Онлайн-круглый стол №9. Гость: Баранов С.Д.

Буренков А.В.: Коллеги, давайте начинать очередной круглый стол. У нас в гостях сегодня с главным докладом Баранов Сергей Дмитриевич, соавтор доктрины «Русский Донбасс». Лапушкин Алексей Сергеевич, секретарь федерального совета «Партии Дела», не сможет участвовать, едет сейчас в Ингушетию. Всем очень большой от него привет передаёт. Очень хотел послушать доклад Сергея Баранова. Сергей Дмитриевич, пожалуйста, сами представьтесь, и начинаем.

Баранов С.Д.: У меня такой вопрос сначала: каким временем я располагаю.

Буренков А.В.: согласно нашей концепции, распорядка, у нас главный доклад – до часа. Некоторые делали 45 мин. Потом – вопросы, уточняющие позицию докладчика, плавно переходящие в дискуссию.

Баранов С.Д.: Я постараюсь быть более лаконичным. Тема моего доклада, как я её обозначил: «В поисках современной мировоззренческой оптики российской цивилизации. Будет ли идеологический прорыв». Здесь я хотел затронуть некоторые фундаментальные аспекты этой темы, т.е. некий философский фундамент, историософский фундамент, который включает в себя тему цивилизации славянской, цивилизации Восточной Европы, более широкой, тему философской оптики, философского персонализма, тему идеологии и тему роковых событий, которая проходит через все наши круглые столы, и это совершенно правильно.

Пару слов про себя скажу. По жизни я – философ. Окончил философский факультет МГУ (отделение философии, 1985-1992 гг.). Также – политический социолог. Учился на социологическом факультете МГУ и длительное время занимался полевой политической социологией, проведением исследований, разными политическими проектами. В сфере моих интересов – этнология, русская этнология. И в связи с этим – тема цивилизаций, как часть этнологического цикла (я её так рассматриваю). Тема русской нации. Я написал монографию: «Русская нация. Современный портрет». Она выложена в сети. Кто интересуется, может ознакомиться. Там есть некоторые аспекты из того, что я буду говорить сегодня о цивилизации. Я аналитик ЭИСИ по своей должности экспертных социальных исследований. Кто интересуется, что это такое, тоже может посмотреть, не буду подробно на этом останавливаться. Последние годы – член «Изборского клуба» (до этого – эксперт в течение нескольких лет), эксперт клуба «Российский парламентарий» (член, координатор экспертного совета). Вот всё, что я хотел сказать. Перейду к нашей теме.

Русское и славянское цивилизационные мировоззрения, на мой взгляд, базируются на трёх основных китах, как показывает история русской философии, история русской мысли:

  1. Историософия отдельных цивилизаций, цивилизации, в первую очередь, своей, т.е. своего пути и других цивилизаций, как отдельных реальностей;
  2. Духовная антропология, изучение человека. Часто это осуществлялось в рамках литературы. Собственно, русская литература дала во многом импульс развитию философии профессиональной. Мы знаем того же Достоевского, того же Розанова, который был во многом литератором, Толстого. То, что в их философских изысканиях – это, наверное, можно назвать духовной антропологией. Духовная антропология также связана с психологией как наукой, научной сферой.
  3. Метафизика соборного персонализма. На мой взгляд, это наиболее важная вещь, потому что она определяет антологию, т.е. центральное место в философии. На ней я также остановлюсь чуть позже подробнее.

Я написал и опубликовал полтора года назад работу «Соборный персонализм – ключ к русской философии. Н.О. Лосский и О.П. Флоренский. Оценка цивилизационной теории Н.Я. Данилевского».

Я вижу, что задача мыслящих людей, мыслителей нашей цивилизационной ориентации – это создание своей собственной оптики, которая во многом ещё не сложилась. Так же как наша цивилизация, она достаточно молодая, и её зрелость вот только наступает, поэтому то, что касается её культуры, тех культурных основ, которые связаны с самоописанием, с картиной самой себя, картиной мира – это всё тоже находится в состоянии созревания. Русская философия как отдельная цивилизационная философия, отличная от западной философии, тоже находится в этой стадии. В силу разных искусственных причин она замедлилась, но тем не менее… И создание вот этой собственной философии, картины я вижу одной из своих задач и пытаюсь чем-то поделиться.

Начнём с темы цивилизации Восточной Европы. Я уже в Институте Данилевского (ИРСИ – ред.) делал доклад по этой теме. Он занял довольно много времени: часов на пять он разошёлся, поэтому я стараюсь очень кратко обо всём этом поговорить. Тем более, я выложил в чат материалы, которыми можно пользоваться, скачать. Там есть вот эти тезисы доклада, картинки, особенно по теме истории.

В теме цивилизации нам нужно своё особое понятие, которое соответствовало бы нашим цивилизационным установкам, именно русской цивилизации. Не тем, которые мы заимствуем у западных авторов: у Шпенглера; Тойнби; Сорокина (который уже во многом западный автор, хотя он наш соотечественник); Хантингтона, который стал очень популярным в последнее десятилетие, хотя это вторичный автор, базирующийся на Тойнби. Нам нужен другой подход к цивилизации. Т.е. не цивилизация как культура, или какая-то религия, а более правильным подходом и научным подходом. На мой взгляд, является определение цивилизации как устойчивого крупного типа человека и типа общества. Не секрет, что типы людей, их личности, их физической конституции, расовой, они все являются разными. Это усвоила и западная наука постепенно, и это было тем толчком, от которого, наверное, исходил Данилевский в создании теории культурно-исторических типов, хотя во многом, мы видим, что вот этот культуроцентризм, его определение сохранялось. Но он постарался от него отойти всё-таки, перейдя к типу человека и общества. Поэтому правильнее говорить именно так.

Все общества тоже разные. Они по-разному устроены, там господствуют разные ценности, разные практики, разные способы общения между собой. Всё это тесно связано. Тип личности и общества тесно связаны, поскольку тип личности имеет социальную оболочку. Т.е. он не формируется где-то в безвоздушном пространстве, а в ходе общения с людьми, которые значимы.

Дело в чём: подходы, которые отталкиваются от цивилизаций как крупных религий обладают определёнными недостатками. Конечно же отношение к метафизическому, к потусторонней реальности – это важная часть цивилизации, у всех она разная, т.е. с духовными источниками общения потусторонними. Поэтому мы видим разные божества у всех. Мы, христиане православные, называем их идолами, но все они, тем не менее, имеют место, раз они так встроены в цивилизации. Но это ведёт к тому, что религии часто, как и культурные, технологические образцы, они передаются, заимствуются. Там, где их никогда не было, они приходят. Приходят они и ложатся на тот тип, который уже давно сложился, и он никуда не исчезает с принятием религии, хотя он трансформируется, но продолжает существовать. И это ведёт к ошибкам. У того же Хантингтона вы можете найти, что он делит ареал западной цивилизации и восточной, т.е. русской православной, по границе западной и центральной Украины. Т.е. те, кто живут на одном берегу Збруча Хмельницкой области – это наша цивилизация, а те, кто живут в Галиции, Волыни (восточная Волынь – это наша, а вот западная – это не наша). Но это, конечно, говорит о том, что он просто не знал реалий, которые там есть. Ну это смешно. Конечно, те же самые типы людей, которые очень похожи друг на друга, и не только здесь, но и через границу Польши, Белоруссии, Украины, России, Литвы – это один тип людей, по большому счёту. И многие такие ошибки и в других цивилизациях повторяются, когда пытаются таким искусственным способом делить. Это подход Тойнби.

Кратко определюсь, к какой цивилизации относится Россия. Сразу скажу, что я исхожу из этнологического подхода к цивилизациям как к крупным этническим семьям, которые создают научную базу исследования цивилизаций, а не производную к причислениям к тем или иным религиозным или культурным феноменам крупным. Но здесь с определением цивилизации… Я её определяю как славянскую, восточноевропейскую. Почему я не удовлетворяюсь одним славянским типом, как удовлетворился наш предшественник Данилевский, на плечах которого мы все стоим.

