Православное понимание общества. Социология Константина Леонтьева. Историософия Льва Тихомирова

Катасонов В.Ю. Православное понимание общества. Социология Константина Леонтьева. Историософия Льва Тихомирова / Отв. ред. О.А. Платонов. – М.: Институт русской цивилизации, 2015. – 432 с.

В книге выдающегося русского ученого Валентина Юрьевича Катасонова рассматриваются взгляды великих русских мыслителей К. Леонтьева и Л. Тихомирова, ориентированные на путь духовного спасения. Социологический подход К. Леонтьева и историософский подход Л. Тихомирова хорошо дополняют друг друга, давая более целостное, «объемное» православное понимание общества.

Православное понимание общества

ПРЕДИСЛОВИЕ
Сравнительно незадолго до трагических событий
в России (революция в октябре 1917 года) на
небосклоне русской мысли появилось несколько
ярких звезд. Среди них – Константин Николаевич
Леонтьев (1831–1891) и Лев Александрович Тихо-
миров (1852–1923). Были, конечно, и другие яркие
звезды, например, писатель Федор Михайлович До-
стоевский (1821–1881), философ и поэт Владимир
Сергеевич Соловьев (1853–1900), поздние славянофи-
лы и молодое племя представителей так называемой
религиозной философии (С.Н. Булгаков, Н.А. Бер-
дяев, С. Л. Франк и др.). Но все-таки К. Леонтьев
и Л. Тихомиров светили ярче многих других.
Но почему мы соединили вместе именно Ле-
онтьева и Тихомирова? Причина проста: у них
было много схожего.
Во-первых, они были «одиночками». Про та-
ких «одиночек» обычно говорят, что они «не были
поняты» современниками. К. Леонтьев и Л. Тихо-
миров действительно «не были поняты», потому
что видели и понимали мир иначе, чем большин-
ство. А большинство (имеется в виду, прежде все-
6
Предисловие
го, «просвещенная» часть общества) в то время
уже оказалось зараженным вирусом либерализма,
пришедшим из Европы. Леонтьев и Тихомиров
были не просто самобытны, они были уникаль-
ны. Как ни парадоксально, настоящая известность
пришла к ним уже после смерти. События ХХ
века подтвердили правоту целого ряда их идей,
которые при жизни воспринимались как «безум-
ства». Их иногда по недоразумению причисляют
то к славянофилам, то к русским религиозным
философам. Но на самом деле они были «сами по
себе». Они не примыкали ни к какому лагерю.
Во-вторых, потому что их мировоззрение и
идейные позиции были очень схожими. Они были,
выражаясь современным языком, «православны-
ми патриотами» России. Формально их относят к
реакционерам, «правым», консерваторам. Консер-
ваторов в России тогда было немало. Мало было
активных консерваторов, страстно защищавших
монархический строй России. Леонтьев и Тихо-
миров были среди этого меньшинства.
В-третьих, Леонтьев и Тихомиров были знако-
мы, правда, не очень долго. Общение осуществля-
лось в виде активной переписки, также происхо-
дили личные встречи, каждая из которых длилась
часами. Помимо прочего на встречах обсуждались
работы обоих авторов. Так, летом 1891 года Тихо-
миров переслал Леонтьеву свою свежую статью
«Социальные миражи современности» с прось-
бой высказать свое мнение. Общение двух мысли-
7
Предисловие
телей было прервано смертью Леонтьева поздней
осенью 1891 года. Длившееся примерно два года
общение Леонтьева и Тихомирова лишний раз
подтвердило их сходство во взглядах по принци-
пиальным вопросам (монархическое устройство
Российского государства, разрушительная роль
либерализма, проблемы Церкви, «закат» Евро-
пы, угроза социально-политических потрясений
в России, национальный вопрос, еврейский во-
прос, социализм и т.д.). Это общение показало,
что Леонтьев и Тихомиров были нужны друг
другу, удачно дополняли друг друга. Различия в
жизненном опыте и подходах к поиску ответов на
«вечные вопросы» создавали хорошую базу для
плодотворного сотрудничества. К сожалению,
планы сотрудничества остались нереализованны-
ми из-за смерти Леонтьева 12 ноября 1891 года.
В этот день, узнав о кончине своего друга и
единомышленника, Тихомиров записал в днев-
нике: «У меня еще не умирало человека так близ-
кого мне не внешне, а по моей привязанности к
нему. Судьба! Мне до́лжно быть одиноким, по-
видимому. Он мне был еще очень нужен. Только
на днях предложил учить меня, быть моим кате-
хизатором. И вот, – умер…»*
Кроме того, важно иметь в виду, что Тихоми-
ров был моложе Леонтьева на два десятка лет и от-
носился к Константину Николаевичу как к своему
учителю и наставнику. Лев Александрович пере-
* Воспоминания Льва Тихомирова. М.; Л., 1927. С. 397-398.
8
Предисловие
жил Леонтьева на 32 года, за это время успел на-
писать большое количество статей и книг. Общее
влияние Леонтьева на творчество Тихомирова
очевидно. Современный исследователь Тихоми-
рова С. М. Сергеев пишет: «Леонтьев оказал опре-
деленное влияние на Тихомирова как мыслителя.
Так, нам представляется, что идея корпоративной
организации общества возникла у последнего под
непосредственным влиянием леонтьевских инту-
иций. Да и тихомировское равнодушие к славян-
скому вопросу, видимо, имеет тот же источник»*.
Небольшое отступление от темы. Конечно, Ле-
онтьев был учителем и наставником не только для
Льва Александровича. Были и другие люди, кото-
рых идейно наставлял Константин Николаевич. На-
пример, Сергей Федорович Шарапов (1855–1911),
экономист, предприниматель, публицист, которого
у нас принято относить к «поздним славянофи-
лам». Мне неизвестно о личных встречах Леонтье-
ва и Шарапова, но между ними велась переписка**.
Думаю, что влияние Константина Николаеви-
ча на творчество Тихомирова трудно переоценить.
О том, что Леонтьев оставил серьезный след в па-
мяти и сердце Тихомирова, свидетельствует даже
то, что Лев Александрович посвятил несколько
* Сергеев С. М. Тихомиров и К. Н. Леонтьев // Тихомиров Л. А.
Христианство и политика. М.; Калуга: ГУП «Облиздат», ТОО
«Алир». 2002. С. 608.
** Переписка К. Н. Леонтьева и С. Ф. Шарапова (1888 – 1890) /
Вступ. ст., подгот. текста и комм. О. Л. Фетисенко // Русская лите-
ратура. 2004. № 1.
9
Предисловие
своих работ Леонтьеву. Через год после смерти
Леонтьева вышла работа Тихомирова «Славяно-
филы и западники в современных отголосках». В
ней Лев Александрович вынужден был защищать
добрую память своего учителя от нападок в прес-
се со стороны С. Н. Трубецкого, который в то вре-
мя уже был авторитетом в среде русских филосо-
фов. В 1894 г. вышла работа «Русские идеалы и
К. Н. Леонтьев»*. Обращается Тихомиров к теме
творчества Леонтьева и в своей фундаменталь-
ной работе «Монархическая государственность»
(1904). Наконец, в конце жизни Тихомиров под-
готовил воспоминания о Леонтьеве, вошедшие
в сборник «Тени прошлого» (судя по архивным
данным, воспоминания писались в 1920–1921 гг.).
Я не первый, кто заметил идейно-духовную
близость К. Леонтьева и Л. Тихомирова. Написано
уже несколько статей, в которых эти мыслители
рассматриваются «в паре». Авторами этих публи-
каций являются О. А. Милевский, С. М. Сергеев,
А. В. Репников**. Указанные авторы вводят в ши-
* С этой работой можно познакомиться в следующем издании:
Леонтьев К. Н. Славянофильство и грядущие судьбы России. М.:
Институт русской цивилизации, 2010. С. 1086–1103.
** Милевский О. А. Л. Тихомиров и К. Леонтьев: к истории взаи-
моотношений // Вестник Томского государственного педагоги-
ческого университета. Вып. 1. Томск, 1997; Сергеев С. М. Ти-
хомиров и Леонтьев // В кн.: Тихомиров Л. А. Христианство и
политика. М., 1999; Репников А. В. Константин Леонтьев и Лев
Тихомиров // Эхо: Сборник статей по новой и новейшей истории
Отечества. Вып. 3. М., 2000; Репников А. В. Славянский царь
(Леонтьев, Тихомиров и социализм) // Интернет. Режим досту-
па: http://www.portal-slovo.ru/history/35496.php
10
Предисловие
рокий оборот переписку К. Леонтьева и Л. Тихо-
мирова, необходимые воспоминания современни-
ков, пытаются нащупать ключевые вопросы их
обсуждений, выявить направления их планиро-
вавшегося сотрудничества.
Можно выявить три основных направления
задуманного сотрудничества.
Первое направление – так называемое мисси-
онерство среди молодежи. Эта инициатива исхо-
дила от Л. Тихомирова. В письмах Леонтьеву он
подробно обсуждал необходимость «миссионер-
ской деятельности» среди молодежи: «Я думал,
думаю и буду думать, что нам, православным, –
нужна устная проповедь. Или лучше – миссио-
нерство. Нужно миссионерство систематиче-
ское, каким-нибудь обществом, кружком. Нужно
заставить слушать, заставить читать. Нужно ис-
кать, идти на встречу, идти туда, где вас даже не
хотят. И притом… важно не вообще образован-
ное общество, важна молодежь, еще честная, еще
способная к самоотвержению, еще способная ду-
мать о душе, когда узнает, что у ней есть душа.
Нужно идти с проповедью в те самые слои, от-
куда вербуются революционеры»*. Более того,
Л. Тихомиров полагал, что Леонтьев как чело-
век, умудренный жизненным опытом и в высшей
степени неординарный, должен стать лидером,
«знаменем» этого миссионерского проекта. К со-
жалению, значительная часть ответных писем
* Цит. по: Репников А. В. Константин Леонтьев и Лев Тихомиров.
11
Предисловие
К. Леонтьева не сохранилась, поэтому неизвест-
но, какой была реакция Константина Николаеви-
ча на эти предложения.
Второе направление – проект создания тай-
ной организации, которую Леонтьев в шутку на-
зывал «Иезуитским орденом» и которая должна
была быть направлена для борьбы с бюрократией
во имя самодержавия. Среди первых кандидатов
в эту организацию – самые проверенные люди:
В. А. Грингмут (кстати, именно он и познакомил
Леонтьева и Тихомирова), Ю. Н. Говоруха-Отрок,
А. А. Александров и ряд других*. По некоторым
данным, кандидатом был и С. Ф. Шарапов. Труд-
но сказать, кто был инициатором данного про-
екта, но достоверно известно, что после смерти
Леонтьева Тихомиров не стал продвигать идею
«Ордена» в жизнь.
Третье направление – совместная подготовка
серьезной работы по проблемам социализма. При-
чем по этому направлению сотрудничества ини-
циатива исходила от Леонтьева. Наиболее четко и
конкретно это предложение прозвучало в письме
К. Леонтьева от 20 сентября 1891 г.: «Кроме раз-
говоров о службе, я имею в виду переговорить
с Вами о другом деле, не знаю – важном или не
важном – я на него смотрю так или этак, смотря
по личному настроению. Желал бы знать, что Вы
скажете о нем. Я имею некий особый взгляд на
коммунизм и социализм, который можно сфор-
* К. Леонтьев, наш современник: Сборник. СПб., 1993. С. 376.
12
Предисловие
мулировать двояко: во-1-х, так – либерализм есть
революция (смешение, ассимиляция); социализм
есть деспотическая организация (будущего); и
иначе: осуществление социализма в жизни будет
выражением потребности приостановить излиш-
нюю подвижность жизни (с 89 года XVIII столе-
тия), Сравните кое-какие места в моих книгах с
теми местами Вашей последней статьи, где Вы
говорите о неизбежности неравноправности при
новой организации труда, – и Вам станет понят-
ным главный пункт нашего соприкосновения. Я
об этом давно думал и не раз принимался писать,
но, боясь своего невежества по этой части, всякий
раз бросал работу неоконченной. У меня есть ги-
потеза или, по крайней мере, довольно смелое по-
дозрение; у Вас несравненно больше знакомства
с подробностями дел. И вот мне приходит мысль
предложить Вам некоторого рода сотрудничество,
даже и подписаться обоим и плату разделить…
Если бы эта работа оказалась, с точки зрения “оп-
портунизма”, неудобной для печати, то я удовлет-
ворился бы и тем, чтобы мысли наши были ясно
изложены в рукописи»*.
Трудно сказать, был бы реализован совмест-
ный «социалистический проект», проживи Леон-
тьев дольше. Все-таки, внимательно изучая рабо-
ты Леонтьева и Тихомирова по теме социализма,
можно заметить, что Константин Николаевич
больше склонялся в пользу социалистического
* К. Леонтьев, наш современник. С. 371–372.
13
Предисловие
пути развития России, чем Тихомиров. Ученик
Леонтьева занимал сдержанную позицию. Ко-
нечно, Леонтьев очень негативно воспринимал те
идеи социализма, которые приходили в Россию
из Европы. Либо это был «либеральный» социа-
лизм, который точно так же, как капитализм, про-
должал бы разложение общества. Либо это был
социализм «анархический», что грозило обще-
ству «неуправляемым хаосом». Либо это был
социализм «диктатуры пролетариата», то есть
система безжалостного подавления всех членов
общества с помощью силы. При любом варианте
это было безбожное (даже богоборческое) обще-
ство, в котором традиционная христианская ре-
лигия замещалась религией «экономического
материализма». В отрицании такого социализма
Леонтьев и Тихомиров были едины.
Но Леонтьев, который искал пути спасе-
ния России и который прозорливо видел, что
на страну надвигается страшный «призрак ком-
мунизма», пришел к выводу, что надо действо-
вать по принципу «клин клином вышибают».
Леонтьев стал искать такую модель социализ-
ма, которая бы сохранила религиозно-духовные
и государственно-монархические устои России.
«Социализм» у Леонтьева сводился лишь к ре-
формам в сфере социально-экономических от-
ношений при сохранении и даже усилении само-
державия и укреплении авторитета Православия.
Постепенно у него в уме стала вырисовываться
14
Предисловие
модель так называемого монархического со-
циализма. Но модель была еще очень сырой и
абстрактной. По этой причине Константин Ни-
колаевич и искал сотрудничества с Л. Тихомиро-
вым, который, безусловно, лучше Леонтьева знал
проблему социализма со всей ее конкретикой.
По различным косвенным признакам мож-
но предположить, что идея «монархического со-
циализма» не «легла на сердце» Тихомирова. В
его работах, вышедших после смерти Леонтьева,
тема «монархического социализма» не нашла
своего продолжения. В России после 1917 года
практически воплотился тот вариант социализ-
ма, который Леонтьев называл «феодальным», а
Тихомиров – «диктатурой».
Что касается различий между Леонтьевым и
Тихомировым, то я обратил бы внимание на два
момента.
Судя по переписке и свидетельствам очевид-
цев, в период общения двух мыслителей Леон-
тьев был человеком гораздо более религиозным,
чем Тихомиров. Конечно, Лев Александрович без
каких-либо оговорок, так же как и Леонтьев, стро-
го придерживался христианского учения, не допу-
ская в своих умственных исканиях никаких ересей.
Что, кстати, очень ценно. Напомню, что в России
в это время формировалась целая плеяда фило-
софов, которых относили к «русской религиозной
философии». Порой эти философы позволяли себе
большие вольности в трактовке многих богослов-
15
Предисловие
ских вопросов. Либерализм пытался подвергнуть
разрушению христианство в России с того флан-
га, который назывался «философия». Достаточно,
например, вспомнить увлечения нашей философ-
ствующей интеллигенции такими модными те-
мами, как «ноосферный космизм» (В. И. Вернад-
ский), «софианство» (Владимир Соловьев, Сергей
Булгаков), «экзистенциализм» (Николай Бердяев)
и др. Так вот, Леонтьев и Тихомиров сумели избе-
жать искушений таких модных ересей.
Но вернемся к нашим мыслителям. Для Тихо-
мирова религиозная вера была преимущественно
«умственной», а у Леонтьева – «чувственной».
Для Тихомирова на первом месте были тексты
Священного Писания, труды святых отцов и бо-
гословов. Для Леонтьева – эмпирически воспри-
нимаемая красота Божьего мира, а также страх
Божий, который он искренне испытывал на про-
тяжении второй половины своей жизни. Как от-
мечают некоторые наблюдательные исследова-
тели творчества Леонтьева, для него на первом
месте в системе личных приоритетов было лич-
ное спасение души. А уж спасение России и тем
более человечества – на втором плане. Религиоз-
ное чувство Леонтьева достаточно интимно, что
давало и продолжает давать повод некоторым
православным критикам Леонтьева укорять Кон-
стантина Николаевича в «недостаточной религи-
озности». Подобных обвинений, кстати, в адрес
Л. Тихомирова не было.
16
Предисловие
Думаю, что на самом деле именно К. Леон-
тьев был более религиозен, обладал определен-
ным аскетическим опытом (заметим, на фоне его
внешнего «барства»), что позволило развить ему
духовную интуицию. И даже дало основание не-
которым поклонникам таланта Леонтьева назы-
вать его «прозорливцем». А вот Л. Н. Тихомиров
сумел развить способность «умственного» миро-
восприятия и миропонимания, свидетельством
чему его фундаментальные произведения «Мо-
нархическая государственность» и «Религиозно-
философские основы истории» (1913–1918).
Впрочем, не стоит преувеличивать отмеченное
различие двух мыслителей. Накануне Первой
мировой войны Лев Александрович поселился
подле Троице-Сергиевой Лавры. Жизнь его су-
щественно изменилась. Он стал намного более
религиозным человеком, цель духовного спасе-
ния у него также стала основной. Между прочим,
и Константин Николаевич, и Лев Александрович
упокоились у стен Троице-Сергиевой Лавры*.
Весьма знаменательно.
Второй момент связан с кругом литературных
и познавательных интересов. Хотя К. Леонтьева и
Л. Тихомирова волновали одни и те же «вечные
вопросы», к ответу на них они подходили несколь-
ко по-разному. Подход К. Леонтьева я условно на-
зываю «социологическим». Ниже мы покажем, что
* К. Леонтьев захоронен на кладбище Черниговского скита, не-
далеко от Троице-Сергиевой Лавры. Место захоронения Л. Тихо-
мирова неизвестно.
17
Предисловие
для ответа на «вечные вопросы» Константин Ни-
колаевич даже создал свою теорию, которую назы-
вают «органической социологией». А вот Л. Тихо-
миров ищет ответы на эти же «вечные вопросы»,
пытаясь постичь метафизику мировой истории от
сотворения человека Богом и до последних дней
земной жизни человечества. Наиболее отчетли-
во такой историософский подход проявился в са-
мом фундаментальном труде Льва Александро-
вича – книге «Религиозно-философские основы
истории». Социологический подход К. Леонтьева
и историософский подход Л. Тихомирова хоро-
шо друг друга дополняют, давая более целостное,
«объемное» православное понимание общества.
Именно поэтому мы и помещаем под одну обло-
жку две работы – «Социология К. Леонтьева» и
«Историософия Л. Тихомирова».
18
СОЦ ИОЛО ГИЯ
КОНСТАНТ ИНА ЛЕОНТ ЬЕВА
Константин Николаевич Леон-
тьев – неповторимо-
индивидуальное
явление. Нужен особый вкус, чтобы
полюбить и оценить его.
Н. Бердяев. Константин Леонтьев.
Очерк из истории русской
религиозной мысли
Введение
Имя русского мыслителя Константина Нико-
лаевича Леонтьева (1831–1891) сегодня на слуху
даже у людей, которые не считают себя ни фило-
софами, ни богословами, ни социологами. О Ле-
онтьеве сегодня много говорят и пишут. Иногда
при этом приводят цитаты из его произведений.
Очень не хочется, чтобы Леонтьев был лишь «мо-
дой», поскольку любая мода приходит и уходит.
Но для того чтобы Леонтьев остался в памяти че-
ловека надолго, навсегда, его произведения надо
19
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
читать. К сожалению, современный читатель не
очень привык к той литературе, которую мы на-
зываем «творческим наследием» русских мысли-
телей. Современный человек и хотел бы почитать
таких гигантов русской мысли, как Л. А. Тихоми-
ров, В. С. Соловьев или тот же К. Н. Леонтьев, да
часто такие попытки кончаются неудачно. Слиш-
ком велик перепад в уровнях современной литера-
туры и лучших образцов литературы XIX – нача-
ла XX века. Чтобы начать осваивать «творческое
наследие» не столь уж далекого от нас, времени,
современному читателю (особенно молодому) не-
обходимо помочь. Надо перебросить некий мо-
стик, который бы позволил ему совершить путе-
шествие в то время, а затем вернуться в XXI век
и взглянуть на наш бурлящий мир «управляемого
хаоса» уже другими глазами.
То, что современный мир привыкли называть
«управляемым хаосом», никого уже не удивляет.
Но у современного человека этот «хаос» ассоции-
руется с миром политики, терроризмом, войнами,
экономическими кризисами, «майданами» и дру-
гими событиями социальной жизни. Но, пожалуй,
самый главный «хаос» – в сознании человека. Бо-
лее того, «хаос» социальный порождается «хао-
сом» в человеческом мировосприятии и миропо-
нимании. Справедливости ради следует сказать,
что и в России второй половины XIX века уже
было предостаточно «хаоса» – как социального,
так и ментального. Но все же в те времена в бу-
20
В. Ю. Ката сонов
шующем океана ментального «хаоса» (имя ему
либерализм, нигилизм, атеизм и прочие «измы»)
в России еще сохранялись немногочисленные
«острова стабильности». Одним из таких «остро-
вов стабильности» и был мир Константина Ле-
онтьева, надежно защищенный Православием от
пронизывающих ветров либерализма, дувших со
стороны «освободившейся» Европы.
Итак, данная небольшая работа является
«мостиком», которым современный читатель мо-
жет воспользоваться для того, чтобы вернуться в
XIX век и познакомиться с творчеством Леонтье-
ва. Я постарался избежать искушения писать тол-
стую книгу о творчестве Леонтьева, поскольку
тогда она плохо станет выполнять свое основное
назначение – пробудить у читателя интерес к про-
изведениям самого Леонтьева и дать некоторые
ориентиры при чтении его работ.
Творчество К. Леонтьева притягательно. Мало
кто из русских мыслителей, которые творили по-
сле Леонтьева, не пытался постичь тайны твор-
ческой лаборатории Константина Николаевича,
оценить его выводы, предложения и предвидения.
При жизни К. Леонтьева мало замечали. После
смерти, как это ни парадоксально, он стал боль-
ше известен, о нем стали говорить, о нем стали
писать. Прежде всего, о Леонтьеве писали те, кто
лично его знал.
Во-первых, это Лев Александрович Тихоми-
ров (1852–1923), который был идейно близок к
21
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Константину Леонтьеву. Тут следует прежде все-
го упомянуть работы Тихомирова «Славянофилы
и западники в современных отголосках» (1892),
«Русские идеалы и К. Н. Леонтьев» (1894), а так-
же воспоминания о Леонтьеве, вошедшие позднее
в сборник «Тени прошлого» (судя по архивным
данным, воспоминания писались в 1920–1921 гг.).
Обращается Тихомиров к теме творчества Леон-
тьева и в своей фундаментальной работе «Монар-
хическая государственность» (1904).
Во-вторых, православный священник и пу-
блицист Иосиф Фудель (1864–1918), оставивший
свои размышления о Леонтьеве в виде очерка
«Культурный идеал К. Н. Леонтьева» (1895). Меж-
ду прочим, Фудель подготовил и издал в 1912—
1913 годах девять из задуманных им двенадцати
томов собрания сочинений Константина Леонтье-
ва и написал предисловие к нему.
В-третьих, известный русский писатель
В. В. Розанов (1856–1919), у которого с Леонтье-
вым также была крепкая дружба. Свои взгляды
на творчество Леонтьева Розанов изложил в ста-
тье «К. Н. Леонтьев» (написана в 1895 г.). Позднее
им были написаны статьи «Константин Леонтьев
и его “попечители”» (1910), «К 20-летию кончины
К. Н. Леонтьева» (1911), «Неоценимый ум» (1911).
Между прочим, в «Уединенном» (одном из наибо-
лее известных произведений Розанова) Леонтьев
включен в список тех немногих людей, которых
Розанов считал «сильнее», «оригинальнее» себя.
22
В. Ю. Ката сонов
Упомянутые выше и некоторые другие авто-
ры, лично знавшие Леонтьева и находившиеся в
духовной близости с ним, оставили очень инте-
ресные, взвешенные (не всегда хвалебные) отзы-
вы о творчестве Константина Николаевича. Л. Ти-
хомиров, И. Фудель, В. Розанов были, во-первых,
единодушны в том, что Леонтьев был православ-
ным человеком, причем не только в личной жиз-
ни, но и в своем творчестве. Во-вторых, он любил
Россию и был ее патриотом. В-третьих, Леонтьев
был очень оригинальным мыслителем, настолько
оригинальным, что не все могли постичь глубо-
кий смысл его идей; на почве такого непонимания
возникали разного рода несправедливые оценки и
даже чудовищные характеристики.
О Леонтьеве писали и те, кто лично его не
знал. Одной из первых появившихся после смерти
Леонтьева статей стала работа С. Н. Трубецкого
«Разочарованный славянофил», опубликованная
в 1892 году. Статья, кстати, очень критическая, ее
автор даже не рекомендовал читать работы Леон-
тьева как далекие от христианства. Тихомиров,
между прочим, упомянутую выше работу «Сла-
вянофилы и западники в современных отголо-
сках» посвятил как раз опровержению того, что
написал Трубецкой о Леонтьеве. Он прежде всего
отверг обвинения в том, что Леонтьев отступил
от Православия. Наоборот, отмечает Тихомиров,
«в Леонтьеве идея Православия выступает с ред-
кой чистотой и ясностью».
23
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Да и последующие статьи, которые выходили
до революции, также содержали изрядные дозы
скептицизма в отношении творчества Леонтье-
ва. В 1904 году Н. А. Бердяев написал большой
очерк «К. Леонтьев – философ реакционной ро-
мантики». Из самого названия работы видно до-
статочно скептическое отношение автора к твор-
честву Леонтьева. Вот выдержка из того очерка:
«Леонтьев был необыкновенно умный и дарови-
тый человек, но в политике – малое дитя, ничего
в ней не понимал, и за его проповедью реальных
зверств и насилий чувствуется лепет романтика,
растерявшегося от ужасов и уродств буржуазной
культуры, тоскующего по “прошлому величию”,
по Моисею, всходившему на Синай, по эллинам,
строившим изящные акрополи, по римлянам,
ведшим Пунические войны, по гениальном кра-
савце Александре, по апостолам, мученикам, по-
этам и рыцарям».
Бердяев в указанном очерке дает разверну-
тую характеристику Леонтьева, которая в зна-
чительной мере повторяла все то, что уже было
писано о Леонтьеве либералами в России в конце
XIX – начале XX века: «Эстет, имморалист, ре-
волюционер по темпераменту, гордый аристократ
духа, плененный красотой могучей жизни, пред-
восхитивший во многом Ницше, романтически
влюбленный в силу былых исторических эпох,
тяготеющий к еще неведомой, таинственной ми-
стике, и – проповедник монашеского, строго тра-
24
В. Ю. Ката сонов
диционного православного христианства, защит-
ник деспотизма полицейского государства».
Не удержался Бердяев и от откровенных при-
писываний Леонтьеву тех мыслей, которых тот не
высказывал (и высказывать не мог). Чего стоит,
например, такая фраза Бердяева: «Леонтьевская
философия насилия и реакции в конце концов сво-
дится к следующему чудовищному софизму: хри-
стианская религия предсказывает торжество
зла на земле, следовательно, нужно служить злу,
чтобы предсказания оправдались». Сравнивает
Н. Бердяев К. Леонтьева с Ницше и даже обвиняет
его в сатанизме: «К. Леонтьев – страшный писа-
тель, страшный для всего исторического христи-
анства, страшный и соблазнительный для многих
романтиков и мистиков. Этот одинокий, почти
никому не известный русский человек во многом
предвосхитил Ницше. Он уже приближался к без-
дне апокалиптических настроений, которыми
сейчас больны многие из нас, и в христианстве он
пытался открыть черты мрачного сатанизма, до
того родного его больному духу».
Разве может такой человек «больного духа»
любить Россию? Россия, по мнению Бердяева, для
Леонтьева лишь средство, с помощью которого
еще можно попытаться спасти погибающий мир.
В первую очередь, любимый сердцу Леонтьева
мир Европы. Даже если ради этого придется по-
жертвовать Россией. Бердяев пишет: «…Через Рос-
сию можно еще спасти мир, а для этого нужно за-
25
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
морозить ее, остановить либерально-эгалитарный
“прогресс”, хотя бы ценой величайших жертв,
хотя бы самым мрачным насилием».
В 1909 году в Киеве была издана фундамен-
тальная работа священника Константина Аггеева
«Христианство и его отношение к благоустрое-
нию земной жизни. Опыт критического изучения
и богословской оценки раскрытого К. Н. Леонтье-
вым понимания христианства». В том же 1909 году
увидела свет статья уже известного в то время
религиозного философа С. Л. Франка «Миросо-
зерцание Константина Леонтьева». В 1916 году
выходит статья не менее известного в то время
экономиста и философа С. Н. Булгакова «Победи-
тель – Побежденный (Судьба К. Н. Леонтьева)».
О Леонтьеве много писала русская эмиграция.
Н. А. Бердяев в 1926 году издал довольно круп-
ную работу, которая называлась «Константин
Леонтьев. Очерк из истории русской религиозной
мысли». В ней, кстати, он скорректировал свои
излишне жесткие оценки творчества Леонтьева,
которые содержались в его очерке 1904 года. Ве-
роятно, за это время многие трагические события
в мире подтвердили правоту мыслей Леонтьева, а
Н. Бердяев сумел освободиться от многих своих
либеральных предрассудков начала века. Оценки
типа «малое дитя» или «растерявшийся роман-
тик», которые Бердяев давал Леонтьеву в начале
века, в новом очерке уже отсутствуют. Тем более
исчезают всякие параллели с Ницше и сатаниз-
26
В. Ю. Ката сонов
мом. Меняется тональность анализа творчества
Леонтьева. Бердяев уже называет Леонтьева «сво-
бодным», «самобытным», «уникальным» русским
мыслителем. Он сравнивает Леонтьева со славя-
нофилами, но ставит его выше их: «Исторические
взгляды К. Н. были объективнее, беспристрастнее
и во многом вернее славянофильских, в которых
была искажена история в угоду национальным
симпатиям и самолюбиям. Историческая теория
славянофильской школы не выдерживала серьез-
ной критики. Оценки же К. Н. не зависят от исто-
рической теории, они носят характер эстетический
и религиозно-философский. Политическая мысль
его была независимее и свободнее славянофиль-
ской, он был поистине свободный мыслитель».
Н. А. Бердяев писал о Леонтьеве как о человеке,
который «провидит не только всемирную рево-
люцию, но и всеобщую войну. Он предсказывает
появление фашизма. Он жил уже предчувствием
катастрофического темпа истории».
О творчестве К. Леонтьева писали такие рели-
гиозные философы и богословы русской эмигра-
ции, как С. Л. Франк (1877–1950), Г. В. Флоровский
(1893–1979) и В. В. Зеньковский (1881–1962). Осо-
бо следует вспомнить «Историю русской филосо-
фии» протоиерея В. В. Зеньковского (книга издана
за рубежом в 1948–1950 гг.). В этом фундаменталь-
ном труде есть специальный раздел, посвященный
философии К. Леонтьева. Некоторые эмигрант-
ские работы о Леонтьеве содержали крайне нега-
27
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
тивные оценки. Тот же Г. В. Флоровский в своей
фундаментальной работе «Пути русского богос-
ловия» так отзывался о творчестве Леонтьева:
«У Леонтьева всего неприятнее именно этот по-
стоянный привкус двусмысленности. У него точ-
но не было врожденного морaльного инстинктa,
его кaк-то не тревожил никогдa кaтегорический
имперaтив “нрaвственного зaконa”. Но у него не
было и подлинной познaвaтельной тоски. Об ис-
тине он тоже тревожился немного. Христиaнство
не было для него светом рaзумa, – об этом он
никогдa не говорил, дa и о догмaтaх вообще он
упоминaл кaк-то слишком редко. Не чaсто гово-
рил он и о сaмом Христе…»*
Я ловлю себя на мысли, что, наверное, легче
назвать имена тех русских философов, богосло-
вов и социологов той, «старой» России, которые
не обращались к творчеству К. Леонтьева. При-
чем оценки этого творчества могли быть диаме-
трально противоположными. Причем нередко
оценки творчества переносились на личность
К. Леонтьева. Одни склонялись к тому, что Леон-
тьев ближе к западникам (слишком уж он восхи-
щался культурой Европы позднего Средневеко-
вья), другие называли его славянофилом (очень
он переживал за судьбы России). Одни говорили,
что Леонтьев – «скрытый католик» и «почита-
тель Папы» (ему припоминали даже дружбу с
* Прот. Георгий Флоровский. Пути русского богословия. Часть 2.
Париж: YMCA-Press, 2003. С. 22.
28
В. Ю. Ката сонов
Владимиром Соловьевым, другим «скрытым ка-
толиком»), а иные считали, что Константин Ни-
колаевич – самый православный русский мысли-
тель конца XIX века. Одни считали его «русским
Ницше» и предвестником идеологии национал-
социализма, а другие, наоборот, обращали вни-
мание на то, что он предупреждал о возможности
появления «коричневой чумы», причем именно в
Германии. Одни ставили Леонтьева в ряд идей-
ных антикоммунистов, другие считали, что Кон-
стантин Николаевич – «красный» или, по край-
ней мере, «розовый» (ему припоминали его идею
«монархического социализма»). Столь большого
разброса мнений, наверное, не было ни по одной
другой фигуре русской мысли и культуры конца
XIX века. А все потому, что оценивать Леонтье-
ва брались (и сегодня берутся) с помощью тради-
ционных мерок. А такие фигуры, как Леонтьев,
«аршином общим не измеришь».
Нам, кто живет и пишет в XXI веке, несколько
легче оценивать творчество К. Леонтьева, чем его
современникам или тем, кто шел следом за ним.
История жестокого XX века отчасти разрешила
некоторые сомнения относительно Леонтьева.
Преимущественно в его пользу. Например, рассе-
ялись сомнения по поводу того, любил Леонтьев
Россию или нет (или даже ненавидел). Конечно
же, любил! Но он не любил обмана, самообольще-
ния, сюсюканья. Он (видимо, как медик по обра-
зованию) ставил очень жесткий диагноз России,
29
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
русскому народу. Он в отличие от славянофилов,
которые идеализировали русского мужика, видел
и сильные, и слабые его стороны – лишь для того,
чтобы выстроить единственно верную линию
развития России. Это была любовь деятельная,
суровая. Из-за разного понимания того, что такое
«любовь к Родине», у К. Леонтьева не всегда скла-
дывались отношения с представителями лагеря
славянофилов. Говоря про любовь Леонтьева к
России, я почему-то вспоминаю строки из стихот-
ворения М. Ю. Лермонтова: «Люблю отчизну я,
но странною любовью!» («Родина», 1841). В начале
прошлого века некоторые публицисты отношение
К. Леонтьева к России иронично называли имен-
но «странной любовью». Сейчас, наверное, уже
никому не придет в голову такая характеристика.
Н. Бердяев в упомянутой выше работе 1926 года
писал уже о Леонтьеве как патриоте России: «Во-
прос о России, о ее судьбе, о ее призвании в мире
всегда был центральной темой размышлений
К. Леонтьева. Он мучился о России» (Н. Бердяев.
Константин Леонтьев. Очерк из истории русской
религиозной мысли).
А что думали по поводу К. Леонтьева филосо-
фы и обществоведы, работавшие в СССР? – Чаще
всего ничего не думали. В советский период нашей
истории творчество К. Леонтьева всячески замал-
чивалось. Даже не рекомендовалось упоминать
его имя. А если все-таки о Леонтьеве вспоминали
в советское время, то оценки были однозначные,
30
В. Ю. Ката сонов
на него ставили клеймо «махрового монархиста»,
«реакционера», «черносотенца» и т.п. Табу на Ле-
онтьева было отменено примерно четверть века
назад. Началось издание книг Леонтьева. За по-
следние годы появилось много интересных пу-
бликаций по Леонтьеву. Это работы таких авто-
ров, как Р. А. Гоголев, С. В. Хатунцев, А. Р. Устян,
И. Г. Шестакова, М. А. Емельянов-Лукьянчиков,
Н. В. Сомин, Н. М. Северикова, Н. Б. Лазарева,
А. В. Репников и т.д.
К сожалению, произведения Леонтьева и ра-
боты о его творчестве издаются очень неболь-
шими тиражами. Пока по-настоящему Леонтьев
еще не востребован нашим обществом. Читатель
старшего возраста «одичал» за десятилетия «про-
мывки мозгов» марксизмом. А молодое поколе-
ние еще больше «одичало», поскольку прошло и
продолжает проходить обработку современным
либерализмом, который еще более «ядовит», чем
марксизм. Да, в учебниках по философии и социо-
логии имя К. Леонтьева сегодня упоминают, но
лишь «для порядка». Студенты его не изучают, да
и просто не способны постигать.
Тему творчества К. Леонтьева мы обсуждали
и продолжаем обсуждать на заседаниях Русско-
го экономического общества им. С. Ф. Шарапова
(РЭОШ), коим я руковожу с момента его основа-
ния. Здесь интерес к Леонтьеву самый неподдель-
ный, со стороны всех возрастных групп. Допол-
нительно интерес к Леонтьеву создает следующее
31
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
обстоятельство: Сергей Федорович Шарапов, име-
нем которого названо наше общество, был знаком
с К. Леонтьевым, между ними велась переписка,
часть которой сохранилась и сегодня опублико-
вана. С. Ф. Шарапов был существенно моложе
К. Леонтьева и считал его своим учителем. Не-
которые мысли, содержащиеся в данной книге,
навеяны нашими выступлениями и дискуссиями
в рамках РЭОШ. Надеюсь, что этой книжечкой
о философии и социологии К. Леонтьева я смогу
внести свою скромную лепту в дело возращения
духовного, культурного и научного наследия ны-
нешнему поколению.
Многие исследователи называют Леонтье-
ва философом, некоторые даже богословом. Но
это неверно. Константин Николаевич не стеснял
себя формальными рамками отдельных обла-
стей знаний, наук и научных дисциплин. Он был
универсалистом. Более того, он как врач (а он
действительно имел медицинское образование
и в молодости работал врачом) ставил диагноз:
многие науки (особенно общественные) зараже-
ны либерализмом. Некоторые из наук XIX века
были настолько поражены либерализмом, что
приобрели признаки религии. Причем религии,
враждебной христианству. Конечно, в первую
очередь это относилось к социальным наукам.
Но появление на арене теории Дарвина показало,
что либерализм не собирается щадить и науки
естественные. Для него даже естественная на-
32
В. Ю. Ката сонов
ука может и должна использоваться в качестве
«троянского коня». В нее закладываются некие
догматы под видом «научных аксиом», которые
на самом деле оказываются догматами религиоз-
ными. Причем такими догматами, которые при-
званы вытеснить христианство. Таков лукавый
механизм духовной мутации общества, происхо-
дящий под флагами «научного прогресса», «про-
свещения», «торжества знания».
Леонтьев относился с большим недоверием и
осторожностью ко многим «научным истинам»,
за что получил от демократической прессы того
времени звания «ретрограда», «мракобеса», «пе-
щерного человека», «врага прогресса», «отстало-
го интеллигента». Он действительно не хотели
бежать в ногу с «прогрессом», потому что пре-
красно видел, что это было движение к пропа-
сти. Поэтому он сам предпочитал «отставать» от
«прогресса» и другим рекомендовал то же самое.
Поэтому он искренне считал себя «отсталым»,
вернее «отстающим» от «прогресса».
Основным объектом познавательной деятель-
ности Леонтьева было общество, его структура,
динамика, движущие силы. Поэтому творческие
искания Леонтьева можно назвать «социологи-
ей». Но не в традиционном смысле, как «науки»,
а как сферы познавательных интересов. Леонтьев
как социолог очень самобытен и оригинален на
фоне официальной социальной науки. При этом
я не идеализирую Леонтьева как социолога. Да-
33
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
леко не со всеми его выводами можно согласить-
ся, да и сам Константин Николаевич признавал
ошибочность некоторых своих рассуждений. Но
нам важны не только и не столько его конкрет-
ные выводы, сколько его способ мировосприя-
тия и миропонимания. В первую очередь, это
мировоззрение православного человека, хорошо
знакомого с христианской космогонией, космо-
логией, антропологией. Уверен я, что он был не-
плохо «подкован» и в христианской апологетике
(основное богословие). При этом одновременно
К. Леонтьев воспринимает мир (в том числе со-
циальный) как естествоиспытатель, поэтому его
социология получила название «натуралистиче-
ской». Одним словом, Леонтьев был человеком
всесторонне образованным. Слава Богу, таких
людей во второй половине XIX века в России
было еще немало.
Но Леонтьев выделялся и на фоне людей
всесторонне образованных. Особенность миро-
восприятия Леонтьева заключается в том, что
он любые явления, процессы, события, объекты
оценивает с эстетической точки зрения. Леон-
тьев видит мир и историю через призму понятий
«прекрасно – безобразно», «красиво – уродли-
во», «многоцветно – серо» и т.п. Прекрасное, кра-
сивое и многоцветное он олицетворяет с Богом,
Истиной, Жизнью. А безобразное, уродливое и
серое – с миром падших духов, ложью, смертью.
Н. Бердяев назвал Леонтьева «первым эстетом»
34
В. Ю. Ката сонов
России. Были, конечно, в России люди, которые
занимались эстетикой профессионально, – ис-
кусствоведы, литературные, музыкальные и теа-
тральные критики и т.п. Но, они, по выражению
Леонтьева, занимались эстетикой «отраженного
мира». У Леонтьева была совсем иная эстетика –
«живого мира», прежде всего социального мира
с его контрастами, полюсами, борьбой, многооб-
разием социальных форм, иерархией, гармонией и
т.д. Искусствоведческие интересы у него были на
втором или третьем плане.
Борясь с различными проявлениями либе-
рализма в окружающем социальном мире, Леон-
тьев одновременно вел напряженную борьбу за
очищение своего собственного сознания от ядов
либерализма. Многие исследователи обращают
внимание на сильно развитую интуицию Леон-
тьева, некоторые даже говорят о его прозорли-
вости. С моей точки зрения, тайна леонтьевской
интуиции и прозорливости одновременно и про-
ста и сложна. Простота ее заключалась в том, что
он избавлялся от яда либеральной лжи, который
даже человек второй половины XIX века в себе не
замечал (а что же говорить о нас, живущих в XXI
веке?). А сложность состояла в том, что это был
тяжелейший труд, яд либеральной лжи он выдав-
ливал из своей души по капле. И труд не только
интеллектуальный, но также духовный.
Об этой стороне жизни Леонтьева мы в дан-
ной книжечке специально говорить не будем.
35
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Отметим лишь, что последние два десятилетия
своей жизни Константин Николаевич жил напря-
женной духовно-религиозной жизнью, о которой
мы не можем много узнать из его статей и книг.
Эта жизнь была «за кадром» его литературного
творчества. О ней кое-что известно лишь бла-
годаря воспоминаниям современников, близко
знавших Леонтьева. А также из переписки Леон-
тьева (например, с В. В. Розановым, о. Иосифом
Фуделем, Л. А. Тихомировым, С. Ф. Шараповым).
Эта жизнь началась еще на Афоне в 1870-е годы,
затем продолжалась в Оптиной пустыни под ду-
ховным наставничеством Амвросия Оптинского
(канонизированного в 1988 году в лике препо-
добного). А за два месяца до своей кончины Кон-
стантин Николаевич был тайно пострижен в мо-
нахи с именем Климент и свой жизненный путь
закончил у стен Троице-Сергиевой Лавры.
Для Леонтьева истиной в последней инстан-
ции было христианство, причем именно восточ-
ное, то есть православие. Он даже не дерзал со-
мневаться в христианском учении, и тем более
вносить в него какие-то «усовершенствования».
Последним, кстати, грешила русская религиоз-
ная философия; такими «усовершенствования-
ми» занимались В. С. Соловьев, С. Н. Булгаков,
Н. А. Бердяев, С. Н. Трубецкой и некоторые дру-
гие русские мыслители «первого ряда»; такие
«усовершенствования» оборачивались баналь-
ными ересями.
36
В. Ю. Ката сонов
Все интеллектуальное творчество Леонтьева
протекало на уровне его «натуралистической со-
циологии». Леонтьев искренне полагал, что его
социология никоим образом не может противо-
речить догматам христианства подобно тому,
как, например, медицина и физиология человека
только тогда имеют шанс стать истинным знани-
ем о человеке и приносить ему пользу, когда они
опираются на христианскую антропологию. Для
Леонтьева так называемое противоречие между
наукой и религией было надуманным. Констан-
тин Николаевич прекрасно раскрыл лукавую
подоплеку этого «противоречия»: место настоя-
щей науки в Европе заняла религия либерализ-
ма. Позднее (в XIX в.) это стало происходить и
в России. А двум богам человек одинаково усер-
дно служить не может. Через некоторое время
одного бога он вообще забывает, полностью со-
средоточившись на другом. Мы помним слова
Спасителя из Нагорной проповеди: «Никто не
может служить двум господам: ибо или одного
будет ненавидеть, а другого любить; или одно-
му станет усердствовать, а о другом нерадеть.
Не можете служить Богу и мамоне» (Мф. 6, 24).
Наши философы и прочие «умственно продви-
нутые» мужи до сих пор продолжают гонять эту
«дохлую кошку» под названием «наука и рели-
гия». А почитали бы К. Леонтьева, глядишь, у
них все встало бы на свои места. У нас почему-то
даже «профессиональные» богословы не могут
37
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
понять эту простую истину: противоречие-то
не между религией и наукой, а между Богом и
«обезьяной бога». Исключением является работа
покойного священника Даниила Сысоева, кото-
рая называется «Наука как форма религиозного
мышления и ее взаимоотношение с откровением
Бога»*. Само название статьи говорит о том, как
ее автор понимает современную науку. Понимает
правильно, по-христиански. Но статья появилась
на свет в XXI веке. А Леонтьев, между прочим,
писал о науке как форме религиозного мировос-
приятия еще в XIX веке.
Излишне говорить о том, что «натуралисти-
ческая социология» Леонтьева была тщательно
«вычищена» им от любых следов заразы либера-
лизма. Эта социология оказалась весьма плодот-
ворной, многие ее выводы и предвидения были
проверены и подтверждены жизнью.
Леонтьев не был бесстрастным «кабинет-
ным» писателем, которого интересовали лишь
«объективные» истины и законы социального
бытия. Он был человеком в высшей степени чув-
ствительным к тому, что происходило в мире,
Европе, России. Парадокс заключался в том, что
его социология претендовала на то, чтобы быть
объективной, бесстрастной, холодной, где-то
даже жестокой в своей неподкупной правде. Но
* Свящ. Даниил Сысоев. Наука как форма религиозного мыш-
ления и ее взаимоотношение с откровением Бога // Интернет.
Режим доступа: http://orthoview.ru/nauka-kak-forma-religioznogomyshleniya-
i-ee-vzaimootnoshenie-s-otkroveniem-boga/.
38
В. Ю. Ката сонов
при этом Леонтьев всей душой стремился из-
менить опасные тенденции развития, если не во
всем мире, то хотя бы в России. Он очень пере-
живал (буквально болел) по поводу опасных тен-
денций вторжения либерализма в жизнь России.
Он постоянно что-то предлагал и в части, ка-
сающейся нашей внешней политики (особенно в
славянском мире), и в части укрепления государ-
ственности, и в части сохранения и укрепления
самобытной русской культуры. И, конечно же, в
части защиты Православия. Но все-таки бо́льшая
часть его практических предложений касалась
укрепления русской государственности в духе
византизма. Острие своей критики Леонтьев на-
правлял против либерализма, полагая его самым
опасным вирусом разложения российской госу-
дарственности. Он, в частности, писал в начале
1880-х годов.: «Либерализм однообразен по су-
ществу своему; он везде почти у всех один; раз-
ница в оттенках его больше количественная, чем
качественная. Он смелее, резче, революционнее,
или слабее, скромнее, осторожнее; но он один по-
тому, что он есть не что иное, как сознательное
или бессознательное разрушение. Разрушение
просто; охранение разносторонней, уже прежде
создавшейся государственности – всегда должно
быть поневоле сложно». («Записка о необходимо-
сти новой большой газеты в С.-Петербурге»).
В конце об одном «техническом» моменте: из-
начально автор готовил по Леонтьеву серию ста-
39
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
тей, не планируя выпускать книгу. Предлагаемая
книга – набор тех самых статей. Поэтому чита-
тель может заметить некоторые повторы (не бук-
вальные, а смысловые). Я сознательно не стал их
убирать, памятуя испытанный временем принцип
repetitio est mater studiorum (повторение – мать
учения).
Вклад Константина Леонтьева
в создание теории цивилизации
Константин Леонтьев – один из
самых проницательных русских мыс-
лителей… постиг закон перехода
культуры в цивилизацию.
Н. Бердяев.
Предсмертные мысли Фауста
[К. Леонтьев] уже более 50 лет на-
зад открыл то, что теперь на Западе
по-своему открывает Шпенглер.
Н. Бердяев. Константин Леонтьев.
Очерк из истории русской
религиозной мысли
«Цивилизация» – одно из ключевых слов в
лексиконе современных обществоведов – истори-
ков, политологов, философов, экономистов. У нас
в России оно пришло на смену такому понятию,
как «общественно-экономическая формация», ко-
торое было ключевой категорией марксистской
40
В. Ю. Ката сонов
социологии. У Маркса все многообразие обще-
ственной жизни и вся сложность исторического
процесса описывались с помощью пяти форма-
ций – первобытное общество, рабовладельческий
строй, феодализм, капитализм, коммунизм (с пер-
вой фазой – социализм). Восприятие мира как со-
вокупности цивилизаций дает гораздо более ин-
тересную, яркую и глубокую картину.
Учение о цивилизации:
приоритет России
В современных учебниках по философии и
социологии первенство в создании учения о ци-
вилизации чаще всего приписывают иностран-
цам – немцу Освальду Шпенглеру (1880–1936) и
англичанину Арнольду Тойнби (1889–1975). Не-
мец изложил свои взгляды в работе «Закат Евро-
пы» (первая часть вышла в 1918 г., часть вторая –в
1922 г.). Англичанин посвятил теме цивилизаций
свою 12-томную книгу «Постижение истории»
(1934–1961) Иногда еще вспоминают современно-
го социолога и политолога Самюэля Хантингто-
на, написавшего и издавшего в 1996 году книгу
«Столкновение цивилизаций», хорошо «раскру-
ченную» во всем мире. Но все эти работы были
написаны и изданы в ХХ веке.
Вместе с тем основы теории цивилизации
были заложены еще в XIX веке, причем не в
«ученой» Германии и не на островах Туманного
Альбиона, а у нас, в России. Имена этих перво-
41
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
проходцев – Н. Я. Данилевский и К. Н. Леонтьев.
К сожалению, в наших учебниках по философии,
социологии, политологии этих русских мыслите-
лей иногда вообще забывают упомянуть или их
имена ставят после О. Шпенглера и А. Тойнби.
Как говорится, нет пророка в своем отечестве.
Удивительно, что целый ряд идей Данилевского
и Леонтьева были почти буквально повторены их
европейскими коллегами, но лишь через несколь-
ко десятков лет. При этом наших авторов читать и
понимать легче, чем иностранцев с их достаточно
тяжеловесными текстами и протестантским мен-
талитетом. В. В. Афанасьев, автор посвященной
Шпенглеру монографии*, даже заключает, что,
учитывая определенную языковую и термино-
логическую сложность понимания его идей, для
того «чтобы полнее понять Шпенглера, следует
ознакомиться с точкой зрения Леонтьева, стиль
которого отличается большей отточенностью и
меткостью формулировок»**.
Учение о цивилизации
Н. Я. Данилевского
Нет спора, что в паре «Данилевский – Ле-
онтьев» приоритет в разработке теории цивили-
зации принадлежит Николаю Яковлевичу Дани-
* Афанасьев В. В. Социология политики Освальда Шпенглера.
М.: КДУ, 2009.
** Цит. по: Емельянов-Лукьянчиков М. А. К. Н. Леонтьев и
О. Шпенглер // Интернет. Режим доступа: http://www.portal-slovo.
ru/history/35117.php
42
В. Ю. Ката сонов
левскому (1822–1885), который основные идеи о
культурно-исторических типах (так он называл
цивилизацию) изложил в своей знаменитой рабо-
те «Россия и Европа» (1871).
Коротко скажем об учении Данилевского.
Признавая человечество за пустую абстракцию,
Данилевский видит в культурно-историческом
типе (КИТ) высшее и окончательное выражение
социального единства. Данилевский в рамках
культурно-исторического типа выделяет четыре
основных сферы, или вида деятельности: а) дея-
тельность религиозная, б) собственно культурная
(наука, искусство, промышленность), в) политиче-
ская и г) социально-экономическая. Важным скре-
пляющим культурно-исторический тип началом
является язык. Следует учитывать, что Данилев-
ский по своему образованию и опыту работы был
биологом, поэтому в его теории КИТ повышенное
внимание уделяется природно-географическим
и этнографическим началам цивилизации. Пред-
ставления Данилевского об обществе имеют при-
знаки натуралистической социологии.
Данилевский насчитывает десять типов, уже
проявившихся в истории. Это:
1) египетский,
2) китайский,
3) ассиро-вавилоно-финикийский (или древ-
несемитический),
4) индийский,
5) иранский,
43
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
6) еврейский,
7) греческий,
8) римский,
9) новосемитический (или аравийский),
10) германо-романский (или европейский).
Данилевский не считает, что его список явля-
ется исчерпывающим. В него не попали те типы,
которые не успели развиться и достичь стадии
зрелости. Он упоминает два таких типа (мекси-
канский и перуанский), «погибших насильствен-
ною смертью и не успевших совершить своего
развития». Некоторые еще только зарождаются,
и их будущее неясно (скорее всего, они не суме-
ют развиться в нечто оригинальное, самобытное).
К таковым он относит, в частности, Новый Свет
(Северную Америку).
К. Леонтьев – оригинальный
русский социолог
Константин Николаевич Леонтьев в разных
своих публикациях неоднократно повторяет, что
он – ученик и последователь Данилевского. Ле-
онтьев не только хорошо усваивает мысли Дани-
левского, он дополняет учение своего предше-
ственника, при этом даже высказывает некоторые
критические замечания в адрес своего учителя.
Леонтьев еще больше усилил натуралистический
характер социологии Данилевского. Константин
Николаевич постоянно сравнивает общество с
живым организмом. Натурализм Леонтьева при-
44
В. Ю. Ката сонов
чудливым образом сочетается с эстетическим
подходом к оценке общества и истории. Красо-
та – главный и универсальный критерий оценок,
применимый в равной мере к физическому миру,
миру органическому и миру социальному. Даже
нравственные оценки у Леонтьева (особенно в
применении к обществу, государству, нации, че-
ловечеству) у него занимают подчиненное место
по отношению к оценкам эстетическим. Со вре-
менем он доводит свои рассуждения до полного
отрицания возможности применения понятий
«нравственный» и «безнравственный» к таким
явлениям общественной жизни, как государство,
политика, власть. Так, Леонтьев утверждал, что
власть может быть сильной или слабой, но она не
может быть нравственной или безнравственной.
При своем ярко выраженном эстетическом
начале этот русский мыслитель был человеком
религиозным и богобоязненным. Соответственно
он не мог не признавать, что высшим критерием
любых человеческих поступков являются религи-
озные нормы и догматы. Но эти нормы опять-таки
применимы лишь к индивидуальной личности. А
применение их к обществу, государству, разным
социальным группам весьма сомнительно, если
не ошибочно. Одним словом, Леонтьев как бы
выносил Бога и религию за рамки своих умствен-
ных рассуждений. А любимый им византизм с
его восточным христианством и самодержавием
Леонтьев воспринимал больше с эстетической и
45
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
политической точек зрения. В Восточной Церкви
ему нравится красота богослужений, а в царской
(императорской) власти – сила. С учетом сказан-
ного Леонтьева нельзя отнести к разряду русских
религиозных философов. И это несмотря на то,
что Леонтьев вел крайне напряженную личную
духовно-религиозную жизнь, искренне испыты-
вал страх Божий, а в конце жизни был пострижен
в монашество. Это противоречие между личной
религиозностью Леонтьева и его социологией с
ярко выраженным натуралистическим началом
бросается в глаза любому, кто погружается в
изучение творчества и жизни Леонтьева. Натура-
листическая философия Леонтьева резко контра-
стирует с социологией славянофилов и русских
религиозных философов (ставящей в центре об-
щественной жизни Бога). Он был нестандартным
мыслителем, который не примыкал ни к славя-
нофилам, ни к позитивистам-материалистам, ни
к религиозным философам, ни к каким другим
школам и лагерям.
Место Бога и религии
в социологии К. Леонтьева
Впрочем, все-таки Леонтьева можно назвать
религиозным мыслителем. Бог незримо присут-
ствует во всех умственных построениях Леонтье-
ва. Схема рассуждений Константина Николаеви-
ча такова. Без сильной государственной власти
общество существовать не может, оно неизбеж-
46
В. Ю. Ката сонов
но входит в состояние хаоса, анархии. Условием
же сильной власти является готовность людей
подчиняться государству. Но не всякому, а лишь
тому, которое является монархическим. Само-
державному царю (монарху) можно подчиняться
и служить лишь в том случае, если люди призна-
ют его помазанником Божиим. Но для того чтобы
признавать божественную природу власти царя
и служить ему, люди должны верить в Бога. И
не просто верить, но бояться Его. Леонтьев очень
жесток в своих выводах: если в народе нет страха
Божия, то общество обречено на распад, револю-
цию, хаос, энтропию. Либерализм – форма про-
явления, признак такого распада. Утрату страха
Божьего лишь частично и ненадолго можно за-
местить, компенсировать страхом искусствен-
ным. Но создающая такой искусственный страх
диктатура безбожного государства не может су-
ществовать сколь-нибудь долго. Либерализм и
диктатура общество не спасают, наоборот – уско-
ряют его гибель. Утрата людьми страха Божьего
неизбежно приближает конец человеческой исто-
рии. Собирательным образом такого безбожного
человека у Леонтьева является «средний европе-
ец», серая личность, законченный материалист,
буржуа (если не по социальному статусу, то по
состоянию духа). Такая серая личность описана
Леонтьевым в одном из его главных произведе-
ний «Средний европеец как идеал и орудие все-
мирного разрушения» (1872–1884). Апокалипсис,
47
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
описанный Иоанном Богословом, для Леонтьева
является вещью очевидной, не требующей ника-
ких «научных» доказательств.
К. Леонтьев о трех стадиях
развития цивилизации
Главное дополнение Леонтьева к теории ци-
вилизации Данилевского – теория трех стадий
развития цивилизации. Это стадии юности, зрело-
сти и старости. В терминологии Леонтьева – пер-
вичной простоты, цветущей сложности и угаса-
ния, ведущего к смерти. Последнюю стадию он
еще называл «вторичным смесительным упроще-
нием». Любая цивилизация имеет временны́е пре-
делы своего существования. По Леонтьеву, мак-
симальный возраст цивилизации – 1000–1200 лет
(об этом он, в частности, писал в своей работе
«Византизм и славянство»).
Особый интерес для Леонтьева представ-
ляет германо-романская, или европейская, ци-
вилизация. Та самая цивилизация, на которую
ориентировалась как на эталон для подражания
российская элита (аристократия и интеллиген-
ция). Леонтьев убедительно показал, что эта
цивилизация начиная с конца XVIII века (ру-
бежом он определил Французскую революцию
1789 года) вступила в стадию разложения, уга-
сания, умирания, «вторичного смесительного
упрощения». Фактически речь идет об оконча-
тельном переходе Европы на рельсы капитали-
48
В. Ю. Ката сонов
стического развития. Вот фрагмент из работы
«Византизм и славянство» (1875), где автор разъ-
ясняет свою теорию трех стадий: «Вся Европа с
XVIII века уравнивается постепенно, смешива-
ется вторично. Она была проста и смешана до
IX века; она хочет быть опять смешана в XIX
веке, она стремится посредством этого смеше-
ния к идеалу однообразной простоты и, не дойдя
до него далеко, должна будет пасть и уступить
место другим. Весьма сходные между собой вна-
чале кельто-романские, кельто-германские заро-
дыши стали давно разнообразными, развитыми
организмами и мечтают теперь стать опять сход-
ными скелетами. Дуб, сосна, яблоня и тополь не-
довольны теми отличиями, которые создались у
них в период цветущего осложнения и которые
придавали столько разнообразия общей картине
западного пышного сада. Они сообща рыдают о
том, что у них есть еще какая-то сдерживающая
кора, какие-то остатки обременительных листьев
и вредных цветов, они жаждут слиться в одно,
в смешанное и в упрощенное среднепропорцио-
нальное дерево… Везде одни и те же более или
менее демократизированные конституции. Вез-
де германский рационализм, псевдобританская
свобода, французское равенство, итальянская
распущенность или испанский фанатизм, обра-
щенный на службу той же распущенности… вез-
де слепые надежды на земное полное равенство!
Везде ослепление фаталистическое, непонятное!
49
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Везде реальная наука и ненаучная вера в уравни-
тельный и гуманный прогресс…
Сложность машин, сложность администра-
ции, судебных порядков, сложность потребно-
стей в больших городах, сложность действий и
влияние газетного и книжного мира, сложность
в приемах самой науки – все это не есть опро-
вержение мне. Все это лишь орудия смешения –
это исполинская толчея, всех и все толкущая в
одной ступе псевдогуманной пошлости и прозы;
все это сложный алгебраический прием, стремя-
щийся привести всех и все к одному знаменате-
лю. Приемы эгалитарного прогресса – сложны,
но цель груба, проста по мысли, по идеалу, по
влиянию. Цель всего – средний человек, буржуа
спокойный среди миллионов точно таких же лю-
дей, тоже спокойных».
К. Леонтьев и О. Шпенглер
Половина всего того, что написал Леонтьев
в последние двадцать лет своей жизни, посвяще-
но теме, которую условно можно назвать «Закат
Европы». Кстати, именно под таким названием
(«Der Untergang des Abendlandes») вышла книга
Освальда Шпенглера через полвека после того,
как были опубликованы первые работы Леон-
тьева о кризисе европейской цивилизации. Пер-
вая часть работы Шпенглера была опубликова-
на в 1918 году, вторая – в 1922-м. В то же время
К. Леонтьев впервые свои взгляды на всемирную
50
В. Ю. Ката сонов
историю, Европу и Россию изложил в статье
«Грамотность и народность», которая появилась
на свет в 1870 году. Коль скоро мы упомянули
Шпенглера, то есть некоторые основания пола-
гать, что свою знаменитую книгу немец писал,
будучи знакомым с идеями Константина Нико-
лаевича. В период с 1921 по 1926 год. Николай
Бердяев тесно общался со Шпенглером, при этом
в сфере их общих интересов находилось творче-
ское наследие Леонтьева. Об этом можно про-
читать в статье М. А. Емельянова-Лукьянчикова
«К. Н. Леонтьев и О. Шпенглер»*.
К. Леонтьев о византизме
как цивилизации
Критическому осмыслению со стороны Ле-
онтьева подверглись некоторые моменты учения
Данилевского.
В частности, Леонтьев в отличие от Дани-
левского очень проникся идеями христианской
эсхатологии (учение о конечности земной исто-
рии) и видит в мире множество признаков «по-
следних дней» (Апокалипсис). Из этого он делает
вывод, что новых цивилизаций уже нарождаться
не будет. Надежды у человечества на то, что оно
может пересесть с «тонущего корабля» европей-
ской цивилизации на корабль какой-то новой,
«молодой» цивилизации, нет.
* Емельянов-Лукьянчиков М. А. К. Н. Леонтьев и О. Шпенглер // Ин-
тернет. Режим доступа: http://www.portal-slovo.ru/history/35117.php
51
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Леонтьев восполняет такой «пробел» в ра-
боте «Россия и Европа» как неопределенность
цивилизационного статуса России. «Вписать»
Россию ни в одну из десяти перечисленных Да-
нилевским цивилизаций не получается. Не вы-
зывает сомнения, что Россия не входит в состав
европейской (германо-романской) цивилизации.
Леонтьев полагает, что Россия является преем-
ницей той цивилизации, которую Данилевский
выпустил из поля своего зрения и которую мож-
но назвать «византийской цивилизацией». Таким
образом, список цивилизаций увеличивается с
десяти до одиннадцати. Россия – наследница Ви-
зантии как носительницы восточного христиан-
ства (Православия) и особой формы монархии,
называемой самодержавием.
Понятие византизма стало широко исполь-
зоваться в литературе именно благодаря К. Ле-
онтьеву. Византизм, согласно общепринятому
сегодня пониманию, – особый тип отношений
между Церковью и государством, где Церковь
и государство не противостоят друг другу, а,
напротив, взаимно дополняют, помогают друг
другу. Они находятся в состоянии согласия
(гармонии) и сотрудничества (синергии). При
этом свобода и самостоятельность каждого в его
собственной области не отменяется. Некоторые
авторы полагают, что византизм – лишь новое
название того, что на протяжении многих веков
называлось «симфонией» властей – церковной и
52
В. Ю. Ката сонов
светской. Отклонения от «симфонии» как в одну
сторону (монарх доминирует над Церковью), так
и в другую (доминирование Церкви над монар-
хом) ведут к разрушению общества. Церковь же
в согласии с государством направляет и ведет
общественную жизнь по путям, угодным Богу.
В таком понимании Церковь и государство – это
два различных проявления одного и того же ор-
ганического целого. Сам Леонтьев отмечал, что
идея «симфонии» государства и Церкви идет от
создателя Византийской империи Константина
Великого (285–337).
Впрочем, некоторые историки, богословы
и правоведы полагают, что принцип «симфо-
нии» получил внятное воплощение в социально-
политической доктрине императора Юстиниана
I (482–565). Юстиниан считал, что государство
должно опираться на добротные правовые осно-
вания. По его указанию, правоведы проделали
большую работу. Они упорядочили, систематизи-
ровали все юридическое наследие древнеримской
империи. В итоге появился Кодекс Юстиниана,
который и по сей день считается классическим
памятником цивилизованного правотворчества.
По нему современные студенты-юристы изуча-
ют римское право. С Юстинианом утвердилась
особая система отношений между государством
и Церковью. Ее своеобразие заключалось в том,
что она позволяла императору совмещать функ-
ции правителя и первосвященника. Это было
53
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
персонифицированное объединение всей полно-
ты светской и духовной власти. Как отмечает со-
временный исследователь Византии и византиз-
ма Владислав Бачинин, оно получило название
цезаропапизма. Цезаропапизм Юстиниана не был
жестким и всеобъемлющим. Император призна-
вал за папой римским и Константинопольским
Патриархом права на исполнение ими обязан-
ностей по руководству церковной жизнью. Одна-
ко в тех случаях, когда этого требовали обстоя-
тельства, Юстиниан решительно вмешивался в
жизнь Церкви. Позднее принцип цезаропапизма
трансформировался в принцип «симфонии». Это
произошло в IX веке при патриархе Фотии*.
