Вестник Русского Географического Общества. – 1859. – Ч. 25. – С. 2-13.
Приступая по поручению Географического общества к отчету о сочинении столь замечательном, как труд г. академика Веселовского «О климате России», я вполне понимаю, что дабы он был сколько-нибудь достоин своего предмета, он должен бы сам составить обширное исследование, в котором было бы возможно выставить на вид, как достоинства этого труда в целом, так и представить оценку всех частных положений и выводов, в нем заключающихся. Таковое было мое намерение. Я хотел в ряде статей, назначавшихся для Вестника И. Р. Г. О. изложить в возможно кратком виде существеннейшее содержание этого огромного труда, дабы доставить, таким образом, Русской публике возможность легким образом ознакомиться с этим произведением, имеющим столь важное значение для познания России, полагая, что немногие в состоянии уделить достаточно времени на внимательное прочтение, или лучше сказать изучение тома в слишком 90 печатных листов. С тем вместе я думал обратить преимущественное внимание читателей на те стороны этого сочинения, которые составляют главнейшую заслугу автора, как в теоретическом отношении, так и в отношении делаемых им практических выводов, а также высказать мои убеждения о тех немногих пунктах, которые, казалось мне, автор или недостаточно развил, или относительно которых я с ним расхожусь в мнениях, что неизбежно при обсуждении предмета столь сложного и столь мало установившегося, как Климатология. К сожалению, многочисленные занятия, отложить которых не было возможности, не позволили мне привести в исполнение моего намерения и желания, и я принужден ограничиться теперь лишь кратким отзывом об этом замечательном труде, который составляет, так по крайней мере я думаю, едва ли не самое замечательное произведение ученой литературы последнего времени, появившееся на Русском языке.
Чтобы в немногих словах выразить все уважение наше к сочинению г. Веселовского, мы скажем, что оно принадлежит к числу тех капитальных трудов, которые клали основание посильному развитию целых строений Русской ученой литературы. Со времени выхода в свет книги г. Веселовского, всякий, кто изберет предметом своих занятий какой-либо климатологический вопрос, относящийся до России, имеет возможность приурочить свой труд к целой системе климатологических данных, в ней представляемой. В избранной им отрасли, г. Веселовский оказал такую же услугу Русской науке, как Карамзин истории, Мурчисон геологии, Ледебур ботанике и Тенгоборгский промышленной статистике России, и с полным основанием можно надеяться, что труд его будет иметь в будущем такое же благотворное влияние на развитие познаний об нашем отечестве, в климатологическом отношении, как и труды четырех названных нами высокоуважаемых ученых относительно избранных ими предметов. По прочим отраслям знания, сколько не ищу, не могу найти ничего, чтобы соответствовало в своем роде* Истории Государства Российского, Geology of Russia, Flora Rossica, Etudes sur les forces productives de la Russie и о Климате России. Этим я не хочу сказать, чтобы между трудами, имеющими своим предметом научное познание России, не нашлось бы и других, которые могли бы быть поставлены в уровень с нами поименованными. Таковые без сомнения найдутся, — найдутся и такие, которые по глубине самостоятельности или обширности своего взгляда должны быть поставлены даже и выше некоторых из них. Упомяну лишь о неоцененных трудах Шлецера для Русской истории, Палласа для познания России в естественно-историческом отношении вообще, Рейнеке для гидрографии России, Ломоносова, Востокова, Павского и других для Русской филологии. Я хотел только сказать, что кроме пяти вышеозначенных сочинений мне неизвестно ни одного, которое представляло бы полный систематический и научно обработанный свод целой отрасли познаний об нашем отечестве.