Дело в том, что цивилизация на определённом этапе перерастает свой этнический тип, она становится универсальной. Этому, конечно же способствует принятие мировых религий, в частности, у нас – православия, которое стало универсальной матрицей нашей цивилизации, но этнический тип никуда не делся. И православие его полностью не переработало. Поэтому правильнее говорить как о славянской или восточноевропейской цивилизации. Помимо славян туда входят и другие народы. Но дело в том, что славяне смогли повлиять, частично их ассимилировать, частично навязать свои типы, в том числе и православный тип, перемолов вот эти народы других этнических семей. О ком я говорю? Это финно-угорские народы, практически, я считаю, они относятся к одной с нами цивилизации, включая даже и финнов, и эстонцев, не говоря уже о восточных финнах наших, которых вы знаете: мордва, коми, карелы. Часть тюркских народов, которые ассимилированы – это чуваши, это казанские татары, это башкиры. Во многом они обрусели и приняли нашу цивилизацию, хотя это евразийский такой её кластер. То есть это восточные европейцы. Это и румыны, наверное, хотя они изначально к западной группе относились. Это и албанцы, это и венгры. Венгры – это часть восточной Европы, которая сильно отличается от соседей немцев.

Определений было много дано. Кратко их перечислю. Очень многие споры до сих пор не утихают на страницах нашей печати. Первое определение – это славянофильство и панславизм, причём это две немножко разные вещи, хотя попытка сказать, что славянофилы были противниками панславизма, не удалась. Есть работы, которые доказывают, что славянофилы, в том числе ранние, придерживались панславизма, но не могли в силу причин открыто это высказывать, так как при николаевском режиме это не одобрялось и могло повлечь серьёзные проблемы для них.

Второе направление – это западничество. Западничество до сих пор очень влиятельно. Западничество – оно очень разное в определении нашей цивилизации. Есть такие токсичные виды западничества – откровенно ублюдочные, следующие различным западным вливаниям, а есть патриотическое западничество, которое на державной основе, на основе империи российской строится. Но всё равно это западничество, и оно считает себя частью Европы. Есть западничество, которое базируется на общности расового типа с европейскими народами нордической расы. Т.е. аргументы могут быть разные. Тот же Николай I, николаевский режим был западническим с его идеями легитимизма, идеями Священного союза Европы. Так что здесь не всё однозначно. Многие националисты русские были западниками по своему настрою. Ну и Чаадаев, т.е. такие люди, которые по своему настрою находятся вообще на острие, на грани разлома между русофобией и патриотическим западничеством.

Третье направление – это византизм и православная цивилизация. Попытка построить всю нашу цивилизацию на византийском базисе. Они иногда продолжаются, в том числе и влиятельными представителями Церкви. Я имею в виду патриарха, владыку Тихона. Я имею в виду патриотические направления, опять-таки. Но я считаю, византизм – это вариант западничества, поскольку византийская цивилизация была вариантом западной цивилизации, греческой.

Четвёртое направление – это государство-цивилизация, или в другой редакции – это «остров Россия», т.е. Россия – это неповторимая цивилизация, совершенно отдельная. Никакой общей Восточной Европы нет. Существует именно русский мир как таковой, как некий остров с его лимитрофами. Этот подход всё больше набирает силу в связи с нашими неблагоприятными политическими обстоятельствами международными, когда нас изолируют от остальной Восточной Европы, в том числе и от части русского мира – от Украины. И кажется, что это для нас единственный выход. Плюс, мы смотрим на пример Китая успешный государства-цивилизации, которое вроде бы существует отдельно от остального азиатского мира, хотя это не совсем так, но, тем не менее – это государство-цивилизация. Нас пытаются по такому лекалу выставить. В том числе и влиятельные люди патриотического спектра, влиятельные славянофилы, деятели славянского движения. У них тоже это проскальзывало, такая тема. Например, у Олега Платонова есть работа «Русская цивилизация», где именно обосновывается она как отдельная. Но отчасти это верно, потому что мы самое сильное ядро этой цивилизации, мы можем воспроизводиться отдельно от остальной Восточной Европы.

Пятый подход – это евразийство. Евразийство, я считаю, в целом подход неправильный к определению нашей цивилизации. Т.е. нас определяют по аналогии с другой цивилизацией, с тюркской цивилизацией, тюркских народов, туранских, у которых собственный тип, и он, в общем-то, совершенно другой. Если что, у нас есть какая-то взаимодополняемость, может быть, в силу общих корней или в силу проживания в одной зоне северной Евразии, контактов. Но это другой тип, и он имеет реальную собственную направленность. Хотя это весьма полезное направление с точки зрения геополитики, но совершенно неверное как научное определение.

Есть ещё такое направление как гиперборейство. Во многом оно пребывает в сфере фантазий, в сфере конспирологии. Очень много авторов пытались найти вымышленную Гиперборею. Но факт в том, что, всё-таки, наша цивилизация одна из самых северных, находится за пределами линии минусовых температур, что далеко не у многих цивилизаций имеет место. Т.е. это северо-восток Европы, по большому счёту. И есть довольно много интересных фактов, что, как мне кажется, тема Гипербореи до сих пор не открыта, и даже подхода правильного к ней не сделано. Хотя проводились археологические экспедиции в попытках найти на Кольском полуострове. Тот же покойный профессор МГУ Дёмин. Он такие экспедиции организовывал, но ничего они в итоге не нашли. Всё это – поиски пока что в сфере фантастики.

Ну и наконец седьмой подход – это советская социалистическая цивилизация, которая полностью перемолола старую Россию. Это, по сути, новая форма нашей цивилизации, но является ли она совершенно другой, чем старая Россия и остальная Восточная Европа – думаю, что нет, думаю, что это не так. Т.е. речь идёт о некой исторической переходящей форме.

Остановлюсь на историческом контексте нашей цивилизации. Думаю, вам будет это интересно, если кратко о нём говорить. Но можно говорить очень долго. Это огромные пласты археологии, славистики, мифологии, истории. Это такое увлекательное путешествие в нашу предысторию, но по моему мнению, лучше совершать её на научном судне. Т.е. не на судне конспирологов, дауншифтеров, богословов или философов, а именно здесь лучше обращаться к научной базе, создавая именно научную основу нашей цивилизации.

О составе восточноевропейской цивилизации я уже говорил. Скажу только, что восточноевропейская цивилизация – одна из четырёх ныне существующих сохранившихся именно европейских цивилизаций, с индоевропейским корнем. И мы, следуя методологии Данилевского, обращаемся к этим корням сейчас. Три других – это западная цивилизация, самая большая и мощная, связанная с западным стволом европейцев. Две другие – это иранская цивилизация: Иран, Таджикистан, Афганистан. И ещё одна – это индийская цивилизация в той части её, которая является цивилизацией арийской. Т.е. Индия – очень сложный объект цивилизационный. В основном, я думаю, что это не индоевропейская цивилизация в том виде, в котором она сейчас существует, но в ней есть и определённый слой, он очень слоёная, и есть сегмент европейский, который нас с ними связывает.

Восточноевропейская славянская цивилизация – это совершенно особый ствол отделившийся. Говоря о предыстории научной, нужно отметить несколько моментов. Первый – это происхождение европейских народов, курганная гипотеза Марии Гимбутас, её современная версия, в том числе Дэвида Энтони. Одна из таких работ на английском языке доступна, можно скачивать – «Лошадь, колесо, язык» – о происхождении европейцев. Это, по сути, синоним слова «арийцы», хотя это слово не принято использовать в науке, лишь только применительно к иранской и к индийской цивилизации.