Примерно в это же время императором Ва-
силием I Македонским эти идеи были воплоще-
ны в «Эпанагоге» – своеобразном кодексе, ре-
гулирующем отношения Церкви и государства.
Это кодекс действовал до конца существования
Византийской империи. В церковных и фило-
софских трактатах единство Церкви и государ-
ства, существующих в симфонии, уподобляется
единству человека, состоящего из души и тела;
каждой природе соответствует управляющая его
власть: императора – телом, патриарха – душой.
Утверждается таинство и в то же время цель-
ность и двухсоставная природа человека и един-
ство Церкви и государства.
* Владислав Бачинин. Византия и византизм // Интернет. Режим
доступа: http://www.archipelag.ru/authors/bachinin/?library=1333
54
В. Ю. Ката сонов
После падения Византии Россия выступает как
ее воспреемница. Провозглашается лозунг «Мо-
сква – третий Рим». Византийские идеи и чувства
объединяли, сплачивали русских людей для борь-
бы с иноземцами, в разное время вторгавшимися
на Русскую землю. Силу русских испытали на себе
татары и монголы, поляки и шведы, турки и фран-
цузы. Под знаменем византизма Россия «в силах
выдержать натиск и целой интернациональной Ев-
ропы» («Записки отшельника»). «Вещественная
сила» византизма чувствовалась во всем: под его
влиянием Россия крепла, «росла и умнела», при
этом и жизнь ее «разнообразилась и развивалась».
Однако опыт реализации симфоническо-
го единства Церкви и государства, по мнению
большинства историков и богословов, кончился
на Востоке в начале XV века, а в России – в ходе
реформ Петра Великого, которые привели к от-
мене патриаршества*.
К. Леонтьев переживал по поводу того, что
в России даже образованные слои имели весьма
смутное представление о Византии: многим она
представляется чем-то «сухим, скучным», «даже
жалким и подлым». Константин Николаевич со-
жалел, что не нашлось еще людей, которые, об-
ладая художественным дарованием, посвятили
бы свой талант описанию византизма, сумели бы
развеять «вздорные», «самые превратные пред-
ставления» о нем и донести до читателя, «сколько
* См. статью: Византизм // Новая философская энциклопедия:
В 4 т. М.: Мысль / Под редакцией В. С. Степина. 2001.
55
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
в византизме было искренности, теплоты, герой-
ства и поэзии». О византизме в России в конце
XIX�� – начале ��XX�� века любили поговорить либе-
ральные интеллектуалы – но как о явлении про-
шлой истории. Леонтьев в своих работах говорил
о византизме будущего. Автор интересной статьи
о Леонтьеве Н. М. Северикова пишет об этом ви-
зантизме будущего: «…За прошедшее тысячеле-
тие жизнь человечества неузнаваемо изменилась:
стали иными не только условия существования
общества и основы его развития – произошла
трансформация идей, принципов, определяющих
отношение человека к миру, нормы его поведения,
цели, средства и ожидаемые результаты человече-
ской деятельности. Идеи византизма в интерпре-
тации К. Леонтьева приобрели иное содержание:
дали импульс к направлению его размышлений
применительно к современности и перспективе
грядущего развития России, ее мессианской роли
в объединении православнохристианских наро-
дов – именно их единство и должно стать зало-
гом утверждения византистских идей “завтра”,
или, как выражает свою мысль К. Н. Леонтьев,
“византизма”будущего»*.
Россия и панславизм
Панславизм – идеология, сформировавшая-
ся в странах, населенных славянскими народа-
* См.: Н.М. Северикова. Константин Леонтьев и Византизм // Во-
просы философии, 2012. № 7.
56
В. Ю. Ката сонов
ми, в основе которой лежат идеи о необходимо-
сти славянского национального политического
объединения на основе этнической, культурной
и языковой общности. Сформировалась в среде
славянских народов в конце XVIII – первой по-
ловине XIX веков. Часто используемые символы
панславистского движения – это панславянские
цвета (синий, белый и красный) и панславянский
гимн «Гей, славяне». Первым панславистом был
Юрий Крижанич – хорватский католический
миссионер, выступавший за единство славян-
ских народов и пытавшийся создать для славян-
ских народов единый славянский язык. Известен
тем, что, находясь в ссылке в Тобольске, написал
трактат «Политика», где предрек освобождение
всех славянских народов от иноземного ига и по-
явление единого славянского государства.
Во времена Леонтьева резко активизирова-
лась умственная и политическая деятельность в
пользу панславизма. Некоторые идеологи «пан-
славизма» полагали, что славянские народы мо-
гут образовать свою цивилизацию. Константин
Николаевич всячески доказывал, что «славянская
цивилизация» – утопия, если не сказать авантю-
ра. Она может нанести серьезный ущерб России.
Активно продвигались в разных странах Ев-
ропы (в Австро-Венгрии, на Балканах) и в Рос-
сии идеи объединения славянских народов и соз-
дания некоей славянской федерации с Россией
в качестве ее ядра. Сторонники этой идеи даже
57
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
находили нужные им аргументы у Данилевско-
го, который, как мы выше отметили, несколько
увлекся этнографическим (племенным) факто-
ром формирования цивилизаций. Панслависты
пытались даже апеллировать к славянофилам.
Распространялись искаженные представления о
славянофилах, которые якобы ратовали за объе-
динение всех славян. Но славянофилы на самом
деле славянофилами не были, таковое название
как некую кличку они получили от своих не-
другов или не очень грамотных наблюдателей.
Правильнее русских мыслителей типа Ивана и
Константина Аксаковых, Ивана Киреевского,
Алексея Хомякова, Юрия Самарина было бы на-
звать русофилами. Для них ключевыми ориенти-
рами их мировоззрения была формула Уварова
«Православие, самодержавие, народность». На
первом месте в этой формуле была религия, при-
чем именно восточное христианство. Между сла-
вянами были принципиальные религиозные раз-
личия. Среди славян – православные (русские,
сербы, болгары), католики (поляки и хорваты),
протестанты (чехи), мусульмане (боснийцы).
А что касается последнего члена формулы –
«народность», то, как справедливо указывал тот
же Леонтьев, под народностью славянофилы по-
нимали не только и не столько племенную общ-
ность, сколько общность социальную. Россия во
времена славянофилов уже была многонациональ-
ным государством, где славяне были лишь одним
58
В. Ю. Ката сонов
из многих десятков народов и племен. Россию как
единый народ скрепляла отнюдь не кровь, а пре-
жде всего Православие, а также развившаяся на
его основе культура.
Созданию чисто славянского союза препят-
ствует ряд серьезных причин: разнообразные
племена славян разделены разными религиями,
географическим положением, различиями эко-
номических интересов, сильной верой славян-
ских народов в «гуманизм» западного прогресса.
«Леонтьев не находит у славянства объединяю-
щей идеи, кроме тяготения к американскому или
европейскому эвдемоническому идеалу, но от-
нюдь не к византийскому. Предпосылкой борь-
бы с разрушительной силой «общелиберальной
заразы» в России, по мысли Леонтьева, может
стать византийское Православие, а также «ве-
ликий восточнохристианский союз» с Россией
во главе. Восточнохристианские народы ближе
к русскому: они еще «не пропитались европеиз-
мом», пагубным для человека»*.
«Увядание» Европы
Леонтьев – реалист. Он понимает, что хотя
Россия не является частью европейской циви-
лизации, однако угроза поглощения ее этой ци-
вилизацией существует. Когда-то европейская
цивилизация была «цветущей сложностью», и
* Северикова Н. М. «Глас вопиющего в пустыне» // М.: Специа-
лист, 2006. № 10. С. 36
59
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Леонтьев как эстет этой Европой восхищает-
ся (крестовые походы, рыцарство, аристокра-
тия, ярко выраженная сословность феодального
общества). Однако Европа ��XIX�� века – уже уми-
рающая цивилизация, которая может за собой в
могилу утянуть и Россию. Россия как цивилиза-
ция также немолода. По оценкам Леонтьева, ей
никак не меньше 1000 лет. Она также на пороге
заката. По его мнению, предела «цветущей слож-
ности» Россия достигла в эпоху Екатерины II.
Леонтьев полагает, что жизнь России как визан-
тийской цивилизации можно продлить. Для это-
го ее надо «подморозить», то есть затормозить
процесс умирания. Безусловно, самое главное
в этом деле – сохранить «ядро» цивилизации в
виде восточного христианства. Следовательно,
необходимо всячески препятствовать всякого
рода посягательствам на это «ядро». А такие по-
сягательства были постоянными, прежде всего
со стороны римского престола. Леонтьев к кон-
цу жизни стал непримиримым противником
Владимира Соловьева, который носился с иде-
ей объединения всех христианских церквей под
эгидой Папы. Борясь за сохранение и укрепление
«ядра», Леонтьев готов был пойти на определен-
ные уступки и жертвы по части других элемен-
тов русской цивилизации.
На фоне того, что Леонтьев достаточно под-
робно говорит о европейской цивилизации и
«закате» Европы, его замечания о другой части
60
В. Ю. Ката сонов
Запада – Америке – крайне редки. Леонтьев счи-
тал Североамериканские Соединенные Штаты
цивилизацией, которая еще пребывала в зача-
точном состоянии. Он ее никак не отождествлял
с цивилизаций европейской. Конечно, в 70–80-е
годы ��XIX�� века трудно было еще определить век-
тор цивилизационного развития САСШ. Но на
чисто субъективном, интуитивном уровне Ле-
онтьев (в отличие от некоторых других русских
интеллектуалов того времени) воспринимал
Америку крайне негативно: «Я когда думаю о
России будущей, то я как непременное условие
ставлю появление именно таких мыслителей и
вождей, которые сумеют к делу приложить тот
род ненависти к этой все-Америке, которою я
теперь почти одиноко и в глубине сердца мое-
го бессильно пылаю! Чувство мое пророчит
мне, что славянский православный царь возьмет
когда-нибудь в руки социалистическое движе-
ние (так, как Константин Византийский взял в
руки движение религиозное) и с благословения
Церкви учредит социалистическую форму жиз-
ни на место буржуазно-либеральной. И будет
этот социализм новым и суровым трояким раб-
ством: общинам, Церкви и Царю. И вся Америка
эта… к черту!» (письмо К. А. Губастову от 17 ав-
густа 1889 г.). Любопытно, что Леонтьев исполь-
зует выражение «все-Америка»; вероятно, этим
он хотел подчеркнуть особо космополитический
характер зародыша американской цивилизации.
61
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Сегодня, когда Вашингтон завершает свой про-
ект P?a�x��? �� A��meri?c??��ana��, особенно понятным стано-
вится смысл выражения «все-Америка».
О «подмораживании» России
В частности, в качестве средства «подмо-
раживания» русской цивилизации в социально-
экономической сфере Леонтьев рассматривал
социализм. Речь, конечно, не могла идти о безбож-
ном, атеистическом социализме, идеи которого
уже витали над Европой (Прудон, Лассаль, Маркс)
и окончательно разлагали германо-романскую
цивилизацию. У Леонтьева это принципиально
иной, «охранительный», или «монархический»,
социализм. Но об этом в следующих статьях.
Впервые мысль о социализме как спаситель-
ном для России средстве Леонтьев высказал еще
в 1868 году в своей работе «Грамотность и народ-
ность». Вот фрагменты этой работы: «Европей-
цы, чуя в нас в них что-то неведомое, приходят
в ужас при виде этого грозного, как они говорят,
“соединения самодержавия с коммунизмом”,
который на Западе есть кровавая революция, а
у нас монархия и вера отцов». Под российским
«коммунизмом» понималась сельская (земская)
община, которая сохранилась и после того, как в
1861 году была начата реформа, известная под на-
званием «отмена крепостного права». «Крепост-
ное право» было отменено, а «земская община»
сохранилась. И это, по мнению Леонтьева, было
62
В. Ю. Ката сонов
спасительным для России решением. Те молодые
реформаторы, которые хотели из России сделать
Европу, сами того не ожидая, сделали полезное
дело: «…они не предвидели, что земская общи-
на будет у нас в высшей степени охранительным
началом и предупредит развитие буйного проле-
тариата; ибо в ней некоторого рода коммунизм
существует уже “de facto”, а не в виде идеала, к
коему надо рваться, ломая преграды».
Кстати, здесь Леонтьев не оригинален. Об
этом же писал, как это ни странно, Карл Маркс.
Правда, Леонтьев говорил об этом громко вслух.
Маркс свои идеи, касающиеся «русского соци-
ализма», не озвучивал*. Речь идет о переписке
Маркса с русскими народниками, в своих пись-
мах Маркс признавал, что Россия может избе-
жать «классического» алгоритма движения к
коммунизму через капитализм. У России есть
община – зародыш коммунизма. При правиль-
ной политике властей из этого зародыша мо-
жет вырасти полноценное социалистическое
общество. Но все эти мысли Маркса лежали под
спудом. Они противоречили выводам, которые
были сформулированы в «Манифесте коммуни-
стической партии» и «Капитале» (работах, сде-
ланных «классиком» под определенный «соци-
альный заказ»). А голос Леонтьева с его идеями
«монархического социализма» не был услышан
* Я об этом уже писал в своей книге «От рабства к рабству. От Древ-
него Рима к современному капитализму» (М.: Кислород, 2014).
63
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
властью и не понят большей частью российской
интеллигенции.
Позднее Леонтьев писал о том, что если вла-
сти не сумеют воспользоваться теми благопри-
ятными возможностями, которые давала России
сельская община, то страна может столкнуться
с гораздо более жестким вариантом социализма.
Леонтьев называл его «феодальным социализ-
мом», «новым феодализмом».
О пророчествах К. Леонтьева
Леонтьев относится к тому разряду мыс-
лителей, которых мало замечают во время их
жизни. А если замечают, то воспринимают как
чудаков, юродивых, маргиналов. Но о них вспо-
минают после смерти, когда многие пророчества
таких «чудаков» начинают сбываться. Сбылось
пророчество Леонтьева относительно «феодаль-
ного социализма» в России. Леонтьев предвидел
не только социализм в России, но и племенизм
в Германии. Исходя из реалий немецкого госу-
дарства конца XIX века – внерелигиозности и ра-
совости подхода к государственному строитель-
ству, он предполагал, что «чем это дело будет
более оконченным… тем оно станет более безо-
сновным в религиозном отношении, тем сильнее
выразится чисто племенной характер германско-
го национального единства» («Культурный идеал
и племенная политика. Письма г-ну Астафьеву»).
Нынешние трагические события на Украине по-
64
В. Ю. Ката сонов
казывают, насколько был прав К. Леонтьев, ког-
да предупреждал о пагубных последствиях пле-
менизма среди славянских народов.
Леонтьев также писал о том, что воцарив-
шийся в Европе капитализм неизбежно порож-
дает социализм, который лишь по видимости
представляет собой противоположность капита-
лизма. Европейский социализм ��XIX�� века (в от-
личие от утопического социализма более ранних
веков) – лишь новая форма безбожного мате-
риалистического общества. Леонтьев с большой
болью в сердце и тревогой писал, что уже в на-
чале XX века Россию и Европу может захватить
социализм. Он также не исключал возможность
возникновения «гремучей смеси» социализма и
племенизма. Такая смесь возникла в Германии
после Первой мировой войны и получила назва-
ние «национал-социализм».
Социология Константина Леонтьева
и современная Россия
В своих социологических иссле-
дованиях К. Леонтьев хотел быть хо-
лодным, безучастным к человеческим
страданиям, объективным. В этом он
был прямой противоположностью
русской «субъективной школе в со-
циологии». Как социолог, он реши-
тельно не хочет быть моралистом и
65
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
проповедовать любовь к человече-
ству. Он относится к социологии как
к зоологии, к которой, кстати сказать,
имел вкус и склонность.
Н. Бердяев. Константин Леонтьев.
Очерк из истории русской
религиозной мысли
Введение. К. Леонтьев
как оригинальный русский мыслитель
Многие сегодня вспоминают творческое
наследие русского мыслителя К. Н. Леонтьева
(1831–1891). Издаются и переиздаются большими
тиражами такие работы Константина Николае-
вича, как «Византизм и славянство», «Культур-
ный идеал и племенная политика», «Кто правее?
О национализме политическом и культурном»,
«Средний европеец как идеал и орудие всемир-
ного разрушения» и т.д. Исследователи и знато-
ки творчества мыслителя обращают внимание на
социологию Леонтьева, которая является весьма
оригинальной и достаточно полезной для объяс-
нения устройства общества и мировой истории.
Константина Леонтьева трудно отнести к какой-
то научной школе, какому-то идейному течению,
какому-то философскому лагерю. Он не впи-
сывается в общепринятые классификации. Его
мировосприятие и мышление настолько нестан-
дартны, что далеко не все современные интел-
лектуалы с ходу могут понять, что хочет сказать
Леонтьев, и тем более понять – какое отношение
66
В. Ю. Ката сонов
эти сочинения XIX века могут иметь к нашей
жизни в ��XXI�� веке. Леонтьев сам не раз призна-
вал, что он не ученый, не философ, не богослов.
Выражаясь современным языком, «по диплому»
он был медиком. Некоторые время в молодости
работал врачом. А по своему мировосприятию
он был эстетом, везде искал прекрасное и все
события и явления оценивал, в первую очередь,
эстетически. Причем Леонтьев уделял основное
внимание эстетике реальной жизни с ее борь-
бой, контрастами, противоположностями. Он
еще говорил об эстетике отраженной жизни;
под ней он понимал искусство. Второй вид эсте-
тики его интересовал гораздо меньше, он не был
профессиональным ценителем искусства. Кажет-
ся, Н. Бердяев назвал Леонтьева «первым эсте-
том России». Вот эти два момента (медицина и
эстетика) и предопределили специфическое ми-
ровосприятие Леонтьевым общества и истории
человечества, которое условно можно назвать
«натуралистической социологией».
Впрочем, наверное, был еще третий и самый
главный момент, без которого не могла бы воз-
никнуть социологии Леонтьева, – его ум. Мно-
гие обращали внимание на своеобразный ум Кон-
стантина Николаевича.
Во-первых, его ум был очень острым. Тако-
вым он у него сохранился до конца жизни, даже
тогда, когда Константин Николаевич находил-
ся уже в большой физической немощи. Видимо,
67
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
острота ума сохранялась за счет большого инте-
реса Леонтьева к жизни. Общавшиеся с ним в по-
следние годы обращали внимание на резкий кон-
траст между его физической немощью и особым
духом молодости его речи.
Во-вторых, ум у Леонтьева был, по выраже-
нию Н. Бердяева, не метафизический, а эмпири-
ческий. Сам Леонтьев не раз признавал в своих
письмах, что не мог мыслить отвлеченно. Боль-
шого философского и богословского кругозора у
него не было. Он был натуралист и художник. «Я
не признаю себя сильным в метафизике, – чита-
ем мы в письме Леонтьева к Александрову, – и
всегда боюсь, что я что-нибудь слишком реаль-
но и по-человечески, а не по-философски понял.
Я чувствую психологию более конкретную, но,
когда начинается психология более метафизи-
ческая, у меня начинает “животы подводить” от
страха, что я не пойму».
В-третьих, ум Леонтьева был очень ориги-
нальным. Сам Константин Николаевич не раз
признавал, что всю жизнь он стремился «эманси-
пироваться» от сложившихся стереотипов. Для
него не было авторитетов. Он с подозрением от-
носился к научным аксиомам, официальной нау-
ке и ее «светилам». То же самое можно сказать и
про его отношение к классикам мировой и осо-
бенно русской литературы. Он не боялся высту-
пать с острыми критическими оценками в адрес
таких классиков, как Н. Гоголь, Ф. Достоевский,
68
В. Ю. Ката сонов
Л. Толстой. Некоторые исследователи творчества
Леонтьева сравнивают свободомыслие Констан-
тина Николаевича со свободомыслием Ницше.
Его мировосприятие парадоксально и неожи-
данно. В каком-то смысле это мировосприятие
ребенка, которое с годами у большинства людей
исчезает. У Леонтьева оно сохранилось и даже
обострилось с годами.
Во времена Константина Николаевича в Рос-
сии превалировали такие взгляды на общество,
которые условно можно было назвать «теоло-
гической социологией» (развитие общества со-
гласно замыслу Божьему) и «экономической
социологией» (развитие общества под влияни-
ем экономических факторов). Представителями
«теологической социологии» можно назвать рус-
ских славянофилов и мыслителей религиозной
философии, ярыми приверженцами «экономиче-
ской социологии» были марксисты и разные со-
циологи западного буржуазного толка.
Парадоксально, что, будучи человеком в
высшей степени религиозным (по крайней мере
в последние два десятилетия своей жизни),
К. Леонтьев не стал приверженцем «теологиче-
ской социологии», а все события общественной
жизни и истории пытался объяснять с позиций
своей «натуралистической социологии». «На-
туралистическая социология» Леонтьева как бы
сосуществовала с «теологической социологией».
Серьезных попыток со стороны Леонтьева осу-
69
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
ществить «синтез» этих двух видов социологий
не было. В то же время мы можем заметить, что
Леонтьев иногда апеллирует к Священному Пи-
санию. Обычно он это делает для того, чтобы
показать, что выводы его «натуралистической
социологии» полностью совпадают с Истинами
Божественного Откровения.
В то же время Леонтьев очень решительно
выступал против «экономической социологии»
как проявления вульгарного материализма. Вы-
воды его «натуралистической социологии» ча-
сто находились в непримиримом противоречии с
положениями «экономической социологии».
Хотя Леонтьев оставил после себя большое ко-
личество работ разного формата и писем, однако у
Константина Николаевича мы нигде не найдем си-
стематического и структурированного изложения
его социологических взглядов. Они у него рассы-
паны по разным рукописям, иногда повторяют-
ся (чуть ли не слово в слово), иногда дополняют
друг друга, иногда даже противоречат (на первый
взгляд) друг другу. Попытаюсь обобщить социоло-
гические воззрения русского мыслителя и дать их
краткое систематическое изложение. Постараюсь
по возможности избегать использования цитат (по
крайней мере, обширных) из работ Константина
Николаевича, иначе статья сильно увеличится в
объеме. Моя цель – дать ориентировку, «шпаргал-
ку», которая должна читателю облегчить само-
стоятельное знакомство с творческим наследием
70
В. Ю. Ката сонов
Леонтьева. Всего можно выделить 21 основное по-
ложение социологии К. Леонтьева.
Положение 1. Общество – часть
природы и развивается по ее законам
Общество – часть природы, хотя и весьма
специфическая. Тем не менее развитие общества
в первую очередь подчиняется неким универ-
сальным законам природы, особенно природы
живой (органической). Задача социологии – пра-
вильно применить эти природно-биологические
законы к объяснению общества и тенденций его
развития. А также предвидеть будущее развитие
и разрабатывать программы практических дей-
ствий по управлению этим развитием. Такие зна-
ния можно назвать «натуралистической социо-
логией». Справедливости ради следует отметить,
что натуралистическое направление в социоло-
гии существовало и до К. Леонтьева. Но это была
социология с уклоном в географию. Иногда ее на-
зывают географической школой в социологии. Ге-
ографическая школа была самой популярной до
начала ��XX�� века. Ее представителями можно счи-
тать англичанина Генри Бокля (1821–1862), фран-
цуза Шарля Луи Монтескье (1689–1755), немцев
Карла Риттера (1779–1859) и Фридриха Ратцеля
(1844–1904), шведа, автора термина «геополити-
ка», Юхана Рудольфа Челлена (1864–1922), рос-
сийских историков Сергея Михайловича Соло-
вьева и Льва Николаевича Гумилева. Все они в
71
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
той или иной мере подчеркивали определяющее
влияние на социальную жизнь людей географи-
ческих факторов, в качестве которых рассматри-
вались климат, распределение водных ресурсов,
качество почвы, распределение полезных иско-
паемых, рельеф, флору и фауну. Такую позицию
определяют как географический детерминизм.
Германская школа геополитики Карла Хаусхофе-
ра (1869–1946), которая сыграла определенную
политическую роль в истории Европы, выросла
из географической школы социологии.
Разновидностью «натуралистической социо-
логии» стала расово-антропологическая школа.
Представители этого направления: Ис. А. де Го-
бино, Ж. Ляпуж, С. Аммон и другие считали со-
циальную жизнь и культуру продуктом расово-
антропологических факторов. Фактору расы
отводилась ведущая роль во внутренней полити-
ке и эволюции человечества.
Особо авторитетным направлением в социо-
логии второй половины XIX века стал социал-
дарвинизм. Эта школа связана с именем Чарльза
Дарвина, которого считают автором теории био-
логической эволюции, «естественного отбора»,
«борьбы видов». Выводы (весьма сомнительные)
теории Дарвина были распространены на обще-
ство. Многие социологи стали утверждать, что
общество развивается по законам биологической
эволюции, а главными факторами социальной
жизни стали естественный отбор и борьба за суще-
72
В. Ю. Ката сонов
ствование. Сторонник «социального неравенства»
У. А. Самнер использовал дарвинизм для защиты
принципов индивидуализма и конкуренции. Сто-
ронники либеральных концепций А. Смолл,
У. Бенджгот, Э. Ферри и другие разработали так
называемую эволюционную этику, которая пыта-
лась объяснить полезность нравственного поведе-
ния для единения и выживания людей. У третьего
направления социал-дарвинистов (Л. Гумплович и
другие) биологизация социальных явлений прояв-
лялась в подчеркивании ведущей роли конфлик-
тов между людьми при удовлетворении ими по-
требностей в процессе стремления к господству.
Социологические воззрения К. Леонтьева
имеют некоторое сходство с социал-дарвинизмом,
поскольку основываются на биологических анало-
гиях. Однако это сходство формальное. Например,
в социал-дарвинизме эволюция рассматривается
как бесконечный процесс. У Леонтьева развитие
отдельных социумов (государств и цивилизаций),
а также всего человечества ограничено во време-
ни. Общество, по Леонтьеву, смертно, а его исто-
рия конечна. Впрочем, имеются и другие принци-
пиальные различия.
Положение 2. Нравственные
и экономические критерии для оценки
общества и истории не годятся
Вся предыдущая социология, по мнению Ле-
онтьева, была «субъективистской», оценки об-
73
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
щества и человеческой истории базируются пре-
имущественно на использовании нравственных
(моральных) критериев. Оценки базируются, в
первую очередь, на основе критерия «справедли-
вость – несправедливость». В дополнение к нему
часто прибегают к критериям «любовь – нена-
висть», «равенство – неравенство» и т.п. По мне-
нию Леонтьева, нравственные критерии приме-
нимы к оценке отдельно взятого человека и его
поведения. В то же время подобного рода крите-
рии неприменимы к большим социальным груп-
пам, нации, обществу, человечеству, государству.
Для этих субъектов социологии нужны совсем
иные. Уже не приходится говорить о некоторых
других критериях, которые вообще лишают че-
ловека возможности ориентироваться в истории
и мире. Например, в ��XIX�� веке, во времена Леон-
тьева, пышным цветом расцвел так называемый
экономический материализм. В этой атмосфере
главным стал экономический критерий, причем
нередко выражаемый в каких-то абстрактных
денежных единицах. Леонтьев называл это все-
общим умопомрачением.
Положение 3. Эстетический
критерий как универсальное
и самое точное средство оценки
Таким «объективным» критерием, по мне-
нию Леонтьева, является эстетический крите-
рий. Более того, этот критерий является самым
74
В. Ю. Ката сонов
универсальным. С его помощью можно оцени-
вать все и вся: человека, общество (как нацию),
человечество, государство, природу, творения
человека (материальная и духовная культура)
и даже политику. Этический критерий гораздо
более всеохватывающ, чем критерии религиоз-
ные и этические. Уже не приходится говорить о
таком новом критерии, как экономический, ко-
торый стал заслонять все другие в конце XIX
века, в эпоху расцвета так называемого эконо-
мического материализма. Использование эсте-
тического критерия опирается на использование
таких понятий, как «прекрасное» и «безобраз-
ное», «красивое» и «уродливое», «гармоничное»
и «хаотичное». В принципе эстетический крите-
рий не противоречит критерию религиозному: с
Богом ассоциируется все красивое, прекрасное,
гармоничное. С его антиподом (в христианстве –
дьяволом) связано все безобразное, уродливое,
хаотичное. Но поскольку в мире много рели-
гий, то использование религиозного критерия
в мировом масштабе затруднено. Эстетический
критерий, по мнению Леонтьева, более универ-
сален, он понятен любому человеку независимо
от его расы, национальности, вероисповедания.
Что касается этического критерия, то он в соци-
ологии Леонтьева занимает подчиненное место
по отношению к критерию эстетическому. Полу-
чается, что если какое-то событие или какая-то
личность заслуживают положительную эстети-
75
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
ческую оценку, но при этом могут иметь отте-
нок аморальности, то общая оценка события или
личности положительна. Критики социологии
Леонтьева назвали такой подход «эстетическим
аморализмом».
Положение 4. Социология Леонтьева
опирается на учение Н. Данилевского
о культурно-исторических типах
Социология Леонтьева использует многие
положения из учения Николая Данилевского
(1822–1885) о культурно-исторических типах
(цивилизации). Формально у Данилевского в
понятие общества в его конкретной культурно-
исторической форме входит религия, культура,
экономика, природно-географические условия, эт-
нография. Данилевский, будучи по образованию
и опыту работы естествоиспытателем, биологом,
особое внимание в своем учении о культурно-
исторических типах обращал на природное нача-
ло общества. Леонтьев в значительной степени
воспринял у Данилевского именно такое понима-
ние цивилизации. Надо признать, что идеи «на-
туралистической социологии» существовали и
до Леонтьева. Сам Константин Николаевич не-
однократно в своих работах упоминает англий-
ского философа-позитивиста Герберта Спенсера
(1820–1903), одного из родоначальников эволю-
ционизма и основателя школы органической со-
циологии, разновидности натуралистической
76
В. Ю. Ката сонов
социологии. Однако биографы и исследователи
творчества Леонтьева уверены, что Константин
Николаевич не был знаком с трудами англичани-
на, когда закладывал основы своей социологии
(не исключено, что Леонтьев мог с ними ознако-
миться под конец жизни). Признаюсь, сам я ан-
гличанина не читал. Те, кто читали и Леонтьева,
и Спенсера, однозначно утверждают, что первый
из них – ярче, интереснее, глубже. Кстати, уже
во времена Леонтьева «натуралистическая со-
циология» в Европе стала приобретать ярко вы-
раженные черты социал-дарвинизма. Социология
Леонтьева с ним ничего общего не имела.
Положение 5. Универсальная
формула «органического развития».
«Цветущая сложность»
Ключевым положением социологии Леон-
тьева является формула органического развития.
Любой природный объект, представляющий со-
бой некую органическую целостность (начиная
от насекомого и кончая крупными животными,
растениями, деревьями и т.п.), проходит три
стадии своего развития:
а) рост, сопровождающийся усложнением
структуры органического объекта, укреплением
связей между его отдельными частями;
б) состояние наибольшей сложности и мно-
гообразия при максимальной прочности связей
между отдельными частями целого;
77
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
в) постепенный распад органического объекта,
выражающийся в упрощении его структуры, осла-
блении связей между отдельными его частями.
Леонтьев как эстет особенно много внимания
уделяет второй стадии, стадии зрелости, которую
он называет «цветущей сложностью». Продол-
жительность ее относительно невелика, в зависи-
мости от вида объекта. Третья стадия – умирание.
На стадии умирания различные объекты уравни-
ваются, приобретают все большее внешнее сход-
ство. Полное разложение объекта до исходных
атомов приходит к окончательному и полному вы-
равниванию. Упрощение и выравнивание в уче-
нии Леонтьева – главный признак умирания.
Положение 6. «Жизненный цикл»
цивилизации. Приложение формулы
«органического развития» к европейской
цивилизации. Диагноз: «закат Европы»
Формула «органического развития» в пол-
ной мере применима к описанию «жизненного
цикла» любой цивилизации. Исследование ряда
цивилизаций, проведенное Леонтьевым, показа-
ло, что средний срок жизни цивилизации состав-
ляет 1000–1200 лет. Примечательно, что при-
мерно так же оценивал средний возраст этноса
Л. Н. Гумилев, исследователь проблем этноге-
неза. Среди тех десяти основных цивилизаций,
которые Данилевский называет в своей книге
«Россия и Европа», Леонтьева особенно интере-
78
В. Ю. Ката сонов
сует франко-германская, или европейская, циви-
лизация. Леонтьев – большой почитатель этой
цивилизации на стадии ее «цветущей сложно-
сти». По мнению Леонтьева, Европа стала вхо-
дить в эту стадию во времена Карла Великого.
Леонтьев как эстет восхищается Европой этого
периода с ее католицизмом, крестовыми похо-
дами, рыцарством, романтизмом, Ренессансом.
Полагает, что именно в этот период Европа дала
наибольшее количество гениев и героев. Однако
после первых буржуазных революций в Европе
стали появляться признаки упрощения и рас-
пада. Окончательно в третью стадию развития
Европа вошла после Французской революции
1789 года. В Европе начался мощный эгалитарно-
либеральный процесс. Основным признаком ев-
ропейской деградации стал человек, который
стал превращаться в буржуа, серую и бесцвет-
ную личность. Европа перестала рожать гениев
и героев. Европа увлеклась материальной жиз-
нью («экономический материализм»). На место
Бога пришла сомнительная наука, сомнитель-
ное атеистическое образование, конституция и
парламент. Либерализм и демократию Леонтьев
рассматривает как признак умирания христиан-
ства, а с ним – всей европейской цивилизации.
Но к такому выводу он приходит через свои
эстетические наблюдения, а не через глубокий
анализ духовно-религиозного состояния обще-
ства, изучение истории христианства в Европе
79
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
и т.д. Хотя Леонтьев говорит о том, что его со-
циология является «объективистской», лично он
сильно переживает по поводу «заката Европы».
Все его описания европейской жизни пропитаны
сильным субъективизмом, который строится на
чрезмерном превознесении «старой» Европы и
нескрываемом отвращении к Европе «новой», то
есть буржуазной, капиталистической.
Положение 7. Россия
как византийская цивилизация
Что касается оценки состояния России, то
Леонтьев дополнил представления Данилевско-
го о главных цивилизациях. К его десяти он до-
бавил еще одиннадцатую цивилизацию, которую
назвал византийской. После гибели Византии
Россия стала преемницей византийской циви-
лизации. Ее основные признаки, по Леонтье-
ву, – Восточная христианская Церковь и силь-
ное самодержавие. В своих работах он основное
внимание уделял именно государственной со-
ставляющей византизма – самодержавию. Ле-
онтьев был приверженцем определяющей суть
русской цивилизации формулы Уварова «Право-
славие. Самодержавие. Народность». Считал,
что Россия особенно сильна самодержавием.
Русско-византийская цивилизация вошла в ста-
дию «сложного цветения», по мнению Леонтье-
ва, во времена Петра ��I��. Первые признаки перехо-
да в стадию разложения, как считает Леонтьев,
80
В. Ю. Ката сонов
появились во времена Александра I. Николай I
сумел затормозить этот переход, однако с при-
ходом на царский престол Александра II процесс
энтропии в русском обществе возобновился.
Положение 8. Капитализм и социализм –
две стороны «одной медали»
Леонтьев обращает внимание на то, что ис-
точником социальной энтропии выступает ка-
питализм, который утвердился в Европе по-
сле буржуазных революций, а в России он стал
утверждаться в ходе реформ Александра ��II��. Ле-
онтьев не дает развернутого определения капи-
тализма, но по отдельным его замечаниям можно
понять, что это общество, в котором произошла
ликвидация сословных перегородок, при этом
капитал приобрел «большую подвижность».
Возникли, как говорит Леонтьев, «эгалитарные
процессы», то есть процессы смешения и вырав-
нивания. Смесительное выравнивание прояв-
ляется в том, что происходит «перемалывание»
представителей разных сословий традиционного
общества и превращение их в серую массу наем-
ных работников. Социально-культурная картина
общества максимально упрощается: подавляю-
щая часть этого общества – наемные работники,
им противостоит небольшая кучка хозяев капи-
тала. Но все они по своему духу – буржуа, даже
если у наемного работника нет ничего за душой.
90 процентов членов капиталистического обще-
81
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
ства – буржуа, не по социально-экономическому
признаку, а по признаку духовно-ценностному.
Все они мечтают стать буржуа, все они призем-
ленные материалисты. Недаром одна из работ
Леонтьева названа «Средний европеец как идеал
и орудие всемирного разрушения». Под «сред-
ним европейцем» он разумел буржуа, который
не трудится, но потребляет. Кстати, и в совре-
менной России наши руководители пытались до
последнего времени вдохновлять народ неким
идеалом «среднего класса». Этот идеал конца
XX – начала XXI века очень похож на «среднего
европейца» К. Леонтьева.
Уже на ранней стадии своего развития ка-
питализм обострил многие противоречия обще-
ства и стимулировал появление социалисти-
ческих идей. Социализм стал превращаться в
политическое движение. Социализм появился
в России. Леонтьев сразу же обратил внимание
на то, что социализм (по крайней мере, социа-
лизм XIX века) – не только порождение, но и
продолжение капитализма. Социализм и капи-
тализм – лишь разные формы проявления «эко-
номического материализма», они возникают на
стадии умирания общества. Соответственно
у Леонтьева было одинаково негативное от-
ношение к капитализму и социализму. Правда,
позднее он предложил свой вариант социализ-
ма, который называл «самодержавным», «мо-
нархическим», «феодальным». Этот проект со-
82
В. Ю. Ката сонов
циализма не предполагал каких-либо изменений
в духовно-религиозной жизни русского обще-
ства, а предусматривал усиление роли самодер-
жавного государства в управлении социально-
экономическими процессами в стране.
Положение 9. Экономика
не может быть доминирующей сферой
общественной жизни и определяющей
частью цивилизации
В условиях доминирующей в конце XIX века
идеологии «экономического материализма»,
которая находила свое отражение в различных
буржуазных и социалистических теориях, тезис
об определяющей роли экономики в обществе и
истории стал почти аксиомой. Леонтьев катего-
рически выступал против такой «аксиомы». Он
придерживался той точки зрения, что экономи-
ка занимает подчиненное место по отношению
к культуре, государству, религии. Хоть я обе-
щал воздерживаться от цитирования Леонтьева,
в данном случае нарушу свое обещание и при-
веду очень выразительную фразу Константина
Николаевича. Он считал, что экономика в жиз-
ни общества «то же, что пищеварение в теле;
и без пищеварения нельзя; но никто не счи-
тает пищеварение отправлением высшим»,
и нельзя «ставить монументы за ловкую тор-
говлю» («Г-н Катков и его враги на праздни-
ке Пушкина
»).
83
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Положение 10. Появление социологической
науки – признак умирания общества
Социология – одна из форм самопознания
общества. Леонтьев обращает внимание на то,
что внимание к развитию общественных наук
появляется у людей и политиков тогда, когда
цивилизация вступает в стадию упрощения и
распада. Тут полная аналогия с человеком и ме-
дициной: человек начинает активно интересо-
ваться медицинской наукой во второй половине
своей жизни, когда он вступает в фазу незамет-
ного умирания, особенно когда у него возника-
ют серьезные болезни.
Положение 11. Боль как понятие
натуралистической социологии Леонтьева
Будучи по образованию медиком, Леонтьев
оснащает свою социологию некоторыми поня-
тиями, которые до него никто не использовал.
Например, сравнивая общество с живым орга-
низмом, он вводит понятие «боль». Конечно, ни-
какими инструментами эту социальную «боль»
не зафиксируешь, это очень субъективное по-
нятие. Однако оно помогает Леонтьеву лучше
описать состояние общества и его динамику.
Впрочем, Леонтьев полагает, что «боль» суще-
ствует на всех трех стадиях развития цивилиза-
ции, без нее нет живого общества. Кстати, Ле-
онтьев, имея особую способность чувствовать
84
В. Ю. Ката сонов
социальный мир, чуть ли не физически ощущал
те моменты в истории человечества, когда боль
была особенно острой. Будучи врачом по обра-
зованию, Леонтьев подчеркивал, что боль неиз-
бежна и необходима обществу.
Положение 12. Страх
как главная скрепа общества
и двигатель истории
Социальную жизнь невозможно также понять
без такой ключевой для Леонтьева категории, как
«страх». Здесь Леонтьев выступает оппонентом
русским философам, особенно славянофилам, ко-
торые считали, что общественная жизнь должна
выстраиваться на базе любви. Леонтьев полагает,
что славянофилы – фантазеры и мечтатели. Лю-
бовь – недосягаемое состояние для обычного че-
ловека. В крайнем случае, он допускает любовь
биологического происхождения (любовь матери к
ребенку). Настоящая, высшая любовь духовного
свойства доступна лишь единицам, монахам, да и
то не далеко не всем. Страх и только страх – скре-
па общества. Хороши те правители, которые это
усвоили и используют в своей политике. Леонтьев
признает, что есть два вида страха:
а) страх человека перед другим человеком,
другими людьми, начальником, хозяином, царем;
б) страх перед Богом.
По мнению Леонтьева, желательно, чтобы в
обществе было больше страха перед Богом, а не
85
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
перед людьми. Страх Божий – основа крепости
государства. Именно поэтому, по мнению Леон-
тьева, русское самодержавие отличалось боль-
шой крепостью. С данным положением Леонтьева
трудно не согласиться, но оно явно не укладыва-
ется в прокрустово ложе «натуралистической»
социологии Леонтьева. «Натуралист» Леонтьев
время от времени вынужден апеллировать к ду-
ховной сфере жизни человека и общества.
Положение 13. Невозможность
построения «рая на земле».
Вред «научных» версий ереси хилиазма
Леонтьев подвергает резкой критике почти
все существующие социологические воззрения
и школы за то, что они исходят из посылки, что
земная история человечества не имеет конца. От-
сюда рождается ни на чем не основанный опти-
мизм и вера в возможность построения «светло-
го будущего», «рая на земле». Это очень опасное
заблуждение, разновидность религиозной веры.
Оно, во-первых, противоречит законам природы,
«органического развития». Во-вторых, находит-
ся в прямом противоречии с положениями хри-
стианства, Священного Писания о конечности
земного мира и земной истории. Православная
Церковь на протяжении многих веков последо-
вательно боролась с ересью хилиазма – верой в
возможность существования Царства Божьего на
земле (условно – в течение тысячи лет). Следстви-
86
В. Ю. Ката сонов
ем подобного научно-социологического обмана
(научно-социологического хилиазма), по мнению
Леонтьева, является неправильная государствен-
ная политика и неправильное выстраивание жиз-
ни на уровне семьи и отдельно взятого челове-
ка. Чем больше общество секуляризируется, тем
больше иллюзий, тем больше ошибок. Здесь Ле-
онтьев останавливается, поскольку более глубо-
кий анализ последствий таких ошибок выходит
за рамки «натуралистической» социологии Ле-
онтьева. Об этом лучше могут сказать богосло-
вы, а Леонтьев богословом себя не считал.
Положение 14. Критика
Леонтьевым ключевых понятий
научно-социологического хилиазма (прогресс,
равенство, демократия, социализма и т.п.)
Какое прикладное значение может играть со-
циология Леонтьева? Прежде всего, она избавля-
ет людей от многих иллюзий. Основными таки-
ми иллюзиями и обманами, которые в обществе
XIX�� века насаждались официальной наукой, по-
литиками, средствами массовой информации, ли-
тераторами, были такие «маяки», как социализм,
прогресс, либерализм, эгалитаризм (идеология
равенства), демократия, технические дости-
жения, конституция, «правовое государство» и
т.п. Леонтьев подробно разъясняет, что стоит за
каждым из этих понятий. А стоит за всеми эти-
ми «маяками» упрощение, разложение, смерть.
87
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Среди перечисленных выше ложных «маяков»
Леонтьев особо выделяет либерализм.
Положение 15. Либерализм –
вирус разложения общества
Теме либерализма у Леонтьева уделяется осо-
бое внимание (чуть ли не половина всего им на-
писанного). Либерализм Леонтьев рассматривает
в самом широком смысле этого слова. Либера-
лизм – многоголовая гидра, причем отдельные
головы порой не имеют видимой связи с самой
гидрой либерализма. Либерализм проникает во
все поры и клетки общественного организма, ис-
пользуя для этого такие институты, как школа,
культура, наука, средства массовой информации
и даже официальная религия. Активная экспансия
либерализма в немалой степени объясняется тем,
что он «освящается» официальной наукой. Сама
по себе наука в эпоху победы буржуазных рево-
люций приобретает признаки религии, замещая и
вытесняя из жизни человека Бога и Церковь. Точ-
но так же и либерализм становится неофициаль-
ной религией. Делается все возможное для того,
чтобы «средний европеец» воспринимал догматы
либерализма не как религию, а как продукт «по-
зитивного знания». Важнейшими догматами ли-
берализма являются положения:
а) о бесконечности земной истории, о воз-
можности построения рая на земле, о первенстве
науки над религией;
88
В. Ю. Ката сонов
б) о гуманизме (человек становится на место
Бога и становится объектом поклонения);
в) о демократии (как высшей форме полити-
ческой организации общества по отношению к
монархии и другим формам);
г) о первенстве права над моралью и религи-
озным нормам («правовое государство») и т.д.
Эти и другие «догматы» либерализма «от-
крываются» и «обосновываются» «наукой». Пре-
жде всего – социальными «науками» типа фило-
софии, истории, социологии, экономики. Но в
XIX веке на религию либерализма стали работать
и «науки» естественные. Достаточно вспомнить
«теорию происхождения человека», которая фор-
мально возникла в недрах биологического знания.
Став служанками либерализма, науки естествен-
ные стали превращаться в науки «противоесте-
ственные». Леонтьев не раз показывает свое скеп-
тическое, даже остро критическое отношение к
тогдашней официальной науке.
Следует отметить еще одну особенность ли-
берализма. Он похож на яд, который действует
постепенно, его влияние растянуто во времени.
Догматы либерализма на самом деле никакие
не догматы (догматы вечны), а некие «бабочки-
однодневки», сменяющие друг друга. Тактика
либерализма такова, чтобы люди не отвергали
его «догматы», а принимали как «естественные»,
«полезные» и даже «приятные». Но в последние
времена, как отмечает Леонтьев, либерализм,
89
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
окончательно отравив и подчинив себе человека,
сбросит свои маски. Люди увидят, что за этими
масками скрывается сатанизм. Либералы всех ма-
стей и времен – предтечи антихриста.
Положение 16. Технический прогресс
как форма религиозной веры
Одной из наиболее крупных голов гидры ли-
берализма, по мнению Леонтьева, является тех-
нический прогресс. Вернее, не сам технический
прогресс, а вера в его безграничные возможно-
сти. Леонтьев жил как раз в то время, когда мир
начал покрываться сетью железных дорог, быстро
развивалось телеграфное сообщение, появился
телефон, в разных отраслях промышленности
повсеместно начинали использоваться паровые
машины, появились первые двигатели внутрен-
него сгорания и первые электрические двигатели.
Улицы и дома стали освещаться электричеством и
т.п. Технический прогресс второй половины XIX
века резко активизировал веру людей в то, что с
его помощью можно будет построить рай земной
на земле. Возникла «технократическая» версия
ереси хилиазма. Подобного рода надежды Леон-
тьев характеризует как религиозную веру. Он, в
частности, в своей работе «Средний европеец как
идеал и орудие всемирного разрушения» анали-
зирует взгляды английского экономиста Джона
Стюарта Милля на технический прогресс, назы-
вая их «верой», не имеющей никаких рациональ-
90
В. Ю. Ката сонов
ных объяснений. Леонтьев иронично отмечает:
«Милль говорит там и сям, что в прогресс нельзя
не верить. И мы, правда, верим в него; нельзя не
верить в воспаление, когда пульс и жар, и даже
движения судорог сильны, и сам человек слаб…».
В этой фразе Леонтьев показывает, что этот са-
мый прогресс не делает даже современного ему
человека счастливым и более обеспеченным.
В упомянутой работе Леонтьева мы встречаем
такие выражения: «бешенство бесплодных со-
общений, которое овладело европейцами», «вос-
палительное, горячечное кровообращение дорог,
телеграфов, пароходов, агрономических завоева-
ний, утилитарных путешествий» и т.п.
Впрочем, кроме технического прогресса Леон-
тьев рассматривал и другие виды прогресса: науч-
ный, экономический. Последние виды мало чем от-
личаются от технического прогресса, так как также
опираются на иррациональную веру в их способ-
ность преобразовать общество. Это дополнитель-
ные головы гидры либерализма. Для нас сегодня, в
XXI�� веке, особенно актуален феномен веры в эко-
номический прогресс. Часто эта вера облекается в
популярные теории экономического роста.
Положение 17. Разрушительный характер
научного, технического, промышленного,
экономического прогресса
Описание Леонтьевым различных видов про-
гресса не ограничивается выводом, что все эти
91
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
прогрессы становятся предметом религиозной
веры человека, который отошел от христианства.
Другим, не менее важным, является вывод об их
разрушительном характере. Разрушительное дей-
ствие этих прогрессов объясняется тем, что име-
ет место гипертрофированное развитие научной
деятельности, техники и промышленности. Это
развитие выходит далеко за пределы реальных
потребностей общества. Прогресс ориентирован
на удовлетворение преимущественно ложных и
избыточных потребностей. Негативные, разру-
шительные последствия научно-технического и
промышленно-экономического прогресса нарас-
тают быстрее, чем происходит удовлетворение
жизненно необходимых потребностей челове-
ка. Таким образом, происходит ускорение всех
видов прогресса на фоне деградации человека.
К. Леонтьев прекрасно показывает, что человек,
который не понимает смысла жизни и истинных
своих потребностей, становится жертвой так на-
зываемого прогресса. К. Н. Леонтьев одним из
первых не только в России, но и в мире показал
неизбежность экологического кризиса. В этом
отношении очень показательна статья Леонтье-
ва «Епископ Никанор о вреде железных дорог,
пара и вообще об опасностях слишком быстро-
го движения жизни» (1886). В ней он показал,
каким образом технический и промышленный
прогресс делают человека заложником этого
прогресса, заставляя его расширять постоянно
92
В. Ю. Ката сонов
все виды производств, которые бы обеспечивали
новые виды техники. При этом возникают такие
последствия, которые затрагивают как живущих
в данный момент людей, так и будущие поколе-
ния. Конкретно Леонтьев говорит об исчерпании
невоспроизводимых природных ресурсов, исто-
щении почв, уничтожении многих видов и жи-
вотных, загрязнении окружающей среды (осо-
бенно в городах). Особое внимание Леонтьев как
эстет обращает на то, что уничтожается красота
природы и всего мира. Конечной жертвой всех
видов прогресса оказывается сам человек (разру-
шение не только его физического тела, но также
духовного начала). Прогрессу (как его понимают
либералы) Леонтьев противопоставляет «орга-
ническое развитие».
Положение 18. Государство
как центральная категория
«натуралистической социологии» Леонтьева
В центре «натуралистической социологии»
Леонтьева находится государство, государствен-
ная власть (хотя в его метафизической иерархии
это второй уровень после Бога). Оригинален
«натуралистический» подход Леонтьева к объ-
яснению и описанию государства. В природе ор-
ганизмы обладают индивидуальностью, которая
удерживается «в форме» до самой смерти. Тако-
вы же и государственные организмы. Идея госу-
дарства, считал Леонтьев, заключена в его фор-
93
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
ме. Без формообразующей функции государства
общество существовать не может, оно неизбеж-
но «расползется», «растечется», развалится,
начнется анархия. «Форма есть деспотизм вну-
тренней идеи, не дающий материи разбегать-
ся». Эта мысль выделена курсивом в работе
«Византизм и славянство». Отталкиваясь от это-
го постулата, Леонтьев постоянно ищет пути и
способы укрепления государства, в первую оче-
редь Российского. По Леонтьеву, государство не
только может, но обязано быть деспотическим.
Сантименты в области государственного строи-
тельства недопустимы. Особенно в России с ее
монархическими традициями недопустимы ни-
какие либеральные идеи типа «правового госу-
дарства», «парламентаризма», «конституции»,
«конституционной монархии» и т.п.
Государство рассматривалось Леонтьевым
не только как организм, но и как машина, сде-
ланная людьми «полусознательно». Такое пони-
мание государства важно, поскольку определяло
допустимые границы государственных реформ.
Реформировать можно лишь механизмы го-
сударственного управления, «механическую»
часть государства. А вот в «органические» ча-
сти государства с реформами лучше не лезть,
можно обрушить все государство и вызвать со-
циальный хаос. Таким грубым и опасным «ре-
форматорством» Леонтьев, в частности, считал
требования либералов преобразовать русское
94
В. Ю. Ката сонов
самодержавие в конституционную монархию по
типу английской. Леонтьев не был абсолютным
реакционером (скажем, по типу К. П. Победо-
носцева), поскольку не только допускал государ-
ственные реформы, но даже считал их жизненно
необходимыми. Правильнее его называть кон-
структивным консерватором.
Положение 19. Ослабление религиозного
начала и усиление национализма
как проявление социальной энтропии
Леонтьев обращает внимание на то, что по
мере секуляризации общества (а это, с его точки
зрения, яркое проявление социальной энтропии)
скрепы общества ослабляются. Религиозные скре-
пы во все большей степени начинают замещаться
скрепами, основанными на крови, племенных свя-
зях. Леонтьев констатирует усиление национали-
стических процессов в обществе, а их последствия
оценивает негативно. Он доказывает, что нацио-
нализм, в конечном счете, усиливает эгалитарно-
либеральные процессы в той же Европе, ускоряя
ее «закат». С позиций своей социологии Леонтьев
выступал против ложной и опасной идеи пансла-
визма (объединение славянских народов в единую
федерацию под эгидой России), которая была по-
пулярна в русском обществе. Леонтьев предсказы-
вал усиление племенных начал в Германии, пред-
сказывая появление там национал-социализма
(хотя такого термина он не использовал).
95
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Положение 20. «Подмораживание»
процессов социальной энтропии.
«Монархический социализм»
Социология Леонтьева достаточно песси-
мистична и противоречива. Веет неким духом
фатализма. Леонтьев сам это чувствует и ищет
пути выхода из тупика. По большому счету,
все, что ему удалось придумать, – организовать
торможение (по выражению Леонтьева, – «под-
мораживание») процесса социальной энтропии.
Применительно к российской действительности
инструментом такого «подмораживания» мо-
жет и должно стать государство. Причем толь-
ко самодержавное государство, не ослабленное
конституцией. В результате у Леонтьева, яро-
го противника социализма, в его практических
предложениях по спасению русско-византийской
цивилизации появляется идея «монархического
социализма». Здесь Леонтьев делает попытку увя-
зать социализм и монархию. Впрочем, социализм
в этих построениях не является самодовлеющей
цивилизацией. Он выступает лишь в качестве
социально-экономической политики русского
самодержавия в рамках русско-византийской
цивилизации. Леонтьев предупреждал, что если
в России не удастся реализовать проект монар-
хического социализма, то ее может захлестнуть
«пугачевщина». В России может установиться
жесткий вариант материалистического социа-
лизма, основанного на рабском труде.
96
В. Ю. Ката сонов
Положение 21. Сословность
как условие устойчивости общества
Сословность у Леонтьева – такое же важное
условие устойчивости общества, как крепкая го-
сударственная власть, основанная на самодер-
жавии. Под сословностью он понимал деление
общества на отдельные группы. Каждая соци-
альная группа отличается от другой правами и
обязанностями ее членов. Права и обязанности
относятся к сфере имущественных отношений,
участию в политической жизни, военной службе
и т.д. Сословность является средством защиты
против социального смешения и последующе-
го упрощения социальной структуры общества.
Применительно к России Леонтьев выступает за
сохранение таких сословий, как крестьянство,
дворянство, духовенство, купечество, прочее ме-
щанство. В России наступала эпоха капитализма
со всеми его «прелестями». Сохранение сослов-
ной структуры общества, по Леонтьеву, должно
было затормозить «подвижность капитала».
В Европе уничтожение сословий после бур-
жуазных революций привело к тому, что бо́льшую
часть общества стали составлять так называемые
средние европейцы. Он их еще называет «обы-
вателями», «буржуа», «бесцветными личностя-
ми». Называя европейца «буржуа», Леонтьев
вовсе не обязательно имеет в виду его социально-
экономическое положение. Он как будто не заме-
чает, что при капитализме возникли новые сосло-
97
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
вия: капиталистическая буржуазия и пролетариат
(наемные работники). Для него те и другие со-
ставляют единую «серую» массу. Он говорит об
ограниченности мировоззрения такого «среднего
европейца», его безбожии, примитивном материа-
лизме и т.п. Слом сословных перегородок в обще-
стве неизбежно ускоряет процесс эгалитаризма.
Лозунги эгалитаризма (равенства) и ликвидации
сословий стояли рядом на знамени буржуазной
революции. Социалистические революции, как
предвидел Леонтьев, сотрут последние различия
между остатками традиционных сословий и раз-
личия между новыми сословиями капиталисти-
ческого общества (капиталистическая буржуазия,
пролетариат). Он рассматривал это не как дости-
жение, а как величайшую трагедию. Бессословное
общество неизбежно войдет в состояние анархии
и хаоса. В качестве некоего паллиатива Леонтьев
предлагал для России особый тип социализма, в
котором будет существовать сословность. После-
дователи Леонтьева в ХХ веке трансформировали
идею сословности в идею корпоративизма. При-
мерами государств жестко корпоративного образ-
ца в прошлом веке были фашистская Германия,
Испания времен Франко (1939–1975), Португалия
времен Салазара (1932–1968).
Заключение. Социология Леонтьева
и современность
В чистом виде «натуралистической социо-
логии» Леонтьеву создать не удалось. Формаль-
98
В. Ю. Ката сонов
но эта социология, как не раз отмечал сам Ле-
онтьев, никак не противоречит христианству.
Но внимательный анализ его работ показывает,
что этому мыслителю без учета роли религии
и Церкви обойтись никак не удается. Он и сам
признает, например, что скрепы общества креп-
че в том случае, когда страх Божий преобладает
в обществе над страхом перед людьми (фактиче-
ски – животным страхом). Что «монархический
социализм» можно реализовать лишь при силь-
ном государстве, а сильного самодержавного го-
сударства в Российской империи не может быть
без крепкой Восточной Церкви и веры народа.
Что принятие конституции в России означало
бы утрату сакрального благоговения русского
мужика перед царем как помазанником Божи-
им. В общем, «самодостаточной» «натуралисти-
ческой социологии» у Леонтьева не получилось.
Более того, под конец жизни у Константина Ни-
колаевича возникли серьезные сомнения в том,
что эстетический критерий является высшим
мерилом для оценки социальной жизни. Он
стал все чаще признавать приоритет духовно-
религиозных критериев и начал.
Наверное, знатоки творчества Леонтьева ска-
жут, что приведенный выше список из двадцати
положений его социологии является неполным. И
будут правы. Не хотел его расширять. Пусть луч-
ше наши современники читают книги К. Леонтье-
ва. Может быть, поначалу с моей «шпаргалкой».
99
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Социологическое наследие Леонтьева край-
не актуально для нас, живущих в XXI веке. За
прошедшее после смерти Леонтьева время вы-
шло громадное количество публикаций, посвя-
щенных его творчеству с крайне широким спек-
тром оценок. Назову имена только некоторых,
наиболее известных современному читателю.
Это Л. Тихомиров, Н. Бердяев, о. Иосиф Фудель,
В. В. Зеньковский, В. В. Розанов, С. Л. Франк,
Д. С. Мережковский и даже А. В. Луначарский. В
частности, прав был Н. Бердяев, который в своей
известной работе «Константин Леонтьев (Очерк
из истории русской религиозной мысли)» отме-
чал некую фаталистичность, пессимизм и обре-
ченность социологии Леонтьева. Бердяев срав-
нивал мировоззрение Константина Николаевича
с пантеизмом (Бог «растворен» в природе), бес-
конечно далеким от христианского миропонима-
ния. Впрочем, некоторые православные исследо-
ватели полагают, что у Леонтьева не пантеизм, а
деизм (Бог создал наш мир, а после этого «дис-
танцировался» от созданного им мира), что не
менее далеко от истинного Православия. Человек
в философской конструкции Леонтьева лишен
всякой свободы духовного выбора, он фактиче-
ски заложник и невольник этого материального
мира. А идея «Царства Божия», как отмечают не-
которые критики православного направления, у
Леонтьева вообще оказывается «за кадром» его
философских изысканий. Действительно, Бог у
100
В. Ю. Ката сонов
Леонтьева оказывается «за кадром» изысканий,
но не «за кадром» его личной жизни. Более того,
что касается личной жизни, Бог оказывается в ее
центре. Может быть, благодаря этому Леонтьеву
так хорошо удается рассмотреть окружающий
его физический и социальный мир. Но это осо-
бая тема, тема гносеологического метода (мето-
да познания) Леонтьева.
Даже самые непримиримые критики Леон-
тьева (коих, кстати, немало) вынуждены признать:
многие прозрения, предсказания, предчувствия
Леонтьева сбылись. Применительно к России это
и конституция (которой так боялся Леонтьев), и
«русские» революции, и сталинский социализм.
Применительно к миру и другим странам – ми-
ровая война, германский национал-социализм,
дальнейший «закат Европы». Конечно, было бы
наивно на этом основании делать вывод, что «на-
туралистическая социология» Леонтьева может
использоваться как универсальное средство для
прогнозирования будущего. Думаю, что предска-
зания Леонтьева оказались достаточно точными
не в силу того, что он использовал какую-то тео-
рию, а в первую очередь по причине его сильно
развитой интуиции. И это, кстати, важный урок
для всех нас, кто воспитан или продолжает вос-
питываться в духе протестантского рациона-
лизма (так, к сожалению, устроена наша систе-
ма образования). Интуиция – не менее важный
инструмент мировосприятия, чем рациональное
101
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
познание, основанное на формальной логике.
Интуиция – важное свойство русского ума, не-
доступное европейцу, особенно немцу (у сла-
вянофилов это неплохо объяснено). Думаю, что
прозорливость Леонтьева имела духовные осно-
вания. Все-таки он был христианином, с годами
его жизнь становилась все более аскетичной, он
общался с монахами сначала с Афона, а потом
из Оптиной пустыни, его духовным наставником
был Авмросий Оптинский, да и сам Константин
Николаевич за несколько месяцев до смерти при-
нял монашеский постриг. Острота его духовно-
го зрения возрастала, он видел «сквозь время».
Личность Леонтьева – пример яркого дуализма.
В своей личной религиозной жизни для него
нет ничего выше Церкви, Священного Писания,
святых отцов, церковных догматов, правил, по-
слушания духовному наставнику. В этой личной
религиозной жизни для него духовное без вся-
ких оговорок было выше всего земного, включая
эстетику. А вот в светской жизни, в писательской
деятельности, он давал полную волю своим чув-
ствам, особенно эстетическим, и очень ревниво
следил за «чистотой» своей «натуралистической
социологии», старался не допускать в своих рас-
суждениях ссылок на первопричины духовно-
религиозные. Впрочем, это ему плохо удавалось.
Такие ссылки то и дело встречаются в его произ-
ведениях. Полной «сходимости» религиозного и
эстетического начал, к большому для Леонтьева
102
В. Ю. Ката сонов
сожалению, не получалось. Лишь в последний
год перед смертью наметилось преодоление тя-
желого для Константина Николаевича состояния
раздвоенности. Справедливости ради надо при-
знать, что такой же раздвоенностью страдали и
многие другие мыслители (писатели, философы,
ученые), жившие и творившие в России в кон-
це XIX – начале XX века. Такие, например, как
Н. Бердяев и С. Булгаков.
Ни в коем случае нельзя абсолютизировать
«натуралистическую социологию» Леонтьева, но
применять ее можно и нужно. Если не забывать,
конечно, что эта социология предназначена для
описания и объяснения материальной составляю-
щей общественной жизни. То есть, прежде всего,
экономики. Признаюсь, не будучи еще знакомым
с социологией Леонтьева, я тем не менее для объ-
яснения экономики студентам постоянно при-
бегал к сравнениям с человеческим организмом.
Например, денежное обращение сравнивал с кро-
вообращением, центральный банк – с сердцем,
товарно-денежные отношения – с процессами
метаболизма (обмена веществ), человека во всем
многообразии его экономических функций – с
клеточкой организма и т.п. Думаю, что приклад-
ное использование «натуралистической социоло-
гии» Леонтьева в целях исследования и препода-
вания экономики очень перспективно (несмотря
на то, что размышления Леонтьева были весьма
далеки от предметов экономических).
103
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Нынешние мировые и российские СМИ на-
стойчиво «грузят» нас такими понятиями, как
«социальный прогресс», «экономический про-
гресс», «научно-технический прогресс», «циви-
лизованный мир», «международное сообщество»,
«демократия», «либерализм», «общественные
идеалы», «мнение науки» и т.п. В том, чтобы
наши граждане быстрее и без вопросов «загла-
тывали» все эти небезопасные для умственного
здоровья «конфетки», нашим СМИ очень актив-
но помогает официальная социальная (обще-
ственная) наука и система образования. Кстати,
Леонтьев еще в 80-е годы ��XIX�� века констатиро-
вал, что в русские школы пришел материализм
и атеизм, учителя фактически готовят будущих
революционеров. Он прямо говорил, что лет че-
рез двадцать эти дети будут требовать конститу-
ции и свергать царя. Интересно, что будут делать
лет через двадцать (а может и раньше) наши се-
годняшние школьники? – События на Украине
подсказывают нам ответ.
В некоторых лукавых понятиях, таких, на-
пример, как «демократия» или «либерализм»,
наши люди уже начали немного разбираться.
Как говорится, жизнь подсказала и научила за
двадцать лет жизни в «демократической» Рос-
сии в условиях полной «либерализации» эконо-
мики и общественного порядка. Но некоторые
слова-маяки нам по-прежнему кажутся очень
приличными и даже привлекательными. На-
104
В. Ю. Ката сонов
пример, «научно-технический прогресс». А
ведь еще в ��XIX�� веке Константин Леонтьев по-
казал в целом ряде своих работ, что этот са-
мый «научно-технический прогресс» (НТП)
подобен «троянскому коню». Конечно, если над
нами взорвут атомную бомбу, мы сразу сумеем
оценить все «плюсы» и «минусы» этого само-
го НТП, но лучше бы к правильным выводам
прийти пораньше. Не спешите спорить с ним и
со мной по поводу НТП, а лучше почитайте Ле-
онтьева. Уверяю вас, вы о многом задумаетесь.
Притом я не призываю во всем соглашаться с
Леонтьевым. Я и сам с ним далеко не во всем
согласен. Но вот что самое ценное в Леонтьеве:
он заставляет задуматься над тем, что нам до
этого казалось «очевидным», «естественным»,
«доказанным наукой».