Важность этого рода трудов выставляю я, потому что, мне кажется, что у нас недовольно их ценят, замечая в них некоторые недостатки, неизбежные во всяком деле рук человеческих, а тем более в трудах столь обширных, а также неполноты, происшедшие от недостаточности материала; говорят обыкновенно, что такие труды преждевременны, и тем не отдают должной справедливости тому полезному влиянию, которое они оказывают на последующий ход развития известной отрасли знания. Нам неоднократно случалось слышать подобные отзывы о Ледебуровой флоре; всем известны—делавшиеся о бессмертном труде Карамзина. Если сравнить ход развития наших знаний с лестницей, в которой каждое новое дельное исследование составляет новую ступень, приближающую нас на шаг к истине, то труды, о которых мы говорим, составляют в этой лестнице площадки на сводах, которые, связывая собой все части, дают с тем вместе возможность осмотреть пройденный путь, и надежную точку опоры для дальнейшей постройки и восхождения все выше и выше. На такие платформы потрачивается, правда, больше труда и материала, чем на простую ступень, которые по–видимому можно бы употребить с большей пользой на быстрейшую постройку лестницы, но только по–видимому, потому что эти платформы, скрепляя целую лестницу, вместе с тем, необыкновенно облегчают дальнейшую постройку, ибо избавляют от труда всякий раз вытаскивать материалы по всем ступенькам с самого низу. Если на них идет так много труда и материалов, то тем больше заслуга строителей их. В наших глазах, в числе заслуг таких строителей, кроме всех прочих, есть и заслуга самопожертвования, ибо труд этот неблагодарен и человеку с талантом, берущемуся за такой систематический научно обработанный свод, объемлющий собой целую отрасль знания, было бы несравненно приятнее обратить свои усилия на какое-либо специальное исследование.
Труд г. Веселовского должно рассматривать с двух сторон 1) как свод всех Климатологических данных, доселе известных об России и 2) как обработку этих данных, сообразную с требованиями науки, с целью соединить все определенные пункты, исследованные в климатическом отношении, в общую климатологическую картину Европейской России, составляющую в свою очередь звено, состоящее в неразрывной связи с метеорологическими процессами всего земного шара.
Но прежде, чем мы перейдем к указанию заслуг автора в обоих этих отношениях, надо определить ту точку зрения, с которой он смотрел на свой предмет, с которой, следовательно, и должно его обсуживать. Точка зрения г. Веселовского, как он сам определительно это выражает во многих местах своего обширного труда, есть климатическая, а не метеорологическая, т.е. цель его состоит не в отыскании причин явлений, (чего он касается лишь мимоходом, во сколько это необходимо для ясного уразумения самих явлений), а в изложении законов их распределения в Европейской России. Климатология есть география Метеорологии, и относится к ней точно так, как ботаническая география к физиологии растений. Никто, конечно, не вправе требовать отчета от ученого или писателя в том, что он избрал ту, а не другую сторону предмета для своих исследований, что же касается до нас, — я принимаю здесь смелость говорить не от своего имени, а от имени всего общества, — то именно этот взгляд автора на его предмет должен нас весьма радовать, потому что благодаря ему лишь входит его труд в область географической литературы, к которой чистая метеорология вовсе не относится и обогащает ее новым превосходным произведением.
Вследствие такого взгляда на предмет, между прочим, он вовсе не вводит в круг своих исследований наблюдений над давлением атмосферы, которые мы всегда привыкли видеть занимающими одно из первых мест во всех метеорологических сочинениях: и в этом он совершенно прав. В самом деле, атмосферное давление, являясь причиной ветров и через них непериодических изменений погоды, само по себе вовсе не составляет климатического элемента какой-либо страны; стремясь постоянно к равновесию, оно его непременно и достигает в более или менее продолжительный период времени, так что средняя величина его для всякой местности, приводит нас лишь к познанию возвышения его над уровнем океана, а за исключением влияния этого возвышения окажется одинаковой или почти одинаковой для всего земного шара. К тому же непосредственное влияние атмосферного давления на организмы весьма невелико.
Кроме чисто Климатологической точки воззрения на предмет, автор смотрел на него и с практической стороны, указывая постоянно на влияние, оказываемое каждым из климатических элементов на человека и его промышленность. Мы не причисляем здесь этих указаний, потому что они присоединены почти к каждому из отделов и подотделов, на которые разделяется его труд. К тому же главнейшие из них показаны в подробном оглавлении, приложенном к сочинению. Такой практической целью автора, желавшего наглядно представить действительное распределение средних температур по поверхности Европейской России объясняем мы себе методу, которой он держался при проведении изотерм (см. карту N. 1). Он не приводит их к уровню океана. Вследствие этого, рассматривая карту N. 1, замечаем, что изотермы 0°, 1°, 2° и 3° идут почти прямолинейно с С. 3. на Ю. В., тогда как изотермы 4° и 5° образуют довольно большие выпуклости, обращенные к Югу по середине своего протяжения. Такая форма этих линий выражает действительное распределение средних температур по поверхности Европейской России, но причина этих изгибов заключается, кажется, единственно в том, что именно на эти долготы приходится наибольшая выпуклость рельефа Русской равнины. С метеоролого-климатологической точки зрения, стремящейся показать законы распределения теплоты по земной поверхности в горизонтальном направлении, отвлекая влияние высоты мест (ибо вертикальное распределение рассматривается отдельно) такое неотделение влияния высоты мест на их среднюю температуру не могло бы оправдаться сравнительной незначительностью этой высоты, так как она все-таки оказывает некоторое действие на ход равнотеплых линий, но при статистико-климатологическом воззрении, это не только может быть допущено, но представляет еще очевидные выгоды.