Курганная гипотеза говорит о том, что индоевропейские народы произошли на территории восточной Европы именно на средней Волге, среднем Дону, Урале, южном Урале, Каспии – в этой зоне. Т.е. это зона, откуда вообще появилась современная огромная европейская цивилизация. По сути, мы наследники этой зоны. Русские, наряду с татарами, башкирами, которые проживают в этой зоне на сегодняшний день, являются её наследниками и проживают в тех условиях, которые похожи на условия прародины, и имеют в своём составе массу групп, которые очень похожи по своему складу, например, казаки те же, на ранних индоевропейцев. Ранние индоевропейцы – это особая группа, которая создала новый тип человека, очень сильно отличающийся от того, что было до них, в ходе неолитической революции. Была неолитическая революция. Она началась не с индоевропейцев, а с раннеземледельческих цивилизаций матриархальных, которые предшествовали им. Это были совершенно разные типы людей и разные типы обществ, разные типы цивилизаций, религий, в какой-то мере противоположные. Там же у Марии Гимбутас проводятся различия очень чёткие. Раннеземледельческие цивилизации были коллективистскими, они наследовали первобытный коллективизм, крайний коллективизм. И в религии это связано со сверхличностью великой богини, цивилизацией великой богини. У меня такая работа есть, всем рекомендую читать – очень интересная, эта книга скачиваемая. Арийская цивилизация была патриархальной. Т.е. это была цивилизация индивидуальной личности, индивидуального человека, но в то же время коллективиста, живущего в коллективах, в группах общения. Она была сбалансированной между коллективистом и индивидуалистом. На мой взгляд, это некий прообраз такого социализма Восточной Европы, который недаром у нас сложился. Т.е. это социализм. Не коммунизм, не что-то такое крайне обобществлённое, а именно социализм, где заслуги по труду, т.е. по реальному вкладу человека, что он может делать. По способностям от него. Т.е. это очень важная связь, идущая к более развитой форме цивилизации.

Вот эта курганная гипотеза считается на сегодняшний день доказанной в мировой науке, хотя у неё много оппонентов, которые всегда доказывали, что весь свет цивилизации – с Ближнего Востока, от афро-азийских народов происходит, от семитских, но на самом деле не так. Современная цивилизация во многом сложилась под влиянием вот этого типа. Этот тип очень лаконичный. Здесь не было такого вот размаха, который дали раннеземледельческие цивилизации. Здесь не было мегалитизма. Все эти мегалиты, которые везде, в том числе на нашей территории есть, дворцы, огромные храмы, пирамиды – всё это продукт раннеземледельческих цивилизаций, их культов, хтонических культов, связанных с землёй, со строительством. А арийцы – это был кочевой народ, занятый скотоводством. Они жили в палатках, кибитках, потом в землянках, полуземлянках. У них не было письменности развитой, многих форм культуры. Но у них было другое – элементы рациональности и воинственности, умение создавать социальные организации и изобрести транспорт, новый вид технологии – колесо. Колесо и одомашнивание лошади, как средства, во что можно колесо запрягать. Это их изобретение, одно из немногих. С этим колесом связана мистика, аналогия осевой цивилизации. Почему я и называю цивилизацию Восточной Европы осевой цивилизацией. Т.е. это цивилизация оси, которая вокруг оси мира крутится, оси мистической, связанной с появлением христианства в нулевом году нашей эры. Это своеобразная ось мироздания, связанная с осью геополитической, осевой зоной, которую как раз занимают русские и Восточная Европа, осевой зоной Евразии, в которую, кстати, входит и прародина европейская.

Вот такой важный контекст. Здесь важно понять, что произошло разделение восточных и западных европейцев. Это стало для нас, славян, важным фактором базовым. И оно произошло очень рано – ещё на прародине. Что говорит об этом разделении массивов? Об этом говорит гаплогруппа, во-первых. Новый метод – анализ мужских гаплогрупп, анализ в высшей мере, я считаю, полезный для социальных наук даже, чем для биологических. Это маркеры, которые говорят о родстве. Гаплогруппы разделились: r1b и r1a. Все западные народы так или иначе маркируются. Их основные группы – r1b. А все три цивилизации восточноевропейские: славянская балто-славянская, иранская и индийская маркируются по группе r1a. И разделение было очень давно. 6-7 тысячелетие до нашей эры по разным расчётам, т.е. на самой-самой заре появление этого массива уже произошло. И западный массив занял в процессе расселения (началось это расселение, завоевание территорий) занял наиболее выгодную позицию причерноморского коридора от Кавказа до устья Дуная и дальше – одна часть на юг, в Грецию и Малую Азию, Ближний Восток, наиболее привлекательные направления, богатые, куда они стремились, а вторая – по Дунаю на запад. А славянство – это группа, которой некуда было расселяться. Восток был занят предками индусов и иранцев. Они расселялись тоже на запад, но севернее, я считаю – средний Дон, средний Днепр, поскольку юг они не могли уже занять, они вынуждены были обитать в этой зоне, менее привлекательной, более суровой, но сохраняющей изначальный тип.

Здесь произошло одно из ключевых событий, которое мы видим – появление первой формы восточноевропейской цивилизации. Какова же была эта первая форма, которая нас отделяет уже от всех остальных, степных иранцев, которые потом назывались скифы, сарматы (многие народы, которые относились к иранцам и к индо-иранцам), и от западных народов? Мы уже возникли в рамках первой формы восточноевропейской цивилизации общества культур шнуровой керамики и боевых топоров. Ареал огромный: от средней Волги, Приуралья до Люксембурга, Эльзаса, Франции, Швейцарии, Скандинавии. Т.е. это очень широкая общность разных культур шнуровой керамики, но они все сохранившиеся останки этой маркированной гаплогруппы r1a, которые говорят о том, что это не западные люди были. А изначально считалось по-другому, что это с запада они туда пришли. Они были носителями языков восточно-индоевропейских Сатем. Т.е. есть второй фактор – языковой. Языки индоевропейские (условные, есть споры среди лингвистов) делятся на Сатем и Кентум. Кентум – это западные языки, включая греческий и малоазийские языки палеобалканской группы, а восточные – это все остальные: языки индо-иранские и славянские. Это тоже такой серьёзный фактор в пользу разделения народов. Славянские языки относятся к этой группе Сатем. Сатем значит сто. Цифра 100 называется Сатем, а Кентум – это цифра 100 по латыни. Т.е. тоже важный момент. Есть и другие моменты – мифология, но это уже ньюансы.

Вот эта культура шнуровой керамики и боевых топоров сложилась каким образом? С приходом индоевропейцев, предков славян сюда на средний Днепр, они столкнулись с матриархальными культурами, которые начинались с этой зоны. Это трипольская культура, так называемая Кукутень-Триполье. И они переняли от них очень многие факты, плюс перенималась часть населения, ассимилировалось население и включалось в свой состав. Т.е. не всё оно уничтожалось, хотя европейцы уничтожили эту матриархальную цивилизацию, не останавливаясь перед уничтожением и населения старого, которое им было не нужно. Здесь образовался такой гибрид. Т.е. появилось более развитое земледелие, овощеводство, более оседлый образ жизни с полуземлянками. Свиноводство появилось, крупный рогатый скот, видимо, более активно стал использоваться, т.е. такие черты, более похожие на славянский быт уже более поздней эпохи. С этой территории они продвигались на запад. На западе сложилась та часть, которая относилась к славянам этих культур шнуровой керамики и боевых топоров. Но это была не самая западная группа. Самая западная – это Германия, Центральная Европа. Она в конечном счёте растворилась среди предков германских и кельтских народов, а вот славянская сохранилась на территории к северу от Карпат, на территории Польши, западной Белоруссии, западной Украины. Иногда её сдвигают восточнее, до Днепра, но в общем-то это была территория, где жили балты, предки восточно-балтских народов, а также предки части финно-угорских народов, которые потом уже потеряли свой европейский язык. На территории Центральной России так произошло – влились другие культуры угорские. Но по гаплогруппе это прослеживается. Почему вся восточная Европа имеет общую основу во многом.

Важно что здесь сказать: в связи с этим два расовых типа, которые, унаследовав два базовых расовых типа славянства Восточной Европы – это нордический тип, общий для всех индоевропейских народов, но в его первоначальном варианте, не таком отшлифованном, как это стало у народов Запада, германских народов: более вытянутые лица с выраженными чертами профилированными, и второй тип – это тип, который связан с ассимилированным населением – это балтийский тип, так называемый тип палеоевропейский, который присущ палеоевропейским кроманоидам, которые населяли всю Европу, такого северного типа. Иногда это светлые люди, темноватые, широколицые, с очень массивным телом, гораздо более массивным, толстым, нежели у индоевропейцев, у которых фигура более сбалансированная. Вот эти два типа легли в основу европейского народа и славянства в целом. Хотя, когда славяне расселялись, они уже потом средиземноморские различные типы в Европе примешивали. А вот эти два типа основные, кстати, по данным русской антропологической экспедиции прослеживаются: чем дальше на север, тем больше доля вот этого кроманоидного типа широколицего, на северо-запад, на северо-восток. И он не является финно-угорским. Его путают с финно-угорским, наоборот, финно-угры ассимилировали вот это население палеоевропейское, которое исчезло. Исчез язык. Язык нигде не сохранился. Отдельные названия рек остались, отдельные слова. Вот на этой базе строится русский народ и славянство в расовом плане. И он, конечно, наложил на черты личности свой отпечаток.