Константин Леонтьев о либерализме
и либеральной науке как форме
религиозного сознания
Не считая себя обязанным читать
все, что пишется нового на свете,
находя это не только бесполезным,
но и крайне вредным, я даже имею
варварскую смелость надеяться, что
со временем человечество дойдет ра-
ционально и научно до того, до чего,
говорят, халиф Омар дошел эмпири-
105
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
чески и мистически, то есть до со-
жигания большинства бесцветных и
неоригинальных книг.
К. Леонтьев.
Средний европеец как идеал
и орудие всемирного разрушения
К. Леонтьев: либерализм –
многоголовая гидра
Хорошо известно, что выдающийся русский
мыслитель Константин Николаевич Леонтьев
(1831–1861) был консерватором и врагом либера-
лизма. Консерваторов и реакционеров в России
было во времена Леонтьева немало. Один Ми-
хаил Никифорович Катков (1818–1887), извест-
ный русский общественный деятель, публицист
и журналист чего стоил! Однако большинство
русских реакционеров и консерваторов (Катков
тому пример) в основном рассматривали либе-
рализм как политическое явление. Страсти кру-
тились вокруг вопросов реформ всего и вся во
времена Александра II. Например, вокруг во-
проса, нужна России конституция или не нуж-
на. Или: какая монархия лучше – абсолютная
или конституционная? Леонтьев был одним из
немногих русских людей, кто рассматривал фе-
номен либерализма в контексте мировой исто-
рии и вскрывал глубинные корни этого явления.
Нам полезно познакомиться с мыслями Кон-
стантина Николаевича, ведь мы уже более двад-
цати лет живем в удушающей атмосфере либе-
106
В. Ю. Ката сонов
рализма, интуитивно отторгаем его, но порой
не можем до конца объяснить подобного рода
реакцию. У Леонтьева почти каждая работа по-
священа критике либерализма, включая такие
его знаменитые произведения, как «Византизм
и славянство», «Культурный идеал и племенная
политика», «Владимир Соловьев против Дани-
левского», «Средний европеец как идеал и ору-
дие всемирного разрушения», «Плоды нацио-
нальных движений на Православном Востоке»
и другие. Названия некоторых работ прямо сви-
детельствуют о том, что они – о либерализме.
Например, статьи «О либерализме», «Чем и как
наш либерализм вреден?».
Леонтьев убедительно показывает, что ли-
берализм – многоголовая гидра. Отдельные ее
головы называются «Прогресс», «Демократия»,
«Конституция», «Парламентаризм», «Промыш-
ленность», «Техника», «Наука», «Равенство»,
«Справедливость», «Пацифизм», «Образование»,
«Национализм» и так далее. Многие названия,
на первый взгляд, несут большой позитивный
смысл и заряд. Что, например, плохого можно
усмотреть в науке или образовании, технике и
промышленности? Ведь они служат людям, де-
лают их умнее, облегчают им жизнь, способству-
ют росту их благосостояния. Но, как говорится,
«благими намерениями дорога вымощена в ад».
Леонтьев из тех немногих людей, которые на
веру ничего не принимают, которые к научным
107
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
«аксиомам» относятся крайне осторожно, а «дог-
маты» образования ставят под сомнение.
«О либерализме вообще»: десять
ключевых положений
Впрочем, пора дать слово самому Константи-
ну Николаевичу. Для этого выберем небольшую
статью «О либерализме вообще», которая в каче-
стве передовицы была опубликована 10 января
1880 года в малоизвестной газете «Варшавский
дневник». Там можно выискать не менее десятка
важных и оригинальных мыслей, относящихся к
теме либерализма и науки. Сформулирую их и
подкреплю цитатами Леонтьева.
1. Вера либералов в прогресс – своеобраз-
ная религия, основывающаяся на вере в «свет-
лое будущее». Что-то наподобие Царства Божия,
только не на небе, на земле. «…Идеал их все тот
же – идеал “постепенного” прогресса, то есть ле-
гального шествия к невозможному царству блага
и всеобщей правды на земле… Зло так же присуще
нравственной природе человека, как боль и стра-
дания его телу. Но вера либералов и мирных про-
грессистов слепа». Примечательно, что либералы
находятся не только в лагере тех, кого Леонтьев
называл «буржуа». Приверженцы идеи социа-
лизма еще более фанатично верят в «светлое бу-
дущее», которое они называют «коммунизмом».
Поэтому социалистов и коммунистов Леонтьев
также причисляет к либералам. Хотя социали-
108
В. Ю. Ката сонов
сты и коммунисты второй половины XIX века
(в отличие, скажем, от социалистов-утопистов)
заявляли о себе как об атеистах (иногда весьма
воинствующих), они были в высшей степени ре-
лигиозными личностями. Впрочем, это подме-
чали и некоторые другие русские философы и
богословы того времени. Достаточно вспомнить
работу С. Булгакова, которая называлась «Карл
Маркс как религиозный тип» (1906).
2. Слепая вера в прогресс неотъемлема от
слепой веры в науку и технику. Вера в Бога за-
меняется верой в человеческий разум: «Излиш-
нее поклонение реальной науке влечет за собою
чрезмерные надежды на всемогущество человече-
ского разума; а если разум всесилен, то отчего же
бы ему не довести людей на земле до возможного
совершенства и счастия?» Леонтьев формулирует
интересную и очень нестандартную для «просве-
щенного» общества мысль: человечество может
страдать не только от невежества; его страдания
от науки и прочих достижений «прогресса» мо-
гут быть еще более тяжелыми. Эта мысль пере-
кликается с названием главного произведения
А. С. Грибоедова «Горе от ума». Вот, в частности,
слова Леонтьева из его работы «Чем и как либера-
лизм наш вреден»: «Все человечество мы от бед не
избавим; беды разнородные и неожиданные даже
и во всех успехах науки, точно так же как и в неве-
жестве, во всех открытиях, во всех изобретениях,
во всех родах учреждений и реформ».
109
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
3. Вера в прогресс – именно вера, никакого
рационального объяснения тяга к прогрессу
не имеет. Наши «образованные» круги так же
невежественны, как и мужик, идея благотворно-
сти прогресса перешла у нашей интеллигенции
в прочное убеждение, которое не требует ника-
ких доказательств. «Всякая идея тогда только и
господствует, тогда только именно и правит со-
бытиями, когда она перешла почти в инстинкт.
Умеренный либерализм оттого так и силен
в XIX веке, что большинство либеральничает так
же полусознательно, как мужик полусознательно
крестится и держит посты».
4. Идея прогресса очень влиятельна, так как
она захватила бо́льшую часть населения. Это не-
важно, что большинство может быть невежествен-
но. Постулат либерализма прост – «большинство
всегда право». «“Так думает большинство”… Но
большинство есть не что иное, как “собирательная
бездарность”, сказал прекрасно Дж. Ст. Милль,
почитаемый сам за прогрессиста». К. Леонтьев не
принимал парламентаризма, «правового государ-
ства» по многим причинам. В том числе потому,
что парламентаризм опирается на мнение боль-
шинства. Во-первых, большинство как «соби-
рательная бездарность» может увести общество
не туда. Во-вторых, эту «собирательную бездар-
ность» можно очень легко обмануть небольшой
группе ловких и недобросовестных политиков.
Второе может быть еще хуже, чем первое.
110
В. Ю. Ката сонов
5. Шизофреническая раздвоенность – не-
отъемлемая черта либералов. С одной сторо-
ны, они пытаются бороться с отдельными «не-
достатками» и «причинами». С другой стороны,
они ни при каких условиях от прогресса отка-
зываться не собираются. «Иные из них, напри-
мер, думают, что все было бы хорошо, если б у
нас, как везде, была конституция: как будто бы в
других странах конституция сделала людей до-
брее, умнее, честнее, здоровее и сытее!.. Другие
жалуются на биржевую игру, на взятки в новой
современной форме, на ошибки администрации,
на бездеятельность того или другого земства,
на “непроизводительные” затраты… на грубое
господство денег… На что только не жалуются
у нас люди!.. Но скажите этим “мирным” дру-
зьям свободы и равенства, что все эти явления,
возмущающие их “легальные” и европейские
сердца, суть не что иное, как плоды того “обще-
человеческого эмансипационного” прогресса,
который они чтут столь ребячески и слепо, –
они засмеются над вами или вознегодуют на вас.
Они скажут: “Движение назад невозможно”… и
успокоятся опять на том же…» Они думают, что
введением конституции и «правильных» зако-
нов они сумеют изменить ситуацию. Они жалу-
ются на чиновников и коррупцию. Как это похо-
же на сегодняшнюю нашу имитацию борьбы за
наведение порядка в стране! Они даже обличают
капитализм с его «грубым господством денег».
111
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Но ничего не помогает. Во-первых, потому что
они не видят истинных причин наших бед. Во-
вторых, потому что они верят в «царство блага
на земле». Эти либералы подобны плохим вра-
чам: «Подобного рода люди (а их, к несчастью,
великое множество везде в наше время) похо-
жи на дурно обученных или недобросовестных
врачей, которые прижигают, режут и вообще
лечат одними наружными средствами, не забо-
тясь о внутреннем худосочии, производящем
ужасающиеязвы…
»
6. Конечно, наставники молодежи, учителя
и прочие профессора совершают большой грех,
уничтожая своим материализмом желание
молодых людей постигать глубины бытия.
Материализм убивает такое желание на корню.
«Наставники юношества, профессора и педаго-
ги продолжают, вероятно, по-прежнему, как ни
в чем не бывало и без необходимых оговорок,
колеблющих доверие к самим основам челове-
ческой науки, толковать ученикам об этих ве-
щественных атомах, которых, в сущности, вовсе
нет и быть не может, и с ранних пор парализуют
метафизический полет молодого ума этою про-
поведью ложной атомистической теории… Но
атомистическая теория вещества, предлагаемая
не в виде только необходимой для реальных наук
метафизической уловки, а в виде чего-то ясного
и незыблемого, спускает надолго, если не навсег-
да, перед мысленными очами молодого человека
112
В. Ю. Ката сонов
точно какую-то завесу, какую-то грубую ткань
из маленьких черных точек, за которой он уже
ничего далее не видит!»
7. Система образования, основанная на
религии материализма, подрывает устои госу-
дарства. Молодые люди, воспитанные в духе ма-
териализма, не смогут быть настоящими граж-
данами, уважающими государство и служащих
государству. «Ибо стоит только юноше сказать
себе: “Я не знаю, что такое вещество, и никогда
не узнаю здесь на земле”, чтобы шаг за шагом от
сомнения в твердости и точности всех научных
основ он бы скоро дошел до веры в дух, от веры
в дух до веры в личного Бога, от веры в личного
Бога до искания форм сношения с Ним, до по-
ложительной религии; от положительной рели-
гии до живого патриотизма, до “страха Божия”,
до любви к предержащим властям; ибо истин-
ное христианство учит, что какова бы ни была
по личным немощам своим земная иерархия, она
есть отражение небесной. “И ангелы не равны
между собою”, – говорит Церковь…»
8. Леонтьев язвительно и с большой го-
речью говорит о том, что творится в системе
российского образования. «Готовьте! Готовь-
те, честные граждане, готовьте будущее! Учите
детей ваших роптать на власти, учите их тому,
что прежде всего надо быть каким-то “честным
человеком”, а религию, например, может иметь
всякий свою… Учите их не любить никаких край-
113
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
ностей, учите набожность звать ханжеством,
возмущаться религиозным фанатизмом, предан-
ность службе царской и почтение к начальству
считать низкопоклонством… Готовьте, готовьте
будущее! Рассылайте поскорей по народным
школам анатомические атласы, чтобы крестьян-
ские дети, эти граждане прекрасного грядуще-
го, узнали бы скорей, что души у человека нет
нигде, а все одни нервы и нервы… (а если все
нервы – то зачем идти на исповедь и слушать-
ся станового?)…» Леонтьев не дожил до траги-
ческих событий 1917 года и даже до «русской»
революции 1905–1907 годов, но он предчувство-
вал, что они произойдут. Потому что видел раз-
рушительный процесс в системе образования
Российской империи, которая «готовила буду-
щее» России. Леонтьев видел, как под Россий-
скую империю закладывают «мину замедлен-
ного действия». Такую же мину в Российской
Федерации закладывал министр образования
А. Фурсенко, а сейчас его разрушительную ра-
боту продолжает Д. Ливанов.
Также Леонтьев показывает, как разруши-
тельный яд либерализма действует в других сфе-
рах государственной и общественной жизни Рос-
сийской империи. Например, в судебной системе
и в литературе. «В судах по-прежнему старай-
тесь вести эту наглядную и иллюстрированную
“пропаганду свободы”. “Мировые судьи! сажайте
в тюрьмы хозяек, обруганных горничными, как
114
В. Ю. Ката сонов
вы сделали с г-жою Энкен… Защитники юношей
в политических процессах! продолжайте гово-
рить, что русским молодым людям можно потому
простить нигилистические заговоры, демонстра-
ции и бунты, что у них нет другой героической
поэзии… (как будто не было и нет героической
поэзии в наших кавказских битвах, в 12-м году
и теперь в Туркестане и Болгарии, под царскими
знаменами?!)… Литераторы! пишите, пишите,
пишите больше… и все в том же духе! Продол-
жайте, русские граждане, ваш труд “легального,
постепенного и мирного разрушения”…» Как это
похоже на сегодняшний день! Судьи выгоражи-
вают и казнокрадов (Сердюков, Васильева и про-
чие клептоманы из военного ведомства), и наших
«борцов за справедливость» с Болотной площади
(тот же Навальный, Удальцов. Слава Богу, сейчас
их определили в тюрьму). А «русскоязычные»
«раскрученные» литераторы типа Акунина ока-
зываются на стороне украинских нацистов.
9. Либералы не похожи на обычных ре-
волюционеров. Они действуют осторожно,
тихо, постепенно. «Надо только, если не вдруг
и не насилием, то постепенно устранить все пре-
пятствия. Не надо штурма! Штурм нерасчетлив,
он пробуждает уснувшую реакцию, а нужен ти-
хий, медленный, но верный подкоп». То, что де-
лают либералы, больше напоминает «тихую»,
«перманентную» революцию. Деятельность ли-
бералов напоминает медленное действие яда.
115
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
«Тонкий, медленный, неотразимый яд страшнее
железа и огня!» Любимая формула либералов:
«Не надо крайностей!» После прихода на трон
Александра III либералам «прижали хвост», они
стали вдвойне осторожными, иногда даже ста-
ли рядиться в тогу «умеренных консерваторов».
«Испуганные либералы стали осторожнее, мно-
гие из них готовы даже считать себя консерва-
торами только потому, что они враги преступ-
ных крайностей». Леонтьев полагает, что часть
либералов – просто люди не очень грамотные, а
часть лишь прикрывается либерализмом, явля-
ясь откровенными разрушителями. «Повторяем
еще: если вы наивны, то вы жалкие люди, глупые
люди, презренные люди! Если же вы лукавы, та
вы гораздо вреднее и преступнее тех, которых
вы сами теперь с испуга соглашаетесь казнить…
(речь идет о том, что после убийства Алексан-
дра II чиновники либерального толка вынуж-
дены были согласиться на одобрение казни ца-
реубийц. – В. К.)». Лично мое мнение, что среди
либералов подавляющее количество таких, кото-
рых Леонтьев называет «глупыми людьми». Это
те, кто, выражаясь словами Леонтьева, «либе-
ральничает полусознательно». Но есть и неболь-
шая кучка либералов, те, кто «лукавы». Тогдаш-
ние лукавые либералы были готовы согласиться
с казнью нескольких государственных преступ-
ников (цареубийц). Сегодняшние либералы и в
России и по всему миру готовы убивать и реаль-
116
В. Ю. Ката сонов
но убивают миллионы ни в чем не повинных лю-
дей. Сегодня мы хорошо видим это на примере
Украины. Впрочем, события на Украине помога-
ют нам быстрее избавляться от навязывавшихся
нам иллюзий либерализма. Современные либе-
ралы готовы идти на союз с националистами. Се-
годняшние либералы – нацисты, расчищающие
путь космополитическому капиталу. Мы это
прекрасно видим на примере Украины.
Либерализм: сложность средств
и простота цели
Дополним мысли Леонтьева о либерализме,
прогрессе, науке и образовании из статьи «О ли-
берализме вообще» выдержками из других работ.
Возьмем, например, его главное произведение
«Византизм и славянство» (1875), где мыслитель
сформулировал основные положения своей «на-
туралистической социологии». Там он впервые
предложил универсальную формулу «органиче-
ского развития», применимую к любому объек-
ту природы (особенно живой, органической при-
роды). Этот объект имеет «жизненный цикл»,
состоящий из трех фаз: а) становление; б) зре-
лость; в) постепенное умирание. Формула «орга-
нического развития в полной мере применима к
любой козявке, животному, растению, человеку,
а главное – к обществу. Константин Леонтьев
писал о том, что Европа, а за ней Россия и дру-
гие страны мира после фазы «цветущей сложно-
117
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
сти» (апогей развития цивилизации) начинают
вступать в фазу заката, умирания. Это умира-
ние Леонтьев называл «упрощающим смешени-
ем». Проявлением этого умирания (социальной
энтропии) является либерализм во всех его ипо-
стасях, он расшатывает скрепы общества, упро-
щает его структуру, усиливает хаос. Итак, там,
где либерализм – там неизбежно упрощение, а
упрощение приближает общество к гибели. Еще
при жизни Леонтьева его критики говорили,
что он не прав, что есть тысячи примеров, до-
казывающих, что жизнь усложняется. Особенно
много примеров из науки, техники, экономики.
В приведенном ниже фрагменте из книги «Ви-
зантизм и славянство» Леонтьев отвечает таким
критикам: «Сложность машин, сложность ад-
министрации, судебных порядков, сложность
потребностей в больших городах, сложность
действий и влияние газетного и книжного мира,
сложность в приемах самой науки – все это не
есть опровержение мне. Все это лишь орудия
смешения – это исполинская толчея, всех и все
толкущая в одной ступе псевдогуманной пошло-
сти и прозы; все это сложный алгебраический
прием, стремящийся привести всех и все к одно-
му знаменателю. Приемы эгалитарного прогрес-
са – сложны, но цель груба, проста по мысли, по
идеалу, по влиянию. Цель всего – средний чело-
век, буржуа спокойный среди миллионов точно
таких же людей, тоже покойных».
118
В. Ю. Ката сонов
О «сложности науки»
и «среднем европейце» от «науки»
Обратим особо внимание на упоминание
Леонтьева о сложности в приемах самой науки.
Как это актуально для сегодняшнего дня! Взять,
к примеру, так называемую экономическую
науку. Она так переусложнена разными фор-
мулами, графиками, отвлеченными (абстракт-
ными рассуждениями), что бедный студент
уже перестает что-либо понимать. На это все
и рассчитано. Леонтьев прямо говорит, что эти
«приемы (науки) сложны, но цель груба, про-
ста по мысли, по идеалу, по влиянию. Цель все-
го – средний человек, буржуа спокойный среди
миллионов точно таких же людей, тоже покой-
ных». Погружение бедного студента в эту так
называемую экономическую науку приводит
его в состояние зомби. Он становится по своему
менталитету бесцветным буржуа с очень огра-
ниченным набором интересов, чувств и эмоций.
Бо́льшая часть его интересов относится к сфере
потребления. Леонтьев как бы невзначай таких
буржуа называет сначала «спокойными», а вто-
рой раз – «покойными». Это не оговорка. Душа
таких людей мертва, они «живые покойники».
Вспоминается стихотворение Александра Бло-
ка «Пляски смерти» (1912), описывающее таких
«живых мертвецов», которые обитали в Петер-
бурге и которых Леонтьеву приходилось наблю-
119
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
дать еще задолго до Блока. Вот первые строки
из этого стихотворения:
Как тяжко мертвецу среди людей
Живым и страстным притворяться!
Но надо, надо в общество втираться,
Скрывая для карьеры лязг костей…
Эти и последующие строки из стихотворе-
ния А. Блока – прекрасное дополнение к портре-
ту омерзительной личности либерала, который
был создан Леонтьевым в разных его работах.
Такого либерала Леонтьев называл по-разному:
«буржуа», обыватель», «средний европеец», «ме-
щанин», «серая личность». Наиболее детально
этот портрет прописан Константином Николае-
вичем в его работе «Средний европеец как идеал
и средство всемирного разрушения» (опублико-
вана после смерти Леонтьева, в 1912 г.).
В ряду малопривлекательных типажей ли-
берального лагеря у Леонтьева достаточно ча-
сто фигурируют представители интеллигенции,
профессора, люди науки. Хоть Леонтьев и не ста-
вит в кавычки слово «профессор» или «ученый»,
но чувствуется, что Константин Николаевич ко
многим представителям этого «профессиональ-
ного цеха» относится с иронией и сарказмом.
Этого человека, выражаясь языком Леонтьева,
можно назвать «средним европейцем от науки».
120
В. Ю. Ката сонов
Во многих своих работах Леонтьев отмеча-
ет (где намеками, а где прямо), что люди в эпоху
заката цивилизации (в той же Европе XIX века)
становятся «ученее», но одновременно и… глу-
пее. Вот убийственная для «среднего европейца»
фраза из статьи «О либерализме вообще»: «Они
не стали ни лучше, ни умнее, ни счастливее!..
Они стали мельче, ничтожнее, бездарнее; ученее
в массе, это правда, но зато и глупее».
В работе «Средний европеец как идеал и
орудие всемирного разрушения» Леонтьев об-
ращает внимание на то, что большинство так
называемых научных книг читать не стоит. От
таких книг один только вред: «Не считая себя
обязанным читать все, что пишется нового на
свете, находя это не только бесполезным, но и
крайне вредным, я даже имею варварскую сме-
лость надеяться, что со временем человечество
дойдет рационально и научно до того, до чего,
говорят, халиф Омар дошел эмпирически и ми-
стически, то есть до сожигания большинства
бесцветных и неоригинальных книг. Я ласкаю
себя надеждой, что будут учреждены новые
общества для очищения умственного воздуха,
философско-эстетическая цензура, которая бу-
дет охотнее пропускать самую ужасную книгу
(ограничивая лишь строго ее распространение),
чем бесцветную и бесхарактерную». Что ж,
предложение Леонтьева организовать сжигание
книг либерального толка не было абсолютно
121
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
оригинальным. Такие предложения звучали и от
других известных людей России. Так, Грибоедов
вкладывает эту идеи в уста своего героя Фаму-
сова: «Уж коли зло пресечь, Забрать все книги
бы да сжечь» («Горе от ума»). Не менее вырази-
тельна фраза Скалозуба из той же пьесы: «Уче-
ностью меня не обморочишь». Думаю, что эта
фраза вполне могла бы послужить эпиграфом к
ряду работ К. Леонтьева.
Леонтьев постоянно повторяет: есть «уче-
ность», «наукообразие», а есть высший ум, кото-
рый позволяет видеть весь мир в его целостности,
со всеми оттенками, со светом и тенью. Он, в част-
ности, писал, «что уметь видеть мрачную сторо-
ну всех этих высокоумий научных есть тоже раз-
ум, и даже самого высшего порядка» («Епископ
Никанор о вреде железных дорог, пара и вообще
об опасностях слишком быстрого движения жиз-
ни»). У святых отцов, имевших дар такого разума,
это называется «трезвлением», «трезвостью» ума.
Леонтьев, будучи духовным чадом старца Амвро-
сия Оптинского (канонизированного в лике пре-
подобного в 1988 году), понимал лучше многих
других, в чем разница между «научным высокоу-
мием» и «разумом высшего порядка».
«Наука» как религиозная секта
Чтобы было понятно отношение Леонтье-
ва к этой «ученой публике», приведу обширную
выдержку из работы Константина Николаевича,
122
В. Ю. Ката сонов
которая называется «О всемирной любви. Речь
Ф. М. Достоевского на Пушкинском празднике»
(1880): «Итак, испытавши все возможное, даже и
горечь социалистического устройства, передо-
вое человечество должно будет неизбежно впасть
в глубочайшее разочарование; политическое же
состояние общества всегда отзывается и на выс-
шей философии, и на общем, полусознательном, в
воздухе бродящем миросозерцании; а философия
высшая и философия инстинкта равно отзывают-
ся рано или поздно и на самой науке.
Наука поэтому должна будет неизбежно
принять тогда более разочарованный, пессими-
стический, как я сказал, характер. И вот где ее
примирение с положительной религией, вот где
ее теоретический триумф: в сознании своего
практического бессилия, в мужественном покая-
нии и смирении перед могуществом и правотою
сердечной мистики и веры.
Вот о чем славянам не мешало бы позабо-
титься! Это не противоречит прогрессу; напро-
тив, если понимать прогресс мысли не в духе
непременно приятно-эгалитарном и любезно-
демократическом, а в значении усовершенство-
вания самой только мысли, то такое строгое и
бесстрашное отношение науки к жизни земной
должно быть признано за огромный шаг вперед…
“Ищите утешения в чем хотите; я Бога не навя-
зываю вам – это не мое дело, – я только гово-
рю вам: не ищите утешения в моих прежних ра123
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
дикально-
благотворительных
претензиях, столь
глупо волновавших прошедший XIX век. Я могу
помогать вам только паллиативно”. Вот что бы
должна говорить наука!»
Блестящая и очень остроумная характери-
стика той науки, которая преобладала в России.
Особенно, конечно, оценки Леонтьева относятся
к общественной науке, социологии. Почему-то,
говоря о причинах «русских» революций нача-
ла прошлого века, вовлечения Российской импе-
рии в бойню Первой мировой войны, мы крайне
редко вспоминаем о той российской социальной
«науке», которая внесла свой весомый вклад в
эти трагические события. Впрочем, не без по-
мощи системы образования, через которую идеи
этой «науки» продвигались в народ (прошу про-
щения у читателя, не могу не ставить в данном
контексте слово «наука» в кавычки).
И здесь Леонтьев в очередной раз подчерки-
вает, что современная ему наука имеет признаки
религии. Точнее, это религиозная секта, обла-
дающая большим разрушительным потенциа-
лом. Как ей не быть религией, если он основана
на вере «в разум собирательного человечества,
долженствующий рано или поздно создать рай
на земле»! Наука пришла на смену христианству,
многие его адепты уповали на изменение чело-
века в лучшую сторону. Предполагалось, что
таким образом произойдет и улучшение самого
общества. Рано или поздно наступит рай на зем-
124
В. Ю. Ката сонов
ле. В истории Церкви это была ересь хилиазма
(впрочем, почему была, эта ересь крайне распро-
странена и сегодня). Однако царства Божия на
земле еретики не дождались. И тогда люди свои
надежды и взоры обратили в сторону науки. Но-
минальные члены Церкви отвернулись от хри-
стианства, потому что ожидали, что через него
они обретут рай на земле. Эта страшная ересь за-
кончилась безбожием, вернее, сменой бога: вме-
сто Христа люди стали поклоняться неведомому
богу по имени «наука».
Один из догматов безбожной социологии: на-
ука призвана начать с изменения условий жизни
людей. Тогда «сердца поневоле привыкнут к до-
бру, когда зло невозможно будет делать». Наука
должна заботиться об изменении одновременно и
физических условий жизни человека, и его соци-
альной среды. Первую задачу решают естествен-
ные науки, вторую – общественные (социальные).
Наука (чистый разум) страдает «утилитарной
и оптимистической тенденциозностью, которая
сквозит у большинства современных ученых». В
этом, по мнению Леонтьева, заключается крайне
негативная, разрушительная роль науки, которая
сеет в обществе опасные иллюзии.
Российская интеллигенция
как вирус социального разложения
Леонтьев, который на несколько десятков лет
раньше О. Шпенглера заметил признаки «заката
125
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Европы», предупреждал, что такая же судьба мо-
жет постичь Россию. Главная угроза для России
XIX века, по мнению Константина Николаевича,
исходила от «образованных слоев» русского об-
щества. Их в то время уже было принято вели-
чать «интеллигенцией». Само слово, появившее-
ся в России в середине XIX века, уже содержало
в себе гипнотический эффект. По умолчанию все
соглашались, что этот слой общества (или «про-
слойка», как говорили марксисты) умнее всех
остальных. Большинство должно смотреть в рот
интеллигенции и ловить каждое ее слово. Со-
гласно неписаным законам, интеллигенция в Рос-
сии получила статус «учителей», «законников»,
«книжников», имеющих право (и даже обязан-
ных) учить «невежд», то есть простой народ. Фор-
мально Леонтьев сам принадлежал к этому слою
«интеллигенции» и прекрасно знал изнутри, чем
живет и дышит «умственная часть» общества. Об
этом он пишет во многих своих статьях. Возьмем,
например, его публикацию 1882 года «Правосла-
вие и католицизм в Польше».
Во-первых, он вынужден признать: «Нацио-
нальные свойства великорусского племени в по-
следнее время стали если не окончательно дур-
ны, то, по крайней мере, сомнительны». Леонтьев
особо подчеркивает, что деградация великорус-
ского племени проявляется прежде всего в его
заражении духом либерализма. Примечательно,
что эта либеральная деградация в среде велико-
126
В. Ю. Ката сонов
русского народа происходит гораздо быстрее,
чем среди национальных племен на окраинах
Российской империи: «В каком именно племе-
ни, из всех племен, подвластных русской короне,
нигилизм и потворствующее ему умеренное ли-
беральничание распространены сильнее всего?
В нашем великорусском племени… Из самого ве-
ликорусского племени, бывшего так долго ядром
объединения и опорой созидания, государству
нашему исходит теперь расстройство…»
Во-вторых, Леонтьев, констатирует особую
роль интеллигенции в жизни народа любой стра-
ны: «Народ рано или поздно везде идет за интел-
лигенцией». Из этого он заключает, что главным
виновником деградации «великорусского племе-
ни» является российская интеллигенция, кото-
рая занимается умственным и духовным развра-
щением народа. Прежде всего это интеллигенция
столичных городов – Петербурга в первую оче-
редь и Москвы во вторую.
В-третьих, Леонтьев раскрывает основные
свойства российской интеллигенции: «Интелли-
генция русская стала слишком либеральная, то
есть пуста, отрицательна, беспринципна. Сверх
того, она мало национальна именно там, где сле-
дует быть национальной. Творчества своего у
нее нет: своей мысли, своего стиля, своего быта
и окраски». Кстати скажу, что в других своих ра-
ботах Леонтьев приводит и другие свойства рус-
ской интеллигенции. Например, в статье «А. И.
127
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Кошелев и община в московском журнале “Рус-
ская мысль”» Леонтьев обращает внимание на
«интеллигентный индивидуализм», который «в
разнородной совокупности своей еще несравнен-
но сильнее», чем индивидуализм в других слоях
общества. Одним из проявлений «интеллигент-
ного индивидуализма» является то, что каждый
представитель «умной» касты слишком высокого
о себе мнения, он не может допустить, чтобы кто-
то был более прав, чем он. Создается видимость
большого количества мнений, интеллектуально-
го «плюрализма». Однако из всего многообразия
особенностей российской интеллигенции Леон-
тьев главной полагает все-таки патологическую
склонность к либерализму. За внешней пестротой
интеллектуального «плюрализма» скрывается
одна и та же однообразная либеральная серость.
В той же статье «А. И. Кошелев и община…»
Константин Николаевич подчеркивает: «Как бы
ни разрозненна в своих интересах эта интелли-
генция наша и как ни разнообразны в ней оттен-
ки личных мнений – есть нечто преобладающее
в ней до подавляющего большинства, это вера в
либеральный общечеловеческий прогресс».
В-четвертых, Леонтьев высказывает пара-
доксальную мысль: главную угрозу Российской
империи несут не национальные окраины, где
распространен ислам и буддизм, а именно «ве-
ликорусское ядро». Почему? Потому, что «ядро»
уже заражено либерализмом, а у националь-
128
В. Ю. Ката сонов
ных окраин иммунитет к либерализму оказался
сильнее: «Либерализм вышел именно из христи-
анских стран, как антитеза духовному, аскети-
ческому, стеснительному христианству, а не из
гор Кавказа или Мекки. К мусульманским на-
родам либерализм прививается трудно». Более
того, возникает опасная причинно-следственная
связь: столичная интеллигенция Российской им-
перии на «научной основе» развращает «велико-
русское ядро», а номинально «православный»
народ может, в свою очередь, заразить виру-
сом либерализма и «прогресса» национальные
окраины Российской империи: «Не православие
предлагает нынче великорусское “ядро” своим
пестрым иноверным окраинам, как предлагало
оно татарам при Иоаннах, – а европейский про-
гресс самого разлагающего свойства. Мы, рус-
ские, более всех иных русских подданных, ев-
ропейцы в худом значении этого слова, то есть
медленные разрушители всего исторического и
у себя, и у других…»
В-пятых, Леонтьев отмечает тенденцию:
российская интеллигенция будет и дальше ум-
ственно и духовно деградировать, все более при-
ближаясь к интеллигенции европейской: «Рус-
ская интеллигенция так создана, что она чем
дальше, тем бесцветнее; чем дальше, тем сход-
нее с любой европейской интеллигенцией». Ле-
онтьев в целом ряде своих работ отмечал, что
Европа с конца XVIII века окончательно вошла в
129
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
фазу «заката» и что главным «двигателем» этого
процесса была европейская интеллигенция. Осо-
бенно развернуто эти мысли изложены в работе
«Средний европеец как идеал и орудие всемир-
ного разрушения». Для Леонтьева европейская
интеллигенция – наглядное пособие, эталон ду-
ховной пустоты и глупости.
Интеллигенция как всеядный страус
Причиной быстрой нивелировки российской
и европейской интеллигенции Леонтьев назы-
вает то, что первая почти исключительно «пи-
тается» идеями поздней западной философии,
науки, культуры. В упомянутой выше статье
«Православие и католицизм в Польше» Леон-
тьев сравнивает российскую интеллигенцию с
неразборчивым страусом: «…она без разбора как
огромный и простодушный страус глотает все:
камни, стекла побитые, обломки медных замков
(лишь бы эти стекла и замки были западной фа-
брики). – Страус не может понять, что стекло ре-
жет желудок и что медь, окислившись, отравит
его. Русская интеллигенция не в силах различать
стекла и меди от настоящей пищи. Она жрет что
попало и радуется. Строгое, осмысленное пра-
вославие, простое сердцем и мудрое разумом,
стало слабо у этого страуса. Окисленная медь
европейского либерализма уже давно отравила
его, его давно уже несет космополитическим
флуксом, а он все еще наивно глядит вокруг и
130
В. Ю. Ката сонов
только ищет, нет ли еще где чего-нибудь такого
же, только покрепче?»
Уничтожающая характеристика российской
интеллигенции! Леонтьеву требовалось немалое
мужество для того, чтобы выдавать подобные
«диагнозы». Те же самые «образованные круги»
Петербурга и Москвы пытались его осмеивать,
называли ретроградом, «пещерным» консерва-
тором, «мракобесом». Обвиняли в недостаточной
«научности», «академичности», «отсталости».
Константин Николаевич всегда находил очень
остроумные, лаконичные, а главное, глубокие
ответы на выпады подобного рода. Например,
обвинение в «отсталости» он парирует словами:
«Отчего отсталость? Не от проклятой ли Европы
этой, стремящейся в бездну саморазрушения еще
с конца XVIII века?..» Опасаясь вступать в спор
с Леонтьевым, представители «умственной» ка-
сты, отечественные «законники» и «книжники»,
чаще всего выбирали такой проверенный способ,
как замалчивание.
С большой сердечной болью Леонтьев кон-
статировал, что под влияние европейского либе-
рализма попадали иногда лучшие умы России,
которых никак нельзя причислить к серой и
бесцветной массе «интеллигенции». Даже сла-
вянофилы: «Даже настоящее, глубокомысленное
славянофильство переварилось в слабом мозгу
огромного страуса в самый простой и грубый
европейского стиля эмансипационный пансла-
131
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
визм. Пышные перья хомяковской своеобразной
культуры разлетелись в прах туда и сюда при
встрече с жизнью, и осталась, вместо нарядной
птицы, какая-то очень большая, но куцая и се-
рая индюшка, которая жалобно клохчет, что ей
плохо, и не знает, что делать… Такова интелли-
генция наша, взятая как всецелое, как социоло-
гическая единица».
Нашу российскую либеральную интелли-
генцию начала XXI века можно еще с бо́льшим
основанием сравнить с глупыми и всеядными
страусами. Чем либеральные страусы питаются
сегодня? За всех либеральных страусов говорить
не хочу. Изредка вижу лишь птичек из питом-
ника под названием «экономическая наука». В
этом питомнике есть разные вольеры, тамошние
птицы всеядны, но явно предпочитают импорт-
ный мусор. А вот в вольере с табличкой «ВШЭ»
(Высшая школа экономики) птички могут жить
исключительно за счет привозной помойки. Это
привилегированная порода, они принципиаль-
но местный мусор не глотают. Впрочем, сегод-
ня разницы между своим и привозным мусором
уже почти нет. Наши умельцы-либералы научи-
лись подделывать так, что свое не отличишь от
привозного. Этот мусор называется «монетариз-
мом», «экономическим либерализмом», «эко-
нометрикой», «макроэкономикой», «микроэко-
номикой», «институционализмом» и прочими
несъедобными названиями, перевести которые
132
В. Ю. Ката сонов
на русский язык просто невозможно. Уже не при-
ходится говорить, что все эти птицы страдают
хроническим космополитическим флуксом. Поэ-
тому, если вы хотите, например, посетить вольер
ВШЭ, то лучше взять с собой противогаз.
Социология Христа и социология смерти
Политическое, психологическое и моральное
состояние общества очень сильно влияет на ми-
ровоззрение общества, философов. А философия,
в свою очередь, рано или поздно влияет на науку.
Именно таковы причинно-следственные связи –
отнюдь не наука и не научные идеи определяют
вектор социального развития людей. В этой связи
Леонтьев особенной критике подвергал взгляды
английского историка и социолога-позитивиста
Генри Бокля (1821–1862), который утверждал,
что в зрелом обществе вектор развития обще-
ства формируется в результате «борьбы идей». За
социалистическим «экспериментом», который
Леонтьев считал почти неизбежным (хотя и ста-
рался всячески его избежать), неизбежно после-
дует разочарование, уныние, пессимизм. Этот
пессимизм отразится на философии. Леонтьев
надеялся, что в конечном счете это приведет к
отрезвлению и людей, а заодно и социологии с ее
необоснованными претензиями на способность
сделать все человечество счастливым.
«Человечество есть явление живое и органи-
ческое… ему должен настать когда-нибудь ко-
133
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
нец». Зачем же нам мечтать о благе правнуков,
когда мы своим разумом не можем успокоить
даже своих сынов и дочерей? Великие умы и це-
лые нации ошибаются. Что толку заботиться обо
всем человечестве, не только будущем, но даже
сегодняшнем. Мы можем заботиться только о
ближайших делах и только о ближних людях,
именно о ближних. Вот эти постулаты и должны
лечь в основу реальной науки, а не той «сладень-
кой» науки, которую мы имеем сегодня. Наука
не может предложить человечеству радикальные
средства решения проблем этой земной жизни.
Она может помогать человечеству лишь паллиа-
тивно. То есть смягчать остроту проблем и по-
рождаемой этими проблемами боли. Правильно
говорили святые отцы, что на земле нельзя по-
строить рай, главное – не допустить здесь ада.
Знание и незнание в обществе и истории
Мы уже не раз отмечали парадоксальность
и нестандартность взглядов Леонтьева. Господ-
ствовавшая в XIX веке фетишизация науки под-
вергалась Леонтьевым всесторонней критике. Мы
уже рассмотрели некоторые аспекты этой кри-
тики. Но вот еще один аспект. Уже упомянутый
выше английский социолог Бокль формулировал
главный догмат своей научной теории следую-
щим образом: «Умственные истины составля-
ют причину развития цивилизации» (Леонтьев
приводит эту формулу). Мало кто осмеливался
134
В. Ю. Ката сонов
ставить под сомнение данное положение. А Ле-
онтьев осмелился. Как человек с развитым эсте-
тическим чувством, Константин Николаевич весь
мир, включая общество, воспринимал как сочета-
ние контрастов, противоположностей, полюсов.
Умственные истины, или знание (полученное
с помощью науки или иным способом), – лишь
одна сторона медали. Другой стороной медали,
по мнению Леонтьева, является незнание. Леон-
тьев рассуждает следующим образом: если допу-
стить, что действительно Бокль прав и общество
развивается под влиянием знания («умственных
истин»), то тогда надо признать, что оно развива-
ется и под влиянием незнания. Подобно тому, как
движение электрического двигателя происходит
с помощью электричества, у источника которого
есть полюс «плюс» и полюс «минус». При этом
знание и незнание могут быть распределены в об-
ществе между его слоями в разной пропорции – в
зависимости от страны и эпохи. Разум отдельно
взятого человека также может представлять со-
бой комбинацию знания и незнания. Незнание,
по Леонтьеву, может быть не менее полезно, чем
знание. В работе «Средний европеец как идеал
и орудие всемирного разрушения» он заключа-
ет: «Незнание дает свои полезные для развития
результаты, знание – свои; вот и все». Далее он
разъясняет, что знание помогает незнанию, а не-
знание – знанию: «…незнание предков и более
современных нам простолюдинов способствует
135
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
движению науки, развитию знания у людей уче-
ных, знающих». Чуть ниже: «…незнание есть со-
стояние разума; незнание значит малое накопле-
ние фактов для обобщения и выводов. Это есть
отрицательное состояние разума, дающее одна-
ко положительные плоды, не только нравствен-
ные, – в этом никто не сомневается, – но и прямо
умственные же… И в среде образованной имен-
но какое-то частное незнание нередко наводит
мыслящих людей на новые и блестящие мысли.
Это факт всеми, кажется, признанный». Те при-
меры, которые Леонтьев приводит, раскрывая
диалектику «знания – незнания», показывают,
что, скорее, у Леонтьева речь идет не об абсо-
лютном незнании, а о знании, не относящемся к
категории «научного». Леонтьев его никак не на-
зывает. Но по смыслу это «естественное», «при-
родное», «народное» знание, основывающееся на
так называемом «здравом смысле». Рассуждения
Леонтьева о знании и незнании не означают, что
он – ретроград и враг знания. Он против абсолю-
тизации так называемого научного знания.
На злобу дня: о «всеобщей грамотности»
и «демократизации знаний»
Кстати, сегодня в России мы являемся сви-
детелями такой абсолютизации, фетишиза-
ции «научного» знания. Достаточно вспомнить
разговоры наших либералов о том, что России
нужна «экономика знаний» (невнятный термин,
136
В. Ю. Ката сонов
за которым не стоит ничего реального). Леон-
тьев полагает, что между так называемым «не-
знанием» и «знанием» должен поддерживаться
определенный баланс, необходима «неравномер-
ность знания в обществе».
Опять-таки, проецируя мысли Леонтьева
в сегодняшний день, можно сказать, что наше-
му нынешнему обществу жизненно необходимо
именно «незнание», которое зиждется на здра-
вом смысле. А так называемое «знание» превра-
тилось в откровенную отраву, приготовляемую
в лабораториях либеральной науки. К. Леонтьев
для своего времени выглядел как крайний реак-
ционер и ретроград, поскольку выступал против
«всеобщей грамотности» и «демократизации зна-
ний». Но вот сегодня, в начале XXI века, в «демо-
кратической» России такие призывы уже не ка-
жутся радикальными. «Всеобщая грамотность» в
нынешних условиях – средство всеобщего нрав-
ственного развращения и умственной дебилиза-
ции нашей молодежи. Те же функции выполняют
и «знания», распространяемые через либеральные
СМИ. Через школы, университеты, телевидение
и интернет либералы ведут борьбу за «грамот-
ность». Но они сеют не разумное, вечное, доброе.
Они борются за «грамотность» финансовую, сек-
суальную, потребительскую. Одновременно учат
народ «толерантности», проще говоря, непро-
тивлению злу. То есть занимаются развращени-
ем народа, слегка закамуфлированным разными
137
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
наукообразными фразами. Сеют семена смерти.
И не надо бояться самым решительным образом
выступать против такой «всеобщей грамотности»
и «демократизации знаний».
О примирении христианства
и социологии
В эпоху Реформации, буржуазных рево-
люций, Просвещения наука взобралась (не без
чьей-то помощи) на высокий пьедестал, заменив
собою людям Бога. Леонтьев выражает надежду,
что это умопомрачение человечества вечно про-
должаться не может. Наука должна смириться,
понять свое истинное место в обществе, и тогда
произойдет примирение науки и религии.
Мы в России более двух десятилетий жили в
плену либерализма. Кажется, эпоха либерализма
в нашей стране с ее генетическим кодом Право-
славия завершается. Русский организм сегодня
как никогда слаб, но все же иммунная система
общества не разрушена до конца. Организм от-
торгает заразу либерализма. Появляется надеж-
да, что это отразится и на состоянии нашей нау-
ки, особенно общественной (философия, история,
экономика, социология в узком смысле слова и
т.п.). Что в России действительно появится со-
зидательная социология. К сожалению, все эти
два десятилетия наука была на стороне либера-
лизма, а, следовательно, была наукой в кавычках,
то есть не созидающей, а разрушающей. Но все
138
В. Ю. Ката сонов
это лишь надежда, потому что у врага рода чело-
веческого кроме либерализма имеются и другие
хитрости и искушения, с помощью которых он
будет пытаться увести людей с узкого пути спа-
сения. Единственной спасительной для человека
социологией может быть христианская социо-
логия – такое видение и понимание общества и
истории, которые базируются на Священном Пи-
сании, догматах Православной Церкви, творени-
ях святых отцов, лучших работах христианских
богословов, философов, ученых (без кавычек).
Целостной христианской социологии (по крайней
мере такой, которую можно было преподавать
как дисциплину в высшей школе) до сих пор, к
сожалению нет. И это, кстати, является одной из
причин того, что либеральная социология запол-
нила в нашей стране все и вся. Впрочем, отдель-
ные элементы такой христианской социологии
мы можем найти в работах русских религиозных
философов. Леонтьев не принадлежал к когорте
этих философов, он был носителем идей так на-
зываемой натуралистической социологии. Тем не
менее у него много мыслей, которые помогли бы
создать целостное христианское видение обще-
ства и истории. А мой личный опыт работы в
удушающей атмосфере либеральной социологии
приводит к выводу: уж лучше никакой социоло-
гии, чем социология либеральная. Либеральная
социология порождает тех самых мертвецов, о
которых писал поэт Александр Блок в 1912 году.
139
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Константин Леонтьев
о техническом прогрессе
«Скалозуб: “Ученостью меня
не обморочишь”».
А. С. Грибоедов. Горе от ума
Хорошо известно, что русский мыслитель
Константин Леонтьев (1831–1891) отличался
большой оригинальностью взглядов на историю
и различные явления общественной жизни. Он
был ярко выраженным консерватором, непри-
миримым противником либерализма, который
в эпоху реформ Александра II расцвел в России
пышным цветом. Одним из проявлений либе-
рализма, на которое Леонтьев обращал особое
внимание, было преклонение его адептов перед
техническим прогрессом.
Технократический энтузиазм
второй половины XIX века
А развитие техники в мире и в России во
второй половине XIX века сделало действитель-
но мощный рывок. Именно в это время происхо-
дило бурное развитие железнодорожного транс-
порта. Началось повсеместное распространение
электричества, телеграфа, появился телефон. В
промышленности уже повсеместно использова-
лись паровые машины. В городах газовые фона-
140
В. Ю. Ката сонов
ри стали замещаться электрическим освещением.
Уже не приходится говорить о том, что в разных
отраслях промышленности внедрялись новые
технологии обработки сырья и материалов. На-
пример, в металлургии резко повышается произ-
водительность труда за счет таких новых методов
плавки стали, как бессемеровский, томасовский
и мартеновский. Древесный уголь в доменном
процессе заменяется на кокс, а дрова и уголь в
самых разных сферах промышленности и в быту
начинают замещаться нефтью и нефтепродукта-
ми. Технический прогресс не обошел стороной и
военное дело. Появилось много новых видов ору-
жия (например, пулеметы), а уже существовав-
шие виды оружия были очень существенно усо-
вершенствованы (артиллерия, морские боевые
суда и т.д.). Современный американский физик
Джонатан Хюбнер изучил историю важнейших
технических нововведений со времен Древнего
Рима до наших дней и выяснил, что своего пика
уровень инноваций в мире достиг в 1873 году и
сохранял занятую высоту до конца XIX века. То
есть Константин Леонтьев был свидетелем этого
самого пика технического прогресса.
Технический прогресс в то время почти не
встречал противников. Его приветствовали с эн-
тузиазмом, с ним связывали надежды и упова-
ния на решение многих проблем – социальных,
политических, военных и даже нравственных.
Энтузиазм охватил все слои и все сословия обще-
141
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
ства во всех уголках планеты – Америке, Европе,
России и даже далекой Японии.
Лукавое слово «прогресс»
И вот на фоне этого всеобщего технократи-
ческого энтузиазма К. Леонтьев занял по отноше-
нию к техническому прогрессу особую позицию,
порой настороженную, а порой и непримиримую.
Леонтьев обращает внимание на то, что слово
«прогресс» вообще стало ключевым в лексико-
не либералов, которые не только приветствовали
этот самый «прогресс», но и пытались его обо-
сновать «научно». В 40-е годы XIX века в Россию
с Запада начали проникать различные социоло-
гические теории (своей социологии у нас тогда
еще не было). Вместе с этими теориями в Россию
попало и это мало знакомое русскому человеку
слово «прогресс». «Прогресс» – от латинского
progressus. Оно, в свою очередь, происходит от
глагола progredi – «идти вперед». Так вот, Ле-
онтьев обращает внимание на то, что либералы
толком не могут объяснить, что значит движение
«вперед». А то, что им кажется движением «впе-
ред», есть движение к пропасти. Технический
прогресс – мощный ускоритель движения чело-
вечества к концу своей земной истории. Техни-
ческий прогресс – лишь одна из разновидностей
этого движения «вперед». Леонтьев тесно свя-
зывает его с прогрессом научным, социальным,
экономическим, промышленным. В свое время в
142
В. Ю. Ката сонов
полемике с Марксом и его правоверными после-
дователями социалист Эдуард Бернштейн (1850–
1932) бросил такую фразу «Движение все, цель
ничто». Представляется, что эта фраза очень
хорошо описывает идеологию «прогрессистов»
(сторонников прогресса).
Леонтьев: философия «прогресса»
как ересь и обман
Основным предметом критики Леонтьева яв-
ляется даже не сам прогресс (любой), а та «фило-
софия», которую либералы создали для объясне-
ния и обоснования этого феномена.
Во-первых, адепты прогресса рассматрива-
ют прогресс как процесс бесконечный, а это, по
мнению Леонтьев, уже есть ересь, которая нахо-
дится в непримиримом противоречии с догмати-
кой христианства. Земная человеческая история
конечна, об этом говорит Священное Писание.
Наиболее ярко соответствующая идея выражена
в Откровении от Иоанна (Апокалипсисе). Впро-
чем, Леонтьев создал свою оригинальную «на-
туралистическую социологию». В рамках этой
социологии он приходит, опираясь на рациона-
листические методы познания мира, к тому же
самому выводу.
Во-вторых, апологеты прогресса уповают на
то, что с помощью достижений в области науки
и техники можно построить что-то наподобие
рая на земле. Это не меньшая ересь, известная
143
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
уже христианству первых веков под названием
«хилиазм» (вера в тысячелетнее Царство Божие
на земле). Распространение подобных иллюзий
способствует «размыванию» христианства, люди
отходят от Христа и начинают поклоняться «про-
грессу». Преклонение перед прогрессом, упование
на достижения науки и техники, а не на Бога – со-
всем не «рационализм», как некоторые наивно по-
лагают, а опасная форма религиозного сознания.
В христианстве вектор человеческой жизни опре-
деляется такой понятной целью, как Бог. В либе-
рализме с его абстрактным «прогрессом» ориен-
тиры человеческой жизни сначала размываются,
а потом и вовсе исчезают. Человечество начинает
блуждать впотьмах. Отход человека от Бога ведет
к ослаблению тех скреп, которые обеспечивали
целостность общества. Религиозный суррогат под
названием «технический прогресс» разрушает
общество, возникает социальная энтропия, хаос,
анархия, «пугачевщина».
Зараза «прогресса» в России
Многие ученые мужи занимались и продол-
жают заниматься исследованием технического
прогресса и его последствий. Но так далеко про-
сматривать и просчитывать последствия этого
прогресса, как Леонтьеву, никому до сих пор не
удавалось. Еще раз подчеркнем, что наибольшую
угрозу для человека и человечества Леонтьев
усматривал даже не в самих технических новше-
144
В. Ю. Ката сонов
ствах, а в том религиозном отношении к науке
и технике, которое либералы и «прогрессисты»
культивировали в обществе. О том, что эта рели-
гиозная зараза пропитала все поры общества Рос-
сийской империи, свидетельствует даже то, что
в Государственной думе в годы Первой мировой
войны (1915) появился влиятельный блок, члены
которого назвали себя «прогрессистами» (всего
236 из 422 депутатов). Лидер «Прогрессивного
блока» – масон П. Н. Милюков. Многие другие
члены блока также были масонами. Удивительно,
что в состав блока «прогрессистов» вошли даже
монархисты, которые свою думскую фракцию
назвали «правые националисты-прогрессисты»
(во главе с В. В. Шульгиным). Я привожу этот
пример для того, чтобы показать, почему Леон-
тьева так волновала тема «прогресса». Он про-
зорливо предсказывал, что если с идеологией
«прогресса» не вести постоянную и энергичную
борьбу, она неизбежно разрушит Россию. То, что
современникам Леонтьева казалось мелочами,
Константин Николаевич воспринимал очень се-
рьезно, понимая, что невидимые глазу вирусы
могут разрушить самый крепкий организм (коим
некогда обладала Россия).
Ересь «прогресса»
заразила церковную иерархию
Впрочем, у Леонтьева вызывали тревогу и
вполне земные, материальные последствия тех-
145
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
нического прогресса (о которых в конце XIX века
задумывались лишь единицы). Эта тревога зву-
чит у него почти в каждом произведении. Впро-
чем, у Леонтьева есть одна статья, которая почти
исключительно посвящена теме «земных» по-
следствий технического прогресса. Называется
она «Епископ Никанор о вреде железных дорог,
пара и вообще об опасностях слишком быстро-
го движения жизни», опубликована при жизни
Леонтьева, в 1886 году. В этой статье Констан-
тин Николаевич затрагивает очень деликатную
и болезненную тему: отношение Церкви (вер-
нее ее служителей) к «прогрессу». Он вспоми-
нает заметку в газете «Московские ведомости»
от 1873 года. В ней описывалось освящение не-
коего железнодорожного вокзала епархиальным
архиереем (Леонтьев не называет места и имени
священнослужителя). Константин Николаевич
концентрирует внимание на речи архиерея при
освящении. В речи, как пишет Леонтьев, звуча-
ли такие слова: «Ускорение сообщений, цивили-
зация… даже и благоденствие…» Конечно, Леон-
тьева не могли не взволновать такие пафосные
фразы, которые наглядно демонстрировали, что
церковные иерархи не только примиряются с ре-
лигией «прогресса», но и с энтузиазмом ее при-
ветствуют. Вот какова была реакция Леонтьева
на подобную проповедь: «Господи! – подумал я
тогда, – на что же все это епископу?.. Именно –
епископу на что! Его долг по всякому подобному
146
В. Ю. Ката сонов
поводу, напротив того, или напомнить нам прит-
чу о том богатом, который сказал душе своей:
“Пей, ешь и веселись” – и в ту же ночь умер; или
посоветовать молиться усерднее, садясь в вагон,
на случай внезапной гибели; или сказать вооб-
ще, чтобы мы не носились с человеческим “раз-
умом”, как наивные дурни с писаной торбой, что
уметь видеть мрачную сторону всех этих высо-
коумий научных есть тоже разум, и даже самого
высшего порядка».
Епископ Никанор
как единомышленник К. Леонтьева
И вот, о радость! Через 12 лет Леонтьев узна-
ет из газет о другой речи другого иерарха. Это
речь епископа Никанора по поводу железных
дорог. Она превзошла все ожидания Леонтьева.
Максимум, на что мог рассчитывать Констан-
тин Николаевич, живя в атмосфере затхлого ли-
берализма второй половины XIX века, – сухое,
сдержанное (без привычного энтузиазма) отно-
шение иерарха к железным дорогам, средствам
сообщения, другим достижениям прогресса. Но
епископ превзошел все ожидания Леонтьева.
Архиерей отозвался о техническом прогрессе
самым уничижительным образом. Это всели-
ло в Константина Николаевича надежду на то,
что все не так плохо в церковной иерархии и в
России в целом. Леонтьев приводит обширные
цитаты из речи епископа Никанора. Например,
147
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
такую: «Явный вред и ясно предвидимая опас-
ность быстрых путей сообщения заключаются
в том, что мы скоро живем и торопимся жить.
Быстрые современные сообщения развивают до
неимоверности ту быстроту, с какою мы несемся
неведомо куда, опасно, как бы не в бездну. Из-
лишняя быстрота всегда и везде опасна…» Епи-
скоп – человек в высшей степени образованный,
он следит за всеми направлениями науки и тех-
ники, он даже предсказывает будущие техниче-
ские достижения, о которых в то время писали
только фантасты, например, известный нашему
читателю француз Жюль Верн (1828–1905). К
стихиям и энергиям космоса, как говорит епи-
скоп Никанор, «человек присоединяет еще свою
самодельную одуряющую скорость движения
по железным путям, на крыльях ветра, на парах
и электричестве, по морю и под водою, и под
землею, на аэростатах, посредством нагрето-
го воздуха, водорода и чего-то там еще, скоро,
быть может, понесется и посредством солнечно-
го света. А что электричество будет запряжено,
как мощный двигатель-скороход, это не подле-
жит сомнению. Это вопрос не только близкого
будущего, но уже и настоящего времени. Не все
же молниям праздно бороздить небо, а на земле
только жечь и крошить. Скоро, скоро обуздают
их и погонят и возить, и мельницы вертеть, и
всякие тяжести двигать». Однако же такое буду-
щее русского архиерея радует мало.
148
В. Ю. Ката сонов
Епископ Никанор о железных
дорогах и «истощении благотворных
для человека сил вещественных»
Сразу оговорюсь, что буду цитировать епи-
скопа Никанора крайне дозированно. Лучше по-
читайте статью Леонтьева, в которой Константин
Николаевич воспроизводит чуть ли не половину
речи епископа. Воспроизводит потому, что дума-
ет точно так же, как он. Иерарх Русской Церкви –
неожиданная подмога Леонтьеву в его тяжелой
борьбе с либералами и «прогрессистами». Тези-
сами отмечу лишь главные из речи епископа по-
следствия технического прогресса.
1. Развитие железных дорог и новых техни-
ческих средств транспорта, новых промышлен-
ных технологий резко увеличивают потребность
в энергии и других природных ресурсах. «Про-
изводит ли современная быстрота передвижения
трату силы? Без сомнения, и громадную. Во-
первых, производит трату силы материальной,
уходящей на производство этой скорости. Возь-
мем вот пар. На производство его уходит громад-
ное количество воды, железа и топлива».
2. Истощение природных ресурсов – как
минеральных, так и органических, как невос-
производимых, так и воспроизводимых. Епи-
скоп говорит о почве (русских черноземах), воде,
лесах, руде, угле и т.д. «Вся же эта логика ис-
требления того, чем жив человек, живо его тело,
149
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
будет иметь в весьма недалеком будущем, да по
местам имеет уже и в настоящем, своим роковым
последствием нужду в хлебе, в тепле и строи-
тельном материале, а быстрота современного
движения будет поглощать последние остатки
запаса органических веществ на земле», – за-
ключает епископ.
3. Уничтожение многих видов флоры и фа-
уны, нарушение равновесия в биологических
(экологических) системах. «Скоро в Европе оста-
нутся только воспоминанием естественной исто-
рии медведь, волк, лисица, лось, зубр, буйвол и
многое множество живых родов. Воспоминани-
ем останутся многие роды птиц, гадов, насеко-
мых. Насильственно выселенные из лесов мно-
гие роды, особенно насекомых, ринулись теперь
в наши нивы, увеличивая с каждым десятилети-
ем опасность голода для человечества».
4. Загрязнение окружающей среды. В пер-
вую очередь, в городах, но также и в сельских
поселениях. «Посмотрите теперь на наши города
с их дымом, копотью, смрадом – чем там дышать?
Разве только гибельными миазмами? Даже по се-
лам теперь, при истощении водных источников и
живительной растительности, когда к ним при-
ближаешься, сейчас же чувствуешь, что с лона
живой и животворящей и благоуханной природы
вступаешь в жилье человека с его отбросами и
смрадом, источником гибели для него самого и
всего живого около него…»
150
В. Ю. Ката сонов
5. Угроза различного рода техногенных ката-
строф. На тот момент времени особенно серьез-
ной была угроза катастроф на железных дорогах.
Епископ отмечает: «Всякая быстрота умножает
опасность развития разрушающей силы в случае
помехи движению, а тем более остановки».
Общий вывод епископа крайне суров: «Таким
образом, истощение благотворных для человека
сил вещественных увеличением быстроты пере-
движений очевидно». Все свои рассуждения епи-
скоп Никанор привязывает к железным дорогам.
Но в принципе другие технические достижения
имеют такие же последствия в виде «истощения
благотворных для человека сил вещественных».
Еще раз повторим, что в те далекие от нас
времена почти никто не задумывался о таких по-
следствиях технического и промышленного про-
гресса, как истощение природных ресурсов, тех-
ногенные катастрофы, уничтожение генофонда
планеты, загрязнение среды обитания человека.
Тогда только-только появилось слово «экология»
(термин ввел в оборот в 1866 году немецкий био-
лог Эрнст Геккель). Оно означало отрасль науки
биологии, которая изучает взаимодействие жи-
вых организмов с окружающей средой. Прошло
примерно столетие, прежде чем на Земле заго-
ворили наконец об экологическом кризисе, как
кризисе взаимоотношений природы и общества.
Но даже сегодня большинство тех, кто называ-
ет себя экологами и экологистами (активистами
151
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
экологических движений), не видят тех глубоких
корней экологического кризиса, которые были
вскрыты К. Леонтьевым, епископом Никано-
ром и многими другими прозорливыми русски-
ми мыслителями конца XIX века. А корни эти
в либерализме и прогрессизме, представляющих
форму религиозного сознания, не просто отлич-
ную от христианского мировоззрения, но прямо
ему противоположную.
Технический прогресс
и «дурная бесконечность»
возвышения потребностей
Технический прогресс разрушает не только
природу и среду обитания, но и самого челове-
ка. Технический прогресс, удовлетворяя одни
потребности, порождает другие, причем еще
бо́льшие. Возникает постоянный рост потребно-
стей. В марксистко-ленинской политэкономии,
как сейчас помню, одним из главных экономи-
ческих законов (универсальных, действующих
как при капитализме, так и при социализме) был
«закон возвышения потребностей». Почему-
то коммунистов этот закон ничуть не смущал.
Начинает действовать механизм «дурной бес-
конечности», человек включается в изматываю-
щий «бег за собственной тенью», происходит
небезобидная погоня за «миражами» «личного
счастья» и «всеобщего благоденствия». В чем
причина того, что счастье и благоденствие ока-
152
В. Ю. Ката сонов
зываются миражами? – Епископ Никанор пы-
тается объяснить это без высокого богословия,
апеллируя к «здравому смыслу». Появление но-
вых технических новшеств дает толчок к росту
потребностей. Потребностей двух видов – про-
изводственных и личных (потребительских).
Чтобы, скажем, построить и запустить в эксплу-
атацию железную дорогу, необходимо железо,
лес, уголь, вода и многое другое. Строятся но-
вые заводы, открываются новые рудники и шах-
ты, организуются лесозаготовки и т.п. Но для
того чтобы все это хозяйство функционировало,
нужны новые дороги. А для того чтобы строить
и эксплуатировать новые дороги, нужны все но-
вые и новые заводы, рудники и шахты… Вот вам
и «дурная бесконечность».
Но это еще не все. Технические новшества
пробуждают в человеке нездоровый «аппетит».
Начинается безудержный рост личных потреб-
ностей человека. Современному человеку, кото-
рый привык гнаться за модой, это даже объяснять
не надо. Для многих, например, обладание по-
следней моделью компьютера, автомобиля или
сотового телефона становится «железным» «за-
коном возвышения потребностей». Уже не при-
ходится говорить о том, что многие технические
средства становятся своеобразным троянским
конем, с помощью которого враждебная России
западная цивилизация навязывает русскому че-
ловеку чуждые ему вкусы, привычки, порой са-
153
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
мого порочного свойства. Вот что говорит епи-
скоп по поводу влияния технического прогресса
на психологию современного ему человека вто-
рой половины XIX века: «А как только появится
железная дорога, сейчас же все ценности возвы-
шаются, прежние способы истощаются, новые
если и увеличиваются, то создают собой и но-
вую потребность, например, потребность вино-
градных вин, которой еще деды, да даже и отцы
наши не ведали, равно как новые потребности
и в других заморских вещах, без которых лег-
ко обходились».
Истинная цена технического прогресса,
или эффект «разбитого корыта»
А в результате возникает эффект «разби-
того корыта», о котором писал еще гениальный
А. С. Пушкин. Только в реальной жизни мы ви-
дим не сказочную старуху, а обычного челове-
ка, причем из самых разных классов и сословий
(Леонтьев назвал такого человека, живущего на
Западе, «средним европейцем»). А свои жела-
ния такой человек адресует не «золотой рыбке»,
а «техническому прогрессу», который не менее
эфемерен и обманчив, чем эта самая рыбка. Епи-
скоп отмечает: «Таким образом, железная доро-
га, в существе дела, нигде и не возвысила благо-
состояния, чувства довольства, покоя и счастия,
напротив, породила всюду тревогу, потребность
в средствах жизни, погоню за наживою».
154
В. Ю. Ката сонов
Да, отдельные технические новшества могут
создавать потрясающие эффекты, демонстриро-
вать большие скорости, высокую производитель-
ность, комфорт и прочие удобства и удоволь-
ствия. Епископ Никанор этого не отрицает. Но
общий вывод его при этом несколько неожидан:
цена этих технических достижений непомерно
высока. Цена даже чисто материальная, без уче-
та цены нравственной, духовной, эстетической.
Вот рассуждение владыки: «Скажите, увеличила
ли эта быстрота сообщения внешнее благососто-
яние людей? По-видимому, например, железные
дороги строятся для увеличения благосостоя-
ния. Я скажу, как и сказал, что они строятся для
удовлетворения потребностей. И удовлетворя-
ют им – это правда. Но удовлетворяют, пропор-
ционально же увеличивая самые потребности,
увеличивая тем, что усложняют жизнь более и
более, так что жизнь становится дороже, затруд-
нительнее и требовательнее. Этому доказатель-
ство в том печальном повсюдном опыте, что вез-
де на Руси, где пока не было железных дорог, там
жизнь была проще и дешевле».