Перехожу теперь к рассмотрению труда г. Веселовского с двух вышеозначенных сторон его.
1) Как свод климатологических данных, доселе известных об России, труд этот истинно удивителен по своей огромности. Всего лучше покажут это некоторые числа, выведенные мной из обширных приложений, занимающих собой 326 страниц в конце сочинения. Для средней температуры года, времен года и месяцев собраны автором и приняты во внимание при его выводах наблюдения из 152 мест, обнимающие собой в сложности 1593 года; для вскрытия и замерзания морей, озер и рек – 148 водовместилищ за 2761 год; для направления ветров 68 мест за 775 лет; для количества ниспадающих гидрометеоров и числа дней, в которые они замечаются, 77 мест за 802½ года. Эти огромные массы данных не только извлечены автором из всех имеющихся для этого предмета печатных источников и значительного числа рукописных, еще не изданных, но подвергнуты им всесторонней научной обработке. Так относительно наблюдений над термометром – огромное большинство их было исправлено по имеющимся внутри или вне России ежечасным наблюдениям тех именно мест, которые ближе всего подходят к ним по климатическим условиям; многие перечислены со старого на новый стиль; многие, произведенные лишь за краткий период времени, приведены по способу Дове, через сравнения с наблюдениями ближайших мест, где они делались в течение длинного ряда годов, к истинным средним. Наконец, если мы не ошиблись в нашем счете, для 42 мест в сложности за 362 года, средние температуры вычислены самим г. Веселовским, из журналов наблюдений. Относительно направления ветров, для большого числа мест, средние направления тоже им вычислены по формуле Ламберта. Сюда надо еще причислить термометрические розы ветров, представленные автором для 17 мест Европейской России, Сибири и Закавказья, в сложности за 160½ лет. Из них за три года (для Астрахани) вычислены им самим. Не входя в дальнейшие подробности, из сказанного уже можно оценить всю огромность труда, употребленного на собирание и обработку этой массы фактов. Но наука обязана г. Веселовскому не только сводом и обработкой огромного материала, но и значительным возбуждением метеорологической деятельности в России, преимущественно через посредство Географического Общества и Министерство Государственных Имуществ, ибо многие ряды наблюдений или извлечены им из забвения, или даже обязаны ему своим существованием. Упоминаем здесь лишь о наблюдениях над вскрытием и замерзанием рек, большая часть которых сделалась достоянием науки, благодаря обращенному им на этот предмет вниманию. — Само собой разумеется, что все собранные автором данные подвергнуты им надлежащей критической оценке.
2) Что касается до выводов из огромного числа собранных, вычисленных, критически разобранных и исправленных наблюдений, то и в этом отношении заслуга автора не менее важна. По всем тем категориям, по которым наука рассматривает метеорологические явления, представил автор общие выводы о распределении их по поверхности Европейской России и сравнил с замечаемым в западной Европе и отчасти в Сибири. Некоторые из этих выводов можно считать новым приобретением науки, как, например, вывод о распределении ветров в Европейской России, которую он делит в этом отношении на три полосы: полосу ЮЗ. ветров, полосу ЮВ. ветров и полосу переходную. Если об этом отчасти намекалось еще прежде другими, то только намекалось: здесь же в первый раз представлено, как вывод из достаточного числа наблюдений.