Хотелось сказать о праславянском языке. Возник праславянский язык на этой территории 2000 лет до нашей эры, может быть, чуть ранее. Славянство существовало около 2,5 тыс. лет назад в такой достаточно изолированной зоне как вещь в себе, которая внутри созревала для какого-то скачка вхождения в осевое время. Осевое время началось не только с появлением индоевропейцев на аренах Ближнего Востока. Но оно, собственно, возникло и на Ближнем Востоке внутри внутренней эволюции народов раннеземледельческих семитских, часто афро-азийских, в которых начали происходить какие-то внутренние изменения, отказ от старых религий матриархальных. Там вот эти процессы внутри происходили, что важно отметить. Что этот процесс не случайный. Он не только привнесён индоевропейцами, хотя такая теория есть. Её придерживался Альфред Вебер, её создал и придерживался Карл Ясперс в своей теории осевого времени, что это индоевропейцы принесли. Но не только они, т.е. это одновременно в Индии это возникло, может быть с индоевропейцами тоже связано, в Китае говорят, что это Конфуций. Осевое время – переход к человеку нового типа, сбалансированного типа, духовного типа личности.

Славянство вошло в поток мировой истории не сразу. Оно вошло в период великого переселения народов уже нашей эры после кризиса и крушения западного мира, Римской империи, когда стали освобождаться места, освобождаться ниши социальные, началось массовое движение народов. Германские народы стали переселяться в ареал Римской империи, освобождая для славян место на территории современной Германии (саксы и англо). Началось движение славян, вторжение на нынешние территории Дуная и Балкан. Эти территории не были восточноевропейскими, славянскими. Они были заняты западными народами. Долина Дуная была территорией западных народов, кельтов, в первую очередь, кельтской цивилизации. Вот это крушение западного мира, в том числе того, который продолжался в Византии – первый кризис Византии после её расцвета, когда славяне стали одним из факторов кризиса западной византийской цивилизации, вторжением туда. Внутрь: в Болгарию нынешнюю, даже на территорию Греции. Славяне вошли в историю с этим расселением. Они стали известны западным народам. Стал известен их этноним, стало появляться слово «слав» в разных источниках. Появился проект крещения и одновременно проект создания письменности – кирилло-мефодиевский проект, который является одним из первых цивилизационных проектов славянства, таким событием, своего рода роковым, может быть. Проект создан, я считаю, самими славянами, поскольку святые Кирилл и Мефодий считаются славянами (наполовину славянами, наполовину греками византийскими), и который они сами создали и внедрили через проект мягкой силы византийский, воспользовавшись ситуацией, которая сложилась на тот момент. До сих пор кирилло-мефодиевский проект – это сквозной проект, который развивается, все мы живём в этом проекте, занимаясь философией, письменностью, и пытаясь создать свою собственную философию. Мы живём в этом мире в этом кирилло-мефодиевском проекте. У него было сразу много центров. Это был проект именно цивилизации. Там где он начался – это и Константинополь, это и Фессалоники, это и Малый Олимп в Малой Азии, где в монастыре святой Мефодий был настоятелем, где собственно и письменность впервые, наверное, создавалась, это и Велеград в Моравии, и Блатноград вблизи тоже, это и Охрид, где подвизались ученики святых Кирилла и Мефодия, которые входят в число седмочисленников, это и Преслав, центр Болгарского царства. Так сразу этот проект закрутился. Северо-восток восточной Европы, русский мир, восточные царства подключились лишь позже. Век спустя. Причём, тоже из двух линий. Т.е. как с запада – из Моравии, так и с юга – из Болгарии этот проект пришёл. Этот проект не был византийским. Изначально он был запущен византийским двором, но потом Византия боролась с ним. Она уничтожала после поражения болгарского царства книги написанные славянской письменностью, запрещала на славянском языке. Т.е. действовали они так же как и католики.

Но наступила осевая эпоха, когда славянство стало нуждаться в новой религии. Вместо родовой религии языческой возник внутренний вакуум выхода из родовых общин. Когда стали выходить из родовых общин, расселяться – внутренний вакуум, потребность в настоящей религии, поэтому произошла христианизация, которая происходила не сразу. Это заняло много столетий. Христианизация вообще Восточной Европы происходила вплоть до XVIII века. Некоторые народы приняли христианство в XVII веке, как мордва, например. Появились славянские государства, и они изначально стали складываться как империи. Славянство имело в себе это универсалистское, имперское начало. Славян обвиняли западные народы в том, что это не государственный народ, неорганизованный, анархичный, неспособный, но это на самом деле не так. Возникла великая Моравия. По сути, это империя. Территория её занимала ряд восточноевропейских государств. Это также первое Болгарское царство. Это и Русь, древнерусское государство, которое также было многонациональной империей. И даже его части, отдельные земли, представляли из себя империи: Черниговское княжество, русская земля, которая занимала левобережье. Так и шёл процесс создания государств-империй. Он шёл по нарастающей. Была империя Северовосточная Русь, была Польша – Речь Посполитая, Великое княжество литовское – это, по сути, империя, между которыми шла борьба за то, чтобы быть центром политическим Восточной Европы. В нём закономерно выиграла самая восточная часть, наследующая древнеевропейскую основу – это Северо-восточная Русь, русское государство, русское царство. Сначала это было Великое княжество московское, потом Русское царство и Российская империя.

Закономерно, что, согласно теории Данилевского, развитая форма цветения цивилизации наступает на сразу. Длительное время существует этнический тип, на котором вырастает потом уже универсальная форма, которая может быть пригодной для других народов в той или иной мере. В своё время, т.е. во второй половине XIX века, Данилевский считал, что ещё цивилизация славянская не достигла зрелости. Но она уже имела признаки созревания. Действительно, русская культура показывает, что созревание было. Его современники, единомышленники, члены круга, Достоевский как мировой феномен, Толстой, многие другие показывали, что созревает эта культура высокая. Но реально зрелость тогда, когда была достигнута именно социальная форма, форма социальной организации. Это произошло в форме реального социализма. Именно социализма как реальности, пользуясь словами Зиновьева. Не социализма вымышленного, который возник на западе, а именно того, который реально возник усилиями Ленина, Сталина. Больше, конечно, Сталина в той форме, которая была. Социализм – это оригинальная форма, которая нигде в другом месте не утвердилась, тем более до этого. Попытки её отождествлять с азиатским способом прироста не состоятельны. Именно форма советского человека как продолжение славянского типа индоевропейского, как коллективиста и в то же время такого просвещённого индивидуалиста, общинных форм жизни трудовых коллективов, которые стали универсальной основы всей системы социальной, стали показателем того, что мы создали эту форму и смогли её успешно экспортировать в другие регионы, в частности, в другие цивилизации: в Восточную Азию, в Китай, где, я считаю, она существует до сих пор – социализм. Они от этого не отказываются. В целом у них он сохранился. Социализм – это Вьетнам, Корея. Уже они во многом являются флагманами в развитии вот этого направления социализма нынешнего, будущего.

Перехожу к главному разделу, заканчивая этот огромное вступление, путешествие историческое. Что же такое цивилизация как тип человека? Я уже говорил, что это сбалансированный новый тип человека, но не новейший, не дегенерировавший западный тип, а это сбалансированный тип индивидуалиста коллективиста, индивидуал-коллективиста, который нуждается в постоянном общении с окружающим его сообществом. И интуитивное общение с сообществом является основой границ его личности, воспроизводства его личности. Если сравнить его с двумя другими типами, есть тип западного человека, европейского массива. Это тип такого хищника, воина, и рационалиста, самое главное, который умеет строить социальные структуры господства и техники как господства. В результате у него вот эта рационализация становится главной. Она прогрессирует, прогрессирует его творчество, прогрессирует в цели рациональности, построении целей рациональности. Она заменяет ему интуитивную связь с другими людьми. Заменяет всё, и религию в конечном счёте. Это путь бесконечного прогресса, технического, машинообразного прогресса, машинизации человека, апофеоз которой мы видим в попытке построить бога-машину трансгуманизма, т.е. подчинить всё единой машине, компьютеру.