Жестокий век чистогана и корысти не привык
вообще принимать в расчет эстетические ценно-
сти. Об этом почти в каждой своей работе пишет
К. Леонтьев. Об этом же говорит и епископ, под-
черкивая, что технический прогресс достигается
ценой разрушения земной красоты: «Кроме того,
где прошла по широте русской земли безлесная
155
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
пустынная гладь, там прощай поэзия старины,
поэзия наших отцов и дедов, да еще и нашей соб-
ственной юности. Наши дети не поймут скоро по-
этического выражения “не шуми ты, темный лес,
зеленая дубровушка”, равно не поймут и всего
неисчерпаемого запаса как мифологической, так
и позднейшей поэзии, основанной на таинствен-
ной, то возвышающей, то грозной, то прелестной
внушительности повсюдных, еще недавно не-
проходимых, лесных чащ. А это будет огромным
истощением душевных сокровищ нашего поэти-
ческого народа. Куда девалась эта тысячеголосая
восхитительная песнь хвалы Богу, песнь птичьих
и всяких животных голосов, какою гремели еще
так недавно неисходные зеленые цветущие чащи
в прелестные майские утра? В могильное, глухое
безмолвие погружается теперь оголяемая тупою
корыстью пустынная русская земля. Эта корысть
скоро убьет самый вкус к прелестям природы,
как убивает самую красоту природы». Эстет Ле-
онтьев постоянно подчеркивает, что красота зем-
ли постоянно напоминает человеку о Боге. Уни-
чтожение этой красоты ослабляет и без того уж
ослабшую связь человека с Творцом, приближая
тем самым конец земной истории.
Технический прогресс
и «вавилонское всесмешение»
Наконец, епископ Никанор затрагивает еще
один аспект проблемы технического прогресса.
156
В. Ю. Ката сонов
Условно его можно назвать геополитическим.
Впрочем, также духовно-богословским. Речь идет
о том, что железные дороги, телеграф и многие
другие технические достижения активизируют
международное общение, способствуют интерна-
ционализации жизни. «Опасно, как бы земля не
стала скоро походить на всемирный паутинник,
который опутывает весь земной шар, в котором
плавает только отощалый всеядный человек, как
голодный паук, не имый кого и что поглотити,
так как сам же он пожрал, побил, истерзал все
живое на поверхности всей земли. Эти железно-
дорожные линии не похожи ль на нити всемир-
ной паутины?..» Более чем за век до появления
интернета, который сегодня многие называют
«всемирной паутиной», наш русский архиерей
уже все это прозорливо предугадывал. И речь
здесь идет не просто об экономической интерна-
ционализации (глобализации). Эта «всемирная
паутина», состоящая сегодня из транспортных
коммуникаций, телефона, интернета, невиди-
мых финансовых связей, крайне напоминает ту
картину, которая описана в Откровении от Иоан-
на (Апокалипсис) накануне прихода антихриста.
Технический прогресс, находящийся преимуще-
ственно под контролем либералов, расчищает
стези антихристу. Леонтьев особо обращает вни-
мание на приведенный выше отрывок речи епи-
скопа, называя технический прогресс инстру-
ментом «вавилонского всесмешения». А делая
157
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
общую оценку речи епископа, Константин Нико-
лаевич говорит: «Это луч божественного света в
сатанинском хаосе индустриального космополи-
тизма». Леонтьев обильно цитировал епископа
Никанора, поскольку мысли последнего по пово-
ду технического прогресса полностью совпадали
со взглядами Константина Николаевича.
Дальше Леонтьев в этой статье продолжа-
ет рассуждения о пагубности технического про-
гресса: беда России заключается в том, что она
не ищет своего самобытного пути, а некритично
заимствует все подряд у Запада. Заимствует тех-
нические новшества, научные идеи, культуру, со-
циальные теории и т.п. Технический прогресс, как
считает Леонтьев, – проявление космополитизма.
Россия заимствует у Запада «машины, пар, теле-
графы, эгалитарную свободу, демократические
парламенты и т.д.», все это – «орудия всесмеси-
тельного разрушения».
Всемирность науки и техники –
опасный догмат либерализма
С чего же России начинать свое самобытное
развитие? Вот рекомендация Леонтьева, которая
была крайне смелой для его времени: «Одним же
из главных признаков благотворного в этом (но-
вокультурном) смысле поворота в русских умах
должно быть прежде всего скептическое, даже до
крайностей пессимизма, пожалуй, расположен-
ное доходить отношение ко всем почти европей-
158
В. Ю. Ката сонов
ским выводам и продуктам отходящего XIX века,
с эгалитарным плутократизмом его социального
строя и с обманчивым утилитарным идеализмом
его умственной жизни». Не менее актуальна и
смела эта рекомендация и для нынешней России,
которая оказалась не только в экономической и
политической зависимости от Запада. Она оказа-
лась прежде всего в зависимости духовной, что
проявляется в том числе в поклонении идолам
западного либерализма и прогресса. Освобож-
дение от этого духовного рабства, отказ от «ев-
ропейских выводов и продуктов» позволит, без
сомнения, изменить и характер технического
творчества русского человека. Сегодня довольно
часто говорят о том, что Россия безнадежно от-
стала от Запада в техническом отношении, что
такое отставание неизбежно приведет к оконча-
тельному экономическому порабощению России
и утрате последней линии нашей обороны – во-
енной мощи. Нам действительно за Америкой не
угнаться в военном отношении, существует угро-
за утраты паритета в области ракетно-ядерного
оружия. Впрочем, раздаются голоса некоторых
патриотов, которые говорят, что нам буквальный
паритет и не нужен. Что нужен ассиметричный
ответ на вызовы Запада. В принципе я согласен с
таким подходом. Но, следуя рекомендации Леон-
тьева, можно сказать: нам в России нужны «ас-
симетричные» подходы не только в военной сфе-
ре. Они нужны также в экономике, социальной
159
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
сфере, технике, науке, образовании, культуре.
Такие подходы Леонтьев называл «самобытным
путем» России: «Для того чтобы нация приоб-
рела хотя бы и преходящее (как все на свете), но
все-таки истинное и прочное мировое значение,
ей надо творить свое и для себя. Только создан-
ное для себя и по-своему может послужить и
другим». Леонтьев, как и многие другие русские
мыслители конца XIX века, верил, что у России
есть своя историческая миссия, предначертанная
Богом. Леонтьев, в частности, полагал, что имен-
но Россия сможет спасти умирающую Европу с ее
либерализмом, эгалитаризмом, материализмом и
прочими «измами» – явными признаками «зака-
та». Но как Россия может спасать Европу, если она
пользуется идеями и технологиями той же самой
Европы? Как можно понять из контекста статьи,
Леонтьев понятие самобытности распространял
не только на религию, культуру, социальные тео-
рии, но также на технику. Это крайне оригиналь-
ная точка зрения даже среди славянофилов и рус-
ских патриотов, которые привычно считают, что
наука и техника – понятия интернациональные, к
русской почве привязки не имеющие.
Технический прогресс
и человеческая глупость
Ряд важных мыслей Леонтьева, касающихся
технического, промышленного и экономического
прогресса, не вошли в статью «Епископ Никанор
160
В. Ю. Ката сонов
о вреде железных дорог…». Обратим внимание
на некоторые из них. Возьмем, например, статью
«О либерализме вообще», опубликованную Ле-
онтьевым в 1880 году. Вот один из фрагментов
статьи: «Или, может быть, люди, утратив некото-
рые старые доблести, стали при новых порядках
гораздо счастливее прежнего? Нет! Они не стали
ни лучше, ни умнее, ни счастливее!.. Они стали
мельче, ничтожнее, бездарнее; ученее в массе,
это правда, но зато и глупее. Ибо глупо, напри-
мер, так слепо верить, как верит нынче большин-
ство людей, по-европейски воспитанных, в не-
что невозможное, в конечное царство правды и
блага на земле, в мещанский и рабочий, серый
и безличный земной рай, освещенный электри-
ческими солнцами и разговаривающий посред-
ством телефонов от Камчатки до мыса Доброй
Надежды… Глупо и стыдно, даже людям, уважа-
ющим реализм, верить в такую нереализуемую
вещь, как счастие человечества, даже и прибли-
зительное…» Здесь Леонтьев повторяет мысль о
том, что технический прогресс сделать человека
и человечество более счастливым не может, что
вера в такую магическую способность прогресса
есть глупость. Дополнительная мысль заключа-
ется в том, что под влиянием магии техническо-
го прогресса (электрические солнца, телефоны
от Камчатки до мыса Доброй Надежды) делают
человека не умнее, а, наоборот, глупее. Вывод, на
первый взгляд, парадоксальный. Особенно учи-
161
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
тывая, что в XXI веке нам пытаются внушить
обратное. Мол, компьютеры, интернет, техниче-
ские средства обучения позволяют школьнику и
студенту развить свой ум, поднять свой IQ (ко-
эффициент умственного развития) на принципи-
ально новый уровень. Впрочем, еще раз вернемся
к епископу Никанору. У него есть одна крайне
интересная фраза, которую приводит Леонтьев:
«Но на поверхности земной всякая скорость из-
держивает уходящую на нее силу (здесь епископ
говорит о железнодорожном сообщении. – В. К.).
Тем более это заметно в человеке. Увеличивая
какую бы то ни было скорость, опять-таки хотя
бы быстроту мысли, человек издерживает уходя-
щую на нее силу. Тут в трате силы на всякую ско-
рость, на скорость даже мысли, один вред, одна
опасность». Епископ Никанор, наверное, обладал
даром прозорливости. Даже скорость мысли соз-
дает один вред, порождает опасности. Неужели
эта мысль могла быть понятна человеку конца
XIX века? Наш XXI век называют веком скоро-
стей, веком турбулентности, веком информаци-
онного взрыва и т.п. Внешне вроде бы скорость
и объемы информации, проходящей через мозг
современного человека, увеличились на порядки
по сравнению со временем епископа Никанора
и К. Леонтьева. Но стали ли современные люди
умнее? Сомневаюсь. Скорее, глупее. Еще Гера-
клит говорил: «Многознание уму не научает».
А сегодня, наверное, можно сказать, что много-
162
В. Ю. Ката сонов
знание его убавляет. Впрочем, многознания се-
годня тоже нет. Поскольку знание – информация,
которая сохраняется в памяти человека. А у со-
временного молодого человека память развита
очень плохо. Зачем память, если в любой момент
времени все можно узнать из интернета?
Технический прогресс
как фермент социального разложения
Самым настоящим кладезем мыслей Леон-
тьева о техническом прогрессе является его из-
вестная работа «Средний европеец как идеал и
орудие всемирного разрушения» (1872–1884).
Константин Николаевич уверен, что разруши-
тельный характер экономического развития и
технического прогресса будет со временем про-
являться все очевиднее. Разве он был не прав? –
Действительно, две мировые войны в XX веке
показали разрушительную силу военной техни-
ки. Во второй половине XX века заговорили об
экологическом кризисе, причем главной причи-
ной этого кризиса стали называть неконтроли-
руемое развитие техники. Катастрофы на АЭС в
Чернобыле и Фукусиме являют собой яркий при-
мер техногенных катастроф и т.п.
Кроме того, Константин Николаевич посто-
янно подчеркивает, что технический прогресс
ускоряет социальную энтропию (деградацию)
общества, что находит свое выражение в упро-
щении социальной структуры населения, пре-
163
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
вращении всего общества в безликую, серую
массу людей-атомов, потерявших свою индиви-
дуальность, утрате людьми истинного религиоз-
ного чувства, распаде государств, анархии и т.п.
Угасание духовной и социальной жизни иногда
сопровождается революционными потрясения-
ми, которые происходят под лозунгами социа-
лизма, анархизма, племенизма (национализма) и
т.п. Но в конечном счете подобные революцион-
ные потрясения обществу и человеку облегчения
не приносят, зато приближают конец истории.
Леонтьев питает надежду, что подобного
рода «звонки», связанные с техногенными, эко-
логическими и социальными потрясениями, за-
ставят людей всерьез задуматься о техническом
прогрессе, науке, истинном и ложном знании,
о социальной модели развития. Одним словом,
Леонтьев уповает на то, что люди (хотя бы не-
которые) прозреют, поумнеют: «Я полагаю, судя
по разрушительному ходу современной истории,
что именно высший разум принужден будет вы-
ступить наконец почти против всего того, что
так популярно теперь, то есть против равенства и
свободы (другими словами, против смешения со-
словий, конечно), против всеобщей грамотности
и против демократизации познаний… Вероятно,
даже против злоупотреблений машинами и про-
тиву разных прикладных изобретений, “балую-
щихся”, так сказать, весьма опасно со страшны-
ми и таинственными силами природы. Машины,
164
В. Ю. Ката сонов
пар, электричество и т.п., во-первых, усиливают
и ускоряют то смешение, о котором я говорю в
моих главах “Прогресс и развитие”; и дальней-
шее распространение их приведет неминуемо к
насильственным и кровавым переворотам; ве-
роятно, даже и к непредвиденным физическим
катастрофам, во-вторых, все эти изобретения
выгодны только для того класса средних людей,
которые суть и главное орудие смешения, и пред-
ставители его, и продукт…»
О жертвах и «бенефициарах»
технического прогресса
В социологии Леонтьева, которую часть
называют «натуралистической», не последнее
место занимает такое понятие, как «боль». По-
нятие, взятое из медицины и из обыденной жиз-
ни, далекое от абстрактной науки, особенно
социологии. Так вот, Константин Николаевич
подчеркивает, что технический прогресс будет
создавать все бо́льшую боль в обществе. А боль,
как известно из медицины, играет важную роль.
Это сигнал, посылаемый человеку для того, что-
бы тот как-то реагировал на опасную ситуацию.
Леонтьев прямо перечисляет, кому технический
прогресс может создать максимальный болевой
эффект. Вот его основные жертвы: националь-
ное государство, привилегированное дворян-
ство, рабочий класс, люди истинной культуры
(люди «поэзии», эстеты). Дадим слово Леонтье-
165
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
ву: «Все эти изобретения невыгодны: для госу-
дарственного обособления, ибо они облегчают
заразу иноземными свойствами; для религии,
ибо они увлекают малознающих и незнающих
людей ложными надеждами все на тот же раз-
ум (односторонне в прямолинейном смысле по-
нятом, надеждами, которые могут привести к
совершенно иным результатам); они невыгодны
привилегированному дворянству уже по тому
самому, что усиливают влияние и преобладание
промышленного и торгового класса, который,
по словам самого же Бокля, “естественный враг
всякой аристократии”. Они невыгодны рабочему
классу, который бунтовал при первом появлении
машин и непременно разрушит их и постарается
даже, вероятно, запретить их драконовскими за-
конами, если только хоть на короткое время дей-
ствительная власть будет в руках людей этого
класса или под их страхом и влиянием. Машины
и все эти изобретения враждебны и поэзии – на-
долго примирить нельзя утилитарную науку и
поэзию; со стороны поэзии теперь настала пора
усталости и уныния в неравной борьбе, а не вну-
треннее согласие».
А кто же ратует за технический прогресс?
Кто, выражаясь современным языком, его глав-
ные бенефициары? – Это класс капиталистов,
промышленных, торговых, денежных. А также
люди их окружения и прислуга, в том числе уче-
ная. К. Леонтьев пишет: «Все эти изобретения,
166
В. Ю. Ката сонов
повторяю, выгодны только для буржуазии, вы-
годны средним людям, фабрикантам, купцам,
банкирам, отчасти и многим ученым, адвока-
там, одним словом, …среднему классу». Здесь
Леонтьев упоминает ученых. В первую очередь,
конечно, речь идет не о каких-то философах и
иных теоретиках, а о тех ученых, которые свя-
заны с разработкой новых видов техники. По-
нятно, что если технический прогресс выгоден
фабрикантам, купцам и банкирам, то им надо
убедить всех остальных в том, что этот самый
прогресс – всеобщее благо. А для это тоже нуж-
ны ученые. Но это не «технари», а те, кто пред-
ставляет социальные науки. Леонтьев во многих
своих работах показывает, что большинство со-
циологов выполняют «социальный заказ» круп-
ного капитала, что их «теории» являются разно-
видностью той общей заразы, которую Леонтьев
называл либерализмом.
О техническом прогрессе
и гипнозе либеральной науки
В работе «Средний европеец как идеал и ору-
дие всемирного разрушения» Леонтьев обращает
внимание на то, что большинство так называемых
научных книг читать не стоит, ибо они на разные
лады расхваливают либерализм и либеральную
науку, технический прогресс и демократию, кон-
ституцию и «правовое государство», «рыночную
экономику» и «подвижность капитала» и т.д. От
167
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
таких книг, по мнению Константина Николаеви-
ча, один только вред: «Не считая себя обязанным
читать все, что пишется нового на свете, находя
это не только бесполезным, но и крайне вредным,
я даже имею варварскую смелость надеяться, что
со временем человечество дойдет рационально
и научно до того, до чего, говорят, халиф Омар
дошел эмпирически и мистически, то есть до со-
жигания большинства бесцветных и неориги-
нальных книг. Я ласкаю себя надеждой, что бу-
дут учреждены новые общества для очищения
умственного воздуха, философско-эстетическая
цензура, которая будет охотнее пропускать са-
мую ужасную книгу (ограничивая лишь строго
ее распространение), чем бесцветную и бесха-
рактерную». Что ж, предложение Леонтьева ор-
ганизовать сжигание книг либерального толка не
было абсолютно оригинальным. Такие предложе-
ния звучали и от других известных людей России.
Так, Грибоедов вкладывает эту идеи в уста своего
героя Фамусова: «Уж коли зло пресечь, Забрать
все книги бы да сжечь» («Горе от ума»). Не менее
выразительна фраза Скалозуба из той же пьесы:
«Ученостью меня не обморочишь». Думаю, что
эта фраза вполне могла бы послужить эпиграфом
к ряду работ Леонтьева. Он не только сам не под-
падал под гипноз этой «ученой» публики, но и
других учил, как от этого гипноза либерализма
уберечься. Позволю я и себе поставить эти слова
Скалозуба в качестве эпиграфа данного раздела.
168
В. Ю. Ката сонов
Константин Леонтьев
о национализме и племенизме
Не льстить надо славянам, не об-
ращаться к ним с вечной улыбкой лю-
безности; нет! надо изучить их и, если
можно, если удастся, учить их даже, как
людей отсталых по уму, несмотря на
кажущуюся их прогрессивность и даже
на ученость некоторых из них. Уче-
ность сама по себе, одна, еще не есть
спасение; иногда она залог отупения.
К. Леонтьев. Византизм и славянство
Берегитесь! Близок страшный час…
Откуда может начаться пожар, мы не
знаем, но пламя таится под пеплом.
К. Леонтьев. Религия – краеугольный
камень охранения (Передовая статья
в «Варшавском дневнике», 1880)
Национальный вопрос стал одним из острей-
ших в России и мире во второй половине XIX века.
Он приобрел форму национально-освободительных
движений, политического, культурного и
иных модификаций национализма, объединитель-
ных или, наоборот, разъединительных движений
на национальной почве и т.п.
Национальный вопрос – ключевой
в творчестве К. Леонтьева
Будучи дипломатом, Леонтьев неплохо разо-
брался в тонкостях национального вопроса в стра-
169
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
нах Европы, особенно на Балканах. Представле-
ния Леонтьева по национальному вопросу, как
всегда, были очень нестандартными и парадок-
сальными, порой они были даже шокирующими.
У Леонтьева, в частности, были принципиальные
«несовпадения» по так называемому славянско-
му вопросу со многими славянофилами. Само-
го Леонтьева некоторые исследователи по недо-
разумению называют славянофилом, хотя если
внимательно почитать Леонтьева, то мы можем
заметить, что он по ряду вопросов, в том числе
национальному, от славянофильства дистанци-
ровался. Рекомендации и предупреждения Леон-
тьева по национальному вопросу во внешней и
внутренней политике Российской империи почти
никогда не учитывались. Однако время показало,
что во многом Леонтьев оказался прав. Он на раз-
ные лады повторял, что сладкие иллюзии могут
порождать очень горькие плоды в разных сферах,
особенно в сфере национальной политики и на-
циональных отношений. Многие рекомендации
и предупреждения Леонтьева по национальному
вопросу актуальны и для сегодняшней России.
Тем более что даже по сравнению со второй по-
ловиной XIX века в нынешней России значение
национального вопроса неимоверно возросло.
Основные работы Леонтьева, посвященные
национальному вопросу, – «Византизм и сла-
вянство», «Национальная политика как орудие
всемирной революции. Письма к отцу Иосифу
170
В. Ю. Ката сонов
Фуделю», «Панславизм и греки», «Панславизм
на Афоне», «Враги ли мы с греками?», «Плоды
национальных движений на Православном Вос-
токе», «Наше болгаробесие», «О национализме
политическом и культурном», «Панславизм»,
«Культурный идеал и племенная политика. Пись-
ма г-ну Астафьеву», «Славянофильство теории
и славянофильство жизни», «Средний европеец
как идеал и средство всемирного разрушения» и
т.д. Пожалуй, на тему национальных отношений
и национальной политики у Леонтьева написано
больше, чем по всем остальным темам. Впро-
чем, трудно провести границу, определяющую,
где начинается и где кончается национальный
вопрос. Леонтьев рассматривает его в органи-
ческой связи с такими «сквозными» темами, как
либерализм, прогресс, демократия, государство,
«закат Европы», Церковь и религия, цивилиза-
ция. Творчество Леонтьева в части, касающейся
национального вопроса, исследовано многими
авторами. Я не претендую на оригинальность
собственного анализа. Скорее, изложенное ниже
следует рассматривать как конспективное изло-
жение воззрений Леонтьева по национальному
вопросу с краткими комментариями.
Критика К. Леонтьевым
идеи панславизма
Больше всего Леонтьева волновали воца-
рившиеся в России во второй половине XIX ве171
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
ка настроения в пользу создания некоего сла-
вянского союза, или федерации славянских
государств. Эта идея получила название «пан-
славизм». Центром, «ядром» этой федерации
должна была стать, естественно, Российская
империя. А кто должен составить славянское
единство? – Кроме славян Российской империи
(кои также неоднородны, включают великорос-
сов, малороссов и белорусов) это болгары, чехи,
словаки, сербы, поляки.
Внимательное изучение отдельных славян-
ских племен Центральной и Восточной Европы
показывает, что они также внутри себя очень
неоднородны, фактически уже разделились на
автономные группы со своей религией и куль-
турой. Яркий пример – сербы. Когда-то они
были единым племенем – вероятно, с единой
христианской религией. Позднее сербское пле-
мя разделилось по религиозному признаку на
православную, католическую и мусульманскую
части, которые не только утратили между собой
родственно-кровные связи, но и начали враж-
довать. Об этом Леонтьев подробно писал еще
за 120 лет до того, как начался распад Югосла-
вии, который перерос в кровопролитную войну
между православными сербами, католиками-
хорватами и боснийцами-мусульманами.
Итак, славянские племена делятся, стремят-
ся сначала к национально-культурной автоно-
мии, а затем у них появляется желание получить
172
В. Ю. Ката сонов
свою государственность. Эта тяга к собственной
государственности развивается у славянских
племен на фоне того, что они уже включены в
состав других империй и государств. Болга-
ры, например, в состав Османской империи, а
чехи и словаки – Австро-Венгерской империи.
Поэтому тяга к собственной государственности
у них может принимать форму национально-
освободительного движения.
Чтобы добиться своих политических це-
лей, европейские славяне апеллируют к своему
«старшему славянскому брату» – Российскому
государству. А «старший брат» подхватывает
тягу «младших братьев» к независимости. Так
возникает панславизм. Но Леонтьев призывает
Россию к осторожности. Многие «младшие бра-
тья» в культурно-духовном отношении весьма
далеки от великороссов. Чрезмерное сближение
со своими братьями по крови может создать для
великороссов лишь дополнительные проблемы.
В частности, верхи (политическая и интеллек-
туальная элита) Болгарии, по мнению Леон-
тьева, лишь прагматично использует Россию
для того, чтобы вырваться из-под владычества
Османской империи и влиться в состав Европы.
Болгарская элита по своим либеральным взгля-
дам намного ближе к Берлину и Парижу, чем
к Москве или даже Петербургу. Эта элита про-
сто мечтает, чтобы получить статус «средне-
го европейца
».
173
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Европейское славянство: отсутствие
традиций государственности
Кроме того, следует принять во внимание,
что бо́льшая часть европейского славянства не
имеет традиций собственной государственно-
сти, а это крайне опасно. Леонтьев пишет: «Из
всех славян только поляки и русские жили долго
независимой государственной жизнью, и потому
у них и накопилось, так сказать, и удержалось
больше своего собственного, чем у всех других
славян (повторяю еще раз, что я не настаиваю
здесь, худо ли или хорошо это собственное; я
только заявляю, напоминаю реальные данные)»
(«Византизм и славянство»; далее, если специ-
ально не оговорено, приводимые цитаты – из
данной работы К. Леонтьева).
Чуть ниже Леонтьев еще раз повторяет эту
мысль об отсутствии у европейских славян креп-
ких государственных традиций, выделяя чехов,
хорватов, сербов и болгар: «…ни у чехов, ни у
хорватов, ни у сербов, ни у болгар нет в харак-
тере той долгой государственной выправки, ко-
торую дает прочное существование националь-
ной популярной монархии. Они и без парламента
все привыкли к парламентарной дипломатии, к
игре разных демонстраций и т.п. У всех у них
уже крепко всосались в кровь привычки и пред-
рассудки так называемого равенства и так назы-
ваемой свободы». Здесь Леонтьев подчеркивает,
174
В. Ю. Ката сонов
что европейские славяне склонны к парламента-
ризму, монархическая государственность им не
по зубам. Поэтому они инстинктивно и тянутся
к расслабленной Европе. Отсутствие государ-
ственной дисциплины, как считает Леонтьев, –
фактор, способный серьезно дестабилизировать
любой панславянский союз (если, не дай Бог, его
удастся сколотить). Он породит внутренние тре-
ния, создаст дополнительные проблемы для Рос-
сии как «ядра» этого союза.
Славяне: различий больше,
чем сходства
Леонтьев подробно сопоставляет славян-
ские народы и показывает, что они крайне раз-
личаются в религиозном, культурном, историче-
ском и экономико-географическом отношении:
«Разделять их может очень многое: 1) Религия
(католичество, православие, мусульманство в
Боснии, быть может, раскол у болгар, если он
устоит). 2) Географическое положение и через
это торговые и другие экономические интересы;
так, например, в настоящее время австрийским
подданным выгодна свобода торговли в Турции
и свободный ввоз австрийских мануфактурных
контрафакций. А турецкие подданные, и славя-
не, и греки, постоянно на это жалуются и жела-
ли бы системы покровительственной для укре-
пления и развития местной промышленности.
3) Некоторые исторические и военные предания.
175
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Так, например, у сербов вся ненависть в народе
сосредоточена на турках и немцах; против гре-
ков они почти ничего не имеют, а с болгарами и
говорить даже разумно о греках нельзя. Право-
славные сербы Турции привыкли смотреть на
немцев (Австрии) как на самых опасных вра-
гов, а католические сербы Австрии (хорваты,
далматы и др.) привыкли сражаться под знаме-
нами Австрийского государства. 4) Интересы
чисто племенного преобладания…» Последний
из перечисленных пунктов различий Леонтьев
подробно иллюстрирует на примере непростых
отношений между сербами и болгарами. Он рас-
крывает длительную историю борьбы двух сла-
вянских племен. Первые стремились «осербить»
болгар, вторые, наоборот, «оболгарить» сербов.
Обо всех южных славянах Леонтьев пишет не-
много ниже: «Мы видим, что все у них разное,
иногда противоположное, даже враждебное, все
может служить у них разъединению, все: рели-
гия, племенное честолюбие, предания древней
славы, память вчерашнего рабства, интересы
экономические, даже монархические чувства
направлены у одних на князей черногорских, у
других на потомство Милоша, у третьих на меч-
ты о короне Вячеслава и Юрия Подебрадского,
у иных, наконец, это чувство состоит просто в
привычной, хотя и много остывшей уже, предан-
ности Габсбургскому дому или оно направлено
на временное охранение власти султана». А вот
176
В. Ю. Ката сонов
еще из работы «Византизм и славянство»: «На-
прасно мы будем искать какие-нибудь ясные,
резкие черты, какие-нибудь определенные и яр-
кие исторические свойства, которые были бы
общи всем славянам».
Панславизм – путь
к космополитическому порядку
Заключение Леонтьева однозначное: идея
панславизма утопичная, а если все-таки будет
«продавлена» насильно, то наделает немало вре-
да великороссам. Впрочем, все это мы наблюдали
воочию во второй половине ХХ века. После вой-
ны сложился так называемый социалистический
лагерь как экономический и политический союз
(Совет экономической взаимопомощи и Варшав-
ский пакт). Ядром союза был СССР (правопре-
емник Российской империи), членами – страны
Восточной Европы, большинство населения ко-
торых составляли славяне. Можно написать це-
лую книгу с анализом того, что сосуществование
разных племен славян в одном доме было очень
трудным, а напряжения в отношениях между
«старшим» братом и «младшими» братьями
компенсировались лишь щедрой материальной
помощью русских славян. Когда «старший брат»
ослаб, социалистический панславизм приказал
долго жить. О последствиях таких «эксперимен-
тов» Леонтьев прозорливо предупреждал еще за
много десятилетий.
177
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Общий вывод Леонтьева, касающийся пансла-
визма, как всегда, парадоксален. Так называемые
национально-освободительные движения славян
в Европе являются фактором, способствующим
развитию космополитических процессов в мире.
Эти движения лишь ускоряют социальное и куль-
турное разложение славянских народов, которых
политическая элита вдохновляет лозунгами на-
ционального освобождения. Та же Османская
империя, которую в России во второй половине
XIX века привыкли клеймить как угнетателя сла-
вян, по парадоксальному мнению Леонтьева, не-
осознанно выполняет удерживающую роль. Она
удерживает славян от быстрой и окончательной
ассимиляции в космополитической атмосфере
«общеевропейского дома».
Европейские славяне: отсутствие
истинно национальной элиты
Не следует думать, что Леонтьев свои вы-
воды, касающиеся славян и панславизма, осно-
вывает исключительно на примере Болгарии. Не
менее жесткими являются его оценки, касающи-
еся других славянских народов и племен. Даже
сербов. Вот что пишет Константин Николаевич в
работе «Византизм и славянство»: «Сербы, нече-
го и говорить, все демократы; и у них эпическая
патриархальность переходит как нельзя лучше в
самую простую буржуазную утилитарность. У
них есть военные и чиновники, сверх докторов
178
В. Ю. Ката сонов
и купцов и т.д. Но чиновники и военные нигде
не составляют родового сословия, которое вос-
питывало бы своих членов в определенных впе-
чатлениях; они набираются где попало, и между
ними могут быть люди всякого образа мыслей.
Вчерашний чиновник или военный завтра сво-
бодный гражданин и член оппозиции или даже
явный предводитель бунта. Как воспитана вся
интеллигенция сербская, так воспитаны и служа-
щие правительству люди. Залогов для неограни-
ченной монархии мы в Сербии не видим. Сербы
не сумели вытерпеть даже и того самовластия, с
которым патриархально хотел управлять ими их
освободитель и национальный герой старый Ми-
лош. Еще при высшей степени патриархальности
народной жизни они уже захотели конституции
и взбунтовались… Итак, повторяю, у сербов нет,
по-видимому, залогов для крепкой монархии».
Одна из причин склонности европейских
славян к либерализму, по мнению Леонтьева, за-
ключается в том, что у них не сложилась нацио-
нальная элита. А элита не сложилась потому, что
отсутствовала сословность, прежде всего ари-
стократия, которая бы могла переносить из по-
коления в поколение национальные культурные
традиции и веру. То, что в этих странах называ-
ли элитой, по Леонтьеву, – случайные люди, не
имевшие глубоких корней, готовые ради карьеры
принять западный либерализм. Это купцы, дру-
гие представители местной буржуазии, интелли-
179
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
генция «в первом поколении»: «Итак, мы видим:
1) что ни у чехов, ни у хорватов и далматов, ни у
русских Галиции, ни у сербов православных, ни
у болгар, ни у черногорцев нет теперь никакого
прочного и национального привилегированно-
го класса; 2) что у всех у них почти нет вовсе
ни аристократических преданий, ни сословного
воспитания»; 3) что австрийские славяне во всех
делах собственно славянских руководятся наци-
ональной буржуазией, купцами, учителями, док-
торами, писателями и т.д.». Эта «элита в первом
поколении» и становилась зачинщиком различ-
ных «национальных движений», под флагами
которых она рвалась в «общеевропейский дом».
«Одним словом, – отмечает Леонтьев, – об-
щий вывод тот, что, несмотря на всю разнород-
ность их прежней истории, несмотря на всю
запутанность и противоположность их интере-
сов, несмотря на раздробленность свою и на до-
вольно большое, хотя и бледное, разнообразие
тех уставов и обычаев, под которыми они жи-
вут еще и теперь в Австрии и Турции (включая
сюда, по их малости, и оба княжества, Сербию и
Черногорию), все юго-западные славяне без ис-
ключения демократы и конституционалисты».
К сожалению, этого в России не понимали не
только представители интеллигенции, но даже
многие чиновники, состоявшие на «государе-
вой службе» в Министерстве иностранных дел.
Они «ловились» на лукавые призывы «младших
180
В. Ю. Ката сонов
братьев» к созданию панславянского союза. Но-
вейшая история показывает, как же был прав
Леонтьев. Побыв некоторое время (может быть,
против свои воли) в «социалистическом пансла-
вянском союзе» (СЭВ) и получив от него все, что
можно было получить, «младшие братья» вели-
короссов в конце ХХ века дружно бросились в
«общеевропейский дом».
Панславизм и Православие
Леонтьев отмечает, что с поляками или хор-
ватами разобраться гораздо проще, поскольку они
католики. Даже люди, не очень сведущие в тонко-
стях политики, прекрасно понимают, что католи-
цизм – серьезное препятствие для панславизма. А
вот с православными «братьями» ситуация слож-
нее. Тут многие обманываются. По мнению Леон-
тьева, православие у наших «младших братьев»
(за некоторыми исключениями) – номинальное,
формальное, далекое от настоящего (под настоя-
щим он понимает византийское Православие, ко-
торое наиболее полно сохранилось лишь в России).
Приговор Леонтьева как всегда очень жесткий, он
обо всех европейских славянах (а вместе с ними и
о греках) следующее: «Нынешний христианский
Восток вообще есть не что иное, как царство, не
скажу даже скептических, а просто неверующих
epiciers (обывателей (фр.) – В. К.) , для которых
религия их соотчичей низшего класса есть лишь
удобное орудие агитации, орудие племенного по-
181
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
литического фанатизма в ту или другую сторону.
Это истина, и я не знаю, какое право имеем мы,
русские, главные представители православия во
вселенной, скрывать друг от друга эту истину или
стараться искусственно забывать ее!»
«Не льстить надо славянам…»
Леонтьев находился в очень напряженных от-
ношениях с российской элитой. Прежде всего по-
тому, что он видел, как эта элита заискивала перед
Западом. Я об этом уже говорил. Но вот что уди-
вительно: она заискивала даже перед «младшими
братьями» из славянского мира. «Не льстить надо
славянам, не обращаться к ним с вечной улыбкой
любезности; нет! надо изучить их и, если можно,
если удастся, учить их даже, как людей отсталых
по уму, несмотря на кажущуюся их прогрессив-
ность и даже на ученость некоторых из них. Уче-
ность сама по себе, одна, еще не есть спасение;
иногда она залог отупения». Все правильно го-
ворил Константин Николаевич. Учить надо было
«младших братьев», как людей отсталых по уму.
Но вот кто их будет учить? Ведь во многих своих
работах Леонтьев констатировал, что наша элита
сама состояла из людей отсталых по уму. Если бы
было иначе, не носилась бы наша элита с идеей
панславизма как с писаной торбой. А она носи-
лась. Во вред России.
Должна ли была Россия принимать в рас-
чет в своей политике «славянский фактор» и ис-
182
В. Ю. Ката сонов
пользовать его в своих национальных интере-
сах? Конечно же должна. Леонтьев, находясь на
дипломатической службе, по возможности это
и делал. Вот какую позицию, по мнению Леон-
тьева, Россия должна занимать по отношению
к славянским народам в мире: «Государство не
имеет права, как лицо, на самопожертвование.
Но дело в том, что на востоке Европы корысть
наша должна быть бескорыстна в том смысле,
что в настоящее время мы должны бояться при-
соединений и завоеваний в Европе не столько из
человечности, сколько для собственной силы на-
шей. И чем ближе к нам нации по крови и языку,
тем более мы должны держать их в мудром отда-
лении, не разрывая связи с ними. Идеалом надо
ставить не слияние, а тяготение на рассчитанных
расстояниях». Формула Леонтьева предельно
проста: держать безопасную дистанцию. Чтобы
еще более заострить свою точку зрения по вопро-
су о политике России по отношению к братьям-
славянам, Леонтьев формулирует следующую
парадоксальную мысль: «Слияние и смешение с
азиатцами поэтому или с иноверными и инопле-
менными гораздо выгоднее уже по одному тому,
что они еще не пропитались европеизмом».
О национально-освободительных
движениях в XIX и XX веках
Фактически бо́льшая часть национально-
освободительных движений (не только в славян-
183
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
ском мире) в XIX веке уже не имеют никакой
собственной культурно-исторической и духовно-
религиозной основы. А потому, как полагает Ле-
онтьев, такие движения по своей необъявленной
цели и конечному результату имеют ярко выра-
женный космополитический характер: «Кос-
мополитические, разрушительные и отрицатель-
ные идеи, воплощенные в кое-как по-европейски
обученной интеллигенции, ведут все эти близкие
нам народы сначала к политической независимо-
сти, вероятно, а потом? Потом, когда все обосо-
бляющие от космополитизма признаки бледны?
Что будет потом? Чисто же племенная идея, я уже
прежде сказал, не имеет в себе ничего органи-
зующего, творческого; она есть не что иное, как
частное перерождение космополитической идеи
всеравенства и бесплодного всеблага. Равенство
классов, лиц, равенство (то есть однообразие) об-
ластей, равенство всех народов. Расторжение всех
преград, бурное низвержение или мирное, осто-
рожное подкапывание всех авторитетов – рели-
гии, власти, сословий, препятствующих этому
равенству, – это все одна и та же идея, выража-
ется ли она в широких и обманчивых претензи-
ях парижской демагогии или в уездных желаниях
какого-нибудь мелкого народа приобрести себе во
что бы то ни стало равные со всеми другими на-
циями государственные права».
То, что Леонтьев говорил о XIX веке, про-
явилось еще более четко в XX веке. Давайте
184
В. Ю. Ката сонов
непредвзятым взглядом окинем прошлый век
с его национально-освободительными движе-
ниями. Пик этих движений пришелся на 50-60-е
годы. Политическую независимость обрели де-
сятки стран Африки и Азии, которые до этого
были колониями или полуколониями Британии
и некоторых других европейских государств.
Освобождение проходило под лозунгами с ярко
выраженной национальной и даже национали-
стической окраской. Флаги с этими лозунгами
держали местные политические лидеры, кото-
рые смутно себе представляли, что такое нацио-
нальная культура, национальные традиции, на-
циональная самобытность. Зато они прекрасно
понимали, что такое западная цивилизация с ее
материальным изобилием и демократией. Поэто-
му, осознанно или неосознанно, конечной целью
своих национально-освободительных револю-
ций и движений эти местные лидеры видели
что-то очень напоминающее западную цивили-
зацию. А в поддержке этих движений лидерам
немалую поддержку (чаще всего скрытую) ока-
зывала Америка, которая стала главным «бене-
фициаром» Второй мировой войны. Вашингтон,
поощряя национально-освободительные движе-
ния, тем самым добивался нового передела мира.
Короткое время освободившиеся страны находи-
лись в состоянии эйфории, пребывали в иллю-
зии свободы, но вскоре на смену колониализму
пришел неоколониализм, основанный на исполь-
185
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
зовании экономических методов закабаления го-
сударств. Развал колониальной системы под на-
циональными лозунгами был важным шагом на
пути к глобализации. Бывшие колонии оказались
в едином экономическом, политическом, куль-
турном пространстве под названием Pax Americana.
А главными национально-культурными
атрибутами этой империи (или цивилизации)
являются «МакДональдс», «Пепси-кола» и зеле-
ная бумажка, называемая «доллар». Если вни-
мательно читать Леонтьева, то понимаешь: рус-
ский мыслитель все это предвидел и осознавал.
«Национально-политический принцип, прове-
денный в жизнь где оружием, а где переработ-
кой учреждений, является на деле лишь новым и
могучим средством космополитической, то есть
антинациональной, демократизации Европы…»
(«Панславизм» // Передовые статьи «Варшавско-
го дневника» 1880 года). Так и хочется в качестве
эпиграфа к творчеству Константина Николаеви-
ча поставить слова известной поговорки: «Благи-
ми намерениями вымощена дорога в ад».
О национальных движениях
в Европе и германском племенизме
В работах Леонтьева удивительно много
тонких замечаний о национальных движениях
эпохи буржуазных революций в Западной Евро-
пе. Особенно подробно Константин Николаевич
об этом пишет в своем произведении «Средний
186
В. Ю. Ката сонов
европеец как идеал и орудие всемирного раз-
рушения». Эти национальные движения рас-
чищали путь капитализму, который затем со
стремительной скоростью стал уничтожать на-
циональную культуру, религию, традиции. Воз-
никло европейское единообразие, стала исчезать
«цветущая сложность» европейского культурно-
го и социального ландшафта. Это не значит, что
социальная активность народа совсем сошла на
нет. Она продолжилась, но уже иначе – в форме
социализма и в форме племенизма. Основным
очагом социалистических движений, по мнению
Леонтьева, была Франция. Там произошли глав-
ные революционные события 1848 года, там же
в 1871 году возникла Парижская коммуна. А вот
основным очагом племенизма, как полагал Ле-
онтьев, может стать Германия, которая возникла
как единое государство после франко-прусской
войны 1870–1871 годов. Племенизм, по Леон-
тьеву, – крайняя форма национализма, предпо-
лагающая объединение людей не по культурно-
историческому или религиозному признаку, а
по признаку крови. В принципе о племенизме
Леонтьев говорил применительно к южным
славянам, которые часто лишь формально при-
крывали свои движения флагом Православия. А
вот Германия уже во времена Леонтьева стреми-
тельно теряла последние признаки религиозно-
го государства. Тем более что в рамках единой
Германии не было единой религии, а были като-
187
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
лицизм, лютеранство и некоторые другие проте-
стантские конфессии. Религия становилась уже
неподходящей скрепой для общества, поэтому
на роль главной скрепы стала выходить кровь.
Конечно, Леонтьев не мог предвидеть всех дета-
лей будущей истории Германии, но в его анали-
зе явно просматривалось следующее:
1) Германия будет главной страной конти-
нентальной Европы;
2) она станет главным участником будущих
европейских войн;
3) племенизм станет главной «национальной
идеей» немецкого народа.
Особенно поражает предвидение Леонтьевым
появления на немецкой земле фашизма, который
был «племенизмом» с добавлениями социализма
(«национал-социализм»).
Важно отметить, что Леонтьев активно высту-
пает против племенизма и против политического
национализма. Под последним следует понимать
утилитарное использование национальных лозун-
гов для достижения политических целей, прежде
всего достижение государством национального
суверенитета (собственно панславизм, по мнению
Леонтьева, как раз относится к политическому на-
ционализму). «Итак, служа принципу чисто пле-
менной национальности, мы способствуем, сами
того не желая и не сознавая, – космополитизму», –
заключает Леонтьев. «Национальное начало, ли-
шенное особых религиозных оттенков и формы,
188
В. Ю. Ката сонов
в современной, чисто племенной наготе своей,
есть обман…» («Панславизм» // Передовые статьи
«Варшавского дневника» 1880 года). Собственно,
на примере Германии времен III Рейха мы хорошо
видим правоту этих слов.
Во-первых, национал-социализм был откро-
венным обманом немецкого народа, причем по-
добного рода племенизм является гораздо более
тонким и эффективным ядом, чем другие поли-
тические и социальные искушения (скажем, со-
циализм). Племенизм и сегодня является самым
эффективным средством обмана народов, о чем, в
частности, свидетельствуют события на Украине,
где голову подняли откровенные нацисты.
Во-вторых, после использования оружия с
названием «племенизм» противником захваты-
вается жизненное пространство, где устанав-
ливается космополитический режим. На месте
Германии III Рейха возникла другая Германия,
градус космополитизма в которой выше, чем в
большинстве других стран. Германия – ядро Ев-
ропейского союза, осознанно или неосознанно
она является главным строителем сегодняшнего
космополитического мира в Европе.
Будущее Европы
глазами К. Леонтьева
Но в то же время Леонтьев – ярый сторон-
ник культурного национализма, то есть движе-
ния за сохранение и укрепление религии, куль-
189
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
турных традиций, обычаев, самобытной науки и
техники, национального искусства и националь-
ного образованияв – за все то, что противостоит
разлагающему духу космополитизма. Реальной
силой, способной сдерживать национальное на-
чало от перерождения его в политический на-
ционализм, Леонтьев считал религию, которая
является «самой существенной чертой культур-
ного обособления» («Владимир Соловьев против
Данилевского»).
Много интересного мы узнаем из работ Ле-
онтьева и о будущем Европы. Мысль Константи-
на Николаевича проста: революции и разные на-
циональные движения сумеют так «перемолоть»
«цветущую сложность» европейских стран, что
на ее месте останется однообразное, серое про-
странство, которое назовут «единой Европой».
Для Леонтьева с его ярко выраженным эстети-
ческим мировосприятием такая «единая Европа»
сродни унылой пустыне или мрачному кладби-
щу. Леонтьев размышляет: «…если в эпоху со-
временного, позднего плодоношения своего ев-
ропейские государства сольются действительно
в какую-нибудь федеративную, грубо рабочую
республику, не будем ли мы иметь право на-
звать этот исход падением прежней европейской
государственности? Какой ценой должно быть
куплено подобное слияние? Не должно ли будет
это новое всеевропейское государство отказаться
от признания в принципе всех местных отличий,
190
В. Ю. Ката сонов
отказаться от всех, хоть сколько-нибудь чтимых
преданий, быть может… (кто знает!) сжечь и раз-
рушить главные столицы, чтобы стереть с лица
земли те великие центры, которые так долго спо-
собствовали разделению западных народов на
враждебные национальные станы. На розовой
воде и сахаре не приготовляются такие корен-
ные перевороты: они предлагаются человечеству
всегда путем железа, огня, крови и рыданий!.. И
наконец, как бы то ни было, на розовой ли воде
ученых съездов или на крови выросла бы эта но-
вая республика, во всяком случае Франция, Гер-
мания, Италия, Испания и т.д. падут: они станут
областями нового государства, как для Италии
стали областями прежний Пиемонт, Тоскана,
Рим, Неаполь, как для все-Германии стали об-
ластями теперь Гессен, Ганновер и самая Прус-
сия; они станут для все-Европы тем, что для
Франции стали давно Бургундия, Бретань!.. Мне
скажут: “Но они никогда не сольются!” Я же от-
вечу: “Блажен, кто верует: тепло ему на свете!”
Тем лучше и для их достоинства, и для нашей
безопасности; но имеем ли мы право не быть
бдительными и убаюкивать себя тем, что нам
нравится? Чему учит здравый смысл? Чему учит
практическая мудрость? Остерегаться ли худ-
шего, думать о нем или отгонять мысль об этом
худшем, представлять себе своего врага (эгали-
тарную революцию) бессильным, так, как пред-
ставляли себе пруссаков французы?»
191
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Редко кто размышлял о судьбах Европы так
глубоко и далеко, как Леонтьев. Во-первых, он
видел мощную тенденцию к созданию единой
космополитической Европы еще почти за столе-
тие до того, как появились первые наднациональ-
ные институты Европы. Во-вторых, он прекрасно
понимал, что такие проекты («Единой Европы»)
не рождаются в тиши кабинетов или на науч-
ных конференциях. Они рождаются на полях
сражений и покупаются ценой большой крови.
В-третьих, Леонтьев в очередной раз повторяет
свою формулу, что России всегда надо исходить
из худшего варианта развития событий в мире
(в данном случае для России худшим вариантом
была бы реализация проекта «Единой Европы»).
В начале XXI века мы являемся очевидцами реа-
лизации проекта «Единой Европы». Этот проект,
как показали события последних лет, не сделал
европейские народы счастливее (бесконечный
долговой и экономический кризис в Европейском
союзе), не укрепил он и безопасность в мире (под-
держка Брюсселем войны на Украине способству-
ет созданию очага европейской или даже мировой
войны в самом центре Европы).
Впрочем, сдается мне, еще не все предска-
зания Леонтьева касательно будущего Европы и
европейцев состоялись. Срок некоторых еще не
подошел. В работе «Средний европеец как идеал
и орудие всемирного разрушения» мы находим
много таких сюжетов «заката Европы». Вот один
192
В. Ю. Ката сонов
из них: «Романцы выселяются и смешиваются с
неграми, Париж разрушен и, быть может, наконец
покинут, как покинуты были столькие столицы
древности; германцы отчасти тоже выселяющие-
ся, отчасти теснимые объединенными славяна-
ми с востока, придвигаются все ближе и ближе
к Атлантическому приморью, смешиваясь теснее
прежнего с остатками романского племени… Не-
ужели это одно уже само по себе взятое не есть
именно то, что называется разрушением прежних
государств и постепенным падением прежней
культуры?» То, что европейцы «смешиваются с
неграми», – далеко не сенсация, это происходит
уже давно. А вот выселение европейцев, разруше-
ние Парижа, продвижение славян в Европу – это-
го еще нет. Но после начавшейся войны на Украи-
не, которая, кстати, поддерживается Брюсселем
и отдельными странами – членами Европейского
союза, подобные сюжеты уже не кажутся фанта-
стическими. Неужели Европа еще раз наступит
на те же самые грабли и станет очагом мировой
войны, уже третьей по счету? Только костер «пле-
менизма» мировая олигархия на этот раз решила
разжечь не в Германии, а на Украине.
О племенизме малороссов
Тут мы переходим к еще одному важному
аспекту национального вопроса. Обсуждая про-
блему панславизма, Константин Николаевич не
мог обойти такой деликатный вопрос, как славяне
193
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Малороссии (тогда слово «Украина» почти не ис-
пользовалось). Сравнивая русских (великороссов)
и украинцев (малороссов), К. Н. Леонтьев в «Ви-
зантизме и славянстве» прямо писал, что все у нас
разное, кроме Православия: «Что, как не правосла-
вие, скрепило нас с Малороссией? Остальное все
у малороссов, в преданиях, в воспитании истори-
ческом, было вовсе иное, на Московию мало по-
хожее». Я не хотел бы глубоко погружаться в тему
«Леонтьев и малороссийское славянство». Тема,
безусловно, актуальная. Думаю, что если бы мы
были способны понимать культурные различия
между великороссами и малороссами, то, навер-
ное, на сегодняшний день совершили бы мень-
ше ошибок при формировании нашей политики
в отношении Украины. Национальная политика
эпохи СССР, политика «дружбы народов», сы-
грала с нами дурную шутку. Несмотря на то что
партийные и государственные власти Советского
Союза говорили о необходимости развития наци-
ональных культур, дальше каких-то фестивалей
и «культурных декад» дело не доходило. Настоя-
щего развития культуры не происходило, потому
что политика властей не опиралась на все богат-
ство культурного наследия. Даже то, что творче-
ство Леонтьева в советское время замалчивалось,
показывает, что мы были изолированы от своего
культурного наследия. В результате мы, велико-
россы, вообще перестали чувствовать эту разницу
между собой и малороссами. Но из этого никак не
194
В. Ю. Ката сонов
следует, что ее перестали чувствовать малороссы.
Даже если не все живущие на Украине относятся
к категории малороссов*.
В заключение хочу привести еще одну цита-
ту: «…Национальное же начало, понятое иначе,
вне религии», есть не что иное, как национализм,
или, еще хуже, «славянский расизм», – писал Ле-
онтьев в «Письмах отшельника» по поводу роста
национальных движений в Юго-Восточной Ев-
ропе конца XIX века. То, что мы сегодня наблю-
даем на Украине, вполне можно назвать этим са-
мым «славянским расизмом», который, кажется,
уже перерос в «славянский фашизм». А фашизм,
как показывают события на Украине, вполне
космополитичен. Мы видим в рядах тех, кто ве-
дет боевые действия против ополченцев Ново-
россии, фашистов самых разных мастей: славян-
ских, еврейских, шведских, немецких и прочих.
Как удивительно прозорлив был Леонтьев, когда
говорил, что племенизм неизбежно порождает
космополитизм. Впрочем, тут я хотел бы Леон-
тьева дополнить: и сам этот племенизм подпиты-
вается космополитизмом. Прежде всего – миро-
вой космополитической олигархией. На примере
Украины это видно очень наглядно. В приведен-
ной выше цитате из Леонтьева также содержится
* Подробнее об этом можно прочитать в статье Н. Б. Лазаревой
«Украинский национализм. Перечитывая К. Н. Леонтьева» // Рус-
ская народная линия. Интернет. Режим доступа: http://ruskline.
ru/analitika/2014/04/09/ukrainskij_nacionalizm_perechityvaya_
knleonteva/
195
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
краткий ответ на вопрос: как избежать ужасов
фашизма? – Вернуться к Богу. По всем работам
Леонтьева красной нитью проходит эта простая
мысль: без Бога (религии) национализм пере-
рождается в племенизм.
Два социализма
Константина Леонтьева
Чтобы лучше видеть и объяснить
другим, что выгодно и невыгодно для
России, надо прежде всего дать себе
ясный отчет в том идеале, который
имеешь в виду для своей отчизны.
Константин Леонтьев.
Записки отшельника
Только одна могучая монархиче-
ская власть, ничем, кроме собствен-
ной совести, не стесняемая, освящен-
ная свыше религией, облагословенная
Церковью, – только такая власть может
найти практический выход из нераз-
решимой, по-видимому, современной
задачи примирения капитала и труда.
К. Леонтьев. Записка
о необходимости новой большой
газеты в С.-Петербурге
Парадоксы Леонтьева
В публицистике и научной литературе, даже
в СМИ, сегодня стало модным всуе и не всуе (но
196
В. Ю. Ката сонов
чаще всуе) упоминать имя русского мыслителя
Константина Николаевича Леонтьева (1831–1891).
Особенно это слало модным после того, как пре-
зидент В. Путин в прошлом году в одном из сво-
их выступлений привел обширную цитату из Ле-
онтьева, чем, безусловно, резко повысил интерес
пишущей братии к этому мыслителю. При этом
каждый находит у Леонтьева то, что ему хочется
найти. Одни называют его славянофилом, дру-
гие – западником, одни почитают Леонтьева как
выдающегося православного мыслителя, другие
подозревают его в откровенных симпатиях к ка-
толицизму и исламу, одни относят его к разря-
ду русских патриотов и националистов, другие
квалифицируют мыслителя как слегка закамуф-
лированного русофоба. Наконец, одни полага-
ют, что Леонтьев был аскетом и монахом, обла-
дающим духовным зрением и прозорливостью,
другие обращают внимание на то, что «ничто
человеческое ему было не чуждо» и что в жиз-
ни он был сибаритом, а в мировосприятии – ма-
териалистом. Впрочем, серьезные исследователи
жизни и творчества Леонтьева (например, Лев
Тихомиров, Николай Бердяев, Семен Франк) со-
вершенно верно говорят о «дуализме», «раздво-
енности» личности Леонтьева. Сам Константин
Николаевич в своей переписке и своих публика-
циях не скрывал своего «дуализма», мучился им
и последние два десятилетия своей жизни созна-
тельно его преодолевал.
197
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
В наше время очень популярной стала тема
«Константин Леонтьев и социализм». Причем те,
кто касается этой темы всуе, четко разделились
на две группы. Первая полагает, что Леонтьев
как консерватор и реакционер был непримирим к
социализму. Вторая группа относит его к разря-
ду идеологов «русского социализма», Леонтьев у
них чуть ли не идейный продолжатель Герцена
и Чернышевского. Так каким все-таки было от-
ношение Леонтьева к социализму? – Попробуем
ответить на этот вопрос.
Безбожный социализм
как продолжение капитализма
Леонтьев – стопроцентный реакционер и кон-
серватор, поэтому к социализму он относится так
же негативно, как и все другие русские (и не только
русские) реакционеры и консерваторы. Впрочем,
Леонтьев оригинальный мыслитель. Для него на
первом месте эстетика, на втором – политика, на
третьем – религия. Большинство критиков социа-
лизма апеллировали к тому, что социализм есть
отрицание христианства. Мировоззрение же Ле-
онтьева было религиозным лишь во вторую оче-
редь, а в первую очередь он был эстетом и нату-
ралистом. Леонтьев видел в социализме прежде
всего «умирание» человечества – сначала эстети-
ческое, потому культурное, а в финале истории –
и физическое. Впрочем, «умирание» началось еще
с конца XVIII века в Европе. До этого, начиная
198
В. Ю. Ката сонов
с эпохи Ренессанса, Европа представляла собой
«цветущую сложность», которую Леонтьев ви-
дел в богатстве культуры, рыцарстве, феодализ-
ме, католицизме и т.п. Вступление Европы в фазу
умирания Леонтьев связывает с капитализмом, а
капитализм являет собой уродливое социальное
явление «всеобщего упрощения» и нигилизма.
Оно при жизни Леонтьева проходило под лозун-
гами либерализма и эгалитаризма (на знамении
Французской революции 1789 года были начерта-
ны слова «свобода» и «равенство»). Истоки мате-
риалистического социализма Леонтьев усматри-
вает во Франции («Письма о Восточных делах»).
Тенденции либерализма и эгалитаризма неизбеж-
но будут приводить и уже приводят к усилению
социалистических настроений в Европе. Сначала
это были настроения «умственные», у социализ-
ма появились свои идеологи типа Прудона, Блана,
Лассаля и им подобных. Социалистические идеи
постепенно сложились в «учение экономического
равенства, учение вначале мечтательное и крот-
кое, а позднее взявшее в руки ружье» (Религия –
краеугольный камень охранения // Передовые ста-
тьи «Варшавского дневника»).
Леонтьев много раз повторяет простую мысль:
социализм – прямое продолжение буржуазного
общественного строя. Причем не такое продол-
жение, которое отрицает (преодолевает) буржуаз-
ный строй, а, наоборот, продолжает и усиливает
отвратительные черты буржуазного строя. Речь
199
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
идет о тех социалистических проектах, которые
появились в XIX веке (Прудон, Лассаль, Маркс
и другие). Они разительно отличаются даже от
социалистических проектов предыдущего века,
связанных с именами социалистов-
утопистов
Фурье, Сен-Симона, Оэуна. Те более ранние про-
екты не отрицали религию (католицизм, проте-
стантизм); более того, даже апеллировали к ней.
А вот проекты XIX века базируются на посыл-
ке, что все обыватели хотят стать буржуа. Все
хотят быть такими же буржуа, какие появились
в Европе в XIX веке. Только тогда число таких
«буржуа» будет исчисляться не десятками тысяч,
и десятками миллионов. Естественно, что такие
потенциальные «буржуа» прежде всего думают
о потреблении, а не труде в этом будущем обще-
стве «равенства и справедливости». И капита-
лизм, и социализм характеризуются предельным
экономизмом и материализмом. В конце XIX –
начале XX века русские философы (Л. Тихоми-
ров, С. Булгаков, Н. Бердяев и другие) даже ввели
понятие «экономический материализм» как глав-
ный признак умонастроений и образа жизни того
времени. Материальные цели отодвигают таким
обывателям (мещанам, по выражению Леонтьева)
Бога на второй и даже третий план. В конце кон-
цов Бог им вообще становится ненужным. Они
становятся безбожниками, атеистами, нигили-
стами. Леонтьев достаточно часто цитирует Пру-
дона, у которого истинные безбожные устрем-
200
В. Ю. Ката сонов
ления, связанные с социализмом, выражены
наиболее откровенно. Это разновидность «анар-
хического социализма». Вирус такого безбожного
социализма, по мнению Леонтьева, может окон-
чательно уничтожить европейскую (франко-
германскую)
цивилизацию, и без того ослабленную
вирусом капитализма. 1848 год в Европе показал,
что социализм перестал быть просто «идеей».
Он превратился в «действие». Парижская комму-
на 1871 года еще раз напомнила об этом. Леон-
тьев, будучи уже зрелым человеком, наблюдал и
осмысливал этот «реальный» социализм.
Леонтьев стал свидетелем многих драма-
тических событий в Европе, которые были по-
рождены противоречиями между трудом и ка-
питалом. При этом идейно ему были одинаково
чужды представители как капиталистического,
так и социалистического полюсов (последние
были представлены коммунистами либерально-
го толка или анархистами): «Для нас одинаково
чужды и даже отвратительны обе стороны – и
свирепый коммунар, сжигающий тюильрийские
сокровища, и неверующий охранитель капитала,
республиканец-лавочник, одинаково враждеб-
ный и Церкви своей, и монарху, и народу».
Россия – оплот борьбы
с европейским социализмом
Леонтьев с его гипертрофированным эстети-
ческим началом очень любил Европу, но не ту,
201
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
мещанскую Европу XIX века, а Европу эпохи Ре-
нессанса, средневековую Европу. Он любит такую
Европу даже больше, чем Россию. Особенно – Рос-
сию второй половины XIX века, которая также
заразилась либерализмом. Он очень переживает
по поводу того, что Европа несется под откос, и
надеется, что, может быть, Россия сумеет как-то
остановить процесс гниения и разложения Евро-
пы, спасет ее от буржуазно-социалистической
заразы. Леонтьев большие надежды возлагает на
так называемый византизм, под которым он по-
нимает союз Восточной Церкви и самодержавия:
«Сильны, могучи у нас только три вещи: визан-
тийское православие, родовое и безграничное са-
модержавие наше и, может быть, наш сельский
поземельный мир… Царизм наш, столь для нас
плодотворный и спасительный, окреп под влия-
нием православия, под влиянием византийских
идей, византийской культуры. Византийские
идеи и чувства сплотили в одно тело полудикую
Русь… Под его знаменем, если мы будем ему вер-
ны, мы, конечно, будем в силах выдержать натиск
и целой интернациональной Европы, если бы она,
разрушивши у себя все благородное, осмелилась
когда-нибудь и нам предписать гниль и смрад
своих новых законов о мелком земном всебла-
женстве, о земной радикальной всепошлости!»
Леонтьев полагает, что с помощью укрепления
византизма можно будет защитить Россию от
европейской буржуазно-социалистической «за-
202
В. Ю. Ката сонов
разы», остановить процесс разложения России
либерализмом (читай: капитализмом). А затем в
России сложится новый культурно-исторический
тип (вид цивилизации). Леонтьев называет этот
новый тип «византийским», «восточнославян-
ским», «славяно-византийским» и т.п. А затем
Россия придет на спасение Европе. Но постепен-
но Леонтьев начинал понимать, что его надеж-
ды на спасение Европы от чумы капитализма и
социализма через византизм весьма эфемерны.
В последние годы он думает уже не о том, что-
бы «освобождать» Европу (она, по его мнению,
обречена), а чтобы хотя бы продлить существо-
вание России путем ее «подмораживания». «Пе-
тербургская Россия, – писал он в 1880 году, – эта
мещанская современная Европа, сама трещит
везде по швам, и внимательно разумеющее ухо
слышит этот многозначительный треск еже-
минутно и понимает его ужасное значение!» В
России бурно развивается капитализм со всеми
эстетическими уродствами, которые Леонтьев не
мог выносить. А вслед за этим так называемым
русским капитализмом уже маячила его неот-
ступная тень – так называемый русский социа-
лизм. Его первым официальным носителем ока-
зался А. Герцен. Во всех учебниках и словарях
так и пишут: «Герцен – основоположник русско-
го социализма». А за ним двигалась многочис-
ленная команда народников. К народникам Леон-
тьев относился негативно, буквально брезгливо.
203
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Но угрозу с их стороны он реально осознавал и
был очень рад, что когда на императорский пре-
стол взошел Александр III, власть основательно
им «поприжала хвост». Леонтьев писал: «Слава
Богу, что мы стараемся теперь затормозить хоть
немного свою историю в надежде на то, что мож-
но будет позднее свернуть на вовсе иной путь.
И пусть тогда бушующий и гремящий поезд За-
пада промчится мимо нас, к неизбежной бездне
социальной анархии».
«Монархический социализм»
Леонтьева недаром называют «парадок-
сальным» мыслителем. В случае с социализмом
он вполне оправдал это определение. В начале
1880-х годов у него появляется идея использо-
вать для борьбы с «чумой» либерализма и эгали-
таризма именно социализм. По принципу «клин
клином выбивают». Но социализм не атеисти-
ческий, не эгалитарный (уравнительный), а так
называемый монархический, самодержавный,
охранительный. Это фактически усиление роли
самодержавного государства, более активное
его вмешательство в социально-экономическую
жизнь, установление жесткого контроля над от-
ношениями труда и капитала. Леонтьев не эко-
номист, он очень далек от экономики, но, види-
мо, он имел в виду что-то наподобие того, что
сегодня называется «шведским социализмом».
То есть изменения без ломки фундамента той
204
В. Ю. Ката сонов
цивилизации, которая сложилась в России. Ле-
онтьев далек от понимания тонкостей эконо-
мики – касаясь этой сферы, он ограничивается
лишь общими фразами: «Необходимо вступить
решительным и твердым шагом на путь чисто
экономических, хозяйственных реформ, необ-
ходимо опередить в этом отношении изнежен-
ную духом Европу, стать во главе движения…
из последних стать первыми в мире!» Леонтьев
многократно повторяет свою любимую мысль:
необходимо ограничить «подвижность капита-
лов». Фактически речь идет о том, чтобы «под-
морозить» развитие капитализма в России.
В рамках «монархического социализма»
предлагается решать двуединую задачу: с одной
стороны, обеспечивать удовлетворение матери-
альных потребностей всех членов общества, не
допускать нищеты и бедности; с другой стороны,
развивать в народе религиозность, поддерживать
и поощрять духовные потребности с тем, чтобы
материальное начало не возобладало в народе.
Вот что Леонтьев писал об этой двуединой за-
даче в «Записке о необходимости новой большой
газеты в С.-Петербурге»: «Только одна могучая
монархическая власть, ничем, кроме собствен-
ной совести, не стесняемая, освященная свыше
религией, облагословенная Церковью, только
такая власть может найти практический выход
из неразрешимой, по-видимому, современной
задачи примирения капитала и труда. Рабочий
205
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
вопрос – вот тот путь, на котором мы должны
опередить Европу и показать ей пример. Пусть
то, что на Западе значит разрушение, у славян
будет творческим созиданием… Народу нашему
утверждение в вере и вещественное обеспечение
нужнее прав и реальной науки… Только удовлет-
ворение в одно и то же время и вещественным,
и высшим (религиозным) потребностям русского
народа может вырвать грядущее поколение про-
столюдинов из когтей нигилистической гидры.
Иначе крамолу мы не уничтожим, и социализм
рано или поздно возьмет верх, но не в здоровой и
безобидной форме новой и постепенной государ-
ственной организации, а среди потоков крови и
неисчислимых ужасов анархии… Надо стоять на
уровне событий, надо понять, что организация
отношений между трудом и капиталом в том или
другом виде есть историческая неизбежность и
что мы должны не обманывать себя, отвращая
лицо от опасности, а, взглянув ей прямо в глаза,
не смущаясь, понять всю ее неотвратимость».
