Русский народ один или «триедин»?

После распада древнерусского государства, которое московские историки XIX века назвали Киевской Русью, его части оказались под властью разных политических сил. Тем не менее, несмотря на разное подданство, народ сохранял понятие о своём единстве и называл себя русским (руским). В XIV веке в канцелярии Вселенского патриарха создаётся термин Малая Русь как церковно-административное определение земель Галицко-Волынского княжества (ныне территории Украины и Польши), Турово-Пинского княжества (совр. Беларусь) и Стародубья (совр. Российская федерация). Понятие «Малая Русь» не имело этнического наполнения, а было сугубо административным как Малая Польша или Иль де Франс. Уроженец карпатского Перемышля, митрополит Киевский Иов (Борецкий), в своей известной «Протестации» (1621 г.) писал: ««Естественнее было и патриарху, и нам, и казакам действовать на стороне Москвы, с которой у нас одна вера и служба Божия, один род, один язык и общие обычаи» (выделено мною – А.Е.).

Концепция триединого народа – великороссы, малороссы и белорусы восходит к середине XVII века, когда её начал формулировать архимандрит Иннокентий Гизель (немец по национальности) в своём знаменитом сочинении «Киевский синопсис». Различия, по его мнению, касались скорее области политической, а не культурной и, тем более, не этнической.

В XIX веке, когда на землях западной Руси австрийские власти начали искусственно создавать новый народ, название малороссы или русины стало заменяться на украинцы, хотя ранее термин «украйна» был только топонимом. Тогда же на базе крестьянских диалектов начали искусственно создаваться новые языки. Впрочем, до реализации советских практик национального строительства, усилия Вены особого успеха не имели, о чём свидетельствуют сами австрийские власти. В 1914 году, когда началась Первая мировая война, главнокомандующий австро-венгерской армией эрцгерцог Фридрих доносил императору Францу Иосифу, что среди населения Галиции, Буковины и Закарпатья существует «уверенность в том, что оно по расе, языку и религии принадлежит России». Представитель МИДа Австро-Венгрии барон В. фон Гизль, изучая ситуацию в крае в 1915 году вынужден был признать: «Украинизм не имеет среди народа опоры. Это исключительно теоретическая конструкция политиков… Украинофильское движение среди населения не имеет почвы — есть только вожди без партий»
Введённый Львом Гумилёвым термин «субэтнос» является не естественным. К примеру – живущие в Германии баварцы, саксонцы, пруссаки субэтносы или жители исторических областей? Тоже относится и к гражданам Франции, проживающим в Провансе или Нормандии и тому подобное. Что касается современной Украины, то, к примеру, «украинцы» Харькова и Львова очень разняться. Первые, в абсолютном большинстве, украинцы просто по тому, что их город был включён большевиками в состав УССР. Мало кто из них считает себя иным народом, нежели граждане соседнего российского Белгорода. Вторые, к сожалению, уверены в существовании отдельного украинского народа и подходят под определение ВЫРУСЬ. Впрочем, за три десятка лет незалежности стало очевидно – на Украине не сумели создать приемлемой государственности. Вся энергия ушла на разграбление советского наследства и сдачу своего суверенитета Западу. Это прямое доказательство искусственности украинской идентичности, так как она не сумела себя показать ни с одной из положительных сторон, присущих государствообразующим народам. Это обстоятельство создаёт серьёзную перспективу к восстановлению единства Руси.

Концепция «триединства» русского народа была трансформирована большевиками в теорию «трех братских народов» (русских, украинцев, белорусов). Введение сегодня в Конституцию такого понятия о русском государствообразующем народе означает повторения ошибок прошлого.