Не вдаваясь сообразно всему плану этой рецензии ни в какие частности, скажем лишь наше мнение об общем направлении, замечаемом во всем труде г. Веселовского. — Через все его сочинение проходит та господствующая мысль, что все метеорологические процессы за немногими исключениями (к числу которых автор относит образование облаков и туманов) зависят не от каких-либо частных местных причин, а от общих условий, в которых находится наша планета по ее положению относительно солнца, движению около своей оси и распределению материков и океанов. Везде старается он показать зависимость климатических явлений, от этих общих теллурических причин, перед которыми причины топографические играют лишь весьма и весьма второстепенные роли. С таким взглядом автора, основанным на всем, что выработала в последнее время Метеорология, конечно, нельзя вообще не согласиться. Взгляд этот является еще, так сказать, особливо полезным по отношению к той публике, для которой сочинение г. Веселовского должно бы сделаться по преимуществу настольной книгой. Я разумею здесь наших сельских хозяев. — В известном отношении можно отличать почти во всех науках три различные направления. Одни, находя затруднения в объяснении некоторых фактов причинами обыкновенными, или, по крайней мере, считая их недостаточными для вывода из них всего объема явления, любят прибегать к средствам, так сказать, чрезвычайным: в Метеорологии, например, к влиянию разного рода космических причин, как, например, к различиям в температуре мирового пространства, пробегаемого солнцем со всей его системой или к неравномерному охлаждению нашей планеты, в различных частях своей поверхности, не в одинаковой степени потерявшей свою первобытную теплоту. — Другие, более трезвые в своих выводах, неохотно оставляют почву действительности, держатся по возможности наиболее простых объяснений и покидают их, лишь совершенно убедившись в их недостаточности, дабы обратиться к причинам более отдаленным, так сказать, менее сподручным, но с тем вместе не останавливаются на частностях, а умеют возводить их к более и более общим началам. Это направление строго научное, конечно, всего более подвигает науку вперед. Едва ли нужно упоминать, что к нему принадлежит и труд г. Веселовского. Наконец третьи, обыкновенно люди без теоретического образования, и потому слишком высоко ценящие свой личный опыт, держатся узкой практичности, видят одни лишь частности, которым придают излишнее значение, считая все выходящее за эти тесные пределы, по крайней мере, бесполезным увлечением фантазии или теории, что на их языке почти одно и то же.
Спор, который ведется по разным отраслям человеческих знаний между двумя последними направлениями (ибо приверженцы первого немногочисленны), т.е. между теорией и так называемой практикой, — в области Метеорологии и Климатологии состоит со стороны последней в придаче чрезмерного значения влиянию местных причин. Если слушать людей с так называемым практическим направлением, то каждая местность представляется чем-то особенным и исключительным, из ряду вон выходящим. И сколько мест, в которых делались такие практические наблюдения, т.е. основанные на одной наглядности, а не на строгой научной методе, столько окажется и различных климатов; и этого еще мало, число их пришлось бы еще помножить на число проживавших в них поколений, ибо с каждым из них непременно изменяется и климат, да и не один он, а все окружающие физические и нравственные условия. Поэтому-то считаем мы особливой заслугой г. Веселовского, что, опираясь на положительные данные, он опровергает такие практические мечтания и показывает, что все эти местные причины по большей части как бы совершенно исчезают перед более общими теллурическими причинами.
Однако же, под страхом навлечь на себя упрек в такой же узкой практичности, мы смеем думать, что г. Веселовский едва ли не слишком уже ограничивает влияние местного элемента. Так он отвергает даже влияние столь обширного водоема, как Каспийское море, на произведение дождей в окружающих его странах. На странице 323 г. Веселовский говорит: «так как в Кавказском хребте возвышения простираются до 18,500 руб. фут, то можно себе представить до какой степени теплый юго-западный ветер, должен пожираться в своей температуре, встречая Кавказские твердыни. От этого такое огромное количество дождя в Редут-Кале и Кутаисе, на южном отклоне Кавказского хребта; напротив, в Тифлисе, который с ЮЗ. загражден высокими Сомхетскими и Триалетскими горами, годовое количество дождя (20 д.) меньше, чем в Риге или Митаве, а еще далее за горы, на северо-восточном склоне Кавказа — в Дербенте, оно 16,1 дюйм. даже меньше, чем в Петербурге или степном Екатеринославе. Любопытна разница, представляемая количеством дождя в Ленкорани, где оно составляет 47,8 дюймов, и в Баку, где оно не превосходит 13,7 дюймов — ясное доказательство, что источник этих низвержений не в омывающем эти места Каспийском море, но в особом отношении скатов и долин к прилегающим к ним горам». На стр. 324 он повторяет ту же