Как бы предвидя возражения со стороны
непримиримых монархистов и критиков идео-
логии «экономического материализма», Леон-
тьев в той же статье специально подчеркивает,
что реальный социализм может существовать
лишь при прочной монархии, никакие другие
государственно-политические формы не могут
гарантировать прочности социализма как пра-
вильно выстроенных отношений между трудом
206
В. Ю. Ката сонов
и капиталом: «Я скажу даже больше: если со-
циализм не как нигилистический бунт и бред
самоотрицания, а как законная организация тру-
да и капитала, как новое корпоративное прину-
дительное закрепощение человеческих обществ
имеет будущее, то в России создать… этот новый
порядок, не вредящий ни Церкви, ни семье, ни
высшей цивилизации – не может никто кроме
монархического правительства».
Леонтьев по размышлении понимает, что
«монархический социализм» не может держаться
только на одном столпе – самодержавной власти.
Нужна другая опора – вера, религия, Церковь.
За год до смерти в письме к Александрову Кон-
стантин Николаевич еще раз излагает план ми-
стического и монархического реакционного «со-
циализма»: «Иногда я думаю, что какой-нибудь
русский царь станет во главе социалистического
движения и организует его так, как Константин
способствовал организации христианства. Но
что значит “организация”? Организация значит
принуждение, значит благоустроенный деспо-
тизм, значит узаконение хронического, постоян-
ного, искусно и мудро распределенного насилия
над личной волей граждан… И еще соображение:
организовать такое сложное, прочное и новое
рабство едва ли возможно без помощи мистики.
Вот если после присоединения Царьграда не-
бывалое доселе сосредоточение православного
управления в соборно-патриаршей форме совпа-
207
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
дает, с одной стороны, с усилением и того ми-
стического потока, который растет еще теперь в
России, а с другой – с неотвратимыми и разру-
шительными рабочими движениями и на Западе,
и даже у нас, – то хоть за две основы – религиоз-
ную и государственно-экономическую – можно
будет поручиться надолго».
Сельская община и социализм
Говоря об особенностях русского человека, Ле-
онтьев называл такую его особенность, как коллек-
тивизм. Этот коллективизм проистекал из общин-
ной формы организации крестьянской жизни. Хотя
Леонтьев не был народником (более того, народ-
ников не любил и презирал), он, как и народники,
полагал, что это создает основу для «русского со-
циализма». Впрочем, отношение Леонтьева к тако-
му качеству, как коллективизм, было смешанным.
Он сначала очень был этим недоволен, полагая,
что коллективизм не в состоянии произвести яр-
ких личностей. А если нет ярких личностей, то нет
и «цветущей сложности». Коллективизм русского
человека претил эстетическому чувству Леонтье-
ва. Вероятно, в его представлении коллективизм
ассоциировался с чем-то наподобие «лагерного со-
циализма» Л. Троцкого, в котором действительно
самобытной личности места не было. Но позднее,
когда Леонтьев стал возлагать определенные на-
дежды на социализм, он ухватился за идею коллек-
тивизма – по принципу «нет худа без добра».
208
В. Ю. Ката сонов
Корнем русского коллективизма была сель-
ская община. На общину как основу исключи-
тельно «русского социализма» Леонтьев обратил
внимание еще в 1870 году в своей работе «Грамот-
ность и народность». Вот фрагменты этой работы:
«Европейцы, чуя в нас для них что-то неведомое,
приходят в ужас при виде этого грозного, как они
говорят, “соединения самодержавия с коммуниз-
мом”, который на Западе есть кровавая революция,
а у нас монархия и вера отцов». Под российским
«коммунизмом» понималась сельская (земская)
община, которая сохранилась и после того, как в
1861 году была начата реформа, известная под на-
званием «отмена крепостного права». «Крепост-
ное право» было отменено, а «земская община» –
сохранена. И это, по мнению Леонтьева, было
спасительным для России решением. Те молодые
реформаторы, которые хотели из России сделать
Европу, сами того не ожидая, сделали полезное
дело: «…они не предвидели, что земская общи-
на будет у нас в высшей степени охранительным
началом и предупредит развитие буйного проле-
тариата; ибо в ней некоторого рода коммунизм
существует уже de facto, а не в виде идеала, к кое-
му надо рваться, ломая преграды». Фактически
у Константина Николаевича синонимом «монар-
хического социализма» был «феодальный социа-
лизм», или «социалистический феодализм». И он
не стеснялся таких формулировок и выражений.
Ведь надо было спасать Россию и Европу!
209
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Сословный социализм
как форма «монархического социализма»
Мы уже говорили, что К. Леонтьев полагал со-
словность обязательным условием стабильности
любого государства. В Западной Европе буржу-
азные революции сословность уничтожили, что
дало свободу «подвижному капиталу», который
начал свою разрушительную работу. В России
сословность сохранялась до Александра II, хотя,
безусловно, в отдельные элементы этой сословно-
сти постоянно вносились какие-то коррективы.
Напомним, что в Российской империи на-
селение имело достаточно сложное деление по
разным группам, причем каждая имела свои
особенные права и обязанности. И это было за-
фиксировано в своде законов Российской импе-
рии. Прежде всего, все проживающие на терри-
тории империи лица делились на подданных и
иностранцев. Подданные, в свою очередь, со-
стояли из трех категорий: природные поддан-
ные, инородцы, финские обыватели. Собствен-
но сословиями были четыре основные группы
природных подданных (статья 4 Свода законов):
1) дворянство; 2) духовенство; 3) городские обы-
ватели; 4) сельские обыватели.
Однако в рамках указанных сословных групп
между отдельными лицами могли быть столь се-
рьезные культурно-исторические различия, что
на практике под сословиями понимались более
210
В. Ю. Ката сонов
мелкие группы. Например: дворянство делилось
на потомственное и личное (и они имели меж-
ду собой очень мало общего); духовенство раз-
делялось по исповеданиям; городское сословие
распадалось на пять различных «состояний»
(статья 503): почетные граждане (личные и по-
томственные), гильдейское купечество (местноe
и иногородноe), мещане (или посадские), ремес-
ленники (или цеховые), рабочие люди. Отдельно
закон выделял еще «казачье сословие».
После реформ Александра II, по мнению из-
вестного российского правоведа Н. М. Коркуно-
ва, эффективно сословные различия сохранились
только в существовании одного привилегирован-
ного сословия – дворянства*. Тем самым русское
законодательство того времени о правах состоя-
ния состояло в противоречии с фактическими
условиями жизни; не редкость было встретить
человека, который не знал, к какому сословию он
принадлежал. К. Леонтьев прекрасно видел, как на
его глазах происходило размывание и уничтоже-
ние сословной структуры российского общества.
Поэтому Константин Николаевич всегда призы-
вал к сохранению и восстановлению той сослов-
ности, которая существовала еще при императоре
Николае I. В последние годы программа восста-
новления сословности в России стала частью про-
екта «монархического социализма» Леонтьева.
* Коркунов Н. М. Русское государственное право. Том I. СПб.:
Тип. М. М. Стасюлевича, 1901. Глава III.
211
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Социалистический проект Леонтьева мож-
но было бы назвать «сословным социализмом»,
поскольку он предполагал сословное устройство
общества, которое, по мнению Константина Ни-
колаевича, необходимо для укрепления госу-
дарственности. Леонтьев ожидал «образования
новых весьма принудительных общественных
групп, новых горизонтальных юридических
расслоений, рабочих, весьма деспотических и
внутри вовсе не эгалитарных республик… уза-
конения новых личных, сословных и цеховых
привилегий… вся земля будет разделена между
подобными общинами и личная поземельная
собственность будет… уничтожена». В рам-
ках феодально-сословного социализма власти
«ограничат надолго прямыми узаконениями
и всевозможными побочными влияниями как
чрезмерную свободу разрастания подвижных
капиталов, так и другую, тоже чрезмерную сво-
боду обращения с главной недвижимой соб-
ственностью – с землею»*.
«Корпоративный социализм»
Кстати, некоторые исследователи творчества
Леонтьева отмечают, что та социально-экономическая
модель, которая на некоторое время уста-
* Более подробно с этими идеями Леонтьева можно ознако-
миться в интересной статье М. А. Емельянова-Лукьянчикова
«Константин Леонтьев о “социалистическом феодализме” в Рос-
сии: два сценария» // Интернет. Режим доступа: http://www.portalslovo.
ru/history/39049.php
212
В. Ю. Ката сонов
новилась при «диктаторах» Франко и Салазаре
в послевоенных Испании и Португалии, имела
некоторое сходство с моделью «сословного со-
циализма» Леонтьева. Там роль сословий вы-
полняли корпорации, получившие от «диктато-
ров» особые полномочия. Своеобразная модель
«корпоративного социализма». Известный эми-
грантский исследователь творчества Константи-
на Леонтьева Юрий Иваск (1907–1986) в своей
книге «Константин Леонтьев (1831–1891). Жизнь
и творчество» (впервые была опубликована в
США в 1974 году) высказал предположение, что
если бы Леонтьев дожил до середины XX века,
то он стал бы сторонником корпоративных госу-
дарств, созданных Франко в Испании и Салаза-
ром в Португалии.
Эту же мысль подхватывает другой автор, пра-
вославный священник: «И Леонтьев, и Салазар, и
Франко были приверженцами государственности
христианской. Леонтьев был озабочен сохранени-
ем России – наследницы Византии, православный
дух которой он считал нашим безценным наслед-
ством и который уже начал гаснуть к его времени.
А в одной из своих речей создатель и бессменный
на протяжении 40 лет руководитель португаль-
ского “нового государства” профессор экономики
Антониу Салазар призвал: “Рассматривать Госу-
дарство как служение Богу во имя общего блага,
всем сердцем – теми, кто облечен властью; не за-
бывать, когда повелеваешь, во имя какой справед-
213
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
ливости это осуществляется, и не забывать, когда
подчиняешься, о священном достоинстве того,
кто повелевает”. Христианская государственность
и была для них “деспотической идеей”, которая не
давала основанной на ней материи национальной
жизни разбегаться и растворяться в окружающем.
Салазар и Франко, как никто из европейских, да
и мировых лидеров, понимали, что сложность и
цветение элементов их миров тогда возможны,
когда скреплены рамками объединяющей их идеи
христианской государственности. В этих рамках
осложнение и цветение составных частей целого
дает силу и своеобразие самому целому. Но появ-
ление и развитие элементов, не вписывающихся в
единство целого – губит это целое, а следователь-
но, губит и его элементы»*.
Особенно близка к идеям К. Леонтьева мо-
дель корпоративного государства, которая суще-
ствовала на протяжении нескольких десятилетий
в Португалии (с 1933 по 1968 г.). Примечательно,
что установление режима Антониу Салазара
произошло в начале 1930-х годов без каких-либо
революций, переворотов и войн. Все было тихо и
«цивилизованно». По какому-то недоразумению
этот режим называют фашистским. Он, скорее,
имел ярко выраженную национальную окраску,
ставил задачу консолидации всех национальных
сил. Никаких тесных идейных отношений с Гит-
* Свящ. Георгий Титов. Опыт построения элитарного государ-
ства // Интернет. Режим доступа: http://www.sorokinfond.ru/index.
php?id=276
214
В. Ю. Ката сонов
лером и Муссолини, которые провозглашали
национал-социалистические лозунги, у порту-
гальского лидера не было. Опять-таки власть в
Португалии называли диктатурой. Все познает-
ся в сравнении. Власть Салазара трудно назвать
диктатурой на фоне фашистских режимов Гит-
лера и Муссолини. Между прочим, в Португа-
лии не было даже смертной казни. Хотя принято
считать Португалию отсталой в экономическом
отношении страной, однако во времена Сала-
зара ее относительный экономический уровень
(на фоне Европы) даже несколько вырос. Пусть
Салазар не стеснялся называть свое государство
элитарным, однако степень социальной поляри-
зации в этой пиренейской стране не была запре-
дельной. Также Салазар не стеснялся называть
свое государство корпоративным, хотя такое на-
звание ассоциировалось с фашистскими режи-
мами. Наконец, руководитель Португалии уде-
лял большое внимание религии (Католической
церкви). Между прочим, Гитлер занимал почти
открыто враждебную позицию по отношению
к христианству, а Муссолини и Франко были
просто католиками и в жизнь Церкви сильно не
вникали. А вот Салазар, как полагают некото-
рые исследователи, в целях укрепления госу-
дарственной власти опирался на Католическую
церковь не меньше, чем на армию.
Суть корпоративного государства Салазара
раскрывает современный исследователь М. Ф. Ан-
215
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
тонов в своей книге «От капитализма к тотали-
таризму». Согласно конституции, принятой в
1933 году, Португалия объявлялась «унитарной
корпоративной республикой». Власть формаль-
но осуществляли президент и государственный
совет, а по существу – премьер-министр с дикта-
торскими полномочиями, который сам назначал
министров (поэтому про него говорили, что он –
«президентствующий премьер»). Национальное
собрание (парламент) было совещательным ор-
ганом. (Сам Салазар говорил, что ему достаточ-
но небольшого парламента – совета министров.)
Была создана и Корпоративная палата, которая
включала представителей местных властей и
религиозных организаций, промышленников,
торговцев и деятелей культуры. Этот орган мог
обсуждать проекты законов, которые потом
передавались на рассмотрение Национального
собрания. Избирательными правами пользова-
лись люди состоятельные и грамотные (женщи-
ны – не менее чем с дипломом средней школы)»*.
Конечно, Португалию времен Салазара с боль-
шой натяжкой можно назвать «корпоративным
социализмом». В литературе ее чаще называют
«корпоративным капитализмом». Или более ней-
трально – «корпоративное государство».
Но если говорить честно, то у Леонтьева по-
нятие «социализм» также достаточно условно,
* См.: Антонов М. Ф. От капитализма – к тоталитаризму. Мир в
XXI�� веке и судьбы России. М.: Альта-Принт, 2008. Глава 6 «Кор-
поративное «новое государство Антониу Салазара».
216
В. Ю. Ката сонов
поскольку оно экономическое, не касается ци-
вилизационного устройства общества. «Капита-
лизм» и «социализм» – лишь некие градации на
шкале, определяющей степень государственного
вмешательства в экономику, его влияния на рас-
пределение общественного продукта, масштаб-
ность государственных социальных программ.
Это примерно, как спор двух людей, оптимиста
и пессимиста, по поводу стакана с водой. Один
утверждает, что стакан наполовину полон (опти-
мист), другой – что наполовину пуст (пессимист).
Одни, например, могут утверждать, что Шве-
ция – страна особого «шведского социализма».
А другие, наоборот, – что это страна особого
«шведского капитализма». Никаких стандартов
для определения границы между капитализмом
и социализмом в таком узком (экономическом)
понимании в мире не существует.
Предчувствия
социалистической «пугачевщины»
Но постепенно Леонтьев перестает верить
даже в возможность «монархического социализ-
ма». Слишком очевидно, что либерализация в
России усиливается, а монархическая власть не
укрепляется. Более того, Леонтьев начинает чув-
ствовать, что эта власть в ближайшее время мо-
жет резко ослабнуть. Это предчувствие Леонтье-
ва основывается на том, что в России стала витать
идея «конституции», «конституционной монар-
217
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
хии». Константин Николаевич прекрасно пони-
мал, что конституция проблем России не решит.
На некоторое время она может создать иллюзию
того, что Россия стала «цивилизованной страной».
Но на самом деле конституция – мина замедлен-
ного действия. Почему? Русский человек привык
бояться Бога и повиноваться Государю. Русскому
человеку говорят: больше не надо повиноваться
Царю, главное, чтобы ты исполнял закон. Уваже-
ние и покорность монарху быстро исчезают. А вот
подчинение закону не появляется. Русского чело-
века к законопослушанию надо готовить, учить
очень долго. А до того как он успеет стать таким же
законопослушным, как англичанин или немец, в
России вспыхнет «пугачевщина». И эта «пугачев-
щина» приведет к созданию в конце концов социа-
лизма. Но не того, «монархического», социализма,
а социализма «жесткого», устанавливающего на-
стоящее рабство. Коллективным же рабовладель-
цем будет государство, управляемое небольшой
группой революционеров. В последние годы сво-
ей жизни Леонтьев находился в подавленном со-
стоянии, поскольку он ощущал вполне отчетливо,
что именно этот вариант социализма помимо его
воли и желания будет иметь место в России. Вот
что он прозорливо писал о конституции и после-
дующей социальной революции в России: «Либе-
рализм, простертый еще немного дальше, довел
бы нас до взрыва, и так называемая конституция
была бы самым верным средством для произведе-
218
В. Ю. Ката сонов
ния насильственного социалистического перево-
рота, для возбуждения бедного класса населения
противу богатых, противу землевладельцев, бан-
киров и купцов, для новой, ужасной, может быть,
пугачевщины. Нужно удивляться только, как это
могли некоторые, даже и благонамеренные, люди
желать ограничения царской власти в надежде на
лучшее умиротворение России! Русский просто-
людин сдерживается гораздо более своим духов-
ным чувством к особе Богопомазанного Государя
и давней привычкой повиноваться Его слугам, чем
каким-нибудь естественным свойством своим и
вовсе не воспитанным в нем историей уважением
к отвлеченностям закона. Известно, что русский
человек вовсе не умерен, а расположен, напро-
тив того, доходить в увлечениях своих до край-
ности. Если бы монархическая власть утратила
бы свое безусловное значение и если бы народ по-
нял, что теперь уже правит им не сам Государь,
а какими-то неизвестными путями набранные и
для него ничего не значащие депутаты, то, может
быть, скорее простолюдина всякой другой нацио-
нальности русский рабочий человек дошел бы до
мысли о том, что нет больше никаких поводов по-
виноваться. Теперь он плачет об убитом Государе
в церквах и находит свои слезы душеспаситель-
ными; а тогда о депутатах он не только плакать
бы не стал, но потребовал бы для себя как можно
побольше земли и вообще собственности и как
можно меньше податей…»
219
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Н. Бердяев в свое работе о Леонтьеве (опу-
бликованной в 1926 году) так комментировал эти
слова Леонтьева: «Предсказание это сбывается
дословно. В нем дано описание характера рус-
ской революции лет за тридцать пять до ее тор-
жества». Бердяев писал, что у Леонтьева «можно
найти и совершенно конкретные предвидения
русской революции, почти буквальное описание
ее характера. В этом он был настоящим про-
роком. Эти предвидения чередовались у него с
планами и мерами предотвращения грядущей
опасности и грядущего разрушения, часто наи-
вными и практически бездейственными». В на-
чале 1890 годов Леонтьев отмечал, что если идти
в том же направлении, то «Россия, через каких-
нибудь десять всего лет, увидала бы себя с це-
лым сонмом ораторов, аферистов… во главе… с
миллионами пьяных, разорившихся и свирепых
батраков». Леонтьев не очень ошибся в сроках –
до первой «русской» революции оставалось 15
лет. Он весьма живописно представлял себе эту
ситуацию. «Вообразим себе на минуту, – писал
Константин Николаевич – …В России республи-
ка; члены Дома Романовых частично погибли,
частию в изгнании. Монастыри закрыты; школы
секуляризованы; некоторые церкви приходские,
так и быть, пока еще оставлены для глупых лю-
дей. Чернышевский президентом; Желябов, Ше-
вич, Кропоткин министрами; сотрудники наших
либеральных газет и журналов – кто депутатами,
220
В. Ю. Ката сонов
кто товарищами министров». Оторопь берет от
прозорливости Леонтьева. По этой части, он, как
мне думается, превзошел даже Достоевского.
Впрочем, даже дикая «пугачевщина» и после-
дующий свирепый социализм, как думает Леон-
тьев, все-таки лучше, чем либерализм, который
гораздо быстрее доведет человечество до могилы.
В работе «Средний европеец как идеал и орудие
всемирного разрушения» мы читаем: «Комму-
низм в своих буйных стремлениях к идеалу не-
подвижного равенства должен рядом различных
сочетаний с другими началами привести посте-
пенно, с одной стороны, к меньшей подвижности
капитала и собственности, с другой – к новому
юридическому неравенству, к новым привиле-
гиям, к стеснениям личной свободы и принуди-
тельным корпоративным группам, законами рез-
ко очерченным, вероятно даже, к новым формам
личного рабства или закрепощения». Мы были
свидетелями именно такой модели социализма
и можем подтвердить, что действительно были
«стеснения личной свободы», существовали
«принудительные корпоративные группы», имели
место «новые формы личного рабства или закре-
пощения», постепенно возникало «новое юридиче-
ское неравенство» и «новые привилегии». Но было
при этом уменьшение «подвижности капитала и
собственности», проще говоря, было уничтожено
всевластие капитала. Да, было непростое время,
его можно оценивать по-разному. Но прав был
221
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Леонтьев, когда говорил, что даже такая жесто-
кая форма коммунизма не является абсолютным
злом, так как притормаживает быстрый процесс
либерального разложения человечества и его дви-
жения к своей гибели.
Какой социализм нужен России?
Следует признать, что кое в чем Леонтьев за-
блуждался. Он считал, что именно Россия может
стать оплотом противостояния той социальной
революции, которая вызревала в Европе. Оказа-
лось, что Россия, наоборот, стала лидером ми-
ровой социалистической революции, которой в
немалой степени заразил Европу. Сначала, сра-
зу же после Первой мировой войны, Германию и
Венгрию (неудавшиеся социалистические рево-
люции), а потом, после Второй мировой войны, –
Восточную Европу, а также некоторые страны за
пределами Европы. Бердяев писал в 1926 году:
«В одном отношении К. Н. ошибался: он долгое
время думал, что в России почва разнообраз-
нее и сложнее, чем в современной Европе, и что
поэтому Россия может остановить мировую со-
циалистическую и анархическую революцию.
Оказалось, что Россия стала во главе социали-
стической и анархической революции, и эгали-
тарная страсть оказалась в русском народе более
сильной, чем у народов Запада».
Кстати, внимательно читая Леонтьева, мож-
но понять и сравнительно скромный срок суще-
222
В. Ю. Ката сонов
ствования советского социализма (70 лет). У него
была одна опора – государство. Причем сверх-
жесткое государство, на языке большевиков –
«диктатура пролетариата». Но на одной опоре
долго не устоишь. Не было второй опоры, о не-
обходимости которой предупреждал Константин
Николаевич, – вера, религия, Церковь. Сталин
задумался об этой опоре, но слишком поздно. А
Хрущев эту опору, которую только-только нача-
ли воздвигать после войны, немедленно демон-
тировал. Была еще третья опора в конструкции
Леонтьева – община и коллективизм. Но ее на-
чал демонтировать еще Столыпин, а большеви-
ки успешно завершили этот процесс. Ни советы,
ни трудовые коллективы, ни колхозы не смогли
вернуть того истинного духа народного коллек-
тивизма, о котором писал Леонтьев.
Несложно заметить определенную противо-
речивость в высказываниях Леонтьева по поводу
социализма. Но эта противоречивость поверх-
ностная, так как высказывания относятся к раз-
ным годам. А ситуация в России и в мире уже в те
далекие времена была достаточно динамичной.
Кроме того, следует обратить внимание на
то, что социализм в работах Леонтьева исполь-
зуется в разных смыслах. В одних случаях речь
идет о социализме как некоей религии, заменя-
ющей христианство. Религии, на фундаменте ко-
торой может возникнуть некая еще неизвестная
человечеству цивилизация (которой Леонтьев
223
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
очень боялся, полагая ее «концом истории»). В
других случаях речь идет о социализме как не-
коей государственной политике, направленной
на регулирование социально-экономических от-
ношений. Политике, которая не посягает на то,
чтобы стать новой религией. Политике, которая
осуществляется на фундаменте существующей
цивилизации. К сожалению, и сегодняшние бес-
конечные споры по поводу социализма в немалой
степени порождаются этой путаницей. Очевид-
но, что социализм как религия и цивилизация –
это путь в никуда, приближение «конца исто-
рии» (точнее – земной истории). Если речь идет
о том, что социализм – лишь часть цивилизации,
относящаяся к сфере социально-экономической,
тогда надо понять, частью какой цивилизации
такой социализм является или может быть. К со-
жалению, ни наши политологи, ни наши фило-
софы, ни наши политики такими метафизиче-
скими вопросами не отягощаются. Надо бы им
рекомендовать читать Данилевского, Леонтьева,
Тихомирова.
Леонтьев продолжат думать о социализме
до последних дней своей жизни. За несколько
месяцев до своей кончины у Константина Нико-
лаевича состоялась беседа с Л. А. Тихомировым
по поводу социализма. Два величайших русских
мыслителя договорились о том, что они совмест-
но будут осмысливать феномен социализма и го-
товить предложения для власти по поводу того,
224
В. Ю. Ката сонов
как ей относиться к существующему социализ-
му и какой социализм в России строить. Об этом
можно прочитать в подробных воспоминаниях
Льва Александровича, которые были опублико-
ваны в виде книги «Тени прошлого». Тихоми-
ров уже в одиночку продолжал этот проект. Он
пережил Константина Николаевича на 22 года и
за это время успел подготовить много интерес-
ных работ, посвященных проблеме социализма.
Видно, что целый ряд мыслей Тихомирова были
навеяны Леонтьевым, которого Лев Алексан-
дрович считал своим учителем. Тем не менее от-
ношение обоих мыслителей к социализму было
разным: у Леонтьева – смешанным, противоре-
чивым, а у Тихомирова – почти исключитель-
но негативным.
Константин Леонтьев
об экономике
Нельзя ставить монументы за лов-
кую торговлю… Торговля необходи-
ма; торговля в государстве то же, что
пищеварение в теле; и без пищеваре-
ния нельзя; но никто не считает пи-
щеварение отправлением высшим, и
нельзя идею торговли возводить на
пьедестал, наравне с гражданской до-
блестью, с поэзией, с военными под-
вигами, пожалуй, даже и с научны-
ми заслугами, столь измельчавшими
225
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
и опошленными теперь бездарным
множеством ученых вульгарностей.
К. Леонтьев. Господин Катков
и его враги на празднике Пушкина
Сразу хочу сказать, что К. Леонтьев не ста-
вил перед собой задачу специально заниматься
изучением и осмыслением экономики. Никакого
систематического, целостного изложения взгля-
дов на экономику мы у Леонтьева не найдем Тем
не менее в его работах можно обнаружить много
интересных и остроумных замечаний, имеющих
прямое или косвенное отношение к сфере сель-
ского хозяйства, промышленности, торговли, де-
нег и т.п. Кроме того, общий подход Леонтьева к
изучению и пониманию общества и истории со-
держит некоторые подсказки, позволяющие нам
лучше понимать, что такое экономика.
Ответы Леонтьева на вызовы
«экономического материализма»
Ключевая мысль Леонтьева, касающаяся
экономики, очень проста: экономическая сфера
жизни общества занимает важное, но все-таки
подчиненное положение по отношению к таким
сферам общественной жизни, как политика, го-
сударственная деятельность, культура, религия.
Такое понимание роли и места экономики в об-
ществе вписывается в концепцию цивилизации
(культурно-исторических типов) Н. Данилевско-
226
В. Ю. Ката сонов
го. Леонтьев считал себя учеником и продолжате-
лем дела Данилевского, восприняв с небольшими
оговорками его учение о цивилизации. Правда,
Леонтьев в отличие от своего предшественника
и учителя не стал углубляться в изучение эко-
номики, а у Данилевского был ряд интересных
работ на эту тему. Для иллюстрации понимания
Леонтьевым места экономики в обществе приве-
ду цитату из его статьи «Господин Катков и его
враги на празднике Пушкина»: «Нельзя ставить
монументы за ловкую торговлю… Торговля не-
обходима; торговля в государстве то же, что пи-
щеварение в теле; и без пищеварения нельзя; но
никто не считает пищеварение отправлением
высшим, и нельзя идею торговли возводить на
пьедестал, наравне с гражданской доблестью, с
поэзией, с военными подвигами, пожалуй, даже
и с научными заслугами, столь измельчавшими
и опошленными теперь бездарным множеством
ученых вульгарностей».
Подобного рода высказываний у Леонтьева
достаточно много. И они не случайны. Дело в
том, что Константин Николаевич жил в то вре-
мя, когда неожиданно в обществе возобладала
идеология так называемого экономического ма-
териализма. На этот феномен обращал внимание
не только К. Леонтьев, но также другие русские
мыслители конца XIX – начала XX века. Среди
них Л. Тихомиров, С. Булгаков, Н. Бердяев. Ле-
онтьев во многих своих работах показывает, что
227
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
в большинстве случаев за конкретными проявле-
ниями «экономического материализма» прячется
зло более высокого порядка – либерализм с его
религиозными фетишами научного, техническо-
го и экономического «прогресса».
Гипнотический эффект западной
экономической «науки»
Идеология «экономического материализма»
зародилась не внутри России, она пришла к нам
из Европы под видом разного рода «научных»
теорий. Например, в виде марксизма, который,
по мнению его адептов, впервые поставил на
«научную» основу изучение общества и исто-
рии. Ключевой категорией марксистской «нау-
ки» стала «общественно-экономическая форма-
ция». Это абстрактная модель общества для всех
стран и на все времена. Эта модель исходит из
того, что фундаментом общества (базисом) яв-
ляется экономика, экономические отношения.
А все остальное можно назвать «надстройкой»,
которая опирается на экономический базис и
которая вырастает из него. Основоположник
марксизма включал в надстройку политику, го-
сударство, идеологию, культуру, науку, право и
даже… религию. У Маркса даже религия оказы-
валась «продуктом» экономического развития.
Фактически экономический материализм Марк-
са – «религия наоборот», «религия экономизма».
Между прочим, в начале XX века С. Булгаков
228
В. Ю. Ката сонов
написал небольшую работу, которая называется
«Карл Маркс как религиозный тип». Нетрудно
заметить, что общественно-экономическая фор-
мация дает перевернутую картину социального
мира по сравнению с картиной, которая осно-
вывается на понимании общества как цивилиза-
ции. Впрочем, такую же перевернутую картину
социального мира давали и те западные теории,
которые условно можно было назвать «буржуаз-
ными». Особенно экономические теории. К сере-
дине XIX века удалось создать миф о том, что
экономическая наука в отличие от традиционных
социальных наук лишена «субъективности», не-
которые адепты «экономического материализма»
дошли даже до того, что стали относить ее к раз-
ряду «точных» наук. Чтобы возникла иллюзия
того, что экономика – «точная» наука и всякие
сомнения относительно ее выводов можно от-
нести к разряду «мракобесия», ее стали активно
наполнять формулами, таблицами и математиче-
скими расчетами (математизация экономики).
На многих в России этот «научный» гип-
ноз действовал безотказно. В России появилась
своя «экономическая наука», которая на самом
деле на 99 процентов была перепевами западных
авторов, принадлежавших к религиозной секте
«экономического материализма». Самобытных
русских экономистов того времени можно было
пересчитать по пальцам. К ним прежде всего
можно отнести Сергея Шарапова, Василия Коко-
229
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
рева, Александра Кошелева, Александра Нечво-
лодова, Георгия Бутми. Они не принадлежали к
корпорации «профессиональных экономистов»,
то есть не были заложниками религиозных идей
«экономического либерализма».
На Леонтьева чары западного «экономиче-
ского материализма» также не действовали. Ду-
маю, что достаточно скромное место, которое
Леонтьев в своем творчестве уделяет экономике,
в определенном смысле является вызовом «духу
времени» и «экономическому материализму».
Тем самым Леонтьев как бы ставит экономику на
законное место. Прежде всего – в сознании чело-
века. Константин Николаевич хочет напомнить
читателю, что кроме желудка в человеке есть
много других важных органов и частей: сердце,
мозг, легкие и т.д. Что кроме пищеварения в че-
ловеке имеют место и другие важные процессы:
дыхание, кровообращение, обмен веществ. Не
говоря уже про такой «невидимый» глазу про-
цесс, как мышление.
Кстати, Леонтьев ставил экономику на ее
законное место даже в политике. В политике он
как дипломат разбирался очень неплохо. В сре-
де государственных деятелей и дипломатов в то
время существовало непререкаемое мнение, что
национальное богатство, экономическая мощь
государства является самой главной гарантией
безопасности и устойчивости государства. Эко-
номическая мощь может компенсировать любые
230
В. Ю. Ката сонов
другие слабости государства. Леонтьев так не
считал. Например, в работе «Средний европе-
ец как идеал и орудие всемирного разрушения»
Константин Николаевич писал: «…богатство на-
ции одно только само по себе менее всего может
спасти нацию от политической гибели». В дан-
ном случае он имел в виду Францию, которая
формально была в 1870-е годы самой экономи-
чески сильной страной Европы после Англии, но
в которой имелись явные признаки разложения.
Леонтьев предсказывал, что в будущем Франция
понесет еще новые поражения (после поражения
во франко-прусской войне).
Западная экономическая мысль –
разновидность либерализма
В своих работах Леонтьев упоминает име-
на некоторых западных экономистов. Так, Кон-
стантин Николаевич достаточно подробно раз-
бирает некоторые положения работ английского
экономиста Джона Стюарта Милля (1806–1873).
Леонтьев ставит Милля намного выше других
экономистов и социологов Европы за то, что тот
очень глубоко и тонко показывает процессы со-
циальной энтропии (разрушения) под влиянием
капиталистического развития. Особенно близки
Леонтьеву мысли англичанина о том, что капи-
тализм разрушает кристаллическую структуру
общества, предельно упрощает ее, порождает
социальное, культурное и умственное однообра-
231
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
зие, делает общество серым и унылым, ускоряет
«закат» Европы. Константин Николаевич цити-
рует известную работу Милля «О свободе». Но
при этом отмечает крайне неудачное название
самой книги, подозревая, что сам автор не сво-
боден от уз экономического и всякого иного ли-
берализма: «В 50-х годах Дж. Ст. Милль издал
замечательную книгу “О свободе”. Книга эта,
положим, весьма неудачно озаглавлена – ее надо
бы назвать “О разнообразии” или “О разнообраз-
ном развитии людей”, – ибо она написана прямо
с целью доказать, что однообразие воспитания и
положений, к которому стремится Европа, есть
гибель. “Свобода” тут у него вовсе некстати,
ибо от него как-то ускользнуло то обстоятель-
ство, что именно нынешняя свобода, нынешняя
легальная эгалитарность, больше всего и спо-
собствует тому, чтобы все большее и большее
количество людей находилось в однородном
положении и подвергалось бы однообразному
воспитанию». Это цитата из работы Леонтьева
«Национальная политика как орудие всемир-
ной революции. Письма к отцу Иосифу Фуде-
лю» (1888). Далее Леонтьев заключает: «Однако,
несмотря на эту грубейшую и непостижимую
ошибку, в этой книге Дж. Ст. Милля есть дра-
гоценные страницы и строки, его же собствен-
ный либерализм беспощадно опровергающие».
О чем свидетельствуют эти замечания Леонтье-
ва об английском экономисте? Во-первых, о том,
232
В. Ю. Ката сонов
что он относится с большой симпатией к Миллю
(считая его одним из наиболее ярких мыслите-
лей Запада XIX века). Во-вторых, что даже такой
яркий мыслитель, как Милль, оказывается плен-
ником идеологии либерализма, которую тог-
дашний немецкий социолог Макс Вебер назы-
вал «духом капитализма» (не вкладывая, между
прочим, в это понятие никакого негатива).
Технический и экономический
прогресс – детище либерализма
Экономика Леонтьева интересует не сама
по себе, а как некое звено в цепи причинно-
следственных связей. Причинно-следственные
связи, которые порождают изменения одновре-
менно на всех уровнях жизни и бытия человека.
Таков общий методологический подход Леонтье-
ва к изучению социального мира в рамках его
«натуралистической социологии». В уже упомя-
нутой работе «Национальная политика…» Кон-
стантин Николаевич пишет: «Природа, “натура”
человека, учреждения, быт, вера, моды – все это
органически связано». Он развивает эту мысль:
«…природа (особенно до изобретения паровых
и электрических сообщений) влияла, как всяко-
му известно, глубоко не только на общие нра-
вы и личные характеры, но и на учреждения. И
наоборот, учреждения (особенно при нынешних
средствах сообщения) глубоко влияют на при-
роду. Общество везде нынче жестоко подчи-
233
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
няет природу (в том числе и личный характер,
натуру отдельного лица)». В данном случае под
«учреждениями» у Леонтьева понимается то,
что сегодня принято называть «институтами».
Это различные организационные институты
(государственные, частные, общественные), за-
коны, устоявшиеся привычки (обычаи), нефор-
мальные нормы и т.п. У нас в университетах и
институтах даже преподается дисциплина «ин-
ституциональная экономика». Преподается в
духе махрового либерализма, а оттого она край-
не бессодержательна.
Но вернемся к Леонтьеву. Как видно из приве-
денного выше отрывка, после того, как из бутыл-
ки был выпущен джин «технического прогресса»?
Экономическая сфера с ее капиталистическими
институтами начала активно влиять на природу:
во-первых, природу самого человека; во-вторых,
природу, окружающую человека.
«Прогресс» и разрушение
внутренней природы человека
Нет, пожалуй, ни одного произведения Ле-
онтьева, в котором бы он не писал о том, как ме-
няется природа человека. Когда в XIX веке нача-
лась так называемая промышленная революция,
она сопровождалась повсеместным внедрением
в экономику различных технических новшеств.
Леонтьев пишет прежде всего о железных доро-
гах, пароходах, телеграфе и телефоне, электри-
234
В. Ю. Ката сонов
ческом освещении. Хотя этим технический про-
гресс не ограничивался. Сюда можно прибавить
повсеместное использование паровых машин в
промышленности, появление двигателей вну-
треннего сгорания и электрических двигателей,
создание новых видов оружия, внедрение новых
методов выплавки чугуна и стали и т.п.
Как это влияло на природу человека? Если
говорить коротко, то духовно нестойкие люди
подпадали под действие «магии» техническо-
го прогресса, начинали верить, что технический
прогресс сможет решить все проблемы общества
и отдельно взятого человека. Люди все меньше
полагались на Бога, все больше уповали на спа-
сительность науки и техники. Эта мысль красной
нитью проходит через многие работы Леонтьева.
Кроме того, технический прогресс в виде но-
вых средств сообщения и электрических средств
связи способствует созданию «нового Вавилона».
«Вместе с усилением свободного движения лич-
ной воли, хотя бы и дурацкой, личного рассужде-
нья, хотя бы и весьма плохого, с освобождением
и от духа сословных групп, и от общенациональ-
ных старых привычек усилилась и потребность
физического движения; большое количество лю-
дей захотело ездить, и ездить скоро; скоро ме-
нять и место, и условия своей жизни», – пишет
Леонтьев в работе «Национальная политика…».
По новым каналам коммуникаций происходит
инфицирование людей вирусом либерализма, а
235
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
очагом этой инфекции в XIX веке была Европа.
Вирус либерализма доходит до самых отдален-
ных уголков планеты, привнося не только раз-
рушительные идеи, но также вредные привычки
(жажда потребления) и ложные ценности.
Обратим внимание на то, что Леонтьев в при-
веденной выше цитате волю «нового» человека
называет «дурацкой», а его личное рассуждение
«плохим». Это сказано Константином Николае-
вичем не для «красного словца». В других сво-
их работах он на этом аспекте природы «ново-
го» человека останавливается специально. Его
диагноз очень суров и нелицеприятен: «новый»
человек глупеет на глазах. Леонтьев развенчи-
вает устоявшийся миф адептов экономического
и технического прогресса: мол, этот прогресс
способствует развитию человека. Леонтьев с его
парадоксальным видением мира и человека до-
казывает прямо противоположное.
«Прогресс» и разрушение природы,
окружающей человека
Если влияние экономического и техническо-
го прогресса на природу человека не так броса-
ется в глаза (учитывая, что этот процесс очень
медленный), то разрушающее его действие на
окружающую человека природу может не заме-
чать только слепой. Леонтьев с болью пишет об
этом разрушающем действии в России второй по-
ловины XIX века: «Построилось вдруг множество
236
В. Ю. Ката сонов
железных дорог, стали вырубаться знаменитые
русские леса, стала портиться почва, начали ме-
леть и великие реки наши. Эмансипированный
русский человек восторжествовал над своей род-
ной природой – он изуродовал ее быстрее всякого
европейца». Пожалуй, наиболее подробное описа-
ние того, как экономический и технический про-
гресс разрушает физическую природу планеты,
содержится в статье Леонтьева, которая называ-
ется «Епископ Никанор о вреде железных дорог,
пара и вообще об опасностях слишком быстрого
движения жизни» (1886).
Социальная энтропия
и «подвижность капитала»
Леонтьев с его жестким реализмом пре-
красно видит, что Европа движется к своему за-
кату. Что признаки социальной энтропии (раз-
ложения, деградации) обозначились и в России
с того времени, когда начались реформы Алек-
сандра II. Он как человек верующий, православ-
ный, прекрасно понимает первопричину этих
разрушительных процессов – отход людей от
Бога. Возвращение человека к Богу, возрождение
умирающего христианства – дело всей Церкви, в
первую очередь ее иерархов и пастырей. Вероят-
но, поэтому Константин Николаевич в эту сферу
старается не внедряться. Он дает свои рекомен-
дации относительно того, как укреплять другие
этажи общественного здания в рамках своей «на-
237
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
туралистической социологии». Это предложения
по укреплению государства как самодержавной
власти, по преобразованию системы образова-
ния, по вопросам внутренней и внешней полити-
ки (особенно в части, касающейся национальных
отношений), по вопросам сословной организации
общества, сельской общины, семьи и т.п. Как
честный врач Леонтьев заявляет: все эти пред-
ложения не смогут полностью и окончательно
вылечить больного (умирающее общество, че-
ловечество). Но они могут затормозить процесс
умирания, продлить больному его жизнь. При-
менительно к России Леонтьев называл подобно-
го рода меры «подмораживанием».
В этих рекомендациях и предложениях име-
ются идеи, имеющие непосредственное отноше-
ние к экономике. Красной нитью через многие
работы мыслителя проходит мысль о том, что
процессы социальной энтропии резко усилились
в связи с тем, что возросла «подвижность капи-
тала». Это выражение означает, что в результате
буржуазных революций в Европе и либеральных
реформ в России капитал получил полную сво-
боду. Подобно вирусу, промышленный, торговый
и особенно денежный капитал начал разлагать
тело социального организма. Некогда крепкое и
разноликое традиционное общество с его «цве-
тущей сложностью» (выражение Леонтьева) ста-
ло перемалываться вирусом капитализма, пре-
вращаться в труху, серую бесформенную массу.
238
В. Ю. Ката сонов
Такое упрощение, постепенное превращение ор-
ганического целого в механический набор моле-
кул и атомов, есть движение к смерти. Напом-
ним, что Леонтьев был медиком, что помогало
ему смотреть на общество как на живой орга-
низм. Кроме того, у Леонтьева было в высшей
степени развито эстетическое чувство, поэтому
сложные социально-экономические процессы он
воспринимал весьма своеобразно. Отсюда такое
нестандартное описание капитализма, которое
разительно отличается от тяжеловесного языка
многих протестантских авторов. Или от языка
Карла Маркса, который описывал процесс капи-
талистического накопления языком профессио-
нального талмудиста.
Сословность общества как преграда
для всевластия капитала
Зафиксировав причинно-следственную связь
между «подвижностью капитала» и социальной
энтропией, Леонтьев делает естественный вы-
вод: надо ограничить «подвижность капита-
ла». Каким образом? Прежде всего, восстановив
в России сословность, которая начала разру-
шаться в период реформ Александра II. Сослов-
ность означает наличие перегородок между от-
дельными группами общества. Перегородок в
виде запретов, ограничений прав или, наоборот,
неких преференций, привилегий, полномочий,
равно как и неких обязанностей и повинностей
239
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
по отношению к государству. Буржуазные ре-
волюции в Европе проводились под лозунгами
ликвидации сословного деления общества, без
чего капитал не мог получить полной свободы
и власти. Леонтьев выступал за сохранение со-
словий дворянства, крестьянства, священства,
купечества, мещанства, чем заслужил звание
«ретрограда», «реакционера», «консерватора».
Так его величали либералы в эпоху царской Рос-
сии, так его продолжали величать и в советское
время (правда, в этот период о Леонтьева стара-
лись вообще не вспоминать).
О рабстве вообще
и рабстве капиталистическом
Леонтьев как мастер парадокса прямо заяв-
ляет, что именно сословность спасает миллионы
людей от рабства. Вот, например, в своей главной
работе «Средний европеец как идеал и орудие
всемирного разрушения» (1872–1884) он раскры-
вает ложь одного из мифов либерализма, мифа о
том, что рабство – явление давно минувших вре-
мен. Рабство – неистребимо. В лучшем случае
общество может сузить сферу действия рабства,
но не ликвидировать его. Вот его высказывание
на этот счет: «…рабство никогда не уничтожа-
лось вполне и не только не уничтожится, но, ве-
роятно, вскоре возвратится к новым и, вероятно,
более прочным формам своим». Леонтьев непло-
хо понимает человеческую природу человека. В
240
В. Ю. Ката сонов
том числе человека духовно слабого. Такой че-
ловек склонен к тому, чтобы принять доброволь-
но социальное, экономическое рабство: «Дайте
людям везде продавать или отдавать себя в веч-
ный пожизненный наем из-за спокойствия, про-
питания, за долги и т.д., и вы увидите, сколько в
наше время нашлось бы крепостных рабов или
полурабов, по воле». Крепостное право, которое
враги русского царизма во все времена называли
«феодальным рабством», по Леонтьеву, являлось
средством защиты русского мужика от настоя-
щего рабства, которое даже классики марксиз-
ма называли «наемным рабством». Стоило на-
чать слом сословных перегородок и дать волю
капиталу, как русский мужик стал быстро пре-
вращаться в раба. Леонтьев пишет о наемном,
капиталистическом рабстве в работе «Средний
европеец…»: «Рабство… есть сильная невольная
зависимость рабочих людей от представителей
подвижного капитала; велика власть денег у бо-
гатых; и это так; но если сравнить прежнее по-
ложение дел хоть у нас в России с нынешним, то
мы увидим, что и везде, где произошло сослов-
ное смешение, – есть власть у богатых; бедные
зависят от них».
О русской крестьянской общине
и «закрепощении» дворянства
Кстати, Леонтьев полагал, что из всех ре-
форм Александра II так называемая аграрная,
241
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
или крестьянская, реформа не носила откровенно
либерального характера. Леонтьев не возражал
против того, чтобы крестьянин был освобожден
из-под так называемой крепостной зависимости
(хотя и он, и другие современники считали, что
скорее это был «помещичий патернализм» за
редкими исключениями). Против чего Леонтьев
возражал, так это против того, чтобы крестья-
нина освободить без земли, сделав его абсолют-
но беззащитным перед акулами капитала. Такие
варианты крестьянской реформы обсуждались.
Слава Богу, говорит Леонтьев, что этого не про-
изошло. Но попытки оторвать крестьянина от
земли продолжались. Чтобы такой сценарий не
был реализован, Леонтьев выступает за сохране-
ние крестьянской общины и закрепление за кре-
стьянами прав на общинную землю. Без этого
может быть обрушена важная опора Российской
империи. В той же работе «Средний европеец…»
Леонтьев пишет: «Сильны, могучи у нас только
три вещи: византийское Православие, родовое и
безграничное самодержавие наше и… наш сель-
ский поземельный мир».
Мало того, что Леонтьев выступал за сохра-
нение сельской общины и закрепление за ней
вечных прав на землю. Здесь он был не одинок.
За это выступали и народники (по крайней мере,
некоторые). Леонтьев идет дальше. Он предлага-
ет также «закрепостить» дворянство, то есть за-
консервировать это сословие: «Спасение не в том,
242
В. Ю. Ката сонов
чтобы усиливать движение, а в том, чтобы как-
нибудь приостановить его; если бы можно было
найти закон или средство прикрепить дворянские
имения, то это было бы хорошо; не развинчивать
корпорации надо, а обратить внимание на то, что
везде прежние более или менее принудительные
(неподвижные) корпорации обратились в слиш-
ком свободные (подвижные) ассоциации и что это
перерождение гибельно. Надо позаботиться не о
том, чтобы крестьян освободить от прикрепле-
ния их к мелким участкам их коммуны; а дворян
(если мы хотим спасти это сословие для культу-
ры) самих насильно как-нибудь прикрепить к их
крупной личной собственности». В данном пред-
ложении Леонтьев абсолютно оригинален. Никто
такого кроме него не предлагал. Рационально-
экономического обоснования в таком предложе-
нии нет. Впрочем, Леонтьев сам об этом говорит,
подчеркивая, что таким образом можно будет
спасти сословие дворян «для культуры». Пожа-
луй, это одно из немногих предложений Леонтье-
ва, которое мне лично кажутся утопичным или
вредным. Впрочем, в последние годы своей жизни
Константин Николаевич к идее «закрепощения»
дворянства уже не возвращался.
Предчувствие «пугачевщины»
и «феодального социализма»
В последние годы своей жизни Леонтьев на-
чинает всерьез думать о «плохих» и «совсем пло-
243
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
хих» сценариях развития событий в Российской
империи. «Подвижность капитала» продолжала
нарастать, а сословная структура общества –
размываться. Константин Николаевич понима-
ет, что рано или поздно это может кончиться
«пугачевщиной». Особенно если царская власть
согласится на конституцию и добровольно пре-
вратится из абсолютной монархии в конституци-
онную. За «пугачевщиной» он уже просматри-
вает контуры той социальной модели, которую
он назвал «феодальным социализмом». Это уже
общество, где официальной религией будет ате-
изм и его подобие под названием «экономиче-
ский материализм». С социальной точки зрения
это будет общество с преобладающим рабским
трудом людей, объединенных в большие коллек-
тивы. Управлять населением будет небольшая
группа политических лидеров-социалистов.
Дальнейшее описание такого общества ближай-
шего будущего по Леонтьеву я продолжать не
буду. Оно было очень похоже на тот социализм,
который установился в России после 25 октя-
бря 1917 года. С политической точки зрения это
было государство «диктатуры пролетариата»,
с социально-экономической точки зрения это
было рабство миллионов простых граждан, а в
качестве совокупного рабовладельца выступало
«пролетарское государство». Средства произ-
водства находились в руках этого государства.
Бенефициарами этой модели общества выступа-
244
В. Ю. Ката сонов
ли коммунистические вожди. Эта модель впи-
сывалась в описание того, что Маркс называл
«азиатским способом производства», а социоло-
ги и экономисты XX века – «государственным
капитализмом». Этот «государственный капи-
тализм» прикрывался псевдосоциалистической
риторикой. К описанию советского общества,
которое начали строить большевики после сем-
надцатого года, можно еще добавить, что оно
было атеистическим, а практическая политика
пролетарского государства в религиозной сфере
стала откровенно богоборческой. Впрочем, это
описание касается советского общества 1920-х
годов. В последующие годы и десятилетия скла-
дывалась уже иная модель. Все это предсказывал
Леонтьев и говорил, что эта социалистическая
«пугачевщина» неизбежно будет сопровождать-
ся большой кровью.
«Монархический социализм»: социальная
утопия или социальный идеал?
Так вот, чтобы не допустить такого крово-
пролития и остановить движение России к про-
пасти, Леонтьев предложил идею «монархиче-
ского социализма». Если марксистский или иной
социализм, родившийся в недрах либерализма,
претендует на то, чтобы быть «новой религией»,
то социализм Леонтьева на это не претендовал.
По мнению Леонтьева, «монархический социа-
лизм» не должен был затрагивать таких устоев
245
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
российского общества, как Православие, монар-
хическая власть, сословность, поземельная об-
щина и т.д. Фактически у Леонтьева под социа-
лизмом понималось усиление роли государства
в экономике, обеспечение более равномерного
распределения общественного продукта (пре-
дотвращение чрезмерной социально-
имущественной
поляризации общества), обуздание из-
лишней «подвижности капитала», ограничения
(или запреты) на свободную торговлю землей и
т.п. Леонтьев специально подчеркивает, что бо-
лее равномерное распределение общественного
продукта должно осуществляться прежде всего
для того, чтобы в стране не было обездоленных
людей. Такая политика не имеет ничего общего
с «эгалитаризмом» (что означает «выравнива-
ние»). Но во втором случае речь идет о вырав-
нивании прав и обязанностей лиц, принадлежа-
щих к разным социальным группам (сословиям).
Предлагая «монархический социализм», Леон-
тьев категорически выступал против уничтоже-
ния сословий и той формальной «уравниловки»,
которую предлагали европейские социалисты
типа Прудона, Лассаля и Маркса. К сожалению,
предложения Леонтьева о «монархическом со-
циализме» не были взяты на вооружение прави-
тельством Российской империи. Более того, они
не были даже услышаны наверху. Поэтому вме-
сто «монархического» социализма Россия по-
лучила социализм «феодальный», что явилось
246
В. Ю. Ката сонов
тяжелым, но отрезвляющим испытанием для
русского народа.
За последнее столетие русский народ был сви-
детелем того, как сначала в нашей стране рухну-
ла монархия, которая существовала на протяже-
нии нескольких веков. Затем рухнул социализм,
который продержался в общей сложности семь
десятков лет. Конечно, причин крушения монар-
хии называют много. Наверное, были причины и
экономического характера. Монархия (настоящая,
а не та, искусственная, которая сохранилась еще
кое-где в мире) и капиталистическая модель эко-
номики оказались вещами плохо совместимыми.
Социализм оказался недолговечным, поскольку
имел ярко выраженный характер «экономиче-
ского материализма», не имел надежного поли-
тического и духовного фундамента. Государство
«диктатуры пролетариата» и «научный атеизм»
оказались недолговечными, гнилыми опорами со-
циалистической модели общества.
Пора делать выводы, извлекать уроки. Есть
смысл еще раз задуматься об идее Леонтьева по
поводу «монархического социализма». Понятно,
что речь идет лишь о том, чтобы рассматривать
эту модель как идеал, а не как социальный про-
ект ближайшего будущего. Мы не готовы пока
к «монархическому социализму». Но, наверное,
было бы неправильно отбрасывать идею Леон-
тьева о «монархическом социализме» как абсо-
лютно утопическую.
247
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
О движущих силах общества
и методе их исследования
Реальные силы – это очень просто.
Во всех государствах с самого нача-
ла исторической жизни и до сих пор
оказались неизбежными некоторые
социальные элементы, которые раз-
нородными взаимодействиями свои-
ми, борьбой и соглашением, властью
и подчинением определяют характер
истории того или другого народа.
К. Леонтьев. Средний
европеец как идеал и орудие
всемирного разрушения
Любая серьезная социологическая теория
или школа должны отвечать на такие фундамен-
тальные вопросы: какова конечная, высшая цель
развития общества? Каковы движущие силы об-
щественного развития? Какова роль человека в
истории? Бесконечна ли человеческая история
или имеет свои пределы? И т.п.
Метафизика истории
и социология К. Леонтьева
Будучи человеком православным, искренне
верующим в Бога, Леонтьев некоторые из таких
фундаментальных вопросов выносил за рамки
своих социологических размышлений – по той
248
В. Ю. Ката сонов
простой причине, что Священное Писание, свя-
тые отцы, христианская Церковь уже дали отве-
ты на них. И Константин Николаевич эти исти-
ны не подвергал сомнению, они были для него
святы. Таковой истиной, например, было то, что
земная история творится Богом и человеком со-
вместно, в ходе чего возникает некая синергия.
Траектория развития общества не является жест-
ко детерминированной, на отдельных отрезках
истории она может изменяться в зависимости от
того, как ведет себя человек – действует ли он с
учетом воли Божией, исполняет ли Его заповеди.
Или, наоборот, воюет с Богом, пытается «плыть
против ветра». Или же не видит и не замечает
Бога. Сама история есть «школа жизни» для всех
людей; Бог таким путем направляет ход истории,
чтобы вразумить как можно большее число лю-
дей. Бог хочет, чтобы каждый человек пришел
к Нему, но добровольно, свобода воли человека
сохраняется. Леонтьев также говорит о том, что
земная история конечна. Это положение не толь-
ко относится к разряду неоспоримых догматов
христианства, но, по мнению Леонтьева, вытека-
ет из законов развития материального мира.
Об этих и иных метафизических вопросах,
являющихся аксиомами христианской социо-
логии, Леонтьев говорит походя, как правило
тогда, когда ему приходится заниматься кри-
тическим анализом западных социологических
теорий, являющихся по своей сути «научным»
249
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
прикрытием религии либерализма. Большин-
ство западных социологов не только выносят
Бога за рамки своих рассуждений, они Бога во-
обще исключают из своих умственных построе-
ний. Он им не нужен, потому что они – либера-
лы, а следовательно, и гуманисты. Гуманисты в
том смысле, что историю, по их мнению, творит
исключительно человек, который опирается на
свой разум, а также науку, технику, экономику.
В этих либерально-гуманистических теориях
имеются лишь незначительные вкусовые разли-
чия. У одних авторов в центре истории оказыва-
ется отдельная харизматическая (пассионарная)
личность типа Александра Македонского или
Наполеона Бонапарта. У других – социальная
группа (например, у марксистов – пролетариат).
У третьих – все человечество.
У одних авторов творцы истории находят-
ся на баррикадах, готовят революции и броса-
ют бомбы в царей. У других – те, кто создает
новые виды техники и «толкает» технический
прогресс. У третьих – те, кто генерирует новые
философские, социальные и/или политические
идеи. Среди последних К. Леонтьев особенно вы-
делял английского философа-позитивиста, исто-
рика и социолога Генри Бокля (1821–1862). Этот
англичанин утверждал, что общество движется
под влиянием передовых идей, которые рождают
интеллектуалы и которые побеждают в результа-
те естественного отбора.
250
В. Ю. Ката сонов
Краткие и остроумные замечания Леонтьева,
касающиеся критики мировоззренческих основ
западной социологи, заслуживают того, чтобы их
включать в учебники по богословию, философии,
социологии. Пользуясь случаем, скажу: те чита-
тели, кого интересуют метафизические вопро-
сы общества и истории (с позиций православия),
могут познакомиться с фундаментальной книгой
Льва Александровича Тихомирова «Религиозно-
философские основы истории». Между прочим,
Леонтьев и Тихомиров были знакомы, их мировоз-
зренческие взгляды полностью совпадали. Просто
их творчество осуществлялось, выражаясь совре-
менным языком, в разных форматах. Тихомиров
занимался больше метафизикой общественного
развития (близкое понятие – «историософия»), а
Леонтьев – более конкретной социологией, а от-
части и политикой.
«Реальные силы»
в социологии К. Леонтьева
Мы уже не раз говорили, что Леонтьевым
была разработана собственная социологическая
теория, которая исходит из понимания обще-
ства как некоего целостного объекта органиче-
ской природы. «Натуралистическая» социология
Леонтьева не исключает духовного понимания
движущих сил и тенденций общества. Но это
духовное понимание важно и полезно дополнять
выводами, вытекающими из «натуралистическо-
251
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
го» анализа общества. Леонтьев постоянно под-
черкивает, что его «натуралистическая» социо-
логия не противоречит Православию. Точно так
же, как медицина и физиология человека могут
и должны находиться в полном соответствии с
христианской антропологией.
Так вот на уровне конкретной социологии Ле-
онтьев уделяет немало внимания выяснению ре-
альных, земных сил, двигающих общество и исто-
рию. В своей работе «Средний европеец как идеал
и орудие всемирного разрушения» он называет их
«реальными силами» или «социальными элемен-
тами». В современной социологии ближайший
аналог «социальных элементов» – «социальные
институты» и «факторы социального развития».
Леонтьев выделяет восемь основных «социальных
элементов»: «Реальные силы – это очень просто.
Во всех государствах с самого начала историче-
ской жизни и до сих пор оказались неизбежными
некоторые социальные элементы, которые раз-
нородными взаимодействиями своими, борьбой
и соглашением, властью и подчинением опреде-
ляют характер истории того или другого народа.
Элементы эти, или вечные и вездесущие реальные
силы, следующие: религия или Церковь с ее пред-
ставителями; государь с войском и чиновниками;
различные общины (города, села и т.п.); землевла-
дение; подвижной капитал; труд и масса его пред-
ставителей; наука с ее деятелями и учреждения-
ми; искусство с его представителями».
252
В. Ю. Ката сонов
Заметим, что в списке «социальных элемен-
тов» на первом месте стоит религия (или Цер-
ковь). Леонтьев подчеркивает тем самым примат
духовно-религиозной сферы над всеми осталь-
ными. Это вытекает из представления Леонтье-
ва о том, что любое общество принимает форму
цивилизации, а ядром цивилизации выступа-
ет религия.
Также следует обратить внимание, что пер-
выми тремя «социальными элементами» в списке
Леонтьева являются: 1) религия; 2) государство
(государь с войском и чиновниками); 3) общины.
Именно эти элементы можно назвать самыми
главными, определяющими лицо цивилизации.
Применительно к России эта триада выглядит
следующим образом: «Православие, самодержа-
вие, народность». Такова краткая формула русской
цивилизации, предложенная графом Сергеем Се-
меновичем Уваровым (1786–1855). Применитель-
но к другим цивилизациям триада «социальных
элементов» может иметь иное наполнение.
Следующие три «социальных элемента»:
землевладение, капитал и труд. Это элементы,
относящиеся к сфере экономики. В западной эко-
номической науке это соответствует трем «фак-
торам производства»: 1) земля (природные ре-
сурсы); 2) капитал (производственный, торговый,
денежный); 3) труд (рабочая сила). Тут Леонтьев
ничего не изобретает, а заимствует тот набор
факторов производства, который был определен
253
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
французским экономистом Жаком Батистом Сэем
(1767–1832) в его работе «Трактат политической
экономии» (1803). Относительно указанных трех
факторов производства Леонтьев пишет, что они
вечны, может лишь происходить определенная их
взаимозаменяемость: «Великая разнородность,
разумеется, существует во взаимных отношени-
ях подвижного капитала, труда и землевладения,
в разных местах и в разные времена; но всегда эти
противоположные друг другу и в то же время друг
для друга необходимые реальные силы существо-
вали одновременно и существовать будут». Здесь,
впрочем, Леонтьев не открывает никаких «Аме-
рик», повторяя основные положения теории фак-
торов производства Ж.-Б. Сэя.
Наконец, последние два «социальных эле-
мента» из списка К. Леонтьева – наука и ис-
кусство. Они последние в списке, но далеко не
последние по значению. По крайней мере, в неко-
торых странах в определенные периоды времени.
Многие социологи XIX века вообще выводили
науку и искусство за рамки своих исследований,
считая их вещами второстепенными. У Леон-
тьева в контексте его работ такой «социальный
элемент», как искусство, обычно понимается
расширительно, включает в себя кроме «высоко-
го» изобразительного и музыкального искусства
также народное творчество, литературу, театр
и некоторые элементы бытовой материальной
культуры (например, одежду).
254
В. Ю. Ката сонов
О социологии К. Л еонтьева
и современном институционализме
В современной социологии имеется нечто
похожее на «реальные силы» («социальные эле-
менты») К. Леонтьева. Появилось направление
(школа) социально-экономических исследова-
ний, базирующихся на использовании такого
понятия, как «социальный институт». Это на-
правление называется институционализмом.
Основателем его считается американский со-
циолог, экономист и футуролог Торстейн Веблен
(1857–1929). В рамках институционализма обще-
ство рассматривается как комплекс различных
социальных групп (семья, профсоюзы, партии,
корпорации и т.д.) и норм (формальных и нефор-
мальных), определяющих поведение людей как
индивидуумов и социальных групп. Однако в
конкретных работах авторов указанного направ-
ления мы не видим многих «социальных элемен-
тов» из тех, которые обозначил Леонтьев. Пре-
жде всего религии и Церкви. Нет, формально там
религиозные институты также присутствуют,
но они не входят в список главных институтов.
Церковь (независимо от того, какую религию она
представляет) в институционализме – лишь один
из рядовых институтов наравне с профсоюзами,
политическими партиями или благотворитель-
ными организациями. В некоторых современных
работах главными социальными институтами
255
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
оказываются крупные банки и корпорации (то,
что у Леонтьева обозначено как «подвижный ка-
питал»). Подобная картина социального мира, с
нашей точки зрения, является искаженной (если
не сказать, – перевернутой). Религия как главный
социальный институт («социальный элемент»)
никуда не исчезла. Она приобрела лишь другие
формы. Ее можно назвать религией либерализма,
экономического материализма, денег*. Так что и
сегодня, в XXI веке, лучше пользоваться схемой
К. Леонтьева, а не теми схемами современного
институционализма, которые пронизаны идео-
логией либерализма и искажают реальную кар-
тину социального мира.
Леонтьев об устойчивости основных
«социальных элементов»
У Леонтьева, заметим, список «социальных
элементов» не является лишь фотографическим
снимком общества XIX века. Тем более обще-
ства российского. Леонтьев специально под-
черкивает, что он включает в свою схему все те
основные «реальные силы», которые присущи
обществу во все времена, во всех цивилизациях
и во всех государствах. Может меняться лишь
содержание отдельных «социальных элемен-
тов». Например, первый и главный социаль-
* Желающие могут подробнее узнать об этих метаморфозах
религии из моей книги «Религия денег. Духовно-религиозные
основы капитализма» (М.: Кислород, 2014).
256
В. Ю. Ката сонов
ный элемент (религия) может быть представлен
Православием, католицизмом, протестантизмом
(различные конфессии), исламом, другими тра-
диционными религиями, язычеством и т.п. При
некотором воображении можно представить,
что в будущем этот «социальный элемент» мо-
жет быть представлен даже сатанизмом. Могут
меняться «веса» (значимость) отдельных «со-
циальных элементов», одни элементы частично
(но не полностью) могут замещаться другими.
Но полностью исчезнуть не может ни один из
«социальных элементов». Леонтьев пишет: «Ко-
личественные отношения всех этих реальных
сил в разных местах и в разные эпохи разные,
но совместное существование их повсеместно и
вечно. Поэтому о полном уничтожении той или
другой из этих сил, или и почти всех, кроме тру-
да и, может быть, незначительной собственности
(как, например, хотел бы Прудон и как старают-
ся сделать это теперь на практике анархисты
всех стран, коммунисты Парижа и наши русские
нигилисты), невозможно и думать».
Даже если какие-то правители, политики,
социальные группы желали бы полностью уни-
чтожить какие-то «социальные элементы», у
них, как полагает Леонтьев, ничего не получи-
лось бы. Все восемь «социальных элементов»
вечны, являются непременным атрибутом лю-
бого общества – хоть самого цивилизованно-
го, хоть самого варварского. «Оставляя здесь в
257
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
стороне вопросы права, справедливости, закон-
ности относительно благоденствия, нравствен-
ности и т.д., вообще не касаясь ни до чего, что
не относится прямо к социальной психомеха-
нике (если можно так выразиться), мы, начиная
с глубочайшей древности и до сих пор, видим
одно: что ни мистической религии (какой бы
ни было), ни власти, ни капитала, ни труда, ни
даже, если хотите, самого рабства, ни науки, ни
искусства, ни землевладения, ни чиновников (то
есть исполнителей предписаний власти) нельзя
никак вытравить из социального организма дот-
ла. Можно только доводить каждую из этих сил
до наименьшего или до наибольшего ее прояв-
ления», – заключает Леонтьев.