Вот это путь Запада. Об этом пути много писали. Критики западной цивилизации писали. Та же франкфуртская школа, которую очень справедливо ругают за то, что она этот трансгуманизм отчасти начала внедрять, но на самом деле они были критиками вот этого западного рационализма, видели в нём источник жестокости, фашизма, нацизма, и видели, что этот тип возник давно, ещё во времена индоевропейского расселения и подчинения народов.

У Адорно и Хоркхаймера есть такое большое эссе в книге «Диалектика просвещения» о хитроумном Одиссее. Одиссей в базовой книге западных народов «Илиаде», которая стала такой пракнигой западных народов, библией западных народов изначальной. Там как раз он представлен: Одиссей, путешественник, захватчик, торговец, достаточно жестокий прагматичный человек. Он же и одновременно вождь, занимавший место вождей индоевропейских и царей одновременно, царь небольшого государства своего. И эти врождения хорошо выявлены в их курганных захоронениях в древности, даже с коронами какими-то находят их черепа, скипетры как символ власти. Это вот такой тип, который создал всю западную цивилизацию. Благодаря им она ударилась в крайности сегодняшние, которые мы наблюдаем. Она в чём-то родственная до сих пор.

Другой тип – это архаичный или азиатский, где существует одна сверхличность. Отдельная личность увязана связями с другими людьми, клановыми, как правило, родовыми, но не только. Вот эта личность, я думаю, в Китае существует до сих пор, в Юго-восточной Азии. Яркий пример, конечно – это Кавказ, у нас Северный Кавказ, в первую очередь, где она сохранилась в первозданном виде.  Это в общем – другая цивилизация по своему типу человеческому. И она очень устойчива. Если этот тип разваливается, то эти цивилизации могут исчезнуть, если они будут идти по пути рационализации западному.

На эту тему есть очень интересная работа Валентины Чесноковой (Ксении Касьяновой – псевдоним) «О русском национальном характере». Ей удалось решить на научном уровне проблему структуры русской личности, русского национального характера и в целом славянского национального характера, который сочетает черты нового человека, индоевропейца и черты древнеевропейского типа широколицего, о котором я говорил, такого вот эпилептоида по своему типу, психическому складу, взрывного характера. Эпилептоидность – одна из черт славянского русского типа: долготерпение, в то же время построение рациональных волевых стратегий, в то же время неожиданный бунт. Она как раз и построила вот эту схему связи личности русской, её культуры, соответствующей православной национальной с коллективом, группами диффузного общения так называемого, т.е. малыми коллективами, в которых она складывается и живёт. Т.е. общение русских людей в небольших группах, иногда это застолья какие-то, по душам. Т.е. другой цели, кроме воспроизводства своей личности и общения по душам, они, как правило, не преследуют, эти группы друзей, хотя там могут какие-то прагматические вопросы решаться, но в отличие от западных групп общения, где они построены как целерациональные группы. И матрицей вообще западных наук гуманитарных стало это целерациональное действие. У того же Макса Вебера – или рациональные, есть ценностно рациональные, т.е. второй вариант рационализма. У нас же это такое интуитивное общение ради того, чтобы просто воспроизвести свою личность и быть свободным в этой группе, где высокий уровень свободы. И это базовая матрица коллектива, которая является основой жизни и других коллективов: государственных, различного рода экономических, артельных и прочих других. Это отдельная тема, которая является подтемой.

Закрывая эту тему, я перехожу уже к теме философии русского персонализма. Чем важна тема персонализма? Это оптика, это зрение цивилизации, это её цивилизационное зрение и самоописание. Без неё цивилизация не закончена. Такой вектор, эшелон её настройки, и мы видим, какую огромную роль сыграла философия западной цивилизации в судьбе западных народов, наций. В судьбе греческого народа, который в конце концов стал нацией уже при Византии, греческой нацией из мелких осколков европейского народа, превратился в огромную нацию и до сих пор существует несмотря на неблагоприятные условия турецкого завоевания.

Можно сравнить, что философия также и в новое время в Германии сыграла огромную роль для объединения немецкого народа. Немецкая классическая философия сыграла свою роль в первой половине XIX века. Немецкий романтизм, рационализм Гегеля, рационализм Канта построили матрицу немецкого народа, который смог объединиться из массы мелких государств и народностей и создать сильную цивилизацию, которая, правда, мы видим, пришла к неутешительным итогам в результате появления нацизма. Тем не менее, она живёт и развивается.

И нам предстоит в какой-то мере создать вот такую среду нашей специфической рациональности восточноевропейской, которая даст нам пароль на вход в будущее России и славянству. Эту задачу начали решать давно, но всё-таки по мировым меркам не так давно, как это было, например, с греческой философией, римской или средневековой схоластикой на Западе. Германская философия – всего лишь во второй половине XIX века, когда появилась первая профессиональная русская философия. И мы, конечно, вынуждены были пользоваться этими наработками германской философии и западной философии. Вообще, философия – это во многом феномен западной цивилизации, поэтому нужен пересмотр её полностью как ментальной практики. Коренной пересмотр рационализма, иначе мы будем повторять то, что у них, что мы, собственно, и делаем.

Русский персонализм является вот таким подходом. Почему русский персонализм? Потому что в нём речь идёт о личности. Что такое персонализм? Персонализм – это взгляд на мир, согласно которому всё в мире состоит от Бога, который создал по своему образу и подобию, всё до мельчайших атомов, частиц. Это духовная единица, которая обладает волей. Т. е. отличие духовного в чём? В том, что он обладает волей и свободой делать вот так, или так. Двигаться туда, или туда. И это логично. Потому что Бог создал по своему подобию, как и свободно творящая личность, но с ограниченными полномочиями, естественно. Так же как в Библии говорится, что Он создал человека, так же и животные, и птицы похожи на нас, но не обладают вот этими высшими возможностями. Вот эта картина персонализма присуща была всем народам, т.е. наиболее архаичное мировоззрение, присущее и шаманизму самых первобытных народов везде: и раннеземледельческим цивилизациям, культу великой богини в её различных вариантах. На мой взгляд, выживание веры христианской невозможно в современных условиях без подобного взгляда.

Взгляд с позиции западной философии с культом ценностей – это неокантианство. Многие думают, что это некая константа, говорят о ценностях, но это всего лишь конструкт западной философии. Который был подвергнут критике Хайдеггером, как один из инструментов нигилизма европейского. Что значит «нигилизм»? Это утверждение всего по своему разуму, т.е. рациональным путём конструируется мир, конструируются ценности. Многие из наших интеллектуалов следуют в русле этого мейнстрима. Это один из вариантов мейнстрима, который называется неокантианством, хотя он был низвергнут со своего пьедестала давно. Они уповают на ценности. Но это наивная, с моей точки зрения, позиция. Позиция философии может базироваться только на личности. На личности людей, личности своей и личности Бога, конечно. Связи с личностью Бога. Никаких нет других возможностей поддержания общества как духовной реальности. Вот что такое персонализм. В этом важность персонализма, и русского персонализма. Поэтому русские сразу встали на эту позицию, которая, с одной стороны сразу связывала их с предпосылками Библии, православия, христианства, святоотеческими учениями восточных отцов Церкви, с религиозным опытом, с исихазмом, в первую очередь, опытом вот такого специфического внерационального видения, связывала с языческим опытом их предков (об этом Флоренский писал), в качестве предпосылок одухотворения природы, духов, с язычеством греческим, платонизмом. Изначально платонизм базировался на личностном подходе, потом он стал фетишем рациональных идей, поэтому считать эллинизм основой русской оптики философской – это ошибка.