мысль: «неповинность Каспия в произведении дождей особенно выказывается в крайне малых количествах атмосферической воды в Астрахани и в Новопетровском укреплении». Для образования гидрометеоров очевидно необходимы два условия: испаряющая воду поверхность, которой насыщается покоящийся под ней воздух и условия, осаждающие эти пары. Как бы ни была обширна поверхность прилежащего моря, но если температура граничащего с ним материка постоянно была бы выше температуры моря, или если воздух над ним так сух, что приносимых с моря паров даже при некотором охлаждении недостаточно для его насыщения, то над таким материком дождей не будет, или, по крайней мере, будет их меньше, чем под самой поверхностью моря. Поэтому все, что можно вывести из примеров Астрахани и Новопетровска, должно ограничиться тем, что приносимых с Каспийского моря паров недостает для сообщения нужной влажности огромному количеству сухого воздуха, покоящегося над обширными степями к северу и к востоку от него лежащими и не перегороженными никакими горными хребтами. На Мангишлакском полуострове нам самим случалось видеть, как тучи, изливавшие дождь над поверхностью моря, гонимые ветром по направлению к материку, таяли в воздухе, лишь только переступали за вертикальную плоскость, отделяющую море от суши, так что не переходили известной черты на небе. То же самое должно заметить о Баку, находящейся в ничем не заграждаемой связи с Закавказскими степями, и окрестности которой состоят из голой и раскаленной почвы. Ленкорань же и весь Персидский берег, окаймленные в недальнем расстоянии от моря более или менее высокими горами (в Ленкорани тянущимися параллельно берегу в 12 или 15 верстах от него) составляют местность изобильную дождями, материалом, которому неоткуда более почерпаться, как из Каспийского моря. В самом деле, или воздух, наносимый с юго-запада и с запада до того осушается осаждающим влиянием Кавказских и прочих гор, что в Тифлисе из него выпадает уже не более 20 дюймов воды в год, то откуда же ему снова набраться влажности, чтобы осадить 50 дюймов воды в Ленкорани? Если обратим внимание на строение Талышинских гор, то еще более убедимся, что они решительно не в состоянии оказывать сколько-нибудь чувствительного охлаждающего влияния на воздух, приносимый с западного квадранта, ибо, подымаясь довольно круто с восточной стороны, — обращенной к морю, — с западной они почти незаметно переходят в сухую и жаркую Адербейджанскую плоскую возвышенность. Наконец, многие места, лежащие к западу от Ленкорани, как, например, Карабах (Шушинский уезд), перерезаны в разных направлениях горами гораздо высшими Талышинских, и, между тем, известно, что эти местности никаким образом, однако, не могут соперничать с Ленкоранью в количестве ниспадающих в них гидрометеоров, материалу, которого в этом последнем месте следовательно, — повторяю, — неоткуда более браться, как из Каспийского моря, что воздух, на нем покоящийся, достаточно пропитан влажностью для того, чтобы орошать дождями такую сравнительно незначительную поверхность, как Талышинское, Гилянское, Мазандеранское и Астрабадское прибрежья, можно видеть из того, что едва лишь зайдет солнце, палубы судов, плавающих по Каспийскому морю, покрываются не каплями росы, а настоящим водяным слоем. В самой Астрахани, где не достает причин, которые достаточно охлаждали бы воздух, навеваемый с моря для осаждения из него обильных дождей, бывает при морских ветрах, что с крыш, быстрее и сильнее охлаждающихся, чем сама почва, — вода льет, как если бы шел слабый дождь. Что касается до исключения представляемого Дербентом, который лежит на скате невысокой горы у самого моря, то мы не беремся объяснять почему в нем так мало бывает дождей. Надо бы знать каково их количество далее внутрь страны, где горы выше и, следовательно, охлаждающая причина сильнее. Мы только думаем, что совершенно необходимо признать участие Каспийского моря в дождливости климата Талышинского и всего Персидского пространства.
По нашему мнению, г. Веселовский и в некоторых других случаях склонен придавать слишком мало значения влиянию местных условий, как, например, лесам (конечно, мы разумеем здесь леса, занимающие обширные пространства, а не столь маленькие, что воздух, едва успевший несколько охладиться над ними, подвигаясь далее, сейчас же снова нагревается), но не полагаем нужным входить здесь в рассуждение об этом предмете, во всяком случае гипотетическом, и, следовательно, в большей или в меньшей степени подверженном произволу личных воззрений. Что же касается до влияния Каспийского моря на дождливость окружающих его стран, то мы высказали откровенно наше мнение об этом предмете, потому что вывод г. Веселовского показался нам несогласным с действительностью. Но спешим заметить, что если бы и вся правда бы на нашей стороне, такой взгляд автора на этот отдельный пункт не может, конечно, бросить и тени на достоинство его труда; мы упомянули о нем только потому, что нашли в этом единственный вывод автора, показавшийся нам фактически неверным.
Позволяем себе, наконец, еще сделать указание на один недостаток или, правильнее сказать, дезидерат труда г. Веселовского. От Климатологии страны вправе мы, кажется мне, ожидать, кроме свода всех сделанных в ней наблюдений, их критической оценки, общей климатологической картины страны, указания на климатическую связь ее с окружающими странами, и практических выводов, что все столь превосходно выполнено г. Веселовским, — еще естественной географической группировки или систематизации всех климатических фактов, т.е. подведение их под более или менее резкие и многочисленные климатические типы; точно так, как требуем от ботанической географии перечисления и характеристики различных типов растительности, установления так называемых ботанико-географических царств и областей. Конечно, однообразие поверхности Европейской России может заставить считать ее принадлежащей к одному и тому же климатическому типу. При общем климатическом разделении земного шара, она может быть и должна бы была войти почти целиком в состав одного и того же климатического царства, точно так, как, например, она входит вместе со многими и к западу и к востоку от нее лежащими странами, в состав одного и того же ботанико-географического царства — (царства Линнея по номенклатуре Schaw). Тем не менее, однако, на обширном пространстве Европейской России замечается столько климатических отличий, что и в ней можно насчитать несколько второстепенных климатических типов или провинций. Мы полагаем, что это принимает и сам г. Веселовский, потому что во многих местах своего сочинения (преимущественно по поводу ветров и дождей) группирует наблюдения почти всегда одинаковым образом. Так отличает он: северную Россию, центральную Россию, западный край, прибалтийский край, восточную Россию и степную или южную Россию. Если разделить западный край на северную и южную половины, принять переходную полосу между центральной и степной Россией, что относительно ветров автор и делает, отделить от северной России арктические страны и прибавить, как отдельную климатическую область, южный берег Крыма, то, думаем мы, будут перечислены и все второстепенные климатические типы Европейской России. Конечно, области эти, равно как и всякие другие, на которые бы указало тщательное изучение этого предмета, незаметным образом переходят одна в другую, не представляя резких границ. Но таковы почти и все деления, к которым прибегает наука при изучении природы, и это не помешало бы определению климатических типов, для характеризации которых, как и при всяком естественном делении, должно употребить всю совокупность климатических элементов. Со всем тем то, что г. Веселовский не представляет климатического деления России, составляет, как мы уже сказали выше, не недостаток его труда, а только дезидерат Русской климатологии. Самому же автору должно поставить это опущение не в осуждение, а в достоинство, ибо оно показывает строгую положительность его направления, которая не позволяла ему делать никаких выводов там, где они не могли опираться на достаточное число точных фактов. Конечно, одного места наблюдений (и то только термометрических) на 880 кв. миль, и притом неравномерно распределенных, не может быть достаточно для характеристики климатических типов, весьма нерезких и нечувствительно переходящих один в другой.
Ставя так высоко труд г. Веселовского, мы однако же употребили часть нашей резенции на развитие положений, не согласных с некоторыми из принимаемых автором, на указание сторон по нашему мнению в нем недостающих. Как же согласить это? Говорят, что история народов в периоды их благоденствия — скучна, и что трудно об ней много распространяться. Та же мысль применяется и к разборам сочинений бесспорно прекрасных. Если не излагать их содержания, не защищать от несправедливых нападок, то и про них трудно много сказать. Потому-то и в настоящем случае те места, в которых мы высказывали мнение, несогласное с мнением автора, и указывали на независевший, впрочем, от него пробел, занимают так много страниц относительно тех, где мы старались выставить на вид достоинства его труда, несмотря на то что в самом сочинении места, которые показались нам не совсем верными, составляют едва заметную частичку, в сравнении с теми, достоинство которых не подлежит ни малейшему сомнению.
В заключение повторяем, что труд г. Веселовского, как по количеству собранных и сведенных им в общую систему фактов, так и по научной обработке их, составляет не только без всякого сравнения обширнейший и лучший труд, когда-либо у нас появлявшийся по части климатологии, но в своей специальности достоин стать наряду с поименованными в начале этого разбора высокоуважаемыми трудами по другим отраслям изучения нашего отечества. К этому должны мы еще прибавить, что и в иностранных литературах нам не известно сочинения климатологического (не говорим метеорологического), столь обширного и превосходно выполненного, как «о Климате России» г. Веселовского. Посему полагаем, что высшая награда, какой только Общество может располагать, выразит не более, как должную дань глубокого уважения к труду г. Веселовского.
* Есть, пожалуй, у нас еще обширный труд в этом роде Stuckenberg’s Hydrographie des Russischen Reich’s, но будучи обширным собранием фактов, оно по ученой обработки их, никоим образом не может даже близко стоять с каким-либо из 5 вышеназванных.