Трагическая история нашей страны в ХХ веке
лишний раз подтвердила, что Леонтьев был
прав. Уж как большевики ни пытались истребить
основной «социальный элемент» – религию, у них
ничего не получилось. Во-первых, самые жесто-
кие гонения на Православную Церковь не смогли
полностью уничтожить в нашем обществе хри-
стианство (а также другие религии) и веру. Боль-
шевикам религию и веру удалось лишь загнать в
подполье, а как только гонения на Церковь пре-
кратились, в стране сразу же начался религиоз-
ный подъем. Во-вторых, миллионы советских
людей, отошедших от Церкви и традиционной
религии, стали адептами новой веры и новой ре-
лигии, которую можно назвать материализмом
258
В. Ю. Ката сонов
(он имел множество взаимосвязанных ипостасей:
«экономический материализм», «исторический
материализм», «диалектический материализм»).
А взять, например, такой «социальный эле-
мент», как «подвижный капитал». Большевики
поставили еще в октябре 1917 года задачу полно-
стью ликвидировать власть капитала – промыш-
ленного, торгового, банковского. Проводились
национализации, конфискации и прочие экспро-
приации имущества буржуазии, прежде всего
фабрик, заводов и банков. Да, свыше 90 процен-
тов всей экономики находилось в руках государ-
ства, частный капитал, как было торжественно
заявлено большевиками еще до Великой Отече-
ственной войны, был полностью искоренен. Ду-
маю, что полного искоренения никогда не было.
Да, действительно, частный капитал скукожился,
как шагреневая кожа. Наверное, Сталин не хуже
Леонтьева понимал, что «подвижный капитал»
до конца истребить нельзя. Поэтому он предпо-
читал проводить политику допущения в неко-
торых объемах и в некоторых сферах частного
капитала (в виде различных промысловых арте-
лей). Это был легальный частный капитал, нахо-
дившийся под контролем государства. Но после
смерти Сталина, в годы правления Н. Хрущева,
ликвидировавшего промысловые артели, начал-
ся быстрый рост подпольного частного капитала
(цеховики, барыги, валютчики). В конце концов
Советский Союз как социалистическая страна
259
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
рухнул, в значительной степени под влиянием
набравшего экономическую и политическую
мощь подпольного капитала*.
Об «эталонах» в социологии
У Леонтьева есть свое представление о со-
циальном идеале. Это прежде всего «византий-
ская цивилизация». Константин Николаевич
стремился, чтобы Россия соответствовала «стан-
дартам» («эталонам») этой цивилизации. Осо-
бенно четко Леонтьев в своих работах прописал
«стандарты» первых двух «социальных элемен-
тов» этой цивилизации. «Стандарты» некоторых
других элементов были Леонтьевым обозначены
очень схематично, причем он их периодически
пересматривал. Особенно это относится к «со-
циальным элементам» экономического блока
(землевладение, «подвижный капитал», труд).
Соответственно, общий диагноз состояния Рос-
сии Леонтьев подобно врачу выставлял, проводя
оценку каждого «социального элемента» путем
его сравнения со своими «эталонами». Подоб-
ные же диагнозы Леонтьев выставлял Европе
XIX века, но для нее у Константина Николае-
вича были иные «эталоны». Не мог же Леонтьев
предложить Европе «эталон» византизма, кото-
рый включал восточное христианство, то есть
Православие. Европа к тому времени уже почти
* Об этом я достаточно подробно пишу в своей книге «Экономи-
ка Сталина» (М.: Институт русской цивилизации, 2014).
260
В. Ю. Ката сонов
тысячу лет жила в условиях западного христи-
анства то есть католицизма, к которому позднее
добавился протестантизм. В качестве «эталона»
для Европы Леонтьев предлагал саму же Европу,
но отнюдь не XIX века. Это для российской ин-
теллигенции и большей части российской элиты
Европа XIX века выглядела «эталоном» и даже
«идеалом». Леонтьеву же Европа XIX века пред-
ставлялась в виде тяжелобольного человека, на
примере которого та же Россия могла видеть, к
чему ведет опасное увлечение либерализмом.
Поэтому тяжелобольной Европе Леонтьев пред-
лагает вспомнить период ее наибольшего рас-
цвета, время «цветущей сложности». Таковым
временем он считал позднее Средневековье, эпо-
ху Ренессанса, появления религиозного «много-
образия» (здесь имеется в виду Реформация,
которая породила протестантизм) и т.д. Из этой
эпохи он и берет «эталоны» для Европы, с по-
мощью которых оценивает состояние Европы
эпохи «заката». Конечно, здесь мы не можем
согласиться с Леонтьевым, его оценками Евро-
пы позднего Средневековья как «эталона». Его
оценки в данном случае носят эстетический ха-
рактер, вступают в противоречие с оценками по-
следовательно православных авторов, которые
рассматривали эпоху Ренессанса и Реформации
как «начало конца» Европы. Но, напомню, у нас
сейчас разговор не об оценках Леонтьева (кото-
рые действительно бывали ошибочными), а о его
261
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
методе, о необходимости использования в социо-
логии «эталонов».
Схема К. Леонтьева как инструмент
социологических исследований
Список «реальных сил», или «социальных
элементов», по мнению Леонтьева, позволяет
любому исследователю или наблюдателю более
методично подойти к изучению общественных
явлений и процессов, разложить отдельные фак-
ты и события по нужным «полочкам»: «Вот они,
эти главные реальные силы обществ; это дей-
ствительно очень просто, и всякий как будто это
знает; но именно как будто. Тот только истинно
и не бесполезно знает, у которого хоть главные
черты знаемого постоянно и почти бессознатель-
но готовы в уме при встрече с новыми частными
явлениями и вопросами».
Нетрудно заметить, что Леонтьев не толь-
ко предлагает читателю взять на вооружение
список из восьми «социальных элементов», в
своем творчестве он сам руководствуется этим
списком. Какую бы работу Константина Нико-
лаевича мы ни взяли, можно увидеть именно эту
схему из восьми «социальных элементов». Ко-
нечно, о некоторых из элементов Леонтьев мо-
жет говорить как бы вскользь, всего несколькими
словами (или даже делать ссылки на свои другие
работы), а какому-то элементу – посвящать 90
процентов всего текста. Взять, например, такую
262
В. Ю. Ката сонов
ключевую работу Леонтьева, как «Византизм и
славянство». Сквозной темой работы является
славянство, национальный вопрос, национализм.
Но, раскрывая эту тему, К. Леонтьев показывает
связи данной темы с религией и вопросами го-
сударственной власти (первые два «социальных
элемента»). Он говорит о византизме как сплаве
восточного Православия и самодержавия и по-
казывает, что для России «национальной идеей»
является византизм и только византизм. А идею
панславизма, создания всеславянского союза
под эгидой России, квалифицирует как ложную
и даже опасную. Но речь сейчас не о византизме,
а о схеме социологического анализа Леонтьева.
На первые два «социальных элемента» прихо-
дится, наверное, процентов 70 процентов всего
объема работы. Но Леонтьев не забывает (хотя
бы кратко) тему славянства и национализма
увязать с другими «социальными элементами»:
организацией жизни людей на местах (общины,
самоуправление), экономикой (земельная соб-
ственность, «подвижный капитал», труд), а так-
же культурой и наукой.
А вот работа «Средний европеец как идеал и
орудие всеобщего разрушения» в качестве глав-
ной темы поднимает либерализм. Опять-таки мы
видим, что причины возникновения и развития
либерализма рассматриваются через призму ука-
занных восьми «социальных элементов». Точно
так же как пагубные последствия либерализма
263
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Леонтьев рассматривает не «вообще», а в виде его
влияния на каждый из «социальных элементов».
Леонтьев себя не считал «ученым», «акаде-
мическим исследователем», «человеком науки»,
поэтому у него нет специальных фундаменталь-
ных работ, посвященных исследованию основ-
ных «социальных элементов», например рели-
гии, государства или науки. Это не его амплуа.
Его творчество питается импульсами текущей
жизни – международной, внутриполитической,
религиозной, культурной, литературной и т.п. Но
ко всем событиям этой жизни он прикладывает
упомянутую схему, и она помогает ему прони-
кать в самую суть этих событий, выходя иногда
на выводы метафизического уровня, а также про-
сматривать контуры будущего (конечно, главным
инструментом прозорливого предвидения Леон-
тьевым будущего я считаю его интуицию).
Не постесняюсь признаться, что разработан-
ную Леонтьевым схему «социальных элементов»
(с некоторыми корректировками) я взял на воо-
ружение в своей исследовательской работе. Могу
уверенно сказать: мне этот метод помогает. Ко-
нечно, схема Леонтьева не является догмой. Из
нее действительно уже ничего исключить нель-
зя. Это «железный минимум». А вот расширить
(с учетом специфики собственных исследований)
ее можно. К тому же каждый из основных «соци-
альных элементов», в свою очередь, может быть
разделен на более мелкие элементы.
264
В. Ю. Ката сонов
Константин Леонтьев
об этике и морали
в социально-политической сфере
Есть люди очень гуманные, но
гуманных государств не бывает. Гу-
манно может быть сердце того или
другого правителя; но нация и госу-
дарство – не человеческий организм.
Правда, и они организмы, но другого
порядка; они суть идеи, воплощенные
в известный общественный строй.
У идей нет гуманного сердца. Идеи
неумолимы и жестоки, ибо они суть
не что иное, как ясно или смутно со-
знанные законы природы и истории.
К. Леонтьев. Панславизм и греки
Пожалуй, наиболее парадоксальной и спор-
ной является та часть «натуралистической соци-
ологии» К. Леонтьева, которая касается вопроса
применимости норм морали в социальной и по-
литической жизни.
Сфера действия морали: межличностные
отношения, но не политика
По мнению Леонтьева, мораль – это нор-
мы, регулирующие отношения лишь между от-
дельными людьми, регулятор межличностных
отношений. Но моральные нормы и оценки не-
применимы к поведению государства, больших
265
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
социальных групп, политике. Наши сентенции
типа «политика – грязное дело» получают обо-
снование в работах Леонтьева. Только он пола-
гает, что определение политики с помощью слов
«грязная», «чистая», «преступная», «добрая»,
«справедливая», «несправедливая» не только бес-
смысленны, но даже дезориентируют политиков
и общество, а потому вредны. Никому же не при-
ходит в голову назвать поведение волка, который
съел овцу из стада, преступным. Волки действу-
ют в соответствии с законами природы, прилагать
моральные оценки к поведению волков никому в
голову не приходит. Подобно волкам, политики
должны действовать в соответствии со своими
целями, а цели должны учитывать законы соци-
ального развития. Разница между волками и по-
литиками заключается в том, что волки действуют
бессознательно, инстинктивно, а политики долж-
ны включать сознание и разум. А этику межчело-
веческих отношений, наоборот, отключать.
Не исключаю, что Леонтьев выковал каче-
ства стойкого бойца с морализаторством в ходе
непрерывной борьбы с российскими либерала-
ми. Они постоянно апеллировали к своей либе-
ральной «науке» для достижения нужных им по-
литических целей. Хорошо известно, что любой
либерал – сторонник демократии, а стало быть,
враг монархии. Сначала он борется за конститу-
ционную монархию, а затем начинает воевать за
чистый парламентаризм. Российские либералы
266
В. Ю. Ката сонов
разных мастей ругали русский царизм, прибегая
преимущественно к понятиям морального поряд-
ка (царизм «деспотический», «крепостнический»,
«безжалостный» и т.п.). Леонтьев их ловил на
том, что они забывают про свою «науку», когда
начинаются политические споры и баталии, на-
чинают взывать к «совести», «справедливости»,
«равенству» и т.п. Леонтьев с каждым разом все
увереннее оппонировал либералам, заявляя, что
государство не может руководствоваться мора-
лью в своей внутренней и внешней политике, что
у него должны быть иные ориентиры.
«Абстрактный морализм» Л. Н. Толстого
Воду на мельницу либеральных морализа-
торов стал лить и великий писатель Л. Н. Тол-
стой после того, как увлекся сам и увлек многих
других философией «непротивления злу наси-
лием». Философии и этике непротивления в той
или иной форме посвящено все творчество Тол-
стого после 1878 года. Соответствующие про-
изведения (назовем только важнейшие из них)
можно подразделить на четыре цикла: испове-
дальный – «Исповедь» (1879–1881), «В чем моя
вера?» (1884); теоретический – «Что такое рели-
гия и в чем сущность ее?» (1884), «Царство Бо-
жие внутри нас» (1890–1893), «Закон насилия и
закон любви» (1908); публицистический – «Не
убий» (1900), «Не могу молчать» (1908); худо-
жественный – «Смерть Ивана Ильича» (1886),
267
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
«Крейцерова соната» (1887–1879), «Воскресе-
ние» (1889–1899), «Отец Сергий» (1898). Внешне
философия и этика Толстого не противоречит
христианству, даже апеллирует к нему. «Стоит
только людям поверить в учение Христа и ис-
полнять его, и мир будет на земле», – говорит
Лев Николаевич. Но люди в массе своей не ве-
рят и не исполняют. Почему? По мнению Л. Н.
Толстого, есть, по крайней мере, две основные
причины, которые закрывают от людей истину
Иисуса Христа. Это, во-первых, инерция пред-
шествующего жизнепонимания и, во-вторых,
искажение христианского учения. И вот Лев Ни-
колаевич включается в дело преодоления «пред-
шествующего жизнепонимания». Прежде все-
го – средствами своего литературного таланта.
Но этого мало. Он начинает бороться с «искаже-
ниями христианского учения», взявшись перепи-
сывать заново… Евангелие. Дальше – больше…
Толстой стал настаивать, чтобы использование
норм морали вышло за пределы узкого круга
межличностных отношений, охватило все и вся.
Прежде всего они нужны там, где потенциаль-
но существуют очаги насилия. Самым главным
средоточием насилия является государство с его
армиями, всеобщей воинской повинностью, при-
сягами, податями, судами, тюрьмами и так да-
лее. Подобного рода морализаторство вызывало
у Леонтьева отвращение. Он обвинил Толстого
в «абстрактном морализме». Справедливости
268
В. Ю. Ката сонов
ради следует отметить, что в этой критике Ле-
онтьев был не одинок. Н. Бердяев, например, с
иронией говорил, что философия и этика Толсто-
го – «удушение добром» (Бердяев Н. А. Кошмар
злого добра. О книге И. Ильина «О сопротивле-
нии злу насилием»). Впрочем, Леонтьев намно-
го радикальнее Бердяева в критике царившего
тогда в России «абстрактного морализма» (что-
то типа нынешней «чумы» под названием «то-
лерантность»). Элементы такого «абстрактного
морализма» чуткий Леонтьев замечает даже у
Ф. М. Достоевского.
Особенности русского народа
и деспотизм государственной власти
Вопросы применимости этики к социально-
политической сфере Леонтьев рассматривает в
тесной связи с выяснением того, что такое госу-
дарство вообще и в России в частности. А пони-
мание особенностей государственной власти в
России вытекает, в свою очередь, из правильной
оценки живущего в ней народа. Тут Леонтьев дает
нелицеприятные оценки, которые, между прочим,
не только не совпадают с оценками славянофилов,
но идут с ними вразрез. Леонтьев трезво выявляет
достоинства и недостатки русского народа. При-
чем как строгий и добросовестный врач он кон-
центрируется на недостатках. Их он, не стесняясь,
называет «русскими пороками». Эта тема очень
непростая и деликатная, и я не буду ее далее раз-
269
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
вивать. Ставя диагноз под названием «русские по-
роки», Леонтьев в письме к В. В. Розанову писал,
что «пороки эти очень большие и требуют боль-
шей, чем у других народов, власти церковной и
политической. То есть наибольшей меры легали-
зованного внешнего насилия и внутреннего дей-
ствия страха согрешить» (Избранные письма В. В.
Розанову // Леонтьев К. Избранные письма. 1854–
1891. СПб., 1993). Русский народ признает только
сильную власть, причем персонифицированную,
а норма закона для него – пустой звук. По мнению
Леонтьева, генерал народу милее и понятнее, чем
параграф хорошего устава. Леонтьев не против за-
конов, но на Руси закон нужен не народу, а власти.
С властью народ не спорит и не судится. А если
народу дать закон (конституцию), то произойдет
следующее: через некоторое время он перестанет
уважать царя и бояться генерала; а закон он все
равно исполнять не будет, не надо путать русско-
го мужика с законопослушным англичанином.
Закон подобен камню, случайно оказавшемуся на
дороге. Мужик найдет способ его обойти. В об-
щем, либеральная идея «правового государства»,
которую нам начали навязывать еще четверть века
назад, в разгар горбачевской «перестройки», уже
завладела умами русских либералов второй по-
ловины XIX века. Ее опасность для России была
больше, чем вторжение Наполеона в нашу страну.
Жесткий вердикт Леонтьева таков: «Государство
обязано всегда быть грозным, иногда жестоким и
270
В. Ю. Ката сонов
безжалостным, потому что общество всегда и вез-
де слишком подвижно, бедно мыслью и слишком
страстно…» (Леонтьев К. О либерализме вообще).
Понятно, что если государство будет пытаться
действовать, опираясь на обычные нормы морали,
то оно не сможет быть ни грозным, ни жестоким,
ни безжалостным. Таковы, по большому счету,
требования к любому государству (не только рос-
сийскому), это закон «натуралистической социо-
логии». Деспотичность государства, по мнению
Леонтьева, должна дополняться и усиливаться
религиозным воспитанием народа. Особенно под-
держанием и развитием в человеке страха Божия,
который несравненно действеннее любого самого
хорошего закона. Заповеди Божии – вот истинная
конституция русского народа. Кстати, страх Бо-
жий должен определять и поведение «государе-
вых людей». А моральными нормами они могут
пользоваться в своей личной жизни. Вот такая си-
стема «двойных стандартов». Но я говорю о ней
без иронии, поскольку она призвана была укре-
плять российскую государственность. В отличие
от системы «двойных стандартов» XXI века, как
принято называть политику Запада по разруше-
нию нынешнего российского государства.
Моральные оценки: иммунитет
для «героев истории
Даже если речь идет об отдельных личностях,
играющих или игравших большую роль в обще-
271
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
ственной жизни, Леонтьев предлагает оценивать
их не на основе морально-нравственных крите-
риев, а по вкладу в развитие науки, культуры, по
их следу в мировой истории. Или на основе неких
эстетических критериев, кои доступны и понят-
ны лишь самому Леонтьеву. В письме Розанову
(от 13 августа 1891) Леонтьев писал: «Я считаю
эстетику мерилом наилучшим для истории и жиз-
ни, ибо оно приложимо ко всем векам и ко всем
местностям. …Мерило чисто моральное… не го-
дится, ибо, во-первых, придется предать прокля-
тию большинство полководцев, царей, политиков
и даже художников (большею частью художники
были развратны, а многие и жестоки); останутся
одни “мирные земледельцы”, да и какие-нибудь
кроткие и честные ученые. Даже некоторые свя-
тые, признанные христианскими церквами, не вы-
несут чисто этической критики».
Конечно, предложение Леонтьева о том, что-
бы заменить нравственные нормы эстетически-
ми при оценке выдающихся личностей, кажется,
мягко выражаясь, спорным. Некоторые связыва-
ют такой подход с тем, что Леонтьев был увлечен
Византией, она была его идеалом государствен-
ного устройства. В Византии (особенно поздней)
принципы Макиавелли (1469–1527) были нормой
политической жизни (хотя сам Никколо Макиа-
велли был итальянцем, и вся его жизнь прошла
в Италии). Самого Макиавелли, человека в выс-
шей степени коварного и хитрого, Леонтьев вос-
272
В. Ю. Ката сонов
принимал как положительного героя мировой
истории. Оценка сомнительная.
Политика должна быть не нравственной,
а целесообразной
А вот мысль о том, что государство и его по-
литику нельзя оценивать с помощью этических
норм, звучит более убедительно. Леонтьев на
разные лады повторяет: попытки использовать
эти нормы для того, для чего они изначально не
предусмотрены, могут нанести большой ущерб
государству и обществу. Леонтьев как дипломат
хорошо чувствовал этот момент, поскольку, по
его мнению, Российская империя в своей внеш-
ней политике часто руководствовалась именно
ложными понятиями морали и нравственно-
сти. Леонтьев считал это большой ошибкой. Он
это наглядно показывает на примере политики
России в отношении южных и центральноевро-
пейских славян, которые формально находились
под «игом» Турции и Австро-Венгерской импе-
рии. Он не поддерживал эмоциональных лозун-
гов патриотической общественности России по
освобождению «любой ценой» наших славян-
ских «братьев». Леонтьев по опыту своей дипло-
матической работы в Турции и на Балканах хо-
рошо чувствовал, что они были «братьями» по
крови, но не по духу. Что в случае их освобожде-
ния эти «братья» немедленно будут рваться в За-
падную Европу, поскольку скороспелая «элита»
273
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
европейских славян успела пропитаться духом
либерализма.
По мнению Леонтьева, политики должны
руководствоваться идеями: «Есть люди очень
гуманные, но гуманных государств не бывает.
Гуманно может быть сердце того или другого
правителя; но нация и государство – не челове-
ческий организм. Правда, и они организмы, но
другого порядка; они суть идеи, воплощенные
в известный общественный строй. У идей нет
гуманного сердца. Идеи неумолимы и жестоки,
ибо они суть не что иное, как ясно или смутно со-
знанные законы природы и истории». Леонтьев
специально подчеркивает, что идеи должны вы-
растать из правильно понятых законов природы
и истории. Политики должны понимать возмож-
ную траекторию движения общества, видеть те
препятствия, которые встают на его пути, фор-
мулировать цель и по возможности управлять
движением общества. Политика должна быть
не нравственной, а целесообразной, то есть ра-
ботающей на достижение поставленных целей.
Исходя из этого, нельзя утверждать, что любые
реформы хороши или, наоборот, все револю-
ции и перевороты плохи (такие представления
бытовали уже во времена Леонтьева). «Самые
мирные, закономерные и даже несомненно ко
временному благу ведущие реформы могут слу-
жить космополитизму и всеуравнительной ре-
волюции; и самый насильственный, кровавый
274
В. Ю. Ката сонов
и беззаконный с виду переворот может иметь
значение государственное, национально куль-
турное, обособляющее, антиреволюционное (в
моем и прудоновском смысле)», – писал Леон-
тьев в работе «Культурный идеал и племенная
политика». Некоторые критики Леонтьева эти
его взгляды называли «политическим аморализ-
мом», сравнивали с формулой «цель оправды-
вает средства» (ее приписывают Макиавелли).
Более поздние критики в этой связи вспоми-
нали различные высказывания В. И. Ленина,
суть которых сводится к тому, что нравственно
все то, что работает на революцию и пролетар-
ское государство.
Константин Леонтьев
и Фридрих Ницше
Каждый второй исследователь творчества
Леонтьева приводит высказывание В. В. Розано-
ва, хорошо знавшего Константина Николаевича:
«Когда я первый раз узнал об имени Ницше, то я
удивился: да это Леонтьев, без всякой перемены».
Напомню, что Фридрих Ницше (1844–1890) –
немецкий мыслитель, филолог, композитор и
философ, жил и творил примерно в те же годы,
что и Константин Николаевич Леонтьев. Изве-
стен Ницше своей афористичностью, нестандар-
тностью оценок, жесткой критикой тогдашнего
общества, мрачным взглядом на существующее
и будущее положение человечества, отрицанием
275
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
христианских ценностей и морали, смакованием
зла, заявлением о том, что «бог умер». В кон-
це XIX – начале XX века молодежь в Европе и
России находилась под сильным влиянием идей
Ницше. Особенно всех захватила идея «сверхче-
ловека». Впервые идея такого «сверхчеловека»
появилась у Ницше в его известном произве-
дении «Так говорил Заратустра». В сочинениях
Ницше встречается две концепции сверхчелове-
ка. Одна из них носит характер биологической
теории, близкой к теории «естественного от-
бора» Чарльза Дарвина. В конце концов в ходе
такого «отбора» появится более совершен-
ный биологический вид, на смену виду homo
sapiens придет особый биологический вид homo
supersapiens. В поздних своих сочинениях Ниц-
ше дает уже другую концепцию сверхчеловека.
Ницше склоняется к тому, что ныне существую-
щий вид человека – предел биологического раз-
вития. Совершенствование человека может про-
ходить только в рамках существующего вида,
с использованием особых техник, тайных сил
и знаний, путем освобождения от разного рода
«предрассудков». «Сверхчеловек» окончательно
отбрасывает господствующую в обществе мо-
раль, основанную на христианстве, как рабскую,
как воспитывающую покорность и сострадание.
«Сверхчеловеку» все дозволено. Ницше счита-
ется основоположником направления в этике,
которое называется «аморализм». Воплощением
276
В. Ю. Ката сонов
«аморализма» Ницше является его «сверхчело-
век». Кстати, идею «сверхчеловека» подхватил
позднее Адольф Гитлер, он использовал ее в
идеологии германского национал-социализма.
В конце XIX века в полемику с Ф. Ницше всту-
пил наш известный русский философ Владимир
Соловьев, который был возмущен ницшеанским
отрицанием абсолютных нравственных норм.
В ходе этой полемики Соловьевым была напи-
сана и в 1897 году опубликована книга «Оправ-
дание добра» (основное его произведение по
вопросамморали).
Конечно, Василий Васильевич Розанов в
высказывании, приведенном выше, имел в виду
не какие-то личностно-поведенческие особен-
ности обоих философов, а их взгляды на про-
гресс, западную цивилизацию, мораль. После
этого высказывания Розанова многие стали рас-
сматривать Леонтьева как «российский аналог»
Ницше. Но это совершенно неверно. Ницше во-
обще отрицает мораль. Леонтьев говорит лишь
об ограниченной сфере действия моральных
норм (межличностные отношения). Ницше фак-
тически признает абсолютную власть зла. Ле-
онтьев как христианин признает абсолютную
власть за Богом и исходя из этого делает заклю-
чение, что выше моральных норм те нормы, ко-
торые определены Богом (религиозные нормы),
которые зафиксированы в Священном Писании
и растолкованы на Вселенских Соборах и свя-
277
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
тыми отцами. Они, кстати, абсолютны, не мо-
гут «корректироваться» людьми (в отличие от
норм моральных).
Сторонники Леонтьева приводят бесчис-
ленные примеры того, как государства терпели
поражения и даже погибали, когда их лидеры
проявляли мягкость и поддавались соблазнам
руководствоваться обычными нормами морали.
В этой связи было предложено даже использо-
вать понятие «политическая мораль». Давая ха-
рактеристику Леонтьеву, Н. Бердяев полагает,
что «он не аморалист, он проповедник морали
власти, морали вождей и водителей против мо-
рали масс и автономных личностей» (Бердяев Н.
Константин Леонтьев. Очерк из истории русской
религиозной философии).
Как мне кажется, понял леонтьевский «амора-
лизм» и русский религиозный философ В. В. Зень-
ковский. Он в своей фундаментальной работе
«История русской философии» писал о Леонтьеве:
«Если он, с другой стороны, допускал “лукавство
в политике” во имя жизненной и исторической
силы в государстве, то в то же время он не отвер-
гал того, что христианство, как он его понимал,
“к политике само по себе равнодушно”».
Взгляды К. Леонтьева на мораль
и политика в современном мире
Что же, точка зрения Леонтьева на мораль в
сфере политики действительно нестандартная,
278
В. Ю. Ката сонов
парадоксальная. Но ее нельзя просто отбросить,
она заслуживает отдельных размышлений. Осо-
бенно сегодня, когда моральные оценки внешней
политики тех или иных государств стали нормой
международной жизни. Между прочим, источ-
ником такого политического морализаторства
является сегодня Америка, которая одновремен-
но является главным источником либеральной
идеологии в современном мире. Любое государ-
ство, по Леонтьеву, должно быть прагматичным,
а его прагматизм вытекает из правильного пони-
мания своих национальных целей. В свете этого
сегодня, в XXI веке, Леонтьеву в мире и России
многое показалось бы странным. Например, он
не понял бы, скорее всего, что такое политика
«двойных стандартов». Он, наверное, сказал бы,
что никаких «двойных стандартов» нет. А такое
болезненное восприятие нами политики тех же
Соединенных Штатов порождено именно на-
шим двоящимся сознанием, причины же двое-
ния сознания в том, что мы тяжело поражены
вирусом либерализма и к межгосударственным
отношениям пытаемся применять негодный ин-
струмент – моральные нормы. Внушили нам на
Западе, что можно вес аршином измерять, мы и
пытаемся это делать.
В то же время Леонтьева удивило и очень
огорчило бы то обстоятельство, что Россия в
XXI веке лишена понятия «национальные инте-
ресы» и вместо них ее руководители постоянно
279
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
говорят о каком-то «международном сообще-
стве», мнении этого «сообщества», его интере-
сах, его планах, о «приоритете международного
права над национальными нормами», о «челове-
честве» и т.п. Социология Леонтьева подобного
рода либеральных абстракций не предусматри-
вала, считая их вредными химерами. Если бы
советские люди изучали в школах и институтах
работы Леонтьева, наверное, никто не воспринял
бы всерьез разглагольствования М. С. Горбачева
о «новом мышлении», которое предусматривало
примат «общечеловеческих ценностей». К сожа-
лению, все было иначе. Даже степенные препода-
ватели исторического материализма и научного
коммунизма на полном серьезе ретранслировали
эту либеральную галиматью с университетских
кафедр. Впрочем, наш разговор о взглядах Ле-
онтьева на мораль в сфере политики и государ-
ственной деятельности уже выходит за формат
моей небольшой книги*.
Этика равенства и неравенства
Хотелось бы затронуть еще один, уже со-
циальный, аспект воззрений Леонтьева на нрав-
ственность. Нравственные нормы, по Леонтье-
ву, подвижны. Не следует путать их с нормами
религиозными, которые являются абсолютами,
* Могу порекомендовать для углубленного изучения данной
темы следующую публикацию: Гребенник Г. П. Эстетика и мо-
раль власти в учении К. Н. Леонтьева о государстве // Интернет.
Режим доступа: http://politology2004.narod.ru/articles/leontiev.htm
280
В. Ю. Ката сонов
не зависящими от времени и места. Под влияни-
ем каких-либо идей нравственные нормы могут
подвергаться существенным мутациям. Вот и
либерализм, начиная с XIX века, стал оказывать
мощное влияние на понимание некоторых норм
морали. Например, сегодня популярна крыла-
тая фраза: «Что не запрещено – разрешено».
Впрочем, похожая формула (Ubi jus incertum,
ibi nullum) существовала еще в Древнем Риме,
однако на протяжении многих веков существо-
вания христианской цивилизации ее смысл был
весьма сомнителен, поскольку кроме юридиче-
ских запретов были еще запреты более высоко-
го уровня – религиозные. И они соблюдались в
силу присутствия у людей страха Божия. Сегод-
ня указанный языческий принцип возвращается
в нашу жизнь, фактически его приравняли к нор-
ме морали. Он олицетворяет собой либерализм в
его высшей фазе.
Другой пример. Люди эпохи христианской
цивилизации не воспринимали социальное не-
равенство как некое нарушение нравственных
норм, потому что в эпоху христианства у лю-
дей присутствовало понимание (или, по крайней
мере, интуитивное чувство) иерархии. Принцип
иерархии – важнейший принцип христианско-
го мировоззрения, он прежде всего выражает и
отражает идею власти. А если человек призна-
ет принцип иерархии, то он признает и идею
неравенства. Лишь в те времена, когда расцвел
281
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
либерализм, в человеческое сознание стала вне-
дряться идея равенства. Позднее ее начертали
на знаменах буржуазных революций. Еще через
какое-то время эта идея в буржуазном обществе
получила статус моральной нормы. Нормы, с по-
мощью которой оценивается не человек, а обще-
ство. Со временем менялось содержание понятия
и нормы «равенство». Те, кто готовили и прово-
дили буржуазные революции, под «равенством»
понимали равенство юридическое, то, что сегод-
ня связано с понятием «права человека». Этот
лозунг был нужен для ликвидации сословий,
создания условий для «подвижности капитала».
Когда капитал победил и утвердился, возникло
сильнейшее напряжение в отношениях между
трудом и капиталом. Появилась идеология соци-
ализма, центральным понятием которого было
также «равенство». Но не юридическое, а иму-
щественное, экономическое. И оно социалиста-
ми разных мастей также было возведено в ранг
нравственной нормы. Капитализм они стали на-
зывать «безнравственным» строем по той при-
чине, что он создает экономическое неравенство,
причем имущественная поляризация имеет тен-
денцию к увеличению.
О равенстве, морали
и социализме
Рассматривать «равенство» в качестве мо-
ральной нормы и тем более в качестве идеала
282
В. Ю. Ката сонов
общественной жизни Леонтьев считает почти
безумием. Это противоречит христианскому
представлению об обществе (равенства, по за-
мыслу Бога, быть не может) и о целях и идеалах
христианской жизни (у человека должны быть
совершенно другие цели и идеалы). А каковы
эти идеалы? – На разных уровнях обществен-
ной иерархии они различны. Леонтьев пола-
гал, что иерархия общественной жизни имеет
три уровня: низший – утилитарный, средний –
эстетический и высший – религиозный. Вот как
об этом пишет он сам: «Есть, мне кажется, три
рода любви к человечеству. Любовь утилитар-
ная; любовь эстетическая; любовь мистическая.
Первая желает, чтобы человечество было покой-
но, счастливо, и считает нынешний прогресс
наилучшим к тому путем; вторая желает, чтобы
человечество было прекрасно, чтобы жизнь его
была драматична, разнообразна, полна, глубока
по чувствам, прекрасна по формам; третья же-
лает, чтобы наибольшее число людей приняло
веру христианскую и спаслось бы за гробом».
(«Кто правее? Письма к Владимиру Сергееви-
чу Соловьеву»). Этой иерархии трех уровней
любви соответствуют свои общественные идеа-
лы. Как видим, в схеме Леонтьева идеалам ма-
териального благоденствия и экономического
равенства места вообще не находится. Судя по
тому, как Леонтьев оценивал «среднего евро-
пейца» (в работе «Средний европеец как идеал
283
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
и орудие всемирного разрушения»), бытовое
благоустройство как идеал вообще вызывало у
Леонтьева отвращение. Более того, если госу-
дарство (не дай Бог!) начинает верить в нрав-
ственный принцип равенства и претворять его
в жизнь, то тем самым оно начинает подрубать
сук, на котором находится и государство, и все
общество. Ведь реализация этого принципа
означает слом иерархии – несущей конструкции
общества. Конечно, в данном случае Леонтьев
в первую очередь говорит о равенстве/неравен-
стве, связанном с сословным (корпоративным)
устройства общества. Что касается проблемы
материального равенства/неравенства в обще-
стве, то он противник экономического равен-
ства (социалистической «уравниловки») и в
то же время противник резкой экономической
поляризации (неизбежно вызываемой капита-
лизмом). Для преодоления последней он пред-
лагает использовать государство. Но с такой за-
дачей может справиться, по его мнению, лишь
монархическое государство. Отсюда рождается
леонтьевская идея «монархического социализ-
ма». Но при этом Константин Николаевич по-
стоянно подчеркивает, что реализация такого
социализма диктуется не моральными норма-
ми сомнительного свойства («справедливость»,
«равенство», «коллективизм» и т.п.), а полити-
ческой и исторической целесообразностью. Ле-
онтьев всячески заостряет вопрос. Он специаль-
284
В. Ю. Ката сонов
но подчеркивает, что социализм в том виде, как
его понимают материалисты и социалисты ли-
берального толка, может стать не царством мо-
рали, а, наоборот, уничтожить мораль. «Будет
разнообразие, будет и мораль: всеобщее равно-
правие и равномерное благоденствие убило бы
мораль», – пишет К. Леонтьев в своей известной
работе «Средний европеец, как идеал и орудие
всемирного разрушения».
«В социальной видимой неправде, – пишет
Леонтьев, – и таится невидимая социальная ис-
тина, – глубокая и таинственная органическая
истина общественного здравия, которой безна-
казанно нельзя противоречить даже во имя са-
мых добрых и сострадательных чувств. Мораль
имеет свою сфеpу и свои пределы» («Записки
отшельника»). С подобным выводом сегодня в
ХХ веке вынуждены были согласиться многие
серьезные и известные философы, богословы,
социологи. Вот как комментирует это место
известный русский философ протоиерей В. В.
Зеньковский: «Нетрудно понять смысл послед-
них слов: мораль есть подлинная и даже выс-
шая ценность в личности, в личном сознании,
но тут-то и есть ее предел: историческое бытие
подчинено своим законам (которые можно уга-
дывать, руководясь эстетическим чутьем), но не
подчинено морали» (В. В. Зеньковский. История
русской философии).
285
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Эстетический критерий
в социологии Константина Леонтьева
Красота спасет мир.
Ф. М. Достоевский. Идиот
Где много поэзии, непременно бу-
дет много веры, много религиозности
и даже много живой морали.
К. Леонтьев. Письмо к И. Фуделю
Вопросы эстетики занимают заметное место
в творчестве К. Леонтьева. Интерес Константи-
на Николаевича к эстетике не был «искусством
ради искусства», чистым «эстетством». Эстети-
ка у Леонтьева – важный инструмент его «нату-
ралистической социологии».
Эстетизм К. Леонтьева
Леонтьев был эстетом во всем. Он был не
«профессиональным» специалистом в области
эстетики, подобно литературным или театраль-
ным критикам, искусствоведам или музыкове-
дам. Он был эстетом по своей природе, духу.
Для того чтобы прийти к такому выводу, даже
не надо глубоко погружаться в мир его произ-
ведений. Он был эстетом хотя бы потому, что он
был художником, художником слова. Леонтьева
просто хочется читать, наслаждаясь его слогом,
точностью выражения мысли, образностью. Как
286
В. Ю. Ката сонов
разительно он отличается от скучных профес-
соров, нудно излагающих нам абстрактные ме-
тафизические истины той же самой социологии
эзотерическим языком, более похожим на «эспе-
ранто», чем на русский. Василий Васильевич
Розанов, друживший с Леонтьевым, будучи сам
эстетом, любителем изящного и острого слова,
писал Леонтьеву: «Ваш язык, сухой, точный, как
бы сталью подрезывающий каждый предмет и
подводящий под него пленку именно нужной
толщины… меня безмерно приковывал, и я мно-
жество страниц перечитал по многу раз, именно
ради языка, любуясь им» (Неизданные письма
В. В. Розанова к К. Н. Леонтьеву // Литературная
учеба. 1989. № 6. С. 27).
Биографы Леонтьева также обращают вни-
мание на так называемое бытовое эстетическое
чувство Леонтьева. Он был очень чуток к раз-
ным проявлениям красоты в окружающей его
обстановке и людях. И, напротив, очень болез-
ненно реагировал на беспорядок, неопрятность,
банальную грязь. Оценка Леонтьевым нового
человека, попадавшего в поле его зрения, начи-
налась с оценки его внешнего вида, поведения,
культуры речи. К некоторым людям у Леонтьева
возникала чисто эстетическая неприязнь, кото-
рую некоторые воспринимали как проявление
снобизма. Лишь один пример: отношения Ле-
онтьева с известным издателем и журналистом
консервативного направления М. Н. Катковым.
287
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Поддерживая с Катковым постоянные деловые
контакты касательно издаваемого им журнала,
Константин Николаевич тем не менее очень не
любил бывать в редакции, так как там его со всех
сторон окружала серость и грязь. Да и внешний
вид самого издателя оставлял желать лучшего.
О красоте социального мира
О чем бы Леонтьев ни писал, он всегда при-
бегал к эстетическим оценкам. Леонтьев специ-
ально подчеркивает, что так называемый вто-
ричный, или «отраженный», мир его интересует
во вторую или третью очередь. «Отраженный»
мир – мир искусства (изобразительного, музы-
кального, театрального, литературного). Конеч-
но, Леонтьев проявляет интерес к искусству, но,
как говорится, постольку-поскольку. Главным
объектом его эстетического интереса выступа-
ет первичный, или «живой» мир, прежде всего
мир социальный, причем рассматриваемый в
его движении, развитии. Эстетическим оценкам
у Леонтьева подвергаются цивилизации, госу-
дарства, монархи, военные начальники, другие
великие исторические личности, литературные
произведения, войны, церковные службы и хра-
мы, одежда, здания, народное художественное
творчество и т.п.
Социальный мир Леонтьев воспринима-
ет как пеструю картину, разные части которой
дополняют друг друга и в то же время создают
288
В. Ю. Ката сонов
контрасты. Социальный мир в глазах Леонтьева
имеет полюса, в нем порядок и гармония соче-
таются с хаосом, он подвижен, периоды относи-
тельной стабильности чередуются с катаклизма-
ми и взрывами. Знатоки Гегеля сказали бы, что
это мир диалектических противоположностей,
но сам Леонтьев Гегеля не любил и слово «диа-
лектика» предпочитал не использовать. Леон-
тьеву было несложно воспринимать эстетически
социальный мир, поскольку он, как мы уже гово-
рили, уподоблял его живому организму.
Красота у К. Леонтьева не есть некая за-
стывшая мещанская «красивость». Такая «кра-
сивость» у него ассоциировалась с «нирваной»
или смертью. Это уже в XX веке декаденты на-
чали смаковать красоту смерти. Доживи Леон-
тьев до этих времен, он назвал бы такую эсте-
тику сатанинским извращением. Для настоящей
жизни, по Леонтьеву, нужно что-то «более го-
рячее и привлекательное, чем… кроткая, душев-
ная “Нирвана”. А горячее, самоотверженное и
нравственно привлекательное обусловливается
непременно более или менее сильным и нестер-
пимым трагизмом жизни» (Леонтьев К. Н. О все-
мирной любви // Леонтьев К. Н. Собр. соч. Т. 8.
М., 1912. С. 193). В картине живого мира всегда
должны соседствовать светлые и темные цвета.
Некоторые представляют себе социальный иде-
ал как мир абсолютной любви, счастья, мило-
сердия, добра. Такого не может быть по многим
289
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
причинам, в том числе по эстетическим. Гармо-
ния, о которой многие привыкли говорить по
привычке, предполагает сосуществование свет-
лого и темного, добра и зла, милосердия и бес-
сердечия, богатства и бедности, красоты и урод-
ства, любви и ненависти, сострадания и эгоизма,
войны и мира. Такова реальная гармония соци-
альной жизни. О том, что такое красота, Леон-
тьев начал думать еще в молодости. Примерно в
двадцатилетнем возрасте он написал роман «В
своем краю», где дал чеканную формулу «Кра-
сота есть единство в разнообразии». В после-
дующие сорок лет жизни эта формула не пре-
терпела принципиальных изменений, она лишь
конкретизировалась деталями и примерами их
реальной жизни.
«Красота спасет мир»
Часто вспоминают слова Ф. М. Достоевско-
го «красота спасет мир». Напомню, что это сло-
ва из его романа «Идиот» (1867). Их произносит
18-летний юноша Ипполит Терентьев, ссылаясь
на переданные ему Николаем Иволгиным сло-
ва князя Мышкина, при этом с иронией в адрес
князя. Данный фрагмент из романа Достоевско-
го заслуживает внимания, поскольку показыва-
ет, насколько различно понимание и отношение
различных героев в этой мысли о красоте. Но
Достоевский, насколько я понимаю (если я не
прав, пусть меня поправят), не особенно развива-
290
В. Ю. Ката сонов
ет и углубляет тему красоты в своем творчестве.
Более того, Леонтьев без особого трепета перед
авторитетом Достоевского называет его «мрач-
ным» писателем, намекает на отсутствие эстети-
ческого начала в его романах. Но эта мрачность
художественного творчества Достоевского пара-
доксально соответствует выводам самого Леон-
тьева, который констатировал, что мир начинает
умирать, а умирание у него всегда сопряжено с
утратой красоты.
Если исходить из формулы Достоевского, что
«красота спасет мир», то в этом спасении должны
участвовать писатели, художники, поэты, музы-
канты. Но, по мнению Леонтьева, они этого почти
не делают или делают крайне плохо. Конкретно
он это показывает на примере многих произведе-
ний русской литературы XIX века. Он критикует
даже таких авторитетов русской литературы, как
Н. В. Гоголь, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой.
Все они, по мнению Леонтьева чрезвычайно увле-
клись обличением русской жизни, смакуют ее
уродства, специально выискивают грязь. Отсут-
ствие положительных героев и красоты в лите-
ратурных произведениях порождает у читателей
уныние, утрату бодрости, веры сначала в себя, а
потом и в Бога. Русские писатели, по убеждению
Леонтьева, слишком принижают жизнь под пред-
логом «объективизма» и «реализма». В отличие,
скажем, от французов, которые бросаются в дру-
гую крайность: приподнимают ее на каблуки и
291
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
ходули. «Сама жизнь лучше, чем наша литерату-
ра. Все у наших писателей более или менее грубо:
комизм, отношения к лицам; даже “Война и мир”,
произведение, которое я сам прочел три раза и
считаю прекрасным, испорчено множеством вовсе
не нужных грубостей» (Леонтьев К. Н. Моя лите-
ратурная судьба // Литературное наследство. М.,
1935. С. 463). Мелочности реализма и искушения
заняться обличениями «пороков» русской жизни,
по мнению Леонтьева, избежал лишь А. С. Пуш-
кин. Для Константина Николаевича Пушкин был
великим поэтом прежде всего потому, что он был
великим эстетом.
О соотношении эстетического
и этического критериев
Мы уже говорили выше о «натуралистической
социологии» Леонтьева, перечислив двадцать
основных ее положений. Напомню, что положение
третье звучит так: «Эстетический критерий как
универсальное и самое точное средство оценки».
Мы отметили, что для Леонтьева эстетический
критерий оценки социальных явлений, процес-
сов, событий был выше, чем критерий этический.
Этические нормы, по мнению Леонтьева, вообще
имеют очень ограниченную сферу применения –
межличностные отношения. Они непригодны для
оценки государства, политики, отношений между
большими социальными группами и т.д. В то же
время этический критерий, по мнению Леонтьева,
292
В. Ю. Ката сонов
универсален. Он годится для оценки всего того,
что имеется в мире природы – как неживой, так
и живой (органической). Кроме того, он полно-
стью применим для мира социального. Более
универсального критерия, как говорит Леонтьев,
человечеству неизвестно. Эстетический крите-
рий предполагает использование таких понятий,
как «прекрасное» и «безобразное», «красивое» и
«уродливое», «гармоничное» и «хаотичное».
Правда, есть еще религиозный критерий, но
о нем Леонтьев вспоминает довольно редко. Как
человек верующий, он прекрасно понимает, что
именно этот критерий является высшим. В прин-
ципе эстетический критерий не противоречит
критерию религиозному: с Богом ассоциируется
все красивое, прекрасное, гармоничное. С его ан-
типодом (в христианстве – дьяволом) связано все
безобразное, уродливое, хаотичное. Но поскольку
в мире много религий, то использование религи-
озного критерия в мировом масштабе, по мнению
Леонтьева, затруднено. Эстетический критерий
более универсален, он понятен любому челове-
ку независимо от его расы, национальности, ве-
роисповедания. В Леонтьеве сосуществуют два
очень ярких и сильных чувства – религиозное и
эстетическое. Но долгое время эстетическое чув-
ство было сильнее религиозного, поэтому на пер-
вый план (по крайней мере, в его творческой дея-
тельности, а не в личной жизни) выходил именно
эстетический критерий.
293
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
О примате эстетического начала над этиче-
ским Леонтьев говорит при каждом удобном слу-
чае. Мысль Константина Николаевича предельно
проста: будет красота – будет и мораль. Уходит
красота, уходит и мораль. «Где много поэзии, –
писал он Иосифу Фуделю, – непременно будет
много веры, много религиозности и даже много
живой морали» (Леонтьев К. Письмо к И. Фуделю
// Русское обозрение. 1895. № 1. С. 272).
Отношение к эстетическим взглядам Леон-
тьева было среди представителей русской мысли
неоднозначным.
Бердяев, например, полагал, что эстетизм Ле-
онтьева далек от русской традиции, происходит
от западного романтизма с его культом силы, ари-
стократизма, рыцарства, любви и поэзии. А запад-
ный романтизм, в свою очередь, имеет свои корни
в католичестве и протестантизме. Западный ро-
мантизм чужд русской культуре и Православию.
Отчасти Бердяев прав. Леонтьев не похож ни на
славянофилов, ни на русских религиозных фило-
софов и писателей второй половины XIX и на-
чала XX веке, в творчестве которых доминирует
не эстетическое чувство, а чувство сострадания
«бедным и униженным». Но парадокс заключает-
ся в том, что Леонтьев везде говорит о спаситель-
ной миссии России, делает все от него зависящее
для того, чтобы Россия укреплялась. По внутрен-
нему духу он был более русским, чем некоторые
наши религиозные философы, которые оказались
294
В. Ю. Ката сонов
зараженными вирусом западного либерализма.
К таковым, в частности, можно отнести того же
Бердяева (раннего; позднее, в эмиграции, он стал
изживать свои либеральные пристрастия).
Еще более нелицеприятными оказались оцен-
ки С. Л. Франка. Он называл эстетические взгляды
Леонтьева «эстетическим изуверством», «эстети-
ческим фанатизмом». Некоторые критики Леон-
тьева сравнивали его с Ф. Ницше. Не только в свя-
зи с некоторым (внешним) сходством их взглядов
на мораль, но и по причине того, что для «сверх-
человека» Ницше эстетика относилась к высшим
ценностям. Впрочем, сходство лишь внешнее. Для
«сверхчеловека» Ницше «бог умер», а у Леонтье-
ва Бог оставался высшей, абсолютной ценностью.
Бог у Леонтьева и есть источник красоты.
«Эстетическое зрение» как способ
восприятия социального мира
Леонтьева крайне удивляет то обстоятель-
ство, что в XIX веке все стали смотреть на мир ис-
ключительно через «очки», называемые наукой.
Эти «очки» искажают действительность, порой
до неузнаваемости. Леонтьев с большим сожа-
лением признает, что человек отвык от прямого
эмпирического восприятия мира, основанного
на эстетическом чувстве. По мнению Леонтьева,
эстетический факт не менее достоверен, чем факт
научный. Леонтьев рассуждает следующим об-
разом: «Если никого не возмущает утверждение,
295
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
что жасмин пахнет лучше смазных сапог или что
олень и лев красивее свиньи и вола, то отчего, не-
доумевает К. Леонтьев, так трудно принимается
публикой аналогичное утверждение: Вронский в
“Анне Карениной” изящнее, прекраснее, благо-
виднее того профессора, который спорит с бра-
том Левина» (Леонтьев К. Н. Моя литературная
судьба // Леонтьев К. Н. Собр. соч.: В 9 т. Т. 3.
СПб., 1913. С. 41).
По мнению Леонтьева, христианство может
оказаться недоступным для многих людей, но
способность эмпирического восприятия красоты
дано любому язычнику. Леонтьев полагает, что
эстетическое чувство имеет определенную авто-
номность от чувства религиозного, в том числе
христианского. Языческое отношение к красоте
«настолько же не противоречит всеобщему хри-
стианству, насколько общие физиологические
свойства животных, их дыхание, движения и т.д.
не противоречат их сравнительной эстетике…
И потому христианин, оставаясь христианином
вполне, может рассуждать и мыслить вне христи-
анства, за его пределами о сравнительной красо-
те явлений точно так же, как может он мыслить о
сравнительном законоведении или ботанике» (Ле-
онтьев К. Н. Моя литературная судьба).
Для современного человека положение Леон-
тьева об эстетической оценке социальных явле-
ний, наверное, труднопонимаемое. Сегодня наши
граждане, живя в мире телевидения и интернета,
296
В. Ю. Ката сонов
привыкли обсуждать и оценивать события, про-
исходящие не только в России, но и во всех угол-
ках земного шара. Порой по несколько событий
за день. А давайте задумаемся: как мы оценива-
ем эти события? В половине случаев это оценки
экономические, в другой половине – нравствен-
ные. А часто ли мы прибегаем к другим крите-
риям оценки? К религиозно-духовным и эстети-
ческим? Крайне редко. Я против абсолютизации
эстетического критерия (чем грешил Леонтьев),
но эстетическое восприятие мира усилило бы
нашу способность видеть и понимать социаль-
ный мир, сделало бы его более «объемным».
Приведу фрагмент из работы Леонтьева
«Средний европеец как идеал и орудие всемир-
ного разрушения», раскрывающий значимость
«эстетического зрения» для социолога: «Шапка-
мурмолка, кепи и тому подобные вещи гораздо
важнее, чем вы думаете; внешние формы быта,
одежды, обряды, обычаи, моды – все эти разно-
сти и оттенки общественной эстетики живой, не
той, то есть эстетики отражения или кладбища,
которой вы привыкли поклоняться, часто ничего
не смысля, в музеях и на выставках, – все эти
внешние формы, говорю я, вовсе не причуда,
не вздор, не чисто “внешние вещи”, как говорят
глупцы; нет, они суть неизбежные последствия,
органически вытекающие из перемен в нашем
внутреннем мире; это неизбежные пластические
символы идеалов, внутри нас созревших или го-
297
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
товых созреть…» Это предпоследний абзац боль-
шой работы Леонтьева. Казалось бы, Константин
Николаевич мог завершить свой труд чем-то бо-
лее значимым, весомым, глобальным. Речь в аб-
заце, на первый взгляд, идет даже не о второсте-
пенных, а третьестепенных вещах – о какой-то
шапке и о какой-то кепке. Но это только на пер-
вый взгляд. Для Леонтьева это очень глубокие
зрительно-эстетические символы, отражающие
полюса духовного состояния тогдашнего русско-
го общества. Шапка-мурмолка – традиционный
русский головной убор (который, кстати, носили
некоторые славянофилы), а кепи – французский
(его одно время пытались внедрять в русской ар-
мии). Сегодня в «демократической» России нас
пытаются лишить последних остатков «эстети-
ческого зрения». А если мы будем уделять ему
должное внимание, как советует Леонтьев, мно-
гое нам станет видно и понятно. А это уже шаг
к исправлению нашей социальной жизни. Обо-
стренное эстетическое чувство (подобно сове-
сти) не даст нам спокойно жить, подобно тому
как не мог спокойно жить Леонтьев.
Как отмечает исследователь творчества
К. Леонтьева А. А. Корольков, ему «принадле-
жит открытие такого понимания эстетических,
этических, социальных норм, которое еще толь-
ко пробивает себе дорогу в науке и философии
XX столетия. Его эстетика отвергает средне-
статистическое толкование норм, столь прини-
298
В. Ю. Ката сонов
маемое и здравым смыслом, и наукой вплоть до
наших дней»*. Леонтьев эстетически остро вос-
принимал то, что выражалось понятиями «сред-
нее», «усредненное», «привычное», «норма»,
«здравый смысл». Он видел в этом упрощение,
«превращение цветущей сложности» в нечто се-
рое, безобразное, умирающее. «Именно это-то
среднее, дурацкое, опасное понимание (или так
называемый здравый смысл) доступно большин-
ству» (Леонтьев К. Н. Моя литературная судьба
// Литературное наследство. М., 1935. С. 449). Он
даже постоянно подлавливал представителей
«науки» (особенно социальной) на том, что их
«открытия» нередко «подгоняются» под запро-
сы нетребовательной публики с ее «здравым
смыслом». Кто-то усматривал в этом снобизм и
аристократическое высокомерие Леонтьева. Но
думаю, что такое описание мира Леонтьевым не
было продиктовано каким-то высокомерием, он
искренне и тяжело переживал умирание «цвету-
щей сложности». Подобно тому, как люди тяже-
ло переживают умирание своих близких.
Леонтьев – один из величайших (не только
в России, но и в мире) ниспровергателей «здра-
вого смысла», «очевидного», «общепринятого»,
даже если это освящено высочайшим авторите-
том науки. Потому что Леонтьев смотрел на мир
широко открытыми глазами, был «эмпириком»,
* Корольков А. А. Пророчества Константина Леонтьева. СПб.:
Изд-во С.-Петербургского университета, 1991. С. 60.
299
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
в отличие от многих людей «науки», всю жизнь
пребывавших в мире виртуальных абстракций.
Говорят, что в философии есть целое направле-
ние, называемое философией сомнения. Осново-
положником этого направления принято считать
французского математика, физика, механика
и философа Рене Декарта (1596–1650). Как пи-
шут в словарях и энциклопедиях, метод позна-
ния Декарта – «интуитивно-дедуктивный», или
«аксиоматико-дедуктивный». По его мнению,
основные принципы, основные аксиомы (первые
принципы, первые аксиомы) в науке выводятся с
помощью интуиции и носят исключительно ин-
туитивный характер. Все остальные положения
дедуктивным путем выводятся из этих интуи-
тивных аксиом.
Кто-то из писавших о Леонтьеве сравнил
Константина Николаевича с этим знаменитым
французом на том основании, что они оба ничего
не принимали на веру, усматривали в так назы-
ваемом здравом смысле хорошо укоренившиеся
предрассудки. Наверное, сравнение допустимо.
Но все-таки различия есть. Француз был мета-
физиком и рационалистом, свои сомнения строил
на умозрительной логике. Леонтьев вполне обхо-
дился без «аксиоматико-дедуктивного» метода,
свои сомнения строил на эмпирике и эстетике.
У Декарта было множество последователей (они
есть и сегодня). А Леонтьев до сих пор остается
уникальным явлением.
300
В. Ю. Ката сонов
С учетом сказанного социологию Леонтьева
можно назвать не только «натуралистической», но
и «эстетической». Если какие-то разновидности
«натуралистической» социологии в мире имеются
(они берут свое начало от Г. Спенсера), то анало-
гов «эстетической социологии» не существует.
Константин Леонтьев:
гносеология и метод
«натуралистической социологии»
Раз же мы переступим сердцем ту
таинственную черту, о которой я гово-
рил выше, то и сами познания наши
начнут помогать нам в утверждении
веры. Все атеисты или антитеисты нам
послужат, и даже чем самобытнее мы
сами, чем мы способнее скептически
отнестись ко всем величайшим приоб-
ретениям науки и вообще ума челове-
ческого, тем менее могут авторитеты
этой науки и этого ума помешать нам
смиряться и склоняться перед тем,
перед чем мы сами хотим, не обращая
даже никакого внимания ни на Руссо и
Вольтера, ни на Гегеля и Шопенгауэ-
ра, ни на Фохта и Фейербаха…
К. Леонтьев. Мое обращение
и жизнь на святой Афонской горе
Сегодня, слава Богу, стали вспоминать о твор-
ческом наследии выдающегося русского мыслите-
301
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
ля К. Леонтьева (1831–1891). Для нас это наследие
имеет двоякое значение.
Творческое наследие К. Леонтьева:
двоякое значение для современной России
Во-первых, в его работах содержатся выво-
ды и мысли, которые сохраняют свою актуаль-
ность и сегодня, в XXI веке. Прежде всего мыс-
ли, касающиеся либерализма и его различных
конкретных проявлений. В ходе и по окончании
двух мировых войн XX века либерализм не-
сколько ослабил свое влияние на человечество,
порой даже скрывался «в подполье». Но с кон-
ца прошлого века начался «ренессанс» либера-
лизма. Либерализм конца XX – начала XXI века
произрастил цветы еще более ядовитые, чем
либерализм времен Леонтьева. Эффективным
противоядием в условиях этого «ренессанса»
оказываются именно произведения Константи-
на Николаевича. Такое ощущение, что они писа-
лись не в 70–80-е годы XIX века, а вчера. Конеч-
но, актуальность Леонтьева не ограничивается
только темой либерализма. Не менее «свежими»
оказываются его мысли по вопросам нацио-
нализма (племенизма), социализма, церковной
жизни и религии, «вавилонского смешения» на-
родов (интернационализация и глобализация),
государства, сословной структуры общества и
т.п. Все эти вопросы рассматривались Леонтье-
вым в рамках его оригинальной социологии.
302
В. Ю. Ката сонов
Во-вторых, нам еще более важен метод ми-
ровосприятия и миропонимания, которым поль-
зовался Леонтьев. Выражаясь языком философов,
нас интересует гносеология (теория познания)
этого русского мыслителя. Тема не праздная.
Хотя бы потому, что многие мысли Леонтьева
оказались пророчествами, реализованными в
XX веке. Вполне вероятно, что какие-то из его
предсказаний будут реализованы в XXI веке.
Леонтьев был мало известен в России даже при
жизни. Сегодня он намного более известен, чем в
конце XIX века. А вот многие профессиональные
«социологи» и прочие «ученые»-современники
Леонтьева были у всех на виду и на слуху. Но их
выводы и идеи не выдержали испытания време-
нем, они оказались бесплодными, их имена се-
годня знают только узкие специалисты. Таковы
парадоксы мыслительной жизни человечества.
Тема гносеологии Леонтьева крайне обширна.
Обращу внимание лишь на некоторые моменты.
Гносеология К. Леонтьева: Православие
У Леонтьева познание мира, в том числе со-
циального, зиждется на прочном фундаменте
Православия. Для него не существует надуман-
ной проблемы «наука и религия». Эта проблема,
по мнению Константина Николаевича, совер-
шенно искусственная и даже провокационная.
Она вообще появилась на свет тогда, когда че-
ловека перестала интересовать Истина (именно
303
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
с большой буквы), когда люди стали отходить от
Бога, когда они стали терять духовное зрение.
Христианство не только не отвергает познание
окружающего мира и человека, но наоборот –
считает это непременным условием настоящей,
полноценной жизни человека. Познание физи-
ческого мира, общества, человека – процесс по-
стижения Бога, Который есть Истина. Леонтьев
убедительно показывает, что окончательный
отказ науки от постижения Истины произошел
тогда, когда она сознательно взяла на вооруже-
ние догматы ложной религии, называемой либе-
рализмом. Во времена Леонтьева бо́льшая часть
науки окончательно выродилась в религиоз-
ную секту, агрессивную, влиятельную и крайне
разрушительную.
Гносеология Леонтьева: умение
сомневаться в «очевидном»
Эта псевдонаучная секта, вооруженная дог-
матами либерализма, за время своего существо-
вания (примерно с XVI века) сумела внести се-
рьезные повреждения в сознание людей. Многие
догмы либерализма для обычного человека ста-
ли «очевидными», стали «истинами, не требую-
щими доказательств». С каждым поколением че-
ловечество все больше утрачивает способность
различать, где истина, а где ложь; где правда, а
где кривда; где свет, а где тень и даже полный
мрак. На фоне этой всеобщей слепоты и нераз-
304
В. Ю. Ката сонов
борчивости Константин Николаевич являл со-
бой редкий пример человека, который не утра-
тил способности различать свет и тень, правду
и кривду, истину и ложь. По крайней мере, он
обладал удивительной способностью не прини-
мать ничего на веру, все подвергать сомнению.
Такой метод «сомнения» порой давал удиви-
тельные результаты: Леонтьев вскрывал либе-
ральную ложь, даже если она была упрятана в
красивую упаковку, на которой написано «науч-
ная теория». В христианстве подобная способ-
ность называется «даром различения духов» (см.
1 Кор. 12, 10). Под ним понимается дар различе-
ния – что от Бога, а что от дьявола.
Гносеология К. Леонтьева:
эстетическое зрение
Конечно, для «различения духов» необхо-
димо духовное очищение человека, духовная
трезвость (трезвение) и многое другое, что тре-
бует от него непрестанной внутренней работы.
Леонтьев такую работу над собой вел, по край-
ней мере последние два десятилетия своей жиз-
ни. И – под руководством опытных наставников.
В частности, последним его духовником был
многоопытнейший Амвросий Оптинский (1812–
1891), который сегодня канонизирован в лике
преподобного. Некоторые исследователи твор-
чества Леонтьева справедливо отмечают, что у
него был дополнительный способ «различения
305
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
духов», крайне редкий. Речь идет о восприятии
окружающего мира (как физического, так и со-
циального) через призму эстетики.
Эстеты существовали во все времена, в том
числе во второй половине XIX века. Однако по-
давляющая часть эстетов (как профессионалов,
так и любителей) интересовалась лишь «от-
раженной», или «мертвой», красотой, – то есть
красотой, запечатленной в произведениях искус-
ства (живопись, музыка, литература и т.д.). Такое
эстетство получило большое развитие в России
в конце XIX – начале XX века. Леонтьев являл
собой редкий пример эстета, которого интересо-
вала «первичная», или «живая», красота. Он не
считал себя ни искусствоведом, ни литературове-
дом, ни художественным критиком. Хотя тем не
менее он оставил много интересных замечаний
о мировой и русской литературе, в частности о
произведениях Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского,
Л. Н. Толстого и др.
А вот «первичный» физический и социаль-
ный мир был всегда в центре внимания Леон-
тьева. Константин Николаевич воспринимал его
как царство красок, света и тени, контрастов,
разнообразия форм, полюсов, борьбы противо-
положностей, хаоса и гармонии и т.п. Соответ-
ственно явления и объекты социальной жизни,
события и герои человеческой истории оценива-
лись Леонтьевым по шкале, крайними точками
которой были «абсолютно красивое (прекрас-
306
В. Ю. Ката сонов
ное)» и «абсолютно безобразное (уродливое)».
Леонтьев считал, что абсолютное красивое (пре-
красное) имеет исключительно Божественное
происхождение. Абсолютно безобразное (урод-
ливое) явление – продукт деятельности челове-
ка, полностью утратившего связь с Богом. Реаль-
ная земная жизнь никогда не достигала крайних
точек этой шкалы. «Абсолютно красивое (пре-
красное)» – свойство рая или Царства Божия,
которое на земле построить нельзя. «Абсолютно
безобразное (уродливое)» – свойство ада или со-
стояние земной жизни в последние дни, описан-
ное в Апокалипсисе.
Применительно к органическому миру у Ле-
онтьева прекрасное есть олицетворение жизни,
а безобразное – признак умирания или самой
смерти. Развитие любого органического объекта
находит свое внешнее выражение в том, что он
становится все более сложным (по Леонтьеву –
«цветущая сложность»). А упрощение структуры
такого объекта есть процесс умирания. Оконча-
тельная смерть – разложение объекта на простей-
шие элементы, атомы.
Метод К. Леонтьева:
«натуралистическая социология»
Общество, цивилизация, социальные инсти-
туты у Леонтьева так же относятся к разряду ор-
ганических объектов со своими фазами возрас-
тания и умирания. Такое восприятие общества
307
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
и социальных процессов Леонтьевым, вероятно,
можно объяснить тем, что Константин Николае-
вич имел медицинское образование и в молодо-
сти был медиком (в частности, во время Крым-
ской войны работал военным врачом). Леонтьев
был к тому же последователем Н. Данилевского,
основателя теории цивилизаций (культурно-
исторических типов). Николай Яковлевич был
биологом и в ходе разработки своего учения о
культурно-исторических типах также широко
пользовался аналогиями из биологии, физиоло-
гии и медицины. С учетом сказанного картину
общества и истории, которую нам оставил Ле-
онтьев, исследователи его творчества нередко
называют «натуралистической социологией».
Константин Николаевич в своих работах редко
обходится без ярких биологических сравнений,
порой выраженных в виде запоминающихся афо-
ризмов. Вот, например, в работе «Национальная
политика как орудие всемирной революции»
Леонтьев дает уничтожающую характеристику
атеистического государства: «атеистическое го-
сударство также противно законам социальной
природы, как жизнь позвоночного животного без
остова, без легких или жабр».
«Натуралистическая социология» была са-
мым настоящим вызовом западной социологии.
Последняя была, на первый взгляд, очень пе-
строй. Но, по сути, разные европейские социоло-
гические школы и теории перепевали на разный
308
В. Ю. Ката сонов
лад однообразные мантры либерализма. Одним
из источников либерализма был европейский
рационализм, основоположником которого счи-
тается Ренэ Декарт (1596–1650). Европейский ра-
ционализм любил апеллировать к механике. Для
рационалистов вся вселенная была не более чем
набором атомов, движение которых определялось
законами ньютоновой физики. Общество – часть
этой вселенной, в ней также действуют универ-
сальные законы механики, царит «железный»
детерминизм, человек – лишь атом, траекторию
которого можно просчитать. А если можно про-
считать каждый атом, то можно просчитать и
вектор движения всего общества. Многие евро-
пейские теории общественного развития можно
отнести к так называемой «механической социо-
логии». Логическим завершением этой «механи-
ческой» логики явилось появление экономиче-
ских теорий с такими ключевыми понятиями, как
homo economicus (фактически – человек-атом),
конкуренция, рынок. Кстати, «натуралистическая
социология» Леонтьева в каком-то смысле была
возвращением к истокам экономической мысли
Европы. В первой половине XVIII века в Европе
(прежде всего во Франции) зародилась экономи-
ческая школа «физиократов» (наиболее извест-
ным ее представителем был Франсуа Кенэ). Они
считали, что единственным источником богат-
ства является природа, особенно земля. В своих
рассуждениях представители указанной школы
309
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
широко использовали знания и аналогии из таких
сфер знания, как агрономия, физиология, почво-
ведение. Правда, школа «физиократов» была до-
статочно быстро вытеснена другими школами. В
частности, школой «меркантилистов», предста-
вители которой уже стали отходить от реального
мира производства, погружаться в виртуальный
мир обмена, подготавливая почву для появления
классической буржуазной политической эконо-
мии (В. Петти, А. Смит, Д. Рикардо). А она, в
свою очередь, была уже предтечей современного
экономического либерализма.
Итак, «натуралистическая социология» Ле-
онтьева была разительным контрастом тогдаш-
нему либерализму. Я ранее уже останавливался
на некоторых аспектах этой интересной социоло-
гии, поэтому повторяться не буду. Может быть,
глубокого научного обоснования метод Леонтье-
ва, основанный на изучении социальной жизни с
помощью натуралистических аналогий, не име-
ет. Тем не менее опыт практического использова-
ния этого метода нашими и зарубежными социо-
логами показывает, что этот метод «работает».
«Лирическое отступление». Как учат
наших студентов экономике
Далее буду говорить, опираясь в том числе
на собственный опыт преподавания различных
экономических дисциплин (он составляет уже
четыре десятка лет). В советское время это были
310
В. Ю. Ката сонов
в основном такие дисциплины, как политическая
экономия и мировая экономика. В постсоветский
период – экономическая теория, международные
финансы, мировая экономика. Излишне гово-
рить, что и тогда, и сейчас вся наша отечествен-
ная экономическая «наука» была и остается по
сути «импортной». Тогда даже в прикладных
экономических дисциплинах в лошадиных дозах
присутствовал марксизм, который, как извест-
но, был «импортирован» в Россию из Европы в
XIX веке. Политэкономия из такого марксизма
состояла на 100 процентов. В «демократической»
России преподавание любой экономической дис-
циплины основывается на таком западном «им-
порте», как «монетаризм», «экономикс», «ин-
ституционализм» и прочие «интеллектуальные
продукты», названия которых трудно произно-
сятся по-русски. Я сейчас не собираюсь раскры-
вать либеральную ложь всей «импортной» эконо-
мической «науки». Речь о другом – о психологии
восприятия этих «импортных» знаний.
Прежде всего, используется «птичий язык»,
который среднестатистическому граждани-
ну нашей страны понять почти невозможно.
Это чистая «эзотерика», призванная, с одной
стороны, создавать у молодежи комплекс не-
полноценности; с другой стороны, произвести
впечатление интеллектуального превосходства
«профессиональных экономистов» над осталь-
ной серой массой, не посвященной в тайны мира
311
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
экономики. Усиливается этот эффект разделе-
ния общества на «посвященных» и «профанов»
благодаря тому, что «экономическая наука» неи-
моверно усложняет самые простые вещи с помо-
щью математики. Рисуются различные графики,
составляются таблицы, используются регрессии
и корреляции, биномы Ньютона и интегралы. И
все для того, чтобы доказать, что 2 х2 = 4. Но это
еще полбеды. Чаще всего вся математическая че-
харда нужна для того, чтобы студенты повери-
ли, что 2 х 2 = 3. Или 5. Обычное надувательство
с использованием «научных» методов». Вообще
все это удивительно напоминает мне сцены из
Евангелия, когда фарисеи и книжники выступа-
ли в роли «учителей», преподающих простому
народу вещи, порой сомнительные и даже вред-
ные для души. Простой народ такие «учителя»
воспринимали как «невежд в законе», наводили
на простолюдинов страх и ужас. Вспомним хотя
бы евангельскую историю о слепорожденном.
Фарисеи допрашивали родителей исцеленного
Иисусом Христом юноши, при этом допраши-
ваемые испытывали панический страх перед иу-
дейскими учителями.
Сам помню, как в свое время учил и сдавал
политическую экономию и «Капитал» Маркса,
будучи студентом и аспирантом. Какой религиоз-
ный трепет создавали очень глубокомысленные
рассуждения классика об «анализе и синтезе», о
«восхождении от конкретного к абстрактному»,
312
В. Ю. Ката сонов
а затем вновь о «возвращении к конкретному», о
«единстве логического и исторического», о «ме-
таморфозах капитала», о «двойственном харак-
тере труда» и т.д. Тратя невероятное количество
времени на постижение талмудической логики
Маркса (тогда это называлось «грызть гранит
науки»), мы, студенты-экономисты, сохраняли
весьма смутное представление о том, что такое
настоящая экономика. Я отнюдь не утверждаю,
что все, что было написано в «Капитале» Марк-
сом, – глупость. Ни в коем случае. Он очень не-
плохо понимал тонкости капиталистической
экономики, но не мог допустить, чтобы их понял
и читатель. Иначе читатель выведет классика с
его некоторыми весьма лукавыми выводами на
«чистую воду». Я говорю лишь о том, что найти
и тем более распробовать «изюм» в «Капитале»
непосвященному человеку было крайне трудно.
Студенту приходилось многие вещи просто за-
учивать. За 40 лет моей преподавательской ра-
боты я, конечно, во многом разобрался. Перево-
дить с «птичьего» (или «талмудического») тоже
научился. В принципе суть пудового «Капитала»
могу объяснить в течение одной академической
«пары». Магические чары марксизма, монетариз-
ма и экономического либерализма рассеиваются
как утренний туман.
Сегодня студенты находятся в еще более тя-
желом положении. Так называемые «знания об
экономике» представляют собой груду каких-
313
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
то формул, графиков, индексов, рейтингов, эзо-
терических текстов на «птичьем языке», а так-
же разных имен, среди которых нет ни одного
русского. Мне есть с чем сравнивать: это поху-
же марксизма. Тот смахивал на талмудические
тексты, нынешние «экономические знания» – на
«каббалу» (только не для «посвященных», а для
«профанов»). Весь сложный мир экономики у
современного студента сводится к бирже и рын-
ку «ФОРЕКС». Никаких понятных, из жизни,
аналогий учащимся не предлагается. В лучшем
случае – аналогия из мира механики, где все сво-
дится к движению атомов. А автоматическим ре-
гулятором этого хаотического мира атомов явля-
ется неведомый и непостижимый Рынок.
К чему я сделал такое пространное «лириче-
ское отступление»? К тому, чтобы читатель понял,
что сегодня крайне актуальной задачей является
противопоставить талмудической и каббалисти-
ческой магии «экономической науки» наше на-
циональное понимание экономики. Оно должно
быть доступным не только «избранным» специа-
листам, но и всем людям.
«Натуралистическая социология»
К. Леонтьева: опыт применения
для объяснения экономики
Для решения этой задачи крайне полезен ме-
тод аналогий. В том числе тот метод, который
предлагает Леонтьев, сравнивая общество с орга-
314
В. Ю. Ката сонов
ническим объектом, живым организмом. В этом
ведь суть его «натуралистической социологии».
Признаюсь, я и раньше использовал в некоторых
случаях этот метод, только не зная, что это «ме-
тод Леонтьева». Представлю некоторые важней-
шие фрагменты картины экономики в рамках на-
туралистической социологии Леонтьева.
1. Экономика – живой организм. Для нагляд-
ности ее можно сравнить с организмом (телом)
человека. Подобно тому, как тело человека может
пребывать в состоянии здоровья и нездоровья (бо-
лезни), экономика так же может находиться в этих
состояниях. С тех пор, когда мир прошел фазу
«цветущей сложности» и вступил в фазу «упро-
щающей нивелировки» (по Леонтьеву), экономи-
ка вошла в состояние хронического недомогания.
Представляя экономику живым организмом чело-
века, мы постоянно помним, что сам человек яв-
ляется сложной структурой. Кроме физического
тела у него есть душа, которая, в свою очередь,
состоит из ума, чувств, воли. Состояние физи-
ческого тела, в конечном счете, определяется со-
стоянием более высокой инстанции человека – его
души. Для экономического организма более высо-
кими инстанциями являются политика, культура,
религия, духовное состояние общества.
2. Экономический организм развивается,
достигает своей зрелости и умирает. Каждому
возрасту такого организма присущи свои пра-
вила жизни, труда, питания, свои лекарства и
315
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
свои методы лечения. Экономические организ-
мы имеют национальную специфику. Не может
быть единого эталона экономического организ-
ма, равно как не может быть универсальных ле-
карств и методов лечения.
3. Организм экономики состоит из множе-
ства частей, функционально между собой связан-
ных. Жизнь этого организма можно представить
как процесс непрерывного метаболизма, то есть
обмена веществ. В экономике под метаболизмом
понимается обмен различных частей организма
производственными ресурсами, полуфабриката-
ми, энергией, услугами, продуктами конечного
потребления.
4. Каковы основные части экономического
организма? Костно-мышечная система – про-
изводительные силы. Желудок и кишечник (ор-
ганы пищеварения) – энергетическая система.
Сердечно-сосудистая система – банки и денеж-
ное обращение. Мозг – централизованное управ-
ление и планирование. Нервная система – ин-
формационная система, проводящая сигналы
управления и сигнализирующая об отклонениях
в экономике. Печень – системы переработки от-
ходов производства и потребления. И т.д.
5. В свое время Маркс в «Капитале» сказал,
что для понимания экономики важно понять,
что является «клеточкой» экономики (здесь,
как мы видим, Маркс не удержался и приме-
нил метод биологической аналогии). Что же, по
316
В. Ю. Ката сонов
мнению Маркса, является такой «клеточкой»?
Применительно к капиталистической экономи-
ке он такой «клеточкой» определил товар (и да-
лее пустился в пространное описание товара). В
нашей картине экономики мы также используем
понятие «клеточки». Но таковой у нас является
человек, выступающий в двух ипостасях – как
производитель и как потребитель. Но при этом
мы всегда имеем в виду, что у человека есть и
другие, более важные «измерения», которые
прямо или косвенно влияют на поведение чело-
века в сфере экономики.
6. Большинство болезней экономического
организма зарождается на клеточном уровне. К
сожалению, современные экономисты начина-
ют бороться с внешними проявлениями болез-
ней, то есть они реагируют на видимые эконо-
мические явления. Такие экономисты являются
плохими врачами, которые лишь создают види-
мость деятельности. Они применяют примочки
и прикладывают их к прыщикам, язвам или вол-
дырям, которые выскакивают на коже и видны
невооруженным глазом. Внутренним состояни-
ем пациента они не интересуются, обследовани-
ями не занимаются, анализы не назначают. Судя
по всему, они вообще не заинтересованы в вы-
здоровлении своих пациентов, им нужны деньги
пациентов. Непрофессионализм и цинизм – вот
главные характеристики современных врачей-
экономистов.
317
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
7. Поскольку большинство болезней зарож-
дается на клеточном уровне, важно поставить
диагноз: что происходит с клеткой (человеком)? –
Происходят различные мутации. Клетки пере-
рождаются. В медицине есть наука – цитология,
которая примерно так описывает жизнь нормаль-
ной клетки: любая клетка – звено длиннейшей
цепи клеток, по которой происходит движение пи-
тательных веществ и энергии. Условно говоря, из
100 процентов веществ и энергии, которые клетка
принимает, она дальше направляет «по эстафете»
99 процентов, а 1 процент оставляет себе на под-
держание жизни. Я не медик, могу в деталях оши-
биться, мне главное – объяснить принцип. А что
происходит с больной клеткой? Она начинает пе-
рехватывать 50 или все 100% входящих веществ и
энергии. Как называется такая клетка? – Раковая.
Количество таких раковых клеток быстро растет.
Возникают метастазы. Именно так можно описать
болезнь современного экономического организма.
Мы называем это капитализмом. Можно назвать
также «раковой экономикой».
8. Когда уже метастазы больного экономи-
ческого организма становятся «медицинским
фактом», лечение примочками (мелкие реформы)
кончается. На арену выходят хирурги, которые
начинают нещадно вырезать метастазы. Напри-
мер, врачи-экономисты могут провести национа-
лизацию – отдельной компании, отдельного банка
или даже целой отрасли. Или даже показательно
318
В. Ю. Ката сонов
посадить в тюрьму на три пожизненных срока
какого-нибудь крупного олигарха-афериста. Это
может дать очень временный эффект. Поскольку
клеточный уровень не затронут, злокачествен-
ные клетки продолжают размножаться. За одной
операцией следует другая. До тех пор, пока паци-
ент не скончается.
9. Могут происходить и другие неприятно-
сти в экономическом организме. Как известно,
здоровый человек имеет подтянутую фигуру,
никакого лишнего веса, никаких видимых и не-
видимых «излишеств». Это явный признак того,
что процессы обмена веществ в организме про-
текают нормально. Что происходит с человеком,
у которого возникают сбои в процессах метабо-
лизма? Часто у него начинают расти жировые
отложения, нарушается нормальная пропорция
между мышечной и жировой частью. То же самое
может происходить и происходит в экономиче-
ском организме. Гипертрофированные жировые
отложения – накопления капитала. Капитали-
стическая экономика неизбежно нарушает нор-
мальные пропорции в хозяйстве.
10. Одна из наиболее острых проблем капи-
талистической экономики – ссудный процент.
Еще Аристотель предупреждал, что деньги не
должны рождать деньги. Тут много сходного с
теми же онкологическими процессами. В со-
временной экономике происходит рост долго-
вых обязательств по ссудам и кредитам согласно
319
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
математическим правилам сложных процентов.
Если процесс роста этих «долговых опухолей» не
остановить, то они пожрут весь организм. Опять
мы приходим к зловещему диагнозу: современ-
ная экономика является «онкологической».
О потенциальных возможностях
метода «натуралистической
социологии» К. Леонтьева
Думаю, что на этом стоит остановиться. По-
скольку главный предмет моего разговора не
экономика, а метод «натуралистической социо-
логии». В преподавании экономики он, как по-
казывает мой скромный опыт, оказывается очень
эффективным.
Во-первых, студенты лучше начинают чув-
ствовать, что такое экономика. У них появляется
желание заниматься осмыслением и моделиро-
ванием различных экономических процессов с
помощью метода К. Леонтьева. Кончается тупая
зубрежка, начинается творчество.
Во-вторых, на таких студентов перестает
действовать «черная магия» современного эко-
номического либерализма. Они начинают дога-
дываться, что именно этот самый либерализм и
провоцирует развитие онкологических процес-
сов в экономическом организме.
В-третьих, их особо начинает интересовать
исходная «клеточка» экономики – человек. Ведь
о человеке студентам учебники сообщают только
320
В. Ю. Ката сонов
то, что это homo economicus. Более глубокой ан-
тропологии экономический либерализм не пред-
усматривает. А в социологии К. Леонтьева, да и
вообще в русской традиции – человек уж точно
не homo economicus, а творение Бога. Человек соз-
дан по образу и подобию Бога. А это уже выход
за пределы чисто материального мира экономики.
Осмысление экономики на уровне ее «клеточки»
неизбежно приводит к пониманию того, что эко-
номика имеет духовное измерение.
Мне трудно судить о том, как преподаются
другие общественные науки – социология, поли-
тология, история. Но думаю, что там ситуация не
может быть лучше, чем в преподавании экономи-
ческих дисциплин. Подозреваю, что либерализм
использует одни и те же приемы и методы обол-
ванивания нашей молодежи. Не исключаю, что и
в других науках использование метода «натура-
листической социологии» К. Леонтьева могло бы
поставить заслон на пути проникновения либе-
рализма в наше общество.
Заключение
Конечно, в данной небольшой книге мы не
смогли рассмотреть подробно все стороны со-
циологии К. Леонтьева. Вот, например, в раз-
деле «Социология Константина Леонтьева и со-
временная Россия» мы перечислили двадцать
321
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
положений «натуралистической социологии»
Леонтьева, но далеко не все были раскрыты в по-
следующих разделах. Например, понятие боли и
страха в социальной жизни.
Читатель, наверное, заметил, что я почти не
затрагивал описания личности Леонтьева, кон-
центрируясь лишь на его мыслях, его творчестве.
Хотя бы в заключение скажу кое-что о самом
Константине Николаевиче. Это важно, поскольку,
если судить по его творчеству, то может возник-
нуть впечатление, что Леонтьев – холодный, бес-
страстный, прагматичный человек. Человек, для
которого во главе всего находятся «объективные
истины», «национальные интересы», «сильная
власть». Н. Бердяев рисует портрет Леонтьева
как холодного и даже безжалостного естествои-
спытателя, которому нет дела до страданий объ-
екта его наблюдений: «В своих социологических
исследованиях К. Леонтьев хотел быть холод-
ным, безучастным к человеческим страданиям,
объективным. В этом он был прямой противопо-
ложностью русской “субъективной школе в со-
циологии”. Как социолог, он решительно не хо-
чет быть моралистом и проповедовать любовь к
человечеству. Он относится к социологии как к
зоологии, к которой, кстати сказать, имел вкус и
склонность» (Бердяев Н. Константин Леонтьев.
Очерк из истории русской религиозной мысли).
Удивительно, что даже В. В. Розанов, хорошо
знавший Константина Николаевича, признался:
322
В. Ю. Ката сонов
«Когда я первый раз узнал об имени Ницше, то
я удивился: да это Леонтьев, без всякой переме-
ны». Параллели между Леонтьевым и Ф. Ницше
проводили и другие авторы. Действительно, у
Леонтьева и Ницше внешне схожие взгляды на
мораль, человека, либерализм, научный и техни-
ческий прогресс. Но схожесть только внешняя. Та
же мораль для Леонтьева не является абсолютом,
выше морали для него эстетика. А выше эстети-
ки и морали – Бог, Его заповеди, страх Божий.
Поэтому так называемый аморализм Леонтье-
ва порожден той высочайшей планкой, которая
называется Бог. Такой высшей нормы не видели
и не могли видеть «моралисты» либерально-
материалистического толка.
Многие «портреты» Леонтьев искажают его
личность. В каждодневной жизни, общаясь с
другими людьми, Леонтьев ярко демонстриро-
вал, что такое нравственность, что такое гума-
низм (не как философия, а как чувство сострада-
ния к окружающим людям), что такое обычное
человеческое внимание. Это была нравствен-
ность иного толка, чем та, которую проповедо-
вали либеральные «моралисты», она была по-
рождена страхом Божиим, который не покидал
Константина Николаевича ни на минуту. Этим
он разительно отличается от Ницше, который
воскликнул: «Бог умер!» Вскоре после смерти
Константина Николаевича в письме к Страхову
В. В. Розанов, который близко знал Леонтьева,
323
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
дал такую ему характеристику: «Леонтьев был
редко чистосердечный человек, с редкой отзыв-
чивостью на всякую нужду, с любовью к кон-
кретному, индивидуальному, с привязанностью
к человеку, а не только к мозговым абстракци-
ям». Кстати, тот же Бердяев в той же своей ра-
боте приводит примеры, которые также харак-
теризуют Леонтьева как человека деликатного,
мягкого и чуткого к окружающим. Бердяев от-
мечает в этой связи своеобразный «дуализм»:
Леонтьев как мыслитель, обращающийся к чи-
тательской аудитории, и Леонтьев в обыденной
жизни – разные, непохожие люди. Чтобы удо-
стовериться в этом, достаточно почитать пере-
писку Леонтьева (см., например: Константин
Леонтьев. Избранные письма (1854–1891). СПб.:
Пушкинский фонд, 1993). Его личная переписка
по стилю, духу, тематике разительно отличается
от его публичных выступлений в печати.
Впрочем, возвращаясь к моей книге, можно
сказать словами Козьмы Пруткова: «Никто не
обнимет необъятного». В ней, как я уже сказал
вначале, еще немало «пробелов» даже по части
заявленной темы – «социология К. Леонтьева».
Но эти «пробелы», с моей точки зрения, не так
уж критичны. Моя книжка – не энциклопедия
и не справочник по заявленной теме. Читатель,
познакомившись для начала с моим скромным
трудом, а затем перейдя к освоению творческого
наследия Леонтьева (только не «по диагонали»,
324
В. Ю. Ката сонов
а вдумчиво, не спеша), неизбежно начнет по-
другому смотреть на окружающий его социаль-
ный мир. Это самое главное.
Поначалу читателя может пугать парадок-
сальность некоторых мыслей Леонтьева, его мож-
но принять за мастера эпатажа. Но тайна этой па-
радоксальности заключается в том, что Леонтьев,
представляя нам в рамках своей «натуралистиче-
ской социологии» трехмерный земной мир, сам
его воспринимает как четырехмерный, добавляя в
картину четвертое измерение – Бога. Кроме того,
он нам рассказывает о человеке как существе, ко-
торое находится на этой Земле 70 или 80 лет. А сам
Константин Николаевич воспринимает жизнь че-
ловеческую как вечную, и только в контексте этой
бесконечности он видит то, что не видит обычный
человек, пораженный вирусом либерализма.
Нам нужна не новая информация и не нара-
щивание знаний в нашей памяти (как говорили
древние, «многознание уму не научает»). Нам
нужно изменение нашего мировосприятия и
миропонимания. А Леонтьев в этом деле может
оказаться непревзойденным учителем. Если мы
постигнем его науку, тогда нам уже не потребу-
ются новые мегабайты информации, тогда нам
не так принципиальны будут какие-то «пробе-
лы» в знании. Между прочим, одной из парадок-
сальных мыслей Леонтьева было утверждение,
что развитие общества определяется не только
знанием, но и незнанием. Избыток знания может
325
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
быть вреден не только обществу, но и человеку.
На первый взгляд мысль «мракобесная», идущая
вразрез со всем, что внушают современному че-
ловеку. Не спешите ее опровергать. Лучше еще
раз возьмите в руки томик Леонтьева – поли-
стайте, подумайте. Леонтьев – непревзойденный
разоблачитель всякого рода «научных аксиом»,
которые и сформировали за последние два-три
столетия религию либерализма. А за этой «науч-
ной» религией прячется тот самый, кого Христос
называл «лжецом и отцом лжи» и «человекоу-
бийцей от начала» (Ин. 8, 44). Постигая насле-
дие Леонтьева, начинаешь лучше понимать, что
современному человеку нужно не только и не
столько знание, сколько умение различать Прав-
ду и кривду, Истину и ложь, Свет и тьму. Леон-
тьев учит нас не столько наполнять свою память
новой информацией, сколько умению видеть
окружающий мир (мировосприятие) и умению
правильно его понимать (миропонимание). А это
уже из разряда духовных понятий, это уже вопрос
духовного зрения. Об этой «тайне» многократно
говорится в Новом Завете. Вот, например, слова
из Послания апостола Павла римлянам: «Всякий,
питаемый молоком, несведущ в слове правды,
потому что он младенец; твердая же пища свой-
ственна совершенным, у которых чувства навы-
ком приучены к различению добра и зла» (Рим.
5, 13–14). В чем смысл этих слов? – Различение
добра и зла достигается прежде всего чувства-
326
В. Ю. Ката сонов
ми, а не умом. Понятно, что для этого чувства
надо развивать. Понятно, что речь идет не о пяти
хорошо известных всем физиологических чув-
ствах (зрение, слух, вкус, осязание, обоняние), а
о чувствах, не связанных с физиологией. Их еще
называют «духовным зрением». Вот Леонтьев и
обращался к этим чувствам, в первую очередь
эстетическим. Может именно поэтому он и ока-
зался столь прозорливым во многих своих пред-
видениях. Ученый и философ с их отвлеченным
«анализом-синтезом» не могут увидеть того, что
видит человек с развитым духовным чувством.
Если человек лишен духовного зрения, он на-
чинает путать истинное знание с «лжеименным»
знанием. Вспомним, например, что апостол Па-
вел предостерегал своего ученика Тимофея не от
знания, а от «прекословий лжеименного знания»
(гнозиса). Отцы Церкви одним из самых страш-
ных грехов считали… невежество! Человек мог
быть переполнен этим самым «гносисом», но
при этом оставаться невежественным. На почве
увлечения некоторых ранних христиан «лжеи-
менным» знанием появилась ересь гностицизма.
И в те далекие времена были свои «интеллектуа-
лы» и «люди широких взглядов», смаковавшие
тонкости греческой философии и языческих ми-
стерий, носители «тайного знания» (эзотерика).
Они не могли удовлетвориться простотой Благой
Вести и скромностью христианских собраний,
их постоянно тянуло «синтезировать» христи-
327
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
анство и «тайное знание» или, на худой конец,
внести некоторые «усовершенствования» в уче-
ние христианства. Об этом можно прочитать в
любом учебнике по богословию или по истории
Церкви. Тот «научный» либерализм, критике ко-
торого Леонтьев посвятил значительную часть
своего творчества, – не что иное, как современная
модификация ереси гностицизма первых веков
христианства. Но тогда христианская Церковь
имела сильный духовный иммунитет и сумела
побороть вирус гностицизма. В XIX веке ересь
либерального гностицизма почти уже не встре-
чала сопротивления в обществе, не только в его
светской части, но и в церковной. Леонтьев был
одиноким воином, вступившим в эту тяжелей-
шую войну с ересью гностицизма. Примечатель-
но, что никому из русских мыслителей второй
половины XIX века старцы Оптиной пустыни
не оказывали такой духовной и моральной под-
держки, как К. Леонтьеву.
Почему-то, читая Леонтьева, я время от вре-
мени вспоминаю сцену первого грехопадения че-
ловека. Все ее прекрасно помнят. Змей искусил в
раю первых людей: сначала Еву, а через нее – и
Адама. А чем он искушал наших прародителей? –
Плодами, которые произрастали на древе позна-
ния добра и зла. Мне кажется, что современный
человек должен чаше вспоминать эту библей-
скую историю. В центре современного падшего
мира находится такой институт, как «наука». На
328
В. Ю. Ката сонов
первый взгляд, очень привлекательный, обещаю-
щий человеку счастье, благополучие, изобилие.
Леонтьев об этом «древе науки» и его «плодах»
пишет почти в каждой своей работе. Возникает
некий мираж того самого рая, в котором некогда
находились наши прародители. Современному
человеку кажется, что срывая плоды с этого при-
влекательного древа, которое называется «нау-
кой», он вкушает добро. А яблочки-то насквозь
пропитаны ядом либерализма! На самом деле он
глотает лошадиные дозы отравы. Наука лишь по
форме напоминает древо добра, а по сути оно
есть древо зла. А от лошадиных доз либерально-
го яда у бедной жертвы возникают галлюцина-
ции в виде «светлого будущего».
В раю, между прочим, было много других
деревьев, с которых Бог плоды срывать не за-
прещал. Под запретом было лишь одно – «дере-
во познания добра и зла». О чем это говорит? О
том, что человеку много что позволено – пахать,
пасти скот, строить, охотиться, ловить рыбу, до-
бывать железо и создавать орудия труда, играть
на свирелях и даже торговать. Не воспрещена и
умственная, «познавательная» деятельность, но
она является одной из самых опасных.
Между прочим, в Священном Писании нигде
не сказано, что на других деревьях в раю не было
плодов, которые давали знание. Но с тех других
деревьев плоды рвут лишь те люди, которые не
хотят быть «как Боги», которые хотят познать
329
СО ЦИОЛО ГИЯ КОНСТАНТИНА ЛЕО НТЬЕВ А
Бога и приблизиться к Богу. А к древу «позна-
ния добра и зла» как магнитом манит тех людей,
которые, подобно падшему ангелу Деннице, хо-
тят сравняться с Богом, быть даже выше Бога,
бороться с Богом. Древо познания добра и зла
никуда не исчезло. В Новой и Новейшей истории
оно обрело образ «науки», обещавшей обильные
плоды технического, социального и экономиче-
ского прогресса, а оказалось древом, к которому
зазывал и продолжает зазывать змей-искуситель.
Имя этому змею – «либерализм». Бог об этом ис-
кушении предупреждал еще первых людей. А
Константин Леонтьев лишь напомнил современ-
ному человеку об этом предупреждении.
330
ИСТОР ИОСО ФИЯ
Л. А. ТИХОМ ИРОВА
Кто ведет человечество и куда? – Хри-
стианин решает это иначе, чем ученые
башибузуки. Бог ведет человечество к по-
следней цели его; сие сознать и указать
должен историк. Епископ Феофан Затворник
Если ребенку преподали знания по исто-
рии (особенно в христианскую пору), о жиз-
ни и обычаях других народов, о бедах и
скорбях, которые они претерпели, отойдя от
Бога и Его заповедей, о том, сколь радостна
и великолепна жизнь тех, кто верен Госпо-
ду, ребенок, прозрев жизнь и мыслетвор-
чество нашего времени, не станет жертвой
новомодной философии и взглядов. Глав-
ной заботой сегодняшнего образования яв-
ляется то, что школа не дает детям чувства
историчности. Страшная, роковая ошибка!
Ребенок лишен возможности черпать при-
меры из жизни людей прошлого. А история,
увы, все время повторяется. Разве не инте-
ресно узнать, что и в былые времена нахо-
331
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
дились те, кто восставал против Бога, и что
из этого вышло. Как другие люди меняли
свою жизнь, выделяясь тем самым среди
остальных, служа нам примером и поныне.
Чувство принадлежности ко времени очень
важно донести до детей.
Иеромонах Серафим (Роуз)
История (как наука) без историософии –
это то же самое, что тело без души.
М. Г. Шиманов, известный русский
публицист, член Русского экономического
общества им. С. Ф. Шарапова
Введение
Предлагаемый читателю текст является по-
пыткой лаконичного изложения творческого
наследия Л. А. Тихомирова в части, касающей-
ся метафизического постижения человеческой
истории. Что-то среднее между тезисами и кон-
спектом. Первоначальный текст доклада, подго-
товленный к заседанию, в несколько раз больше
по объему. Мой замысел – познакомить читателя
с творчеством Тихомирова, разбудить в нем ин-
терес к историософии нашего великого мысли-
теля. Думаю, что слишком объемный текст не
позволил бы решить эту задачу, а лишь отпуг-
нул бы неподготовленного читателя.
Итак, в нашем разговоре ключевым словом
является «историософия». Это, согласно тол-
332
В. Ю. Ката сонов
ковым словарям, «понимание, истолкование и
т.п. каких-либо исторических явлений с опреде-
ленных мировоззренческих позиций»*. Дослов-
ный перевод означает историческая мудрость.
Очень часто слову «историософия» подбирают
синоним: философия истории. Если говорить
об историософии Тихомирова, то она больше,
чем философия. Потому что базируется не толь-
ко и не столько на мудрованиях человеческих,
сколько на Священном Писании и Священном
Предании, на догматах Православия, открове-
нии, святых отцах.
При этом следует сделать три предваритель-
ных замечания. Во-первых, текст конспекта от-
ражает лишь наиболее фундаментальные поло-
жения трудов Льва Александровича. Те, которые
можно назвать историософскими. За «кадром»
осталось множество интересных конкретных
деталей, относящихся к социологии, философии,
богословию, истории России и всемирной исто-
рии, гносеологии и антропологии. Во-вторых, в
предлагаемом читателю тексте я выражаю не-
которые собственные мысли, которые были на-
веяны знакомством с творчеством Л. А. Тихоми-
рова. В-третьих, прошу у читателя прощения за
то, что вторгаюсь в ту сферу, которая формаль-
но лежит за пределами моих профессиональных
знаний (я – экономист). Делаю это лишь по той
причине, что у нас до сих пор крайне мало работ
* Большой толковый словарь русского языка. СПб.: Норинт, 1998.
333
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
о Л. А. Тихомирове, его творчестве и о христи-
анской историософии в целом*.
1. А ктуальность идей Льва Тихомирова
в области историософии.
Основные положения концепции мировой
истории Л. А. Тихомирова изложены в его фун-
даментальном труде «Религиозно-философские
основы истории» (1914–1918). Отчасти также в его
другом фундаментальном труде «Монархическая
государственность» (1905), работе «Апокалипси-
* Справедливости ради следует сказать, что все-таки работы
об историософии Л. А. Тихомирова имеются. Мне известны две:
1) Милевский О. А. Религиозная историософия Л. Тихомирова
// Актуальные проблемы региональных исследований: Сборник
научных трудов преподавателей, аспирантов и студентов кафе-
дры регионологии АлтГТУ. Вып. 8. Барнаул, 2008. (Интернет. Ре-
жим доступа: http://do2.gendocs.ru/docs/index-412058.html); 2) По-
садский А. В., Посадский С. В. Историософия Л. А. Тихомирова
и перспективы христианской культурологии // Христианство и
культура: Сборник научных трудов. СПб., 2001 (Интернет. Режим
доступа: http://www.pokrov-forum.ru/science/prav_phil_kult/statia/
tichomirov_i_christ_kulturologia-s5.php). Обе работы интересные и
полезные. Но они не покрывают всего спектра историософских
проблем, которые рассматривал в своих работах Л. Тихомиров.
Бо́льшая часть первой работы посвящена эсхатологическому
аспекту историософии Тихомирова (аспекту, связанному с по-
следними днями земной истории человечества). Вторая работа
делает акцент на философской стороне историософии Тихо-
мирова, оставляет в тени важнейшие религиозно-мистические
стороны понимания истории. К тому же она достаточно невелика
по объему (несколько страниц). Творческим наследием Л. А. Ти-
хомирова сегодня занимается целый ряд исследователей: А. В.
Репников, С. М. Сергеев, М. Б. Смолин, А. Г. Трифонов, А. Р. Ефи-
менко. В их работах также затрагиваются некоторые аспекты
историософии Л. Тихомирова.
334
В. Ю. Ката сонов
ческое учение о судьбах и конце мира» (1907), ро-
мане «В последние дни» (1920). Историософская
концепция Л. А. Тихомирова является последова-
тельно христианской, православной (при этом по
ряду вопросов у Льва Александровича имеются
свои, частные мнения, не противоречащие клю-
чевым догматам Православия). До сегодняшне-
го дня работа «Религиозно-философские основы
истории» является одним из наиболее полных и
глубоких историософских произведений в отече-
ственной и мировой литературе. Работа основы-
вается на твердом фундаменте православного бо-
гословия, святых отцов, лучших (имевшихся на
тот момент) работ отечественной и зарубежной
философии. Сегодня мир входит в фазу сильной
«турбулентности», и нам становится трудно по-
нять вектор дальнейшего развития человечества.
Более того, перед лицом этого хаоса многие хри-
стиане оказываются в растерянности (если не
сказать отчаянии). В этих условиях работа Л. А.
Тихомирова «Религиозно-философские основы
истории» становится как никогда востребованной.
Она укрепляет не только наш ум, но также веру.
2. Л ев Тихомиров – пророк, мало
известный в собственном отечестве.
Необходимо всячески пропагандировать (а
отчасти и популяризировать) работу, чтобы с нею
могли познакомиться наши сограждане (все, но в
первую очередь христиане). К сожалению, на се-
335
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
годняшний день даже не все профессиональные
историки (в частности, те, которые преподают
историю в высшей школе) читали указанную ра-
боту Л. А. Тихомирова. Зато они готовы блеснуть
своей эрудицией и рассказать о многотомной ра-
боте известного английского историка А. Тойнби
«Постижение истории». А наиболее «продвину-
тые» вспомнят даже про «Философию истории»
Гегеля. Иные доценты и профессора даже толком
не могут сказать, когда жил Л. А. Тихомиров и
что он написал. Про наших бедных студентов я
вообще молчу. В общем, как всегда: «Нет пророка
в своем отечестве». Надеюсь, что для кого-то зна-
комство с представленными мною тезисами может
стать первой ступенькой к изучению творческого
наследия Тихомирова в части, касающейся пости-
жения мировой истории с позиций Православия.
3. О б «экономическом материализме».
Л. Тихомиров обратил внимание на то, что в
конце XIX – начале XX века в индивидуальном и
общественном сознании нашего народа воцарил-
ся так называемый экономический материализм.
Вся научная деятельность, вся мыслительная
энергия, все устремления человечества сначала в
мире, а затем и в России развернулись в сторону
материальных условий жизни человека. В мыс-
лительной и творческой сфере это: естествозна-
ние, техника, прикладные науки, направленные
на освоение и «покорение» природы; в экономи-
336
В. Ю. Ката сонов
ческой сфере – «всемерное развитие производи-
тельных сил»; в социально-политической сфе-
ре – борьба за справедливость в распределении
материальных благ. В этом проявляется стихий-
ный материализм современного общественного
сознания. Одновременно на общество и человека
стали смотреть как на часть материального мира.
История стала восприниматься как непрерывная
цепочка причинно-следственных связей экономи-
ческого и материального характера. Примечатель-
но, что современник Л. Тихомирова религиозный
философ С. Булгаков также обращал внимание
на доминирование материалистического начала
в индивидуальном и общественном сознании в
мире и в России в конце XIX – начале XX века
Именно поэтому вульгарно-материалистические
идеи Маркса пали в России на благодатную по-
чву и дали свои ядовитые всходы. С. Булгаков в
своей известной работе «Философия хозяйства»
называл такое сознание «экономическим матери-
ализмом», пытался объяснить его происхождение
и причины доминирования, искал пути «преодо-
ления» на христианской почве. Сразу отметим,
что искания С.�� Булгакова оказались малоплодот-
ворными, поскольку он, как бывший «легальный
марксист», продолжал оставаться под сильными
влиянием материалистических идей марксизма
и немецкой «классической» философии, которая
легла в основание марксизма (отсюда увлечение
Булгакова космизмом как способом «освобожде-
337
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
ния» человечества, отсюда и его ересь «софиан-
ства» и проч.). Нематериальная и надматериаль-
ная сторона жизни человека и общества перестала
интересовать современного человека. Сложился
безрелигиозный взгляд на историю. Тихомиров
в начале своей книги (введение) и в ее конце (де-
вятый отдел «Воскресение языческой мистики и
экономический материализм») дает критику «эко-
номического материализма, ставит в правильное
соотношение материальные и духовные стороны
жизни человека. Тихомиров пишет: «Сфера мате-
риальных условий есть нечто внешнее нам, хотя
и облекающее нас. Она имеет для нас свою исто-
рию, но лишь постольку, поскольку наша внутрен-
няя сфера даст ей направление. Она по внешности
владеет нами, но по нашим желаниям и целям со-
ставляет только материал для нашей деятельности.
Такое очевидное для нас отношение между этими
двумя сферами нашего существования делает для
нас вполне реальным вопрос не только о причине,
но и о цели в жизни нашей, и, стало быть, в жизни
человечества. Это понятие о цели, этот вопрос –
“для чего” – мы вводим в понимание жизненного
и исторического процесса, отчего только и может
являться философское пониманиеего
».
4. История как процесс духовной борьбы.
История человечества – арена борьбы, пре-
жде всего духовной, а уже потом политической,
экономической и военной. Эта борьба – продол-
338
В. Ю. Ката сонов
жение той борьбы, которая началась с момента
бунта Денницы, ангела света, который увлек за
собой треть обитателей ангельского мира, то есть
еще до сотворения человека и появления чело-
вечества. Тихомиров, между прочим, исподволь
постоянно вспоминает этого ангела, когда гово-
рит об особой роли иллюминатов (есть версия,
что иллюминаты так себя назвали, обратившись
к образу Денницы). Земная история человечества
началась с грехопадения первых людей (Адама и
Евы) и их изгнания из рая (Книга Бытия). Земная
история человечества имеет не только начало, но
и конец. Конец описан в Новом Завете, особен-
но подробно в Апокалипсисе Иоанна Богослова.
Особое внимание Л. Тихомиров уделяет именно
концу земной истории. Видимо, по той причи-
не, что книга «Религиозно-философские основы
истории» писалась в годы Первой мировой войны
и двух «русских» революций (февраль и октябрь
1917 года), когда многим казалось, что не только в
России, но и мире наступают «последние дни».
5. В нешние события истории
и духовная борьба.
История в духовном смысле – разворачи-
вание во времени содержания души человека
(человечества). Мир есть отражение нас самих.
Несправедливость и агрессивность мира есть
несправедливость и агрессивность в нас самих.
Неустроенность российской жизни есть лишь не-
339
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
устроенность нашей собственной души. Попытки
установления внешней справедливости не при-
бавляют справедливости в мире.
6. О субъективно-объективном
подходе к постижению истории.
Есть два традиционных подхода к описанию и
объяснению истории: а) подход объективистский,
стремящийся уйти от вкусовых оценок; основан
на коллекционировании фактов, их классифика-
ции; в последнее время даже предпринимаются
попытки математической (компьютерной) обра-
ботки больших массивов информации; б) субъек-
тивный подход, основанный на интерпретациях;
при этом одни и те факты разные авторы интер-
претируют по-разному (иногда с точностью «до
наоборот»). Это жанр мемуарной литературы,
дневников, «исторических портретов» и т.п. Но
если исходить из посыла, что главным субъектом
истории является Бог, тогда задача решается сле-
дующим образом: а) человек (субъект) постигает
Бога – это элемент субъективного познания; б) по-
няв Бога, человек постигает его замысел в отноше-
нии человечества; для человек замысел (Промысл)
Бога выступает как объективное начало. Таким
образом, для истинного христианина, по мнению
Л. А. Тихомирова, история воспринимается как
субъективно-объективный процесс. Нетрудно по-
нять, что такое постижение истории существенно
отличается от кабинетных методов изучения исто-
340
В. Ю. Ката сонов
рии. Человек постигает Бога не в кабинетах, – по
крайней мере не только в кабинетах.
7. История – процесс Богочеловеческий.
Ее творят и Бог, и человек. Причем, что очень
важно, Бог не посягает на свободу человека. За
человеком сохраняется свобода выбора. Человек
творит одновременно и историю, и самого себя.
Причем забывается, что с точки зрения судьбы
человека для него важнее, каков будет результат
второй. Земная история, земная жизнь – временна.
Душа – вечна. Человек спасается или гибнет через
свое участие в истории. Общественная жизнь –
здесь и сейчас – это всегда нравственный и ду-
ховный выбор. Человек может ошибаться в своем
выборе. Чем лучше он будет понимать историю,
тем меньше ошибок он совершит здесь и сейчас.
Хотя историю творят Бог и человек, но в са-
мой истории проявляется (согласно святым отцам)
три воли: а) воля Бога; б) воля человека; в) воля
дьявола. Дьявол ничего не творит, но он может
паразитировать на том, что создает Бог и человек.
Он (дьявол) использует для этого хитрость*.
8. Д емоны и люди-демоны в истории.
Вся история – движение временного мира в
Вечность. Процесс управляется Богом, а не дьяво-
лом или политиками, имеющими доступ к рыча-
гам управления обществом. Ибо Бог бесконечно
* Между прочим, хитрить и хитить – однокоренные слова.
341
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
мудрее и могущественнее всех мудрецов, поли-
тиков и дьявола. Помимо своей воли и желания
и мудрецы, и дьявол оказываются в услужении
Богу, пребывая в иллюзии, что именно они управ-
ляют миром. Ангельский мир в этом процессе не
участвует. Принято считать, что падшие ангелы
(бесы, демоны) не способны творить. Они лишь
имитаторы, ловкие иллюзионисты, занимаются
перераспределением уже созданного. Но важно
подчеркнуть, что любые ангелы – лишь вестни-
ки. Они не наделены силой творить, в отличие от
человека. Так что ангельский мир – вне истори-
ческого процесса. Конспирологические теории
часто придают чрезмерно большую роль духам
инфернального мира. Этакая смесь конспироло-
гии с оккультной мистикой. Другое дело, что в
историческом процессе могут принимать участие
люди-демоны, через которых инфернальные духи
пытаются управлять историческим процессом.
Между прочим, у святителя Николая Сербского
есть деление людей на три категории: а) богопо-
добные люди; б) звероподобные люди; в) демоно-
подобные люди, или люди-демоны*.
9. О «царском пути»
и разделениях в обществе.
В п. 7 мы сказали, что цели человека, уча-
ствующего в историческом процессе, могут ис-
* См.: Святитель Николай Сербский (Велимирович). Царев за-
вет. Псков, 2011. С. 33.
342
В. Ю. Ката сонов
кажаться под влиянием дьявола. Не искаженный
этим влиянием вектор движения человека – к
Богу. Святые отцы называли это «царским пу-
тем», имея в виду, что именно этот путь ведет
человека к Царству Божию. Л. Тихомиров пока-
зал в «Религиозно-философских основах исто-
рии», что бо́льшую часть времени человечество
уклонялось от «царского пути», уходило в край-
ности, а история представляла собой борьбу
людей, которые принадлежали к этим полюсам.
Но истины не было ни на одном, ни на другом
полюсе. Еще на примере Иудеи времен Христа
можно видеть эти противоположности, которые
уводили еврейский народ от «царского пути».
Это были партии фарисеев и саддукеев. Итак,
влияние дьявола (сатаны) на человека и обще-
ство осуществляется через бесконечно большое
количество слуг этого начальника «духов злобы
поднебесной». Эти духи поляризованы, это духи
небытия, духи разделившегося царства, кото-
рое опустеет (Мф. 12, 25). Об этом разделяющем
влиянии «духов злобы поднебесной» достаточно
подробно пишет протоиерей Владимир Соко-
лов: «Можно сказать, что дьявол действует через
крайности. Крайности – это две его руки, но он
скрывает это, создавая вражду между теми его
полюсами, которыми сам же владеет. Он делает
это для того, чтобы перебрасывать из одной руки
в другую адептов враждующих между собой
крайностей, потому что в таком противостоянии
343
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
возникает ложная альтернатива: всегда кажется,
что на другом полюсе истина. Этой изощренной
ложью дьяволу удается оттянуть тех, кто при-
мыкает к полярным течениям, от точки Бытия,
где только и возможно стояние в Боге и познание
истины Жизни»*. Идеальным выбором человека
в жизни является не поворот направо или налево
(категории политические), а движение вверх – в
вечную благодатную жизнь. Поворот направо
или налево будет означать еще один виток в по-
исках «царского пути». Некоторые «царский
путь» рассматривают как срединный путь, кото-
рый вычисляется чуть ли не геометрически – как
биссектриса. Для объяснения «царского пути»
нам потребуется не геометрия, а стереометрия.
Третий путь невидим для плотского человека,
воспринимающего мир лишь в двух измерениях.
Ярким примером современной ложной альтер-
нативы дальнейшего общественного развития
России у нас рассматриваются две социально-
экономические модели – капитализм и социа-
лизм. Находятся некоторые искатели «царско-
го пути» для России, которые говорят о некоем
третьем пути для России. На поверку это оказы-
вается какой-то эклектической моделью, создан-
ной на основе капитализма и социализма. Что-то
наподобие модели «смешанной экономики». При
этом третьего измерения человеческой жизни
* Священник Владимир Соколов. Мистика или духовность?
Ереси против христианства. М.: Даниловский благовестник,
2012. С. 407.
344
В. Ю. Ката сонов
авторы таких моделей не видят. Увы, такая ду-
ховная слепота не является исключительной осо-
бенностью современного времени. Даже во вре-
мена, когда христианство было доминирующей
религией, в обществе имели место разделения.
Но тогда эти разделения имели не политическую
природу, а происходили на основе полярных ере-
сей. В книге «Религиозно-философские основы
истории» имеется большое количество примеров
таких полярных ересей и порождаемых ими со-
циальных противостояний.
10. С оюз крайностей
в борьбе с Богом.
Впрочем, когда дьявол видит, что появляют-
ся люди, группы людей, которые отказываются
идти за лидерами крайних партий, которые на-
щупали единственно верный путь спасения и
вышли на него, то он делает все возможное для
того, чтобы эти крайности соединялись и боро-
лись с носителями правды и истины. Та же самая
новозаветная история показывает, что жестоко
между собой враждовавшие фарисеи и саддукеи
объединились в своей ненависти ко Христу и
совместно участвовали в Его убийстве. Новая и
Новейшая история дает немало примеров того,
как правые и левые партии объединяются для
того, чтобы организовывать гонения на христи-
ан. Идеологии капитализма и коммунизма, даже
если они открыто не выступают против Церкви
345
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
и христианства, все равно подразумевают, что их
идеалом является атеистическое общество. Не-
смотря на то что в тактических целях последова-
тельные строители и капитализма, и коммуниз-
ма могут заигрывать с верующими и говорить,
что они «разделяют» их убеждения, Л. Тихоми-
ров показал, что такие идеологические полюса
(капитализм и коммунизм) вполне уживаются
в рамках монистического мировоззрения (см.
п. 19) и «экономического материализма» (п. 37)
и прокладывают путь антихристу. Л. Тихомиров
убедительно показывает, что атеистическое со-
стояние общества – переходная фаза к религии
открытого сатанизма, к прямой борьбе с Богом.
11. О прошлом, настоящем
и будущем. О бытии и небытии.
Все бытие – в настоящем. Точка настояще-
го связывает человека с Вечностью, с Источни-
ком жизни. Обращенность в прошлое или буду-
щее, жизнь прошлым или будущим – иллюзия
жизни. Священник Владимир Соколов об этих
увлечениях прошлым и будущим пишет следу-
ющее: «…во времена таких кризисных поляри-
заций происходит обращение или к прошлому
(как, например, в эпоху Возрождения на Западе
и во время раскола в России), или к выдуманно-
му несуществующему будущему, как это было с
социалистами-утопистами (что характерно для
всех хилиастических направлений, в том числе
346
В. Ю. Ката сонов
и для коммунизма)»*. Инфернальные духи дела-
ют все возможное для того, чтобы оторвать че-
ловека от точки бытия, увести его в небытие.
Обращение к прошлому – как правило, погру-
жение в язычество, природное начало, чрезмер-
ное увлечением национализмом (на почве крови).
Пассивное, созерцательное отношение к истории.
Индуизм, платонизм. Монофизитство. Фашизм.
Это, как отмечает священник В. Соколов, так на-
зываемый дух циклического времени. Тяга к про-
шлому – требование души.
Обращение к будущему – увлечение хилиаз-
мом (создание подобия Царства Небесного на зем-
ле). Адепты этого духа – «дети вдовы», строители
нового храма искусственной природы, космопо-
литы, им чуждо чувство крови, предков. Они в
пределе – атеисты. Примеры такого мировоспри-
ятия: ереси арианства, пелагианства; философия
Аристотеля; картезианство (философия Декарта).
12. М арксизм как наиболее влиятельная
разновидность хилиазма.
Идея коммунизма родилась в недрах христи-
анства как идея хилиазма (социалисты-утописты
еще сохраняли связь с христианством). Затем
коммунизм преодолел свое христианское проис-
хождение, приобрел ярко выраженные свойства
* Священник Владимир Соколов. Мистика или духовность?
Ереси против христианства. М.: Даниловский благовестник,
2012. С. 388.
347
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
атеистического мировоззрения (марксистская
разновидность). Но сейчас коммунизм преодоле-
вает свой воинствующий атеизм, на Западе впол-
не уживается с религией (яркий пример – Уго
Чавес). Впрочем, коммунизм никогда не был ате-
истическим. Это была разновидность пантеизма.
Культ вождей, которые выступали «мозгом на-
ции». Которые и после смерти – «вечно живые».
Хилиастический дух, как отмечает свящ. В. Со-
колов, – это так называемый дух историческо-
го времени. Тяга к будущему – требование даже
не души, а плоти. Технократия, технологии, ал-
горитмы, рациональное знание – неизменные
атрибуты духа хилиазма. Душа этому духу не-
навистна. Она (душа) намного сложнее, чем все
технико-технологические достижения челове-
ка духа хилиазма, она разоблачает «грандиоз-
ность» его достижений.
13. О смысле истории.
Особое внимание Л. А. Тихомиров уделяет
раскрытию смысла истории. Историю надо из-
учать не только через выявление причин исто-
рических событий, ища ответа на вопрос «поче-
му?». Обычно историю изучают как смену одних
событий другими, причем одни выступают при-
чинами, а другие следствиями. История пред-
ставляется как цепь причинно-следственных
связей. Надо пытаться понять историю через
постижение целей, то есть ища ответ на вопрос
348
В. Ю. Ката сонов
«зачем?». Первый подход предполагает знание
фактов истории (событий, людей, дат). Второй
подход ориентирует на понимание истории.
14. Человек – существо целеполагающее
(и этим определяется его роль и место
в историческом процессе).
И это его главное отличие от животного. Че-
ловеку важно понимать, каковы цели жизни. Не
только личной, но также общественной. Без этого
он лишается ориентиров – нравственных, творче-
ских, социальных, становится живым автоматом.
Тем, что для носителей современной идеологии
является идеалом, эталоном, – homo economicus.
Кстати, еще наш русский ученый-филолог, пре-
зидент Российской академии наук адмирал А. С.
Шишков считал, что «человек» и «цель» – слова
однокоренные (у некоторых славянских народов
буква «ч» заменялась на букву «ц»)*. Тихомиров
писал в «Религиозно-философских основах исто-
рии»: «Это упорство нашего сознания (искать
цель жизни. – В. К.) вполне законно, ибо, при-
миряясь с невозможностью понять цели жизни,
мы осудили бы себя на бессознательность суще-
ствования, а потому должны были бы отказаться
* См.: Славянорусский корнеслов. СПб.: Фонд славянской пись-
менности и культуры, 2007. Впрочем, у А. С. Шишкова имелась
и другая версия происхождения слова «человек». Не исключе-
но, что оно произошло от «слово» (в этом случае слово «чело-
век» звучало как «словек»). Однако, в конечном счете, никакого
противоречия между двумя версиями нет, поскольку конечной
целью христианина является соединение с Богом Словом.
349
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
от всего высокого в своей личности и признать,
что нет различия между высоким и низким. Во-
прос о том, что высоко и благородно, а что низ-
ко и гнусно, всецело зависит от целей жизни. То,
что для одних целей было бы высоко, для других
целей придется признать нелепым. Оценку сво-
ей личности и свою выработку мы можем про-
изводить только применительно к тем или иным
целям мировой жизни, и если их нет или если
мы их не знаем, то нет и личной осмысленной
жизни, нет, стало быть, именно того, из-за чего
стоит жить». Итак, без понимания цели личной
и общественной жизни (и тем без размышления
над данным вопросом) происходит следующее:
а) человек превращается в животное; б) исчезают
ориентиры, критерии, которые помогают опреде-
лить, что хорошо, а что плохо, что высоко, а что
низко, что благородно, а что гнусно.
15. О субъектах целеполагания в истории.
В мире существует три уровня целей (субъ-
ектов целеполагания). Первый – Бог. Второй –
общество. Третий – отдельный человек (инди-
видуум). Между этими уровнями существуют
связи. Человек ставит свои цели, учитывая цели
общества – официально декларируемые или нео-
фициальные, господствующие де-факто. О целях
высшего уровня он часто не задумывается. Если
общество и человек не задумываются о высших
целях или вообще о них не задумываются, не-
350
В. Ю. Ката сонов
избежно возникают и накапливаются серьезные
проблемы, которые переходят в кризис. Чисто ра-
ционалистическая наука не отвечает на вопросы
о целях субъектов – это не ее задача. Священник
Владимир Соколов отмечает: «Беда современно-
го сознания состоит в том, что в его мировоззре-
нии отсутствует даже малейший намек на Про-
мысл Божий. Уже в XVIII веке из лексикона, а
вместе с тем и из кругозора русской интеллекту-
альной элиты исчезла такая богословская кате-
гория, как Промысл. Поэтому и в историософии
с тех пор можно наблюдать антропологический
крен – главным делателем истории сделался
человек. Влияние Бога на историю, даже если
и признается Его существование, не учитыва-
ется – Бог остается в стороне от Своего тво-
рения, тем более истории»*. Этот перекос уже
был виден в отечественной богословской лите-
ратуре XIX века (учебники по догматическому
богословию). Уже не приходится говорить про
работы «профессиональных» светских истори-
ков – Татищева, Карамзина, Ключевского, Со-
ловьева, Платонова. Ближе всех к правильному
изложению русской истории приблизился гене-
рал А. Д. Нечволодов, написавший «Сказание о
Русской земле». На книгах по истории XIX века
виден отпечаток антропоцентризма, западно-
го гуманизма, давшего бурные побеги на почве
западного протестантизма. Россия формально
* Священник Владимир Соколов. Там же. С. 370 (курсив мой. – В. К.).
351
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
была страной православной, а протестантский
дух проникал через книги, школу, университе-
ты. Сегодня все программы университетов на
100 процентов протестантские. Даже в духовной
академии этот дух протестантизма бьет в нос.
На Россию сильное влияние оказывал Гегель.
Хотя он был протестантом, у него в понимании
движущих сил истории наблюдалась другая
крайность – Абсолютный дух, который являет-
ся источником саморазвития, а человек здесь ни
при чем. Мы обсуждали на заседаниях Русско-
го экономического общества им. С. Ф. Шарапо-
ва творческое наследие С. Булгакова, который
увлекался немецкими философами. Мне его Со-
фия отчасти также напоминает гегелевский Аб-
солютный дух. Таким образом, мы некритиче-
ски заимствовали от Запада два историософских
подхода: а) социальный (историю творят люди);
б) натуралистический (история – результат са-
моразвития Абсолютного духа).
16. О Божественном целеполагании.
Всемирная история – жизни миллионов и
миллиардов людей, причем каждый из них пре-
следовал (преследует) свои личные цели. Но
есть цель мировой жизни, преследуемая Богом
как Творцом и Промыслителем этого мира. Бог
не мог ограничиться лишь творением (создани-
ем) этого нашего мира. Любой человек, создавая
какую-либо вещь или нематериальное произ-
352
В. Ю. Ката сонов
ведение, всегда преследует какую-то цель. Тем
более нельзя предположить, чтобы Бог – Сама
Мудрость – занимался бы тем, что мы называем
«искусство ради искусства». Если у человека вся
его жизнь состоит из целей, то тем более у Бога
должна быть цель: «Всякая же созидательная
роль может быть свойственна только тому, у кого
имеются разум и воля, а в действиях разумного и
волящего существа всегда имеются цели. Наши
силы в распоряжении природой относительно
невелики, но мы знаем, что мы при этом всегда
имеем цели воздействия, и это настолько увели-
чивает нашу мощь, что неизмеримо громадные
пассивные силы природы нам повинуются, совер-
шают то, чего мы хотим. Может ли быть хоть ма-
лейшее сомнение, что Высший Разум, создавший
или хоть только устроивший мир, точно так же
влагал в него Свои цели, желал и желает чего-то
достигнуть и, следовательно, достигает, как до-
стигаем мы в пределах наших малых сил?» – чи-
таем мы во введении «Религиозно-философских
основ истории». Личные цели могут находиться
в русле Божественной цели, могут с ней не совпа-
дать, а могут ей и противоречить. Л. Тихомиров
пишет о соотношении Божественного целепо-
лагания и человеческой воли: «На этом анализе
мы впервые вступаем в предчувствие того, что
мировая жизнь есть область великой борьбы, в
которой решались и решаются судьбы человече-
ства, не только то, чем люди сами хотят быть и
353
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
чего они желают для себя, но то, что Высшими
силами вселенского бытия поставлено целью
мировой жизни, той целью, для которой люди
получили именно данную, а не какую иную при-
роду и способности».
17. Протестантский способ
восприятия истории.
Протестантские воззрения возникли в Рос-
сии давно. Образовался духовный надлом, его
обычно связывают с появлением старообрядче-
ства. Но он произошел задолго до XIX, XVIII и
даже ��XVII�� века. Вспомним спор Иосифа Волоцко-
го и Нила Сорского (начало ��XVI�� века). Собствен-
но, спора никакого у двух преподобных не было.
Спор начался у последователей преподобных. За-
кончился победой «стяжателей». Была нарушена
существовавшая ранее гармония, целостности
Церкви (вертикальное измерение – обращенность
к Богу; горизонтальное измерение – соборность).
Ослабление вертикального измерения привело к
тому, что Церковь как соборный институт стала
превращаться в социальную организацию. От-
каз от патриаршества, переход к синодальному
устроению также способствовали нарушению
этой гармонии и целостности. Об этом хорошо
написал Георгий Флоровский в своем фундамен-
тальном труднее «Пути русского богословия».
Церковь, утратив вертикальное измерение, пре-
вратилась в социальное учреждение. Поэтому вся-
354
В. Ю. Ката сонов
кий человек даже со стороны оценивает Церковь
как и всякие другие институты – общественные
организации, корпорации, политические партии.
Соборность стала трансформироваться в кол-
лективизм, а затем коллективизм деградировал
в стадность. Человек стал терять свободу. Пы-
таясь покорить силы природы, человек опирался
на социальную деятельность, но социальная дея-
тельность ущемляла его духовную свободу. Как
сказал апостол Павел: «Где дух Господень, там
свобода» (2 Кор. 3, 17)*.
18. С оциальные и духовные цели истории:
взаимоисключение или несовпадение?
Задачи социального преобразования мира,
как ни парадоксально это звучит, наносили
ущерб личностному совершенствованию чело-
века. Особенно если преобразования мыслились
как революция. В марксизме все именно так:
а) сначала задача материального характера – раз-
витие производительных сил; б) затем задача со-
циальных преобразований (совершенствование
производственных отношений, прежде всего че-
рез решение вопросов собственности на средства
производства); в) в конце этой цепочки – человек.
Он-то деградирует! Велика цена достижений на
* О том, как Россия заражалась протестантским духом мировос-
приятия вообще и восприятия истории в частности, можно про-
читать в уже упоминавшейся нами книге протоиерея Владимира
Соколова «Мистика или духовность? Ереси против христианства»
(раздел третий: «Общество и мистика. История и мистика»).
355
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
первых двух этапах борьбы человека за свое сча-
стье. По большому счету, человек в этой схеме
даже не цель, а средство, подчиненное мерт-
вой материи под названием «производительные
силы». Церковь болела со всем обществом. Из
нее стало уходить понимание и ощущение собор-
ности, она стала замещаться коллективизмом. До
стадности пока дело не дошло. Но утрата некоей
духовной энергии налицо. Появилась атмосфера
теплохладности и пассивности.
19. Б езверие как причина
исторической слепоты.
Настоящее понимание истории невозможно
без религиозной веры, которая помогает человеку
понять, что есть Бог, каково его вмешательство в
жизнь человечества и отдельно взятого челове-
ка и т.п. По-гречески православие выражается
словом «ортодоксия». В греческом языке это не
только православие, но также правомыслие. Надо
учиться правильно мыслить. Правильно мыслить
может только тот, кто имеет связь с Богом, кото-
рый есть Истина. Целостный подход – важный
признак, условие правомыслия. Дьявол – раздели-
тель. Поляризация, разделение, раскол – вот мето-
ды дьявола. Он нам подбросил и диалектику с ее
законом единства и борьбы противоположностей
(берет свое начало у гностиков). Человек может не
верить в Бога, но он должен понимать, что это не-
верие не имеет никаких доказательств, это не ре-
356
В. Ю. Ката сонов
зультат какого-либо знания, а просто атеистиче-
ская вера. Но тогда надо быть последовательным:
если мы не признаем Бога, то тогда надо отказать-
ся от всякой философии истории. Атеист может
познавать лишь внешние связи явлений, а этих
связей – мириады. Атеист просто потонет в море
этих явлений и связей. Познание целей истории
мы можем искать только с помощью религии, ко-
торая позволяет постигать личного Бога. Именно
личного Бога, имеющего сознание и цели. В буд-
дизме, например, нет личного Бога, там нет смыс-
ла искать цели истории. Это такая философия, на
которой невозможно понимание истории.
20. Р елигиозные воззрения
и философские учения как предмет
исторического исследования.
Историю крайне сложно изучать как совокуп-
ность бесконечного количества различных собы-
тий, между которыми могут возникать мириады
прямых и обратных связей. Человеческий ум и
даже мощный компьютер не в состоянии осваи-
вать такие массивы информации, тем более что
речь идет о событиях прошлого. Как бы исчезает
объект исследования. События были и исчезли.
Остались лишь отпечатки этих событий в виде
каких-то документов и предметов материальной
культуры. Невнятные следы могут приводить к
неоднозначным толкованиям прошлых событий.
Представления человечества об истории до сих
357
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
пор весьма обрывочны. Одно тысячелетие идет за
другим, а память человечества сохраняет очень
немногое. Люди обычно в жизни руководствуют-
ся ближайшими целями, большей частью связан-
ными с низшими материальными потребностями.
Если над всеми этими сиюминутными целями но-
сится идея об общем смысле жизни, то в большин-
стве случаев люди бродят около этого вопроса как
в тумане. В каждом поколении появляются какие-
то символы, мифологические образы, с помощью
которых люди пытаются описывать высшие цели.
Но со временем они забываются, становятся до-
стоянием узкого круга специалистов. В мифах,
символах, памятниках культуры находит отраже-
ние религиозная идея соответствующего народа и
соответствующей эпохи. Такие религиозные па-
мятники плюс сохранившиеся в рукописях фило-
софские теории – важнейшие объекты, которые
Тихомиров и предлагает поставить в центр вни-
мания историка. Вместо событий Л. А. Тихоми-
ров предлагает изучать философские и религиоз-
ные взгляды, теории, системы, существовавшие
в разные времена. Конечно, этих теорий и систем
также было в истории очень много, одни сменя-
ли другие. Но все-таки на основе определенных
критериев можно производить отбор наиболее ре-
презентативных и изучать их взаимное влияние,
борьбу, умирание и рождение на их месте новых.
Работа Л. А. Тихомирова как раз представляет
собой сгруппированную в хронологическом по-
358
В. Ю. Ката сонов
рядке и на основе иных принципов совокупность
религиозных воззрений и философских систем.
Приведу цитату из «Религиозно-философских
основ истории» для подкрепления описанной ме-
тодологической позиции Л. Тихомирова: «Идеи
составляют отвлеченную формулировку тех сил,
которые взаимодействуют между собою в жиз-
ни. Но рассматривать содержание и соотноше-
ние религиозно-философских идей легче, нежели
улавливать безмерную сложность исторических
событий. Ошибаются те, которым религиозно-
философские познания кажутся чем-то отвле-
ченным, не имеющим в жизни практического
значения. Наоборот, философское познание дает
нам истинный ключ к познанию исторической
эволюции». От себя добавлю, что правильно по-
нятая история философии может рассматриваться
как лаконичное изложение мировой истории. Но
подчеркиваю: «правильно понятая». В советское
время мы изучали и сдавали в институте предмет
«история философии». Но, конечно, изучая курс
истории философии, основанный на догматах
исторического материализма и диалектического
материализма, понять смысл исторического про-
цесса было невозможно.
21. Л ев Тихомиров о двух системах
мировосприятия и миропонимания.
Все философско-религиозные теории и си-
стемы, в конечном счете, можно разделить на
359
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
две большие группы: а) системы монистическо-
го взгляда на мир; б) системы дуалистического
взгляда на мир. По сути, между ними существует
непреодолимая стена. Системы монистического
мировосприятия исходят из того, что существует
извечно материальный мир. В рамках этого мира
допускается существование какого-то духовного
начала, даже каких-то божеств. Но, в конечном
счете, самым духовным началом обладает чело-
век. Человек – вершина этого мира, он призван го-
сподствовать над миром. Наиболее яркие формы
монистического мировоззрения – материализм,
пантеизм, язычество. При таком мировосприятии
возникает идея Царства Человеческого (или же
каких-либо других духовных существ). Системы
дуалистического мировосприятия предполагают
существование двух миров – мира Бога, Творца
и Промыслителя, – и мира материального, твар-
ного, созданного Богом. Наиболее известные
формы такого мировоззрения – религия древ-
них евреев (Моисеева религия) и христианство.
Между монистическим и дуалистическим миро-
восприятием всегда существовала и существует
борьба. Все существующее составляет Царство
Божие, даже если тварный ум не осознает сво-
ей безусловной зависимости от Божией воли или
не хочет находиться в этой зависимости. Идея
Царства Божия впервые явилась перед людьми в
Моисеевом откровении, в окончательном же рас-
крытии принесена Спасителем. Еврейство ново-
360
В. Ю. Ката сонов
заветного времени (талмудический иудаизм) в
значительной степени исказило ее. Царство Бо-
жие оно променяло на идею Царства Человече-
ского, причем не просто Человеческого, но кон-
кретно – еврейского. Магометанство, восприняв
ту же идею Царства Божия, еще больше исказило
ее. Монизм и дуализм как два основных мировоз-
зрения пытались не раз в истории человечества
сближаться и синтезироваться, Л. А. Тихомиров
приводит многочисленные примеры таких попы-
ток. Красной нитью, проходящей через всю рабо-
ту «Религиозно-философские основы истории»,
является мысль Тихомирова о том, что никакие
попытки конвергенции двух мировоззрений, и
тем более их слияния в единое, универсальное
учение и мировоззрение, успехом не кончались.
Подобно воде и маслу, они не смешивались. Ис-
кусственные союзы быстро разваливались, и
стороны опять занимали полярные позиции. Вот
что писал по этому поводу Тихомиров: «…невоз-
можно органически слить столь противополож-
ные идеи, невозможно охватить их какой-либо
другой высшей объединяющей идеей, а можно
только механически “синтезировать”, соединить
вместе, причем, не будучи уничтожены в этом
синкретизме, они продолжают внутреннюю
борьбу и снова расходятся, как расплываются на
отдельные слои вода и масло, сколько бы их ни
взбалтывали в одном сосуде». Два основных ми-
ровоззрения самодостаточны и автономны. Это
361
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
надо помнить современным экуменистам, кото-
рые носятся с разными проектами создания еди-
ной вселенской религии. Фактически за многи-
ми такими проектам просматриваются попытки
монистического лагеря поглотить, уничтожить
дуализм. Для наглядности мною составлена та-
блица «Основные признаки (характеристики)
двух основных религиозно-философских пред-
ставлений о мире (бытии) по Л. А. Тихомирову»
(приводится в Приложении).
22. Н аиболее последовательно
дуалистического мировоззрения
придерживается христианство.
Изначально носителями дуалистического
мировоззрения были религии: иудаизм, христи-
анство, ислам (магометанство). Однако на про-
тяжении веков дуализм в этих религиях размы-
вался разными ересями. Христианство наиболее
ревниво и пристально следило за тем, чтобы ни-
какие инородные идеи, относящиеся ко второму
направлению, не проникали внутрь христианско-
го дуализма. Евреи и магометане в этом смысле
оказались более «толерантными». Тихомиров
пишет по этому поводу: «Так, в христианстве
гностицизму скоро было отказано даже в наи-
меновании христианского учения. Хуже у евреев
с Каббалой, которая продолжает оставаться эле-
ментом якобы еврейского учения, хотя находит-
ся в коренном противоречии с действительным
362
В. Ю. Ката сонов
моисеизмом и учением пророков. В магометан-
стве пантеистические секты также не отрезаны
безусловно от правоверного учения. Тем не ме-
нее все-таки, когда мы говорим о еврейской вере,
мы разумеем под этим отнюдь не каббализм, а
или моисео-пророческие доктрины или талму-
дическое их истолкование, а говоря о магоме-
танстве, разумеем учение Магомета с основным
его документом – Кораном». Большие потери за
две тысячи лет понесло и христианство: сначала
от единой Церкви отпала римо-католическая ее
часть, затем (после Реформации) – протестант-
ская часть. Осталось неповрежденным ортодок-
сальное христианство, или Православие. Впро-
чем, когда мы говорим «христианство», то имеем
в виду именно ортодоксальное христианство.
23. О царствах: земном и Божием.
Собственно, все стремления людей и об-
ществ могут быть направлены на достижение
одной из двух целей. В рамках первого миро-
воззрения люди пытались и пытаются строить
земное царство и подобие рая на земле. В рам-
ках второго люди воспринимают земную жизнь
как временную, ищут Царство Божие. Кстати,
работа Тихомирова «Философско-религиозные
основы истории» имеет подзаголовок «Борьба
за Царство Божие». Борьба за Царство Божие
ведется здесь, на земле, а в полной мере Царство
Божие обретается человеком лишь после земной
363
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
жизни, на небе. Там Царство Божие становится
Царством Небесным. Идея Царства Божия, по
мнению Л. Тихомирова, – центральная, корен-
ная в христианском миросозерцании. При этом
он часто ссылается на мнение своего современ-
ника, протоиерея профессора Университета св.
Владимира. П. Я. Светлова, который считал, что
даже идеи искупления или любви уступают ме-
сто всеобъемлющей идее Царства Божия*. Опи-
сать Царство Божие в его полноте достаточно
сложно и даже невозможно. Ведь это Царство
Духа. Тихомиров пишет в этой связи: «Все это,
конечно, безусловно непостижимо для нынеш-
него нашего разума, как и апостол говорит:
“проповедуем премудрость Божию тайную, со-
кровенную” – “как написано: не видел того глаз,
не слышало ухо, и не приходило то на сердце че-
ловеку, что приготовил Бог любящим Его”. “А
нам, – говорит апостол, – Бог открыл это Духом
Своим; ибо Дух все проницает, и глубины Бо-
жии” (1 Кор. 2, 7–10). Но формулировать в че-
ловеческих представлениях то, что открывается
только в Духе – невозможно. Это станет ясно в
Царстве Духа. В здешнем существовании пола-
гается лишь начало развития Царства Божия, с
характером некоторой эволюции, как можно ви-
деть из притчей о закваске хлебной, о сеятеле и
плевелах и т.д.».
* Работа П. Я. Светлова называется «Идея Царства Божия в ее
значении для христианского миросозерцания» (1906).
364
В. Ю. Ката сонов
24. Ц арство зла.
Утрата человечеством идеи Царства Божия,
переключение его умственных, душевных и фи-
зических сил на строительство царства земного
неизбежно приводит человечество к тому резуль-
тату, на который оно не рассчитывало. А именно
к царству зла. Царство зла попускается Богом, так
как Бог создал ангелов и человека свободными
существами. Царство зла появилось еще до гре-
хопадения человека в раю. На примере Денницы
мы видим, что грех богоборчества заразителен.
Против Бога выступил не только Денница, но за
ним последовала треть всех ангелов. Из них и со-
ставилось царство зла. Если те ангелы поддались
«стадному» чувству, то падшие ангелы (дьявол и
его слуги) стали действовать уже более осмыс-
ленно. Они стали враждовать с Богом, привлекая
на свою сторону людей.
Именно после грехопадения людей в раю на-
чалась вторая серия строительства царства зла.
Третья серия начнется тогда, когда к политиче-
ской власти над миром придет антихрист, кото-
рый открыто заявит о своем богоборчестве.
25. Четыре вехи земной истории.
В укрупненном виде всю историю человече-
ства Л. А. Тихомиров представляет в виде четы-
рех основных этапов: 1) сотворение Богом людей
и жизнь первых людей в раю; 2) грехопадение
365
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
первых людей и их изгнание из Рая; 3) земная
жизнь людей, представляющая собой борьбу
между Царством Божиим и царством зла; 4) за-
вершение земной жизни, временное воцарение
антихриста, Второе Пришествие Христа, пере-
ход всех людей, составляющих «народ Божий»,
в Царство Божие на небе. Особый интерес Л. Ти-
хомиров проявляет к четвертому периоду (о чем
мы скажем ниже).
26. Гносеологические основы
постижения истории.
Тихомиров делит знание на два основных
вида. Первый вид – знание опосредованное, внеш-
нее, чувственное (основанное на показаниях
органов наших внешних чувств). Второй вид –
знание непосредственное, внутреннее, сверх-
чувственное. С помощью первого знания мы
познаем физический мир. При этом с помощью
первого знания мы не можем судить о внутрен-
нем существе предмета, оно нам дает некоторое
представление о внешних отношениях предмета
к тому, что вне этого объекта… Второе знание
нам также известно, просто мы о нем редко за-
думываемся. С его помощью мы постигаем наше
собственное «я»: нашу волю, цели, идеалы, дви-
жущие побуждения и т.п. То, что не может по-
стичь ни один внешний наблюдатель. Довольно
часто мы встречаем лозунг, идущий из древно-
сти: «Познай себя». Сегодня даже книжки с та-
366
В. Ю. Ката сонов
кими названиями выходят. Но никакие микро-
скопы, рентгеновские аппараты, компьютеры и
даже детекторы лжи не способны проникнуть
внутрь человеческого «я». В лучшем случае они
могут уловить некие психофизические реакции,
которые являются лишь отраженным светом.
27. О внутреннем познании.
Из двух способов познания (внутреннее и
внешнее) внутреннее познание более важно. Без
него познание внешнее было бы неполным. Вну-
треннее познание необходимо для постижения
всего того, что не относится к физическому миру
и что недоступно для пяти органов чувств. Если
в мире есть сознание, воля и чувство, то постичь
их можно только с помощью внутреннего позна-
ния. Человек, подобно радиолокатору, с помо-
щью внутреннего познания ищет в окружающем
мире то, что может иметь сознание, волю и цели.
Наиболее «зрячие» находят Бога – некое личное
начало, пребывающее вне физического мира, об-
ладающее сознанием, волей и целями. Тихоми-
ров совершенно справедливо говорит, что внеш-
нее и внутреннее познание могут дополнять друг
друга. Один вид знания иногда помогает понять,
насколько достоверно другое знание. Так, в отно-
шении целей личной жизни и исторического про-
цесса указания религии значительно дополняют-
ся данными внешней исторической науки. Итак,
историческое познание состоит из: а) философии
367
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
истории, опирающейся на религиозное знание;
б) внешней исторической науки. Современный
человек почти исключительно свои познания об
истории черпает из второго источника.
28. О б откровении как источнике знания.
Знание, получаемое в результате непосред-
ственного общения человека и Бога, называется
откровением. Кроме истинных откровений мо-
гут быть также ложные откровения. Л. Тихоми-
ров приводит примеры псевдооткровений: инду-
изм, каббала, оккультизм, астрология. Истинным
Откровением, по мнению Л. Тихомирова, яв-
ляется лишь то, которое он называет моисео-
христианским. Во всех других философиях бытия
явны признаки работы человеческого ума, иногда
очень высокого, но всегда человеческого. Как пи-
шет Л. Тихомиров, «другие религии обыкновен-
но начинают с уверений о непостижимости Бога,
а затем разбирают его в таких подробностях, во
всех элементах, в численных соотношениях сил,
что непостижимого не остается ровно ничего. А
рядом с этими тонкими сведениями о существе
Бога мы видим в их откровениях грубейшие
ошибки, например по естествознанию, которые
немыслимы были бы со стороны Божества».
Моисео-христианское Откровение действительно
не имеет ничего общего с теми представлениями,
которые рождаются у человека в этом мире – че-
ловеческими представлениями. Во-первых, идея
368
В. Ю. Ката сонов
сотворения мира Богом из ничего. Человеческие
представления предполагают сохранение веще-
ства и энергии. Во-вторых, «все философии бы-
тия, созданные вне Откровения, представляют
Бога некоторой огромной силой, но не всемогу-
щим. Только христианское Откровение показы-
вает Его действительно Всемогущим», – отмеча-
ет Л. А. Тихомиров. Бог бесконечен во времени и
пространстве («время» и «пространство» приме-
нительно к Богу – понятия условные). Бесконеч-
ность – атрибут Бога. В тварном мире все конеч-
но. Конечно пространство. Конечно время. Итак,
по Тихомирову, христианское Откровение сво-
дится к следующему: «Таким образом, христи-
анское Откровение разъясняет нам величайшие
проблемы бытия – свободы, ответственности, до-
бра и зла, и разъясняет их в таком смысле, кото-
рого люди сами по себе, своим разумом тварного
существа не могли бы себе представить. Все дру-
гие откровения, наоборот, говорят именно то, что
люди могут представить себе при помощи своего
собственного разума, почерпывающего основа-
ния суждений в наблюдении явлений и законов
тварного мира».
29. О самопознании и познании Бога.
Когда человек познает самого себя, то проис-
ходит соединение субъекта и объекта познания.
Они неразрывны. Для того чтобы человек мог по-
знавать Бога, также должно произойти соедине-
369
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
ние субъекта и объекта, то есть человека и Бога.
Вера – начальный пункт процесса познания Бога,
целью которого является максимально полное
соединение человека и Бога. Это как раз и проис-
ходит в рамках религии. Религия – восстановле-
ние разорванной связи человека с Богом. Бог не
относится к числу предметов физической приро-
ды. Но из этого нельзя делать вывод о том, что
Его нет. Предметным способом мы не можем об-
наружить нашего сознания и нашей воли, но мы
при этом не доходим до абсурдного вывода о том,
что нас не существует. Наше внутреннее созна-
ние дает нам твердое убеждение в нашем суще-
ствовании. А дальше можно продолжить следую-
щую цепочку заключений. Если нет уверенности
в существовании «я», мне надо признать, что и
пять моих чувств физического восприятия также
эфемерны (или недостоверны). Ведь эти чувства
принадлежат личности, называемой «я». Тогда я
должен признать, что недостоверен (эфемерен)
и тот внешний физический мир, который я вос-
принимаю с помощью зрения, слуха и других
чувств. Все мы живем и действуем на основании
последовательного признания: а) объективности
моего «я»; б) достоверности пяти чувств, при-
надлежащих «я»; в) реальности внешнего мира,
познаваемого пятью чувствами. В начале нашей
цепочки, напомню, – признание достоверности
моего «я», которое мы делаем на основе призна-
ния такого способа познания, как внутреннее,
370
В. Ю. Ката сонов
сверхчувственное знание. Достоверность зна-
ния, достигаемого внешними чувствами, основы-
вается на признании существования нашей лич-
ности. Познание человеком Бога и самопознание
человеческого «я» тесно взаимосвязаны. В само-
познании «я» человек задает вопросы: откуда я
взялся? зачем я живу? как надо жить? что будет
со мной после смерти? Ответить на них лишь на
основе самопознания «я» невозможно. Требуется
принимать в расчет существование Бога. В этом
случае первые, предварительные ответы на эти
вопросы будут: меня создал Бог. Он меня создал
для каких-то Своих целей. Жить надо так, чтобы
максимально учитывать эти цели (даже если их
не принимаешь). После смерти моя участь будет
определяться Богом… Но это лишь предвари-
тельные, не очень конкретные и исчерпывающие
ответы. Человек должен от признания существо-
вания Бога перейти к познанию Бога для того,
чтобы ответы стали более полными… Конечно,
познание Бога происходит прежде всего в виде
откровения. Но это откровение дополняется, в
свою очередь, постижением своего «я» и позна-
нием тварного физического мира.
30. Искание смысла личной жизни
и жизни человечества и есть искание Бога.
А искание Бога, наоборот, предполагает по-
стижение смысла личной жизни и жизни челове-
ческой. А смысл – это цели. Наука не может и не
371
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
должна отвечать на вопросы о смыслах и целях.
Это сфера религии. Отыскав смысл жизни, мы
находим Бога. Найдя Бога, мы постигаем смысл
жизни. Без Бога жизнь бессмысленна. Все «смыс-
лы» без Бога не выдерживают критики. Загоняют
человека в угол уныния и отчаяния.
31. О факторах исторического процесса,
внечеловеческих и надчеловеческих.
Современный человек чаще всего имеет без-
религиозное мировоззрение, он воспринимает
историю как борьбу человеческих интересов в
самом узком (материальном) смысле, и действия
других факторов – внечеловеческих и надче-
ловеческих – он не допускает или игнориру-
ет. Между тем даже атеисту известно действие
факторов внечеловеческих, а именно природных.
Никто с этим не спорит. Иногда даже атеисти-
чески мыслящие историки вспоминают об этих
факторах – естественно, наиболее значимых, на-
пример, землетрясения, извержения вулканов,
засухи и т.п. А вот о факторах надчеловеческих,
обусловленных действием Бога, почему-то начи-
сто забывают. Даже если историк лично верую-
щий человек, признающий существование Бога,
в своих научных профессиональных изысканиях
он тут же забывает об этом факторе, называе-
мом в богословии Промыслом Бога. Между тем
даже крупные внечеловеческие факторы, выра-
жающиеся в природных изменениях, являются
372
В. Ю. Ката сонов
второстепенными по отношению к факторам
надчеловеческим. Потому что внечеловеческие
факторы могут порождаться волей Бога. Тот,
кто не усматривает проявлений Высшей Личной
Силы в переживаниях своей собственной лично-
сти и в событиях своей личной жизни, конечно,
не усмотрит их и в человеческой истории. Но тот,
кто подмечает в своей жизни действие Вышей
Личной Силы, тот не может не допускать таких
же проявлений в жизни других людей; следова-
тельно, в коллективности их, в их преемственной
исторической жизни Бог – объективное начало.
Человек познает Бога и Его цели через призму
откровения, человек – субъект познания Бога.
Таким образом, мы имеем субъективный подход
к объективному факту.
32. О целеполагании в истории
и социальном детерминизме. Внутреннее
противоречие монистических учений.
Человек – существо, имеющее разум и волю.
Разум участвует в формулировании целей, воля –
в их реализации. Личный Бог также обладает
сознанием и волей. Он также определяет цели
и добивается их реализации. Целеполагание от-
личает человека от животного. Деизм – учение,
согласно которому Бог лишь творит мир, а затем
удаляется и взирает на Свое Творение. Он не вме-
шивается в развитие мира. Мир развивается без
участия Творца. Это мир без Промыслителя. На
373
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
почве деизма рождаются разные философские те-
ории, согласно которым историю делают гении,
толпа, человечество, наука и техника и проч. и
проч. Пантеизм – еще большее умаление Бога.
В рамках такого мировоззрения Богу отводится
роль некоей «программы», по которой происхо-
дит развитие физического мира. Это не Личный
Бог с разумом и волей. В пантеизме бог пишется
с маленькой буквы, он оказывается ниже челове-
ка, вернее, человек становится богом. Поскольку
в человеке наиболее высока концентрация бо-
жественного субстрата, который более или ме-
нее равномерно распространен во всем физиче-
ском мире, пантеизм и материализм смыкаются.
Марксизм с его «законами» развития производи-
тельных сил – разновидность пантеизма. Вот что
пишет Тихомиров о различных философских
учениях, которые двигателем истории определя-
ют мертвую материю или, в крайнем случае, ор-
ганическое вещество: «Вся жизнь – физическая,
умственная, психическая – составляет лишь
орудие и последствие приспособления человека
к природе в процессе обмена веществ… Личная
этика, понятия о достоинстве человека, о том, что
благородно и высоко, – все это складывается в
таком виде, как требует общественность данного
типа, в свою очередь являющаяся созданием тех-
ники производства… человеческая обществен-
ная жизнь представляет простой процесс разви-
тия органического вещества, совершающийся по
374
В. Ю. Ката сонов
законам физики, химии, космических влияний и
т.д. Эта грубая философия, выбрасывающая из
души три четверти ее содержания, дает образчик
того, в какую ничтожность низводит человека в
конце концов горделивая идея автономности. Из-
бавившись от зависимости от Бога, он переходит
в полное рабство силам природы, где нет ничего,
кроме роковой необходимости». «Роковая необ-
ходимость» в марксистской философской лите-
ратуре называется социальным детерминизмом.
Марксизм не может выйти из этого тупика. Он
признает детерминизм, при этом призывает тру-
дящиеся массы к классовой борьбе. Одно с дру-
гим не вяжется. На это обратил внимание С. Бул-
гаков в своей работе «Философия хозяйства».
Между прочим, он был в молодости «легальным
марксистом». В буддизме также нет Личного
Бога, поэтому буддизм – философия, которая об-
ходится без допущения в мире высших целей. В
буддизме высшее начало – ничто, а ничто обхо-
дится без целей и смыслов. Это философия (ре-
лигия) суицида.
33. О б агностицизме и познании истории.
Деизм, пантеизм, материализм, марксизм
(как разновидность материализма) неизбежно
вырождаются в агностицизм, но на этом процесс
не останавливается: агностицизм перерастает в
атеизм, атеизм – в богоборчество и сатанизм.
Начинаются всякие искания и конструирования
375
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
бога – богоискательство, богостроительство.
В �� XVII��–��XIX�� веках появляются попытки скон-
струировать «религию разума», «религию чело-
вечества». Особо стоит сказать об агностицизме.
Его теоретиком справедливо следует считать
Канта. У него реально существующим является
только «Я познающее». Я – единственное сущее
в мире, все прочее – лишь познаваемое, то есть
только мыслимое, мною творимое, из меня исхо-
дящее, вне моего представления не существую-
щее. Это философский нигилизм, который назван
вежливо «агностицизмом». Фейербах продолжал
мысль Канта: человек первичен, Бог – вторичен.
Не Бог создает человека, а человек создает Бога.
Вот откуда дуют ветры богоискательства и бо-
гостроительства, которыми занималась наша ин-
теллигенция накануне революции 1917 года (Бог-
данов, Луначарский, поэты-символисты, даже
Сергий Булгаков). Они были уже в шаге от того,
что произнес Ницше: «Бог умер». Но вернемся к
Фейербаху. Он считал, что абсолютом, в котором
можно и нужно искать точку опоры, является
даже не человек, а человечество, коллективный
человек. Человечество и есть бог, по Фейерба-
ху. Вспомним, с чего начиналась перестройка в
нашей стране: с того, что высшим авторитетом
признавались общечеловеческие ценности. Об
этом Горбачев говорил в течение нескольких лет.
Фактически это были идеи Фейербаха, которого
Ленин в работе «Три источника и три составные
376
В. Ю. Ката сонов
части марксизма» называл материалистом. Да,
Фейербах был материалистом, но при этом он
не был абсолютным атеистом. Квинтэссенцией
человечества у Фейербаха является государство.
Оно и определяет общечеловеческие ценности,
нормы поведения, управляет людьми, составля-
ющими человечество. Как пошутил современник
Тихомирова профессор В. Кожевников (которо-
го цитирует Тихомиров), философия Фейербаха
привела его в полицейский участок.
34. О б объектах поклонения человека.
Постепенная эволюция человечества просма-
тривается через смену объектов, которым люди
поклоняются и подчиняются:
1. Бог (как Творец и Промыслитель).
2. Человек, человечество, гении (герои исто-
рии), человеческий разум.
3. Природа, материя.
4. Сатана.
Человек начинал с языческого поклонения
различным объектам природы (животные, кам-
ни, звезды, солнце, луна, ветер, горы и др.). А
затем, пройдя многие периоды истории, опять
вернулся к поклонению силам и предметам не-
живой природы (техника, производительные
силы). Только он на этом не останавливается. Он
идет дальше – к поклонению сатане. Тихомиров
обращает внимание, что в Откровении от Иоан-
на (Апокалипсисе) все это предсказано.
377
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
35. О поклонении человека
человеку и гуманизме.
Чтобы человека оторвать от Бога, надо было
насаждать идею автономности человека. Для
этого были использованы идеи рационализма –
идеи проникновения в тайны мира собственны-
ми силами человека, без помощи Откровения.
Самоконтроль – важная часть познавательных
способностей человека. Эта функция ослабева-
ет, человек начинает давать завышенные оценки
своим способностям познавать мир. Отцом ра-
ционализма принято считать Декарта. Но Де-
карт был набожным человеком, полагал, что его
учение о познании лишь укрепляет религию. Но
дело в том, что разум у Декарта – самостоятель-
ное средство познания. У Декарта человек позна-
ющий может обходиться без Бога… Позитивизм,
в свою очередь, способствовал формированию
деизма – «усеченного» варианта религиозного
мировосприятия. Признается существование
Бога как Творца, но не как Промыслителя. Бог из
человеческой истории изгоняется. Мир и исто-
рию творит человек. Субъектами человеческой
жизни становятся: а) человек; б) человечество;
в) отдельные группы людей: партии, общества,
классы, народы, религиозные общины и т.п. Не-
заметно деизм трансформируется в атеизм. Боль-
шинство мыслителей в XVIII веке примыкают к
атеизму. Как уступка религии мог допускаться
378
В. Ю. Ката сонов
пантеизм. Деистам, пантеистам и атеистам очень
помог немецкий философ Кант, который в своих
умственных исканиях дошел до полного отделе-
ния человека от Бога. Кант фактически попытал-
ся Бога «убить». У этого философа существует
только мое познавательное, познающее Я. Только
оно реально. О существовании всего остального
он не может сделать каких-либо твердых заклю-
чений. Человек конструирует мир в своем созна-
нии. Не Бог создает человека по Канту, а человек
создает какого-то своего бога. Бога безличного,
некую абстракцию под названием Абсолют-
ный дух. Так постепенно Бог вытесняется на
периферию жизни. Человек объявляется богом.
«Умствования» Канта продолжил Л. Фейербах.
Он обратил внимание на то, что люди разные,
каждый – источник своей собственной истины.
Поэтому отдельный человек не может быть «аб-
солютом». Абсолютом может выступать лишь
человечество. Истина есть нечто коллективно-
человеческое. Посмотрите на сегодняшние ин-
формационные сообщения, касающиеся самых
разных тем и событий. Там постоянно дается
ссылка на некое «человечество»: «во имя чело-
вечества», «общечеловеческие ценности», «в ин-
тересах человечества», «мнение человечества»
и т.п. Можно еще вспомнить «властителя умов»
интеллигенции Огюста Конта (позитивная фи-
лософия). Его взгляды – разновидность фило-
софии человекобожия. В отличие от Фейербаха
379
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
он предлагает поклоняться не человечеству и не
искать у человечества ответы на вопросы, а обра-
щаться лишь к знаменитым, гениальным людям.
Они выступают в виде «богов». Только довольно
странно называть их «богами». Потому что, во-
первых, Конт не верил в бессмертие души. Во-
вторых, потому, что представление о том, кого
сделать богами, принадлежит самим людям. Как
гении могут выступать в качестве «абсолютов»,
если все остальные (негениальное человечество)
может назначать и смещать гениев? Конт гово-
рил, что даже если гении и смертны, то все равно
они продолжают жить в памяти людей. Но люди
могут запросто гения и похоронить. Был Ленин,
который был «живее все живых». Скоро его мо-
гут «похоронить» (я имею в виду не в прямом, а
переносном смысле). В общем, философия Кон-
та – своеобразная религия человечества, причем
активной стороной в ней выступает не объект по-
клонения, а сами поклонники. Позитивная фило-
софия – допускается существование лишь того,
что может быть зафиксировано пятью органами
чувств. Все остальное – непознаваемо. У фран-
цузского просветителя Кондорсе разум объявил
себя хозяином всего мира.
36. О «преодолении» гуманизма.
Материалисты «преодолели» гуманизм, за-
менив человека мертвой материей. Впрочем, ча-
сто материалисты произносят всякие дежурные
380
В. Ю. Ката сонов
слова о высоком предназначении человека. Все
мы помним слова Горького: «Человек – это зву-
чит гордо». Такие слова нужны были для облаго-
раживания марксизма. Человека как личности в
такой модели общества просто нет. Есть просто
продукт производственных отношений и произ-
водительных сил. Именно такими словами по-
следовательный марксист Каутский описывал
человека социалистического общества. Он даже
не исключал, что произойдет определенное по-
нижение качественных характеристик человека
при социализме по сравнению с какими-то пред-
ыдущими периодами времени. Что же, это неиз-
бежно. К этому надо быть готовым, социализм
«превыше всего».
37. В опросы свободы и необходимости.
Свобода, воля выражаются творением, не-
обходимость – рождением. Едва ли можно найти
символы более верные для олицетворения этих
двух отвлеченных идей. Человек, который при-
ходит в этот мир, одновременно и создается (тво-
рится), и рождается. Творится он Богом как сво-
бодная, вольная личность. При творении человек
получает Духа. Рождается другим человеком
как личность несвободная, зависящая от земных
условий, смертная. Здесь Тихомиров ссылается
на нашего славянофила А. С. Хомякова. Только
при создании из небытия мы могли явиться су-
ществами свободными. Если человек рождается,
381
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
он имеет источник своего рождения, он связан
пуповиной с этим источником, он несвободен и
смертен. Итак, о чудо, процесс творения продол-
жается! Он не завершился много тысяч лет назад.
Ошибочно некоторые думают, что Бог с тех пор
почивает. Нет, Он продолжает творить. Но люди
не получают свободу раз и навсегда. Они выбира-
ют между свободой и неволей (необходимостью).
Если бы человек был эманацией Бога (то есть
рождался бы от Бога), то не имел бы свободы, а
тянулся бы почти механически к своему Источ-
нику не как свободная личность, а как составная
часть Божества. Свободный же человек, то есть
сотворенный, может сам выбирать: идти к Богу,
удаляться от Него, даже идти против Бога. Точно
так же, как это сделал в свое время сотворенный
Богом ангел Света (Денница). Исторические и
политические реалии – надводная часть универ-
сальной и всеобъемлющей реальности движения
от небытия к Бытию, которым управляет Бог. Бог
создал из небытия этот мир. Бог создает каждого
человека из небытия (акт творения наряду с ак-
том рождения) и далее ведет человека от колыбе-
ли до могилы
38. О добре и зле.
Довольно много разных богословско-философских
конструкций протестантского толка,
которые убаюкивают совесть и бдительность че-
ловека. Такие конструкции включают в себя та-
382
В. Ю. Ката сонов
кие элементы: а) нет добра и зла; нет носителя
зла – дьявола (это, мол, аллегорический образ, не
имеющий реального воплощения); б) нет гибели
человеческой; в) человек рождается от Бога, по-
сле смерти к нему возвращается. В православном
учении все иначе: а) Бог создает добро, зла он не
создает; б) человек, созданный Богом, имеет сво-
боду; он может пользоваться этой свободой, соз-
давая как добро, так и зло (наряду с человеком
этим могут также заниматься падшие ангелы,
которые также были созданы Богом и, таким об-
разом, обладали изначально свободой). Любовь и
свобода – нравственные идеалы, которые мудрые
люди совершенно правильно связывают с их на-
чалом и источником – Богом.
39. К ритерий оценки истории.
Еще древние говорили: «Человек – мера всех
вещей»*. Сегодня эта простая истина забыта.
Сегодня мы все меряем вещами. Вернее, даже не
вещами, а деньгами. А еще точнее – каббалисти-
ческими знаками, потому что современные день-
ги – понятие виртуальное, все более утрачиваю-
щее связь с миром вещей, но зато укрепляющее
связь с миром инфернальных духов. Священник
Владимир Соколов поднимает вопрос о необхо-
димости антропологического критерия: «Нельзя
* «Человек есть мера всех вещей: существующих, что они су-
ществуют, и не существующих, что они не существуют» – изре-
чение самого известного представителя античной софистики
Протагора (ок. 490 – ок. 420 г. до н.э.).
383
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
оценивать историю ее государственными, воен-
ными, технологическими, финансовыми, куль-
турными и другими достижениями. Цель исто-
рии – обновленный человек, способный войти в
Царствие Божие. Поэтому не человек для исто-
рии, а история для человека… При оценке эпохи
важны критерии самой оценки. К сожалению, у
нас уже сложились стереотипные оценки – мы
оцениваем эпохи по достижениям в политике, в
экономике, в науке, в искусстве, отношение же к
человеку остается на последнем месте, тогда как
это должно быть главным в оценке достижений
эпохи»*. Попробуем, например, оценить совет-
скую эпоху. Сегодня довольно часто и справед-
ливо говорят о том, что в СССР существовала
мощная экономика, была создана социальная
инфраструктура, на высоком уровне находилось
образование. С этим трудно не согласиться. Бо-
лее того, следует подчеркнуть, что мы до сих пор
по инерции пользуемся этим советским «бага-
жом». Это одна сторона медали. Но есть и другая
сторона медали. О ней пишет священник В. Со-
колов: «Безволие, неумение мыслить, крушение
нравственных устоев – все это наследие по боль-
шей части именно советской эпохи»**. От себя до-
бавлю: миллионы так называемых порядочных
людей (распространенное в советское время вы-
ражение) очень быстро перестроились, от их «по-
* Священник Владимир Соколов. Указ. соч. С. 477.
** Там же. С. 490.
384
В. Ю. Ката сонов
рядочности» ничего не осталось. Я был свидете-
лем десятков таких метаморфоз. Поначалу я был
шокирован. Нас учили, что «человек произошел
от обезьяны». А тут приходилось наблюдать об-
ратную метаморфозу: люди становились даже не
обезьянами, а жестокими хищниками.
40. О прогрессе.
К вопросу о критерии оценки истории самым
тесным образом примыкает вопрос о «прогрес-
се». Слово, которое модно не только сегодня, оно
было в обиходе у политиков, социологов, истори-
ков и философов и в прошлом, и в позапрошлом
веках. У нас бо́льшая часть книг по истории
(особенно марксистского толка) представля-
ет весь исторический процесс как социально-
экономическую поляризацию (дифференциа-
цию) общества и борьбу с этой поляризацией.
Это называется борьбой за счастье. Успех этой
борьбы, по мнению сторонников этой точки зре-
ния, и определяет прогресс человечества. Вся эта
борьба состоит, по сути, из двух задач: а) создать
как можно больше благ для потребления; б) обе-
спечить максимально равномерно распределение
этих благ среди членов общества. Впрочем, что
касается первой задачи, то она присутствует как
в идеологии капитализма, так и в идеологии со-
циализма. Этот материализм их очень роднит. В
книге Л. Тихомирова основное внимание уделено
дифференциации не социально-экономической,
385
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
а духовно-нравственной. Христиане понимают,
что духовно-нравственная дифференциация не-
избежна. Так говорит Священное Писание и Свя-
щенное Предание. «Не мир пришел Я принести,
но меч» – вот слова Спасителя (Мф. 10, 34). Поэ-
тому задача христианина состоит не в том, чтобы
противостоять этой поляризации, а в том, чтобы
остаться за оградой Церкви. И, может быть, по-
мочь спастись ближним. Но весь мир христианин
спасти не может. Христос говорил о христианах
как малом стаде. Идеи хилиазма (тысячелетнего
Царства Божия на земле) чужды истинному хри-
стианству, рассматриваются как ересь. Кстати,
тему духовно-нравственной поляризации обще-
ства как содержания исторического процесса и
понимание истинного прогресса очень лаконич-
но и убедительно изложил протоиерей Валентин
Свенцицкий в своей известной работе «Диало-
ги» (1928). Вот, в частности, фрагмент его рас-
суждений на тему прогресса: «Прогресс не есть
созидание материального блага, а разделение
противоположных нравственных начал. Внеш-
няя история мира есть простое следствие этих
внутренних столкновений, этой борьбы. Этот
процесс разделения прежде всего касается взаи-
моотношений Церкви и мира. Здесь дифферен-
циация приводит к решительному и полному их
противоположению. Затем тот же процесс каса-
ется Церкви, ее в особенности. Здесь отсеивается
чистая пшеница от сорных трав. Затем он про-
386
В. Ю. Ката сонов
ходит через всю мирскую жизнь – и здесь одних
приближает к спасению в порядке естественно-
природного развития, других – повергает в без-
дну окончательного растления. Этот процесс по-
этому касается каждой человеческой души, где
смешанные начала добра и зла все резче и резче
разделяются и все ожесточеннее противобор-
ствуют. Этот процесс в своих последних стадиях
развития окончательно разрывает связь между
Церковью и миром, Христом и Велиаром. Цер-
ковь приводит к чистоте Апостольского века.
Мир – к окончательному нравственному паде-
нию. Каждая отдельная душа ставится перед не-
обходимостью выбрать себе господина»*.
41. О революции и эволюции в истории.
До XVIII века человечество не знало идеи
революции (исключение составляли христиан-
ские сектантские движения типа анабаптизма).
Тихомиров считает, что идея революции – ате-
истический вариант практической реализации
религиозного идеала христианства. Идея рево-
люции как быстрого переворота всего мира име-
ла место лишь в христианском учении о конце
мира. Впрочем, анабаптисты (начало XVI века)
также смотрели на революцию как на религиоз-
ное событие, рассматривая ее как начало перио-
да хилиазма, вслед за которым наступит конец
* Протоиерей Валентин Свенцицкий. Диалоги. М.: ДАРЪ, 2007.
С. 351.
387
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
земной истории*. Люди стали забывать Бога,
полностью переместили все свои мысли и мечты
в мир земного. Но при этом на психологическом
уровне люди все еще несли в себе представление
о том, небесном идеале. И они начали тот небес-
ный идеал воплощать здесь, на земле. Это мож-
но было сделать только с помощью революции.
Революция как скачок из царства необходимости
в царство свободы, революция как переход из
земной жизни в Царство Небесное была замене-
на революцией как переходом из одного земного
состояния в другое. Нет ничего более противно-
го законам земной природы, как революция, ибо
в земной природе существует только эволюция.
Человек решил попрать законы земной жизни и
организовать революцию.
42. О первоначальных религиозных
корнях идеи социализма и революции.
Идея социализма и социалистической рево-
люции, по мнению Тихомирова, имеет религиоз-
ные корни. Человек постепенно отходит от Бога,
но матрица христианского мировоззрения отпе-
чатывается глубоко в том слое человека, который
Тихомиров называет психологией. В психологи-
ческом коде (матрице) запечатлеваются понятия
о должном, о благородном, о чести, о высоком и
* О революции, которую в начале XVI века в Германии учинили
анабаптисты, достаточно подробно написано в работе И. Р. Ша-
фаревича «Социализм как явление мировой истории».
388
В. Ю. Ката сонов
низком и т.п. Итак, происходила утрата веры при
сохранении религиозной христианской психики.
Соответственно, на уровне психики оставалось
особое (псевдорелигиозное) восприятие револю-
ции. Только 99 процентов носителей этой идеи
в этом себе не отдавали отчет. Более того, буду-
чи атеистами и агностиками, они протестовали
бы против такой постановки вопроса. Впрочем,
с появлением марксистской версии социализма
он уже утратил всякую связь с христианством.
До Маркса социализм выводился из внутренней
природы человека, а Маркс определил социа-
лизм как общественное устройство, которое воз-
никает под влиянием внешних материальных
условий жизни человека (называл он их произ-
водительными силами). В марксизме социализм
стал окончательно атеистическим и материали-
стическим. Тихомиров считает марксистский ва-
риант социализма наиболее извращенным. Автор
«Религиозно-философских основ истории» под-
черкивает: идея социализма не есть результат раз-
вития производительных сил. По Марксу, эта идея
зарождается среди наемных работников, пролета-
риев. Однако мы видим, что эта схема не имеет
под собой оснований. Основоположники утопиче-
ского социализма отнюдь не пролетарии. Роберт
Оуэн – богатейший фабрикант, Сен-Симон – бо-
гатый аристократ, Фурье также не принадлежал к
рабочему классу. Все они так или иначе сохраняли
какую-то связь с христианством. Так, Сен-Симон
389
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
написал книгу «Новое христианство». Между
прочим, С. Булгаков также ловил Маркса на этом
противоречии. Классик говорил, что идея социа-
лизма должна зародиться внутри рабочего класса
под влиянием новых экономических условий. Од-
нако социализм марксистского толка появился не
в грохочущих цехах какого-то завода в Бирмин-
геме, а в тихом и достаточно комфортном кабине-
те человека по имени Мардохей Леви (настоящее
имя Карла Маркса), принадлежащего к потом-
ственному роду раввинов и талмудистов. Чувство
социализма, как считает Тихомиров, – общечело-
веческое. Он отмечает: «Это общечеловеческое
чувство создается не условиями производства,
а именно той человеческой природой, которую
думает привести к нулю односторонняя теория
экономического материализма». Кстати, Тихоми-
ров объясняет причины неудач социалистических
проектов, предпринимавшихся социалистами-
утопистами: «Достаточно лишь указать, что весь
утопический социализм держится на убеждении
в том, что социалистическое общество можно и
до́лжно воздвигать на психологии людей. Нужно
было испытать множество бесплодных попыток
устройства социалистических общин для того,
чтобы исчезла эта уверенность, прямо противо-
речащая всему, что мы знаем о природе людей.
И, однако, эта вера и до сих пор не исчезла, хотя
существует теперь преимущественно в идее анар-
хического социализма».
390
В. Ю. Ката сонов
43. Т ихомиров предвидел,
что социалистические проекты из утопических
могут стать вполне реальными. Но и в
условиях реального социализма религиозное
чувство у человека не будет истреблено.
Вот цитата из «Религиозно-философских
основ истории»: «Мы не станем рассматривать и
гадать, в какой степени и в каких формах обще-
ство будущего приобретет социалистический ха-
рактер. Несомненно, что множество сторон жизни
все более “обобществляются”, социализируются.
Несомненно, с другой стороны, что лучшие со-
циалистические умы отказываются предвидеть
формы будущего социалистического общества,
как, например, известный Эдуард Бернштейн. Мы
не станем также предугадывать, в какой степени
в социалистическом обществе будет допускаться
свобода личности. Общество человеческое со-
циализируется уже давно, и эта социализация во
множестве случаев ограничивает личную свобо-
ду. Однако нельзя сказать, чтобы личность в на-
стоящее время была всесторонне менее свободна,
чем прежде. Напротив, во многих отношениях ее
свобода расширена и лучше гарантирована. Что
будет в социалистическом обществе, – мы не зна-
ем. Очень вероятно, что свобода и в нем получит
известные гарантии. Но дело не в том. Если мы
допустим, что будущее общество представит ту
самую картину, которую рисует, например, Каут-
391
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
ский, и что в нем свобода личности будет чрезвы-
чайно связана зависимостью от общества, то все
же остается вопрос: исчезнут ли тогда в людях
помышления и заботы о сверхчувственном?» И
немного ниже Тихомиров отвечает: «…предпо-
ложения о том, что элементы религиозные и ми-
стические вымерли или вымрут в душах людей,
в том числе и рабочих, совершенно ни на чем не
основаны. Эти запросы не вымерли и не вымрут,
потому что они порождаются реально существу-
ющими силами в душе самого человека и в мире,
вне его простирающемся. Те или иные условия
производства ничего не изменяют. Если они и
влияют на психику человека, то лишь в тех от-
ношениях, которые связаны с условиями произ-
водства, а не с тем, чтобы они создавали человека
в его целостном существе». Мы сами сегодня мо-
жем подтвердить: несмотря на мощную атеисти-
ческую пропаганду власти в течение семидеся-
ти лет существования советской власти в нашей
стране, атеизм оказался крайне недолговечным и
даже эфемерным явлением. Десятки миллионов
людей обратились к вере. Другое дело, что эта
вера пока слаба. Да и очень большое число лю-
дей ударилось в ложную мистику, которая уво-
дит человека от Истинного Бога. Но говорить об
отсутствии «духовности» в нашем сегодняшнем
обществе не приходится. Оно оказалось даже бо-
лее религиозным, чем общество Запада, где фор-
мально не было гонений на Церковь.
392
В. Ю. Ката сонов
44. К ритика марксистского
и материалистического понимания истории.
Тихомиров посвятил этому предпоследний,
девятый, раздел своей работы, который называ-
ется «Воскресение языческой мистики и экономи-
ческий материализм». Особое внимание уделено
критике положения о том, что движущей силой
общественного развития являются «производи-
тельные силы». Это наиболее одиозная форма
пантеизма. В теории марксисты придерживались
такого «истматовского пантеизма», а в практи-
ческой работе выступали с позиций атеизма. От
того, что атеизм был назван «научным», он не
стал более убедительным. Доказать отсутствие
Бога намного сложнее, чем решить противопо-
ложную задачу. Кстати, «экономический материа-
лизм» лишь на короткое время сумел создать что-
то похожее на атеистическое общество. Уже через
некоторое время у людей все равно просыпаются
потребности духовного характера. Но это уже не
потребность единения и общения с Богом, а же-
лание мистики. Мистики, которая, как отметил
Тихомиров, носит языческий характер и подтал-
кивает человека в объятия сатаны. Тут на память
приходят слова апостола Петра:
«Ибо если, избегнув скверн мира чрез позна-
ние Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа,
опять запутываются в них и побеждаются ими, то
последнее бывает для таковых хуже первого. Луч-
393
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
ше бы им не познать пути правды, нежели, познав,
возвратиться назад от преданной им святой запо-
веди. Но с ними случается по верной пословице:
пес возвращается на свою блевотину, и вымытая
свинья [идет] валяться в грязи» (2 Пет. 2, 20–22).
Тихомиров говорил, что в ��XX�� веке в допол-
нение к монистическому и дуалистическому ми-
ровосприятию появляется еще одно самостоя-
тельное мировосприятие – сатанизм. Во времена
Тихомирова сатанизм находился еще в зачаточ-
ном виде, но он предвидел, что это мировоззрение
может стать со временем доминирующим*.
45. «Закон соответствия»
в марксизме и в христианстве.
Читая Тихомирова, я вспомнил хорошо зна-
комый старшему поколению по курсу историче-
ского материализма «закон соответствия». Осно-
воположник марксизма сформулировал этот закон
следующим образом: тип производственных отно-
шений соответствует уровню развития произво-
дительных сил. В христианском мировосприятии
также имеется аналог «закона соответствия». Все
это на уровне здравого смысла, поэтому мы даже
не называем его «законом». В мире, в истории су-
ществует всего лишь два типа экономических от-
* Впрочем, многие духовно чуткие люди в России предчувство-
вали возможность такого развития мира. Например, княгиня
Елизавета Александровна Шавельская-Борк написала и издала
в 1912 году книгу с многозначительным названием: «Сатанисты
ХХ века». Современное издание книги: Шабельская Е. А. Сата-
нисты ХХ века. М.: ФЭРИ-В, 2004.
394
В. Ю. Ката сонов
ношений. Первый тип: отношения братства, взаи-
мопомощи, сотрудничества, любви. Второй тип:
отношения вражды, корысти, конкуренции, не-
нависти. Первый тип отношений – созидающий.
Второй тип отношений – разрушительный. Все за-
висит от человека, его духовно-нравственного со-
стояния. Это действительно закон соответствия.
Если человек с Богом, стремится к Богу, то в та-
ком обществе превалирует первый тип экономи-
ческих отношений. Если человек без Бога, отходит
от Бога, то в обществе доминируют отношения
второго типа. Общество может декларировать вы-
сокие цели, но если общество атеистическое, оно
неизбежно будет сползать ко второму типу отно-
шений. Человек без Бога неизбежно обречен на
жизнь в аду рабовладельческо-капиталистических
отношений. Кстати, это прекрасно понимал Ста-
лин. Он пытался выстраивать первый тип эконо-
мических отношений, но духовно-религиозный
базис общества тормозил это строительство. А
то, что он пытался выстраивать, это видно по дис-
куссиям вокруг проекта учебника политической
экономии. Но отсутствие необходимого «соответ-
ствия» препятствовало выстраиванию нового типа
экономических отношений.
46. Л ев Тихомиров о противоречиях
марксистского понимания истории.
Обратим внимание еще на некоторые наблю-
дения Тихомирова по поводу общества, которое
395
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
основывается на идеологии экономического ма-
териализма. Такое общество не может находить-
ся в духовно-религиозном вакууме. Атеистиче-
ское пространство начинает заполняться разного
рода языческой мистикой. В девятом разделе
книги Тихомиров возвращается к вопросу о роли
субъективного фактора (человека) в истории. В
марксизме социальный детерминизм доведен до
крайности. Человек – атом социальной механи-
ки. Но при этом марксизм говорит о необходи-
мости классовой борьбы, диктатуре пролетариа-
та, организации политической партии и т.п. Это
противоречие в марксизме остается*. Тихомиров
разбирает фундаментальный тезис марксизма о
том, что экономика влияет на человека. Чело-
век – продукт материальных условий. А человек
на экономику не влияет. Тихомиров пишет: «Сла-
бейшая сторона экономического материализма
состоит именно в том, что он решает односто-
ронне вопрос об отношениях между человеком
и экономическим производством, указывает на
зависимость человека от экономики и забывает
о зависимости экономики от человека». Правда,
скороговоркой говорится о том, что человек –
часть производительных сил. Но это какая-то
деталь машины производительных сил, которая
не меняется во времени. После Маркса, в начале
* На это противоречие марксизма обращает внимание священ-
ник Владимир Соколов: «…марксисты начали с отрицания лич-
ности в истории, а кончили абсолютизацией роли вождя в исто-
рии» (Указ. соч. С. 441).
396
В. Ю. Ката сонов
ХХ века, появились работы Вернера Зомбарта и
Макса Вебера, которые сделали попытку описать
влияние человека на экономику, причем у них
человек – более сложное и динамичное начало,
чем социальный атом Маркса*.
47. Эсхатологический аспект
историософии Льва Тихомирова.
Эсхатология – учение о последних временах
вселенной, земного мира и человека, их гибели
(обычно рассматриваемое в рамках богословия).
Это учение не только является изложением по-
ступательного движения в совершенствовании
человечества на пути к завершению, но стремит-
ся определить смысл бытия, постигнуть тайны
тварного мира и жизни человека. Недооценка
важности этого учения ведет к печальным по-
следствиям. Следует обратить внимание на то
обстоятельство, что еще с 1900-х годов Л. Тихо-
миров начал заниматься серьезными теологиче-
скими исследованиями, в частности толкованием
Апокалипсиса. Он слыл одним из самых автори-
тетных экспертов в этом вопросе. В 1907 году его
увлечение пророчествами Апокалипсиса нашло
свое выражение в исследовании «Апокалипсиче-
ское учение о судьбах и конце мира», появившем-
ся в журнале «Христианин» (1907. № 9), а чуть
позднее оно было издано отдельной брошюрой.
* Подробнее об этом см.: Катасонов В. Ю. Религия денег.
Духовно-религиозные основы капитализма. М.: Кислород, 2013.
397
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
В этом теологическом сочинении автор предла-
гал свою систему чтения и толкования Апока-
липсиса. Опираясь на разработанную им систе-
му, Л. Тихомиров, исходя из апокалипсического
учения о семи Церквах, развивал идею о том, что
в нем рассматриваются семь эпох христианской
истории. Углубляя этот тезис, он приходил к вы-
воду, что «наше время должно быть отнесено к
пятой эпохе… пятый период Сардийской церк-
ви принадлежит вообще к самым печальным», а
именно «апокалипсическая характеристика этой
эпохи как бы представляет зеркало с отражени-
ем нашего псевдохристианского лика», «весь мир
теперь только носит имя христианского, но нигде
противоположность между именем жизни “Свя-
той Руси”, “Православия” и полной мертвенно-
стью веры не поражает нас до такой степени, как
в современной России»*. Темой Апокалипсиса и
эсхатологией Лев Александрович был увлечен до
конца жизни. В его основном труде «Философско-
религиозные основы истории» этой теме посвя-
щен заключительный десятый отдел, который на-
зывается «Завершение круга мировой эволюции».
В художественной форме свои эсхатологические
представления Лев Александрович выразил в по-
вести «В последние дни» (1920). По увлекатель-
ности и глубине данное произведение не усту-
пает знаменитым «Трем разговорам о войне,
* Тихомиров Л. А. Апокалипсическое учение о судьбах и конце
мира // Апология веры и монархии. М., 1999. С. 461–462.
398
В. Ю. Ката сонов
прогрессе и конце всемирной истории» (вместе с
«Краткой повестью об антихристе») Владимира
Соловьева. Даже превосходит, поскольку Вл. Со-
ловьев в «Трех разговорах» допускает серьезные
отступления от Священного Писания, святых
отцов и положений богословской науки в части,
касающейся эсхатологии (например, проводит
идею хилиазма – установления Царства Божия
на земле после уничтожения антихриста). Одна
из основных мыслей Тихомирова, связанных с
эсхатологией, очень проста: любое «поклоне-
ние твари вместо Творца» неизбежно закончится
«безумием поклонения Антихристу»*. В данном
материале мы не даем подробного описания эс-
хатологических представлений Л. Тихомирова
о последних днях мира. Эта сторона творчества
Льва Александровича достаточно подробно ис-
следована профессором О. А. Милевским, посему
мы отсылаем читателя к его работе**.
48. Христианское восприятие истории
кардинально отличается от мирского.
Независимо от того, учитывают люди волю
Бога или нет (или даже идут сознательно против
Его воли), они все, в конечном счете, участвуют
в реализации той цели, которая задумана Богом.
* Тихомиров Л. В последние дни. М.: Артос-Медиа, 2004. С. 20.
** Милевский О. А. Религиозная историософия Л. Тихомирова
// Актуальные проблемы региональных исследований: Сборник
научных трудов преподавателей, аспирантов и студентов кафе-
дры регионологии АлтГТУ. Вып. 8. Барнаул, 2008. С. 153–192.
399
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
В ходе исторического процесса люди могут что-
то созидать («материальный прогресс»), но могут
разрушать, убивать, создавать хаос (внешне вы-
глядит как материальный, культурный и нрав-
ственный регресс). Но и в этом случае они трудят-
ся на Бога, его конечные цели. Чем больше человек
забывает Бога, тем более непостижимой кажется
ему история. Апостол Павел говорил: «Мы про-
поведуем Христа распятого – для Иудеев соблазн,
а для Еллинов безумие» (1 Кор. 1, 23). «Мудрость
мира сего безумие пред Богом» (1 Кор. 3, 19). Со-
временному человеку, пропитанному «духом вре-
мени», христианское понимание истории может
казаться либо «соблазном», либо «безумием».
Заключение
В дополнение к трудам Л. А. Тихомирова для
постижения христианской историософии мож-
но было бы рекомендовать труды таких наших
философов, историков, богословов ��XIX��–��XX�� ве-
ков, как А. С. Хомяков («Записки по всемирной
истории»), Н. Данилевский («Россия и Европа»),
Н. Бердяев («Смысл истории»), Л. Карсавин
(«Философия истории»), протоиерей Валентин
Свенцицкий («Диалоги»), протоиерей Василий
Зеньковский («История русской философии»),
протоиерей Георгий Флоровский («Пути рус-
ского богословия»). Среди современных наибо-
400
В. Ю. Ката сонов
лее интересны такие авторы, как В. Тростников
(«Православная цивилизация: исторические кор-
ни и отличительные черты»), О. Забегайло («Ду-
ховное понимание истории»), протоиерей Влади-
мир Соколов («Мистика или духовность? Ереси
против христианства»), Г. Шиманов («Причины
гибели христианской цивилизации»). Я называю
только тех авторов, которые известны лично мне.
В целом на фоне громадной массы работ, в том
числе фундаментальных монографий, по разным
аспектам мировой и отечественной истории, ко-
личество историософской литературы выглядит
очень скромно. В выходящих у нас учебниках по
философии истории на первых местах оказыва-
ются имена О. Шпенглера, А. Тойнби и, как это
ни странно, все того же К. Маркса. Количество
отечественных авторов, упоминаемых в учебни-
ках, очень скромное. Уже прошло 95 лет с того
момента, когда Лев Александрович поставил
точку в своем труде, который продолжался че-
тыре года. Считаю, что его книга «Религиозно-
философские основы истории» по-прежнему
остается главной в списке православных исто-
риософских работ. Где-то у протоиерея Г. Фло-
ровского я прочитал, что в современном мире
богословское невежество становится смертным
грехом для православного человека. Думаю, то
же самое можно сказать в отношении незнания
верующим человеком ��XXI�� века азов православ-
ной историософии.
401
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
Приложение 1
(относится к пункту 21 доклада)
Основные признаки (характеристики) двух основных
религиозно-философских представлений
о мире (бытии) по Л. А. Тихомирову
Дуалистическое
мировоззрение
Монистическое
мировоззрение
1. Опре-
деление
Бытие представлено в
виде двух миров: Бог и со-
творенный Богом мир
Бытие одно, единое. Бог
и материальный мир пред-
ставляют собой единый
«сплав»
2. Источ-
ник миро-
воззрения
Божественное Откро-
вение, запечатленное в
ветхозаветных книгах (От-
кровение Бога Моисею).
Окончательное оформле-
ние Откровение получило
в Новом Завете. Каждый
человек, стремящийся к
Богу, может, кроме того,
иметь свои личные Откро-
вения. Такие Откровения
являются процессом при-
ближения человека к Ис-
тине. Истина и Бог в этом
мировоззрении совпадают
Непосредственное вос-
приятие человеком мате-
риального мира органами
чувств. Это восприятие
может быть оформлено в
виде ложного откровения.
На более поздних этапах
на место откровения при-
ходит наука, которая пре-
тендует на то, чтобы не
только дать ответы на все
вопросы об устройстве
мира, она пытается также
обосновать цели жизни че-
ловека и общества
3. Рели-
гиозные
и фило-
софские
системы
Ветхозаветная религия
древних евреев, христиан-
ство (православие)
Талмудический иудаизм,
каббала, ислам, пантеизм,
выродившийся протестан-
тизм, марксизм, другие
философские школы мате-
риализма. Талмудический
иудаизм и каббала – ре-
зультат «заражения» ветхо-
402
В. Ю. Ката сонов
заветной религии древ-
них евреев различными
гностическими учениями.
Выродившийся протестан-
тизм – также результат
«скрещивания» христи-
анства с талмудическим
иудаизмом и различными
еретическими учениями
4. Взгляд
на созда-
ние мира
Мир создан Богом-Творцом.
Три основных творе-
ния Бога: а) материальный
мир (природа); б) ангель-
ский мир (нематериальный
или тонкий материаль-
ный); в) человек
Мир существует извеч-
но, никем не создавался.
Это утверждение распро-
страняется и на «боже-
ственный элемент» мира,
присутствующий в при-
роде
5. Пред-
ставления
о Боге
Бог существовал извеч-
но, Он является Творцом и
Промыслителем в отноше-
нии материального мира.
Бог выступает в качестве
Личного Начала. То есть
Он имеет такие свойства
(характеристики), как со-
знание, волю, цели
Бог – неразрывная часть
материального мира. Мо-
жет признаваться суще-
ствование многих богов. В
их иерархии один высту-
пает в качестве главного
бога – демиурга (устрои-
теля вечно существующей
природы). Часто богом вы-
ступает некое безличное
начало
6. Об
управле-
нии мате-
риальным
миром и
земной
жизнью
Управление осуществля-
ет Бог-Промыслитель. В
соуправлении может уча-
ствовать человек, если он
улавливает волю Бога
Управление осуществля-
ет бог-демиург. Возможны
варианты, когда на место
бога-демиурга заступает
человек
403
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
7. О человеке
Человек – часть создан-
ного мира, но при этом
он – особое творение,
созданное по образу и по-
добию Бога, то есть стоит
над всем остальным твар-
ным миром. Человек наде-
лен свободой
Человек – часть матери-
ального мира. Некий «сгу-
сток», «концентрат» «бо-
жественного материала»,
рассеянного по всему ма-
териальному миру. Это по-
зволяет человеку быть над
остальной материальной
природой, он становится
«богом», иногда даже «богом-
демиургом
»
8. Взаи-
моотно-
шения
человека
и Бога
Полученная челове-
ком свобода позволяет
ему стремиться к Богу,
удаляться от Него, даже
враждовать с Богом. Ино-
гда человек выстраивает
свои отношения с Богом
осознанно, иногда они
складываются стихийно,
без понимания со стороны
человека. В любом случае
Бог проявляет любовь к
человеку. Не посягая на
свободу человека, Бог,
любя человека, помогает
ему найти правильный
путь в жизни. Человек мо-
жет общаться с Богом, но
не может управлять Богом
Множество моделей вза-
имоотношений. Человек
может подчиняться богам,
особенно богу-демиургу.
В какой-то момент чело-
век чувствует, что он стоит
над материальным миром,
сам становится как бог.
Другие боги ему уже не
нужны. В обществе воца-
ряется атеизм-гуманизм.
В таком обществе может
возникать целая иерар-
хия «людей-богов». Такие
«люди-боги» чаше всего
выстраивают свои отно-
шения с «простыми смерт-
ными» на основе личного
авторитета, обмана и силы
(в разных комбинациях).
«Люди-боги» чаще всего
вступают в прямую вражду
с Богом, т.к. рассматрива-
ют Бога в качестве своего
404
В. Ю. Ката сонов
«конкурента». Религиоз-
ная «толерантность» пере-
растает в воинствующее
богоборчество
9. О буду-
щем зем-
ного мира
Земной мир конечен.
Земная история заверша-
ется после исполнения за-
мысла Бога о человеке и
человечестве
Земная история бесконеч-
на. Возможны разные вари-
анты описания такой исто-
рии: циклическое развитие,
спираль, прогресс и др.
10. О про-
исхожде-
нии, жиз-
ни и смер-
ти человека
Человек – существо
плотское и духовное. Как
плотское существо он
рождается (плоть от пло-
ти). Но как существо ду-
ховное человек создается
(творится) Богом. Будучи
смертен по плоти, человек
имеет бессмертную душу.
Дальнейшая (посмертная)
судьба души человека
определяется его земной
жизнью
Человек – существо ма-
териальное. Если и при-
знается наличие души,
то душа – атрибут, про-
должение, функция чело-
веческой плоти. Человек
смертен, вместе с плотью
исчезает и душа. Суще-
ствующая на уровне под-
сознания идея бессмертия
заменяется суррогатами
бессмертия (бессмертие
в детях, в плодах творче-
ства, в славе и т.п.)
11. О сво-
боде и не-
обходи-
мости
в жизни
человека
и обще-
ства
Рождение предопреде-
ляет несвободу человека
(необходимость). Но как
творение Божие человек
свободен. Свобода прояв-
ляется в выборе челове-
ка между добром и злом.
Благодаря свободе чело-
век может приближаться
к Богу, может от Него уда-
ляться, может даже враж-
довать с Богом.
Человек, будучи мате-
риальным существом, за-
висит от внешней среды,
прежде всего природных
условий. Идея свободы
сводится прежде всего
к борьбе с природными
условиями, к «покорению»
природы. Отсюда – особый
упор на технику и эконо-
мику как средства обрете-
ния человеком свободы
405
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
12. Об
устроении
челове-
ческой
жизни
(общественно-
политический
идеал)
Царство Божие и его
разновидность – Царство
Небесное (после конца
земной истории). Царство
Божие – сообщество лю-
дей, добровольно и осо-
знанно воспринимающих
Бога как своего Царя, не-
зависимо от того, какие
земные правители в дан-
ный момент находятся у
власти. Человек может
подчиняться земным вла-
стям в том случае, если их
требования не противоре-
чат требованиям и прин-
ципам Высшего Прави-
теля – Бога. В небесной
жизни имеет место прямое
подчинение человека (его
бессмертной души) Не-
бесному Царю. За преде-
лами Царства Божия ока-
зываются те, кто в земной
жизни забывал Царя или
активно боролся с Ним.
Царство человека на
земле. По своей сути это
царство неизбежно стано-
вится царством зла, несмо-
тря на красивые лозунги.
Это очевидно и понятно,
т.к. человек, забывший
Бога и даже стремящийся
занять место Бога, неиз-
бежно становится слугой и
рабом дьявола. Сторонни-
ки монизма не могут дать
удовлетворительно ответа
на вопрос, зачем человеку
нужно «светлое будущее»,
если его жизнь конечна.
Человек, вероятно, загру-
жает свое сознание про-
ектами будущего, чтобы
уйти от кошмаров, порож-
даемых идеей конечности
человеческой жизни. С
другой стороны, дьявол
также заинтересован в
том, чтобы человек загру-
жал свое сознание разного
рода «проектами» «свет-
лого будущего», чтобы он
(человек) не начал думать
о Боге и спасении
В некоторых учениях
царство земное ограни-
чивается отдельным на-
родом или религией. Так,
в талмудическом иуда-
изме – царство Израиля.
406
В. Ю. Ката сонов
В исламе – царство му-
сульманских народов
13. Сте-
пень
влияния
(популяр-
ность)
Во все времена после-
довательных сторонников
было меньшинство по от-
ношению к численности
всего человечества. В
древние времена это было
небольшое племя евреев,
получивших Откровение
через Моисея и окружен-
ное язычниками. Во време-
на официального христиан-
ства истинных сторонников
дуализма также было не
очень много. Выражаясь
словами Самого Христа,
это было «малое стадо»
«Едва ли подлежит со-
мнению, что численный
перевес всегда принадле-
жал тому слою, который
верил в самобытность при-
роды и не верил в Бога Соз-
дателя» (Л. А. Тихомиров)
Приложение 2
Устройство мира (христианское мировосприятие)*
Бог – Царь тварного мира
Тварный
мир
Царство Божие Царство зла
Мир
ангелов
Ангелы, продолжающие
служить Богу. Иерархия
ангельского мира
Денница и другие пад-
шие ангелы
Челове-
чество
(общество)
Цивилизация Авеля Цивилизация Каина
* Таблица составлена на основе работы Л. А. Тихомирова «Религиозно-
философские основы истории» с учетом авторской концеп-
ции деления человечества на цивилизации Авеля и Каина.
407
ИСТОРИОСО ФИЯ Л. А. ТИХОМИРОВ А
Человек
(внутрен-
ний мир
личности)
Добродетели, порождае-
мые духом (человек ду-
ховный)
Грех, порождаемый по-
хотью души и плоти
(человек душевный и
плотский)
Физи-
ческая
природа
Природа несет на себе
отпечаток Бога-Творца
Природа несет на себе
отпечаток разрушения.
«Нарушение внутренней
гармонии человека мо-
жет иметь последствием
лишь такое же наруше-
ние всей мировой гар-
монии» (Л. Тихомиров)

2015 г.

Автономная некоммерческая организация

Институт русско-славянских исследований
имени Николая Яковлевича Данилевского

Православное понимание общества. Социология Константина Леонтьева. Историософия Льва Тихомирова