Н.Я. Данилевский. «Россия и Европа». ГЛАВА 12. ВОСТОЧНЫЙ ВОПРОС. §5. Третий период Восточного вопроса. Неясность целей России в отношении к Турции

[12:54] Как во дни Екатерины, так и впоследствии казалось, что могло быть только три исхода, к которым могла стремиться Россия в своих войнах с Турцией: раздел Турции между Австрией и Россией, полное присоединение всей Турции к России и так называемый греческий проект , т.е. возрождение греческой византийской империи. Первое решение или соединение первого и последнего должны были иметься в виду при союзе России с Австрией против Турции, во время второй Екатерининской войны. Нет надобности доказывать в настоящее время, что уступка какой-либо части славянских земель Австрии есть настоящее преступление против Славянства – и совершенно противна интересам России*. Второе решение едва ли когда серьёзно входило в намерения русского правительства; даже присоединение какой-либо значительной части Турции (например, Молдавии и Валахии) к России, – если и имелось по временам в виду, – отпугивало, однако, всегда русских политиков многими неудобствами, связанными с таким присоединением к империи многомиллионного инородного населения. Известно, что, когда Турция предлагала императору Николаю взять Дунайские княжества вместо уплаты тяжёлой для неё военной контрибуции, он не только не принял этого предложения, но предпочёл даже простить значительную часть лежавшего на Турции долга. Этот бескорыстный образ действия едва ли и не был самым полезным для России. Что касается до греческого проекта, то это была бы, без сомнения, самая вредная – в интересах России и Славянства – форма решения турецкой части Восточного вопроса. Россия своими руками создала бы на Балканском полуострове новую Австрию, в которой греческий элемент играл бы такую же роль в отношении славянского, какую в настоящей Австрии играет элемент немецкий; этот элемент, в случае своей слабости, для полного нравственного порабощения Славянства, по всем вероятиям, прибёг бы к дуализму греко-румынскому, так же точно, как Австрия с тою же целью прибегла к дуализму немецко-мадьярскому. России и тут пришлось бы или лелеять врага своего, или самой же разрушать создание рук своих. Но как труден этот последний образ действия – видно из примера Франции, которая принуждена volens nolens терпеть итальянское единство, устройству которого содействовала против своего желания. Если бы Россия даже и решилась на такой образ действия, то новая Византия, без сомнения, нашла бы других покровителей и союзников, которые стали бы столь же ревностно поддерживать и укреплять это ярмо, наложенное на шею Славянам, как поддерживают теперь ярмо турецкое, и имели бы для этого ещё гораздо более благовидные предлоги, чем в их теперешней туркофильской политике.

______________________________
** Преступление, совершённое, после последней победоносной войны, Берлинским отступничеством (посмертн. примеч. Н.Я. Данилевского).