Наша оптика – другая. Это опыт именно Церкви, Библии, которые возникли в другой вообще цивилизации. Они возникли на осевой восточноевропейской основе. На основе семитской осевой. Там была осевая революция внутренняя, внутри еврейского мира, борьба с идолами. Поэтому она там возникла. И понимать христианство вне вот этого абсурдизма, вне рациональности очень сложно. Об этом писал лев Шестов, сам будучи иудеем, по своей изначальной идентичности. Он объяснял, что есть Афины – греческий мир рационализма западного, а есть Иерусалим. Это основа нерациональная. И мы славяне, во многом наследуем вот эту внерациональную основу христианства. Поэтому, опять-таки, персонализм – это то, что позволяет современному человеку, который вырос в этой основе западного рационализма науки, техники, не может уже никуда выйти из этого мира, как-то войти в мир другой, который настоящий, настоящий по философии нашей оптики.

Персонализм – это как бы такая картинка русской идеи, как её видит русская философия. Персонализм основывался на западной традиции монадологии. Первоначально это была монадология Лейбница, неолейбницианство. И только потом в конце XIX века появился персонализм во Франции, у французских персоналистов. Соборный персонализм – это термин, который придумал Валериан Муравьёв, известный философ и обществовед, которого причисляют к русскому космизму. Космизм, я считаю – разновидность русского персонализма. Во многом – это видение космоса в личностной позиции. С позиции мира личности. Так же и Циолковский видел через этот спектр и многие другие.

По персонализму я рекомендую читать монографию Половинкина Сергея Михайловича «Русский персонализм», где очень подробно рассматриваются все основные фигуры русской философии с позиции персонализма, а также западные течения как предпосылки её. Стоит она достаточно дорого – 2000 руб., но она пока продаётся, и она того стоит. Там всё это присутствует. Это огромный текст мелким шрифтом, около 2000 страниц. А свою работу, философский очерк «Соборный персонализм» я рекомендую просто как введение в тему персонализма. Введение, которое позволяет в эту тему внедриться. Такая пропедевтика.

Русский соборный персонализм прошёл три этапа. Первый этап – это первое поколение русских философов XIX века, начиная с Юркевича…

Буренков А.В.: Коллеги, я считаю, стоит добавить время Сергею Дмитриевичу. Он такой очень глубокий захват сделал. Час уже прошёл, а мы не заметили.

Баранов С.Д.: Я постараюсь без повторов и каких-то слишком длительных экскурсов.

Первый этап это этап первых философов-профессионалов. До этого вообще в России профессионалов не было по философии, до середины XIX века. Т.е. были мыслители разного рода, мы их знаем: тот же Сковорода Григорий Савич, Ломоносов, много мыслителей, Растопчин. Но это не были профессиональные философы. А профессиональные философы – это Юркевич, преподаватели духовной академии, университетов, Владимир Соловьёв. Тоже его можно отнести к этой когорте. Причём, он самая крупная фигура по результатам и влиянию, но это особняком стоящая фигура, противопоставленная во многом первому поколению. Это Несмелов, это, конечно же, Алексей Александрович Козлов, один из первых преподавателей, профессиональных философов с очень интересной судьбой трагической, который, собственно, и был основой дальнейшего персонализма уже второго поколения. Он был отцом Алексеева-Аскольдова, тоже известного философа уже второго поколения, философа-персоналиста, и так получилось, что квартирантом его в Санкт-Петербурге, был человек – одна из основных фигур русского персонализма – Николай Онуфриевич Лосский, который с его сыном Алексеевым общался, и который от него именно заразился вот этим духом персонализма и увидел другой мир, нежели в рамках западной философии, которую сначала преподавал. Он стал одной из основных фигур, и в общем-то фигурой мирового масштаба. Ещё первое поколение – это Астафьев, конечно, и многие другие, не буду на них останавливаться. Но они жили уже в разных городах России: Казань, Петербург, Киев, Москва. Это, конечно же, славянофилы. Киреевский – один из первых предшественников. Но это скорее предшественники первого поколения профессионалов.

Второе поколение дало расцвет. Это упомянутый мной уже Лосский. Это Флоренский, мне кажется, вторая по значимости фигура. Это философы, которые в рамках соловьёвской традиции софиологии действовали. Это братья Трубецкие и Булгаков. Такая тоже крупная фигура. Изначально Бердяев тоже был адептом этого направления и потом отошёл от него. Они находились под влиянием идей Соловьёва, под влиянием идей софиологии. По сути, София в интерпретации Соловьёва – это великая богиня той цивилизации, о которой я говорил уже. Это интересная очень тема. Культ Софии и Византии не обошёлся без этого влияния. Тоже такая интересная история, очень неоднозначная с богословской точки зрения. Влияние софиологии постепенно изживалось в период серебряного века. Была масса других интересных философов. Это Розанов, конечно же. Это Шестов, о влиянии которого я говорил. Это философы космисты, ученики Фёдорова.

Третье поколение – это уже поколение эмиграции. Многие из этих философов оказались в эмиграции. К счастью, живые там продолжили своё творчество. Но там произошёл определённый перелом. Он связан с отказом от софиологии, окончанием спора о Софии, осуждением Софии Церковью, как зарубежной, так и в СССР. Это возникновение неопатрестического синтеза, связанного с именами Георгия Флоровского и сына Н.О. Лосского – Владимира Николаевича Лосского. Это стало направлением не только русской философии, но и православной мысли международной, включились и греческие мыслители. До сих пор некоторые из них действуют. Т.е. была попытка создания философского богословия православного, насыщенного уже философской персоналистской тематикой.

В современной России происходит возрождение интереса к персонализму. Уже десятка два людей пишут довольно крупные монографии. Я о Карсавине забыл упомянуть. Карсавин – это тоже одна из крупнейших фигур персонализма.

Русский персонализм вот этих трёх поколений я бы отнёс к трём направлениям. Одно из направлений – это индивидуал-персонализм, который ближе к западному персонализму, который базируется на первичности всё-таки индивидуальных личностных единиц. Это тот же Козлов. Это во многом связано с западным подходом, с культом индивидуализма, материализма, рационализма, который был в конце XIX века, ещё до серебряного века. В серебряном веке он был как бы обнулён, и там возникли разные версии. Т.е. возникла сбалансированная версия, которая представлена именно Николаем Лосским и Флоренским.

Другая версия под влиянием всеединства Соловьёва, когда отдельных личностей не существует. Всё как бы тождественно друг другу по наследию Шеллинга. Т.е. Соловьёв был наследником Шеллинга во многом, такой тождественности всего всему, всеединства. Ярким представителем этого направления был Карсавин. Т.е. он видел симфонические личности в первую очередь. Отдельных личностей как бы нет. Они как бы есть, но они являются частью. Только так они существуют.

Вот эти три разновидности, конечно, нужно различать. Сегодня интерес растёт, количество монографий тоже. Я думаю, что всё-таки произойдёт возрождение персонализма и будут написаны соответствующие книги. Но монография Половинкина – это самое новое, что из этого есть, и самое всеобъемлющее.

Чем важен персонализм для нас? Я бы отметил такие моменты для будущего нашей цивилизации. Это личностная революция. Т.е. наша цивилизация, чтобы выжить, должна пройти через личностную революцию меньшинства, затем большинства. Т.е. должна быть волевая личность, способная творить цивилизацию и быть самостоятельной от влияния Запада, от всякого рода ошейников. Это для нас необходимо. Этот термин введён одним из персоналистов западных Эммануэлем Мунье, издателем журнала «Esprit», крупного журнала католического, прогрессивного католичества, в котором писали наши эмигранты. Бердяев там публиковался, в частности. Вот эта личностная революция не означает политической революции. Это не политическая, а именно революция культурная. Она культурная революция, но революция не культуры, а именно вот этих духовных основ. Не революция просвещения, не та революция просвещения, которую большевики делали, просветители западные, масоны, а именно революция, открытая к духу, к вере, к Богу. Т.е. духовная основа. Так называемый переход, о котором пишут некоторые наши футурологи, психологи. Это волевой переход политики именно нашего государства России, на который Россия обречена после социализма и после того, что было в XX веке, когда заново, по сути, моделировались цивилизации, нам нужен вот такой В-переход в нечто совершенно новое, неизведанное. Об этом писал, например, Олег Бахтияров. Я рекомендовал Александру Васильевичу его пригласить. Очень интересный человек, приехавший из Киева, психолог с опытом волевых тренингов, психологических тренингов пробуждения воли в человеке путём бытовых каких-то мистических качеств, психометодик. Очень интересен. Он уже не молод – за 70 лет. Я думаю, надо пользоваться, пока эти люди живы. Они готовы что-то сказать. Есть ряд новых интересных книг Бахтиярова. Они выложены в сети.

Они, конечно, говорят о том, что России нужно оторваться. Ей нужно сделать прорыв. С одной стороны, это будет прорыв в будущее к новой цивилизационной форме и это будет одновременно прорывом к своим корням, о которых я говорил.

Хотел бы в связи с темой персонализма также сказать о своих размышлениях, находки трёх типов мышления. Изначально в мировоззренческом мышлении, возникновении парафилософских практик, мыслительных, мировоззренческих сформировались три типа мышления. Один из них – это тип объективистский, рационалистический тип, индивидуалистический тип, который ассоциируется с западной наукой, западным объективизмом философии, с объективным идеализмом и материализмом, которые, по сути, две стороны одной медали. Платоновский идеализм – это в общем материализм, только когда материя подчинена. А есть марксизм, в котором идеализм как бы утоплен в материи, т.е. мир идей инкорпорирован в материю в виде гегелевской диалектики, ещё чего-то. Причём Лосев, он как раз говорил, что марксизм – это не так плохо, потому что по сути – это платонизм своеобразный. Для человека лучше иметь это, чем ничего. Хотя сам он был персоналистом по своим взглядам и в одном из своих философских очерков он назвал платонизм мистической педерастией. Он связан с гомосексуализмом, может быть, греческих философов. Т.е. он не преклонялся перед платонизмом, как многие думают, особенно в молодости. Это один подход.

Второй тип – это субъективистско-релятивистский подход, софистический. Он возник в истории с софистикой греческой, софистами. Потом он стал субъективным идеализмом, релятивизмом. Сегодня это постмодернизм. Пример такой современной софистики, серьёзной софистики, который сделал много открытий, очень популярный. Это, по сути, вторая сторона медали объективизма, т.е. всесилие разума. Т.е. есть объективный разум, который с мировым разумом должен соответствовать миру идей, а есть разум субъективный, который: «что я хочу, то и ворочу». Т.е. релятивист, солипсист вот такой.

И третий тип – это личностное мышление, которое сочетает веру, мистику. Мистические практики, интуитивное постижение мира, интуитивную данность всех вещей в мире, вечно существующих, которые не познаются человеком, а они интуитивно ему даны. Просто они не открыты ему в силу его особенностей. С этого начинал свою карьеру Николай Лосский, с создания вот этого интуитивистского инструментария. Т.е. это личностное мышление. Оно как раз характерно и для Библии, и для отцов Церкви. Оно характерно для святых пророков. У них вот это личностное мышление существует. Т.е. видение мира и себя не как самодостаточного рационального мыслящего субъекта, а как часть мира личности, мира личностных монад.

Хотел бы остановится на вопросе идеологии. Все мы знаем, что Россия вошла в период турбулентности, внешней и внутренней, наверное. Перед ней стоят многие вызовы, и вот та модель, которая сформировалась после второй революции XX века, падения СССР, империи славянской, социалистической империи в 1991 году, вот эта схема гибридного развития, сочетания западных черт цивилизационных, во многом сейчас исчерпывается. Её ресурс действовал 30 лет. Он исчерпывается, близок к исчерпанию по разным причинам внешним и внутренним, поэтому можно рассматривать это как передышку какую-то, можно как деградацию, как поиск своего «я».

Мы стоим перед проблемой вот этого прорыва. С одной стороны, прорыва в сфере идеологии, в сфере своего мировоззрения, отказ от западных подражательных мировоззрений и в системе образования, и в философии, и к созданию чего-то своего нового. И созданию социального строя, общественного типа, новой формы общественного типа, присущей именно нашей цивилизации, учитывающей её корни европейские, общинные, славянские, и социалистические корни. Потому что социализм во многом остался, никуда же он не делся от нас. Это проблема нового социально-экономического уклада, перехода к новому укладу. Понятно, что в этом укладе периферийного капитализма, периферийной империи, как Кагарлицкий говорит, по неоколониальной периферии Запада, мы не можем ни существовать, ни развиваться. Наш собственный тип деградирует. Мы не можем идти никуда. Нам нужен решение этой проблемы нового типа так, как она была решена, например, после революции 1917 года. Был новый тип создан. Да, он был большими жертвами создан, он был недолговечен из-за своей материалистической позиции, разрыва с Церковью. Но это было решение – создание новой цивилизационной формы.

Нам нужно сейчас создать какую-то цивилизационную форму вот именно в социально-экономическом укладе. Это должен быть уклад, сочетающий элементы социализма, вероятно, элементы капитализма, чтобы он мог существовать, чего-то нового. И, конечно же новой техники. Вопрос об этом укладе ставится. В частности, его поставил Сергей Юрьевич Глазьев. Он ставил, кстати, его и в ранних своих ещё работах. Но это односторонняя такая постановка. Она, к тому же, не закончена. Эта постановка в 6 укладе технологическом после 5-го уклада, который базируется на компьютерной технике современной, который уже сейчас развёрнут. А 6 – это тот, который должен прийти после 5 уклада. Это нано, биотехнологии, какие-то новые энергетические технологии и новые транспортные технологии. Уклад включает в себя как техническую базу средств производства, так он включает в себя и производственные отношения экономические, экономический строй, и социальные отношения. И включает в себя, конечно же, определённый тип человека, который должен быть типом достаточно гибким и новым, техничным, открытым, связь вот с этой личностной революцией. Но он не должен быть придатком машины, технологизированным потребителем, придатком машин. Т.е. создание этого уклада, если мы его сможем создать, возможно, мы можем его перенять отчасти. Глазьев говорит, что такой уклад уже складывается в Юго-восточной Азии, в Китае, Вьетнаме, Индонезии, где-то ещё. Но он имеет такой технологический уклад, но это и отношения тоже. Это контроль государства, государства развития, открывающего пути развития. Не закрывающего, уничтожающего бизнес, а регулирующего его, т.е. контролирующее и направляющее бизнес, которое осуществляет эмиссию денег самостоятельно столько, сколько нужно, на кредитной основе раздающее под проекты, которые дадут эффект экономического развития, по аналогии, как ФРС производит такую эмиссию без ничего, так же и они производят, но в каких-то более аккуратных формах скрытых. Переход к подобным вещам, к созданию своей собственной экономики развития, с ролью именно госсектора, который уже становится социалистическим, не просто госкапиталистическим сектором, но и чем-то больше.

Этот вопрос во многом открытый, я не являюсь специалистом, но изучаю проблемы идеологии, в последние годы и месяцы активно занимаюсь изучением, участвую в дискуссиях, в Изборском клубе эти дискуссии проходят. Сретенский клуб. Тоже они пытаются создать такие модели. Многие другие люди самостоятельно эти дискуссии разворачивают. И помимо вот этой архаичной базы, о которой говорю, базе в архаике персонализма, религии и традиционализма восточноевропейского.

Нам нужно что-то футуристически прорывное, совершенно новая модель уклада. Я считаю, этот вопрос идеологии для нас главный. Если он будет решён, то, наверное, будет решён и на практике. Это соборный вопрос, который связан с соборным творчеством различных коллективов патриотических. Ну и отход от старых схем. Мне кажется, что, говоря о других аспектах идеологии, нам нужно понять, что мы, конечно, не базируемся на модерне, социализме как элементе модерна. Мы базируемся на традиционализме и архаике. Мы не можем отталкиваться, как некоторые наши консерваторы пытаются быть консерваторами на базе нового времени, видеть в этом свою базу. Это неправильно. Мы должны быть фундаменталистами в хорошем смысле, но при этом мы должны что-то создать новое в будущем. Подумать, как это можно развернуть в будущем.

Конечно же, формулы такого традиционализма как «православие, самодержавие, народность» являются недостаточными. На этом реакционном консервативном базисе мы не сможем осуществить прорыв создания новой формы. Я не предлагаю от них отказываться, но они не могут заменить уже решение политических вопросов. Отчасти они были решением в конце 90-х – начале 2000-х, когда мы выступали против того, что творилось со страной, западной модернизации. Они были ответом на всё это идеологическим. Но сейчас они к идеологии не подходят, хотя и требуют, всё-таки, сохранения в какой-то мере элемента монархии в организации нашего строя и элементов народности, православия буквально в этом виде. Но мы видим, что православие сегодня – это религия меньшинства в стране реально, хотя его поддерживает, наверное, большинство опрошенных, но они видят это как скорее культуру, ценности или как нечто, как один мне тут сосед советского менталитета сказал в деревне, где я нахожусь, что Бога нет, но что-то есть. Но что есть, он не знает. Есть какая-то потусторонняя реальность. И заменить это, конечно, может философия персонализма. И должны быть какие-то новации в других сферах. Это должно быть, конечно же, строительство новой империи. В Изборском клубе говорят о создании 6 империи – империи из двух контуров. Внутренний контур – русский контур и народов, которые обрусеют или в русском государстве живут. Это наше государство, в которое нужно включать все русские территории. На восточной и юго-восточной Украине то, что мы имеем, Белоруссия, наверное, целиком, вот эти территории. А второй контур – это евразийский контур, евразийского союза, который будет всё более и более плотным и, с другой стороны, всё более и более широким, включающим разные более отдалённые народы. Такие два контура. Может быть, и третий будет контур. Вот такое государство нам нужно в будущем.

Нужен пересмотр и мира в целом, т.е. новая картина мироустройства. Нужно отказаться от западного миропорядка и порядка вообще, навязанного кем-то одним, какой-то группой людей сверху. Т.е. своеобразный может быть анархизм. Нужны председатели земного шара, какой-то постоянно действующий совет, а не бюрократия, которую навязывают по воле мировой олигархии. Т.е. нужно новое мироустройство, состоящее из многополярных цивилизаций, цивилизационных центров, которые объединены между собой в какое-то совещательное единство. Это один момент. Второе – нам нужно реальную власть в мире сломать таким образом перераспределить её. В этом плане мы продолжатели старого восточного проекта, который большевики начали в 20-е годы с Китая, помощи возрождения китайской цивилизации в новой форме социалистической. Но этого оказалось недостаточно. Китай, конечно, стал новым полюсом мира, но он дополняет Запад, живёт в этом взаимодополнении. Мы оказываемся где-то сбоку и ни при чём. Поэтому нужно дальнейшее движение в этом направлении. Здесь может введение второй страны как индия. Введение в качестве мирового центра может сыграть роль, которая поставит крест на гегемонии западной цивилизации. Эта идея тоже активно обсуждается в Изборском клубе. Это не моя идея, это идея Аверьянова, может быть, он ещё у кого-то её взял. Т.е. создание такого креста. Крест евразийский, крест запад-восток: Евросоюз, Восточная Европа, Россия, Евразия, Китай. И второй крест – это юг. Это Индия, Юго-восточная Азия, как отдельные цивилизации Восточной Азии и Индокитая, Иран Афганистан, Таджикистан, Средняя Азия и Россия. Вот этот крест сцементирует старый свет на новой основе.

Индия, конечно, обладает огромными человеческими трудовыми ресурсами и цивилизационными ресурсами, которых нет и никогда не было у России. Но Россия, может быть, и могла их создать, если бы был рост численности нашего населения, но, увы, не произошло роста численности, освоения ресурсов до миллиарда, 500 млн. А там это население есть, которое можно эксплуатировать. Оно позволяет создать гигантские мироэкономики. Такой проект существует. Он потребует, конечно же и контроля над Афганистаном, над всеми вот этими путями, и дружбы с иранским миром, конечно, который часть проекта.

Последний раздел. Пару слов скажу о последнем разделе, который нельзя не затронуть – это роковые трансформационные события, которые совершенно правильно организаторы наших круглых столов вынесли в название этого всего проекта.

Цивилизация с точки зрения персонализма и сточки зрения духовного подхода создаётся волевым выбором. Это волевое творчество, без него нет цивилизации, это не то, что нам кем-то дано свыше или со стороны, дано Византией ил Западом, как считают наши западники. Она творится самими людьми. Принятие православия – это тоже волевой выбор, причём, выбор не одного человека – святого Владимира, но и многих людей, который повторяется сегодня, каждым, может быть, из нас повторяется, продолжается. Также и другие выборы – это волевые выборы. Создание социалистической цивилизации – это был выбор многих. Сегодня мы стоим перед этим выбором, ответом на вызовы. Вызов-ответ – это схема цивилизации, о которой Тойнби говорил ещё в своё время совершенно правильно.

Мне кажется, что тот момент, когда нужно давать ответ, уже близок, приближается. Может быть, это не завтра, не после завтра, но он уже должен быть серьёзно сделан в ближайшие годы нашим руководством. Этот ответ в создании чего-то нового, не столько наведение порядка в элите, перетряхивание элиты, изгнание старой элиты компрадорской, западнической, а именно создание новой элиты из опорного слоя, на который она в технологическом и политическом прорыве может опираться. И всё это должно быть скреплено, конечно, новой идеологией, новым идеологическим прорывом, в котором мы участвуем. Многие участники пишут свои работы, пишут многие интересные книги. Я призываю отойти от этого конфликта красного и белого, это абсолютно беспринципный подход, и, я считаю, раздувание этих тем абсолютно непродуктивно, хотя мы не можем это всё уничтожить, сделать бывшее не бывшим, как Шестов писал, Бог может это сделать, но мы не можем. Оно всё существует, но нужно в будущем от этого отойти, от построения логики наших материалов вот в этом красно-белом ключе: «православие, самодержавие, народность» против социализма, коллективизма, перейти к чему-то большему. На этом я хотел бы закончить своё выступление. Больше не задерживаю. И, к сожалению, эти темы настолько объёмны, я знаю. Я в Институте Данилевского пару лет назад тоже делал сходный доклад. Это заняло 5 часов, по-моему. По этой теме нужно проводить конференции, причём, в свободном режиме. Спасибо.

Буренков А.В.: Спасибо, Сергей Дмитриевич, за интересный доклад. С научной точки зрения Вы как всегда очень много нового вносите. Коллеги, пожалуйста, вопросы. У меня вопрос касательно точек зрения на самих себя, на нашу цивилизацию. Вы сами считаете, что мы славянско-восточноевропейская цивилизация. У меня вот здесь вызывает вопрос внедрение как категорию географического подхода. Ведь Данилевский, но и многие другие авторы, учёные основываются, прежде всего, на этнических различиях, этнографических, этнокультурных, в основе которых лежит язык, такой именно цивилизации. Когда мы говорим – европейская, западная, это просто приём такой, что ли, для краткости, чтобы постоянно не писать «германо-романская». Получается, что Вы это делаете для того, чтобы отразить факт культурной и биологической ассимиляции ряда других народов. Я только это увидел, из этих соображений. Так это или нет?

Баранов С.Д.: Касательно ассимиляции – не совсем так. Здесь есть несколько аргументов. Во-первых, многие народы помимо славян, народы Восточной Европы имеют схожую основу в тех расовых типах и тех культурах, о которых я говорил. Вот в этой группе r1a восточно-индоевропейской, автохтонной и в палеоевропейской северной группе кроманоидов массивных, те же финно-угорские народы имеют эту основу тоже в своём составе. И даже у финно-угорских народов этот палеоевропейский тип кроманоида – основной. Не уральский тип, который за Уралом был и за Алтаем, который в чистом виде у хантов, манси присутствует, а именно вот этот тип у них главный, хотя его язык исчез, язык другой. Т.е. есть древняя основа этой цивилизации у других народов помимо славян. Во-вторых – конечно, славяне ассимилировали. Факторы славянской ассимиляции, влияние очень большое было на разные народы. Например, на румын тоже было влияние славян. На молдован до сих пор огромное влияние. Там даже письменность была, по-моему, кириллическая одно время. Это влияние и культурное, и этническое, ассимиляционное. Оно огромно, как таковое. И третий фактор – это то, что цивилизация перерастает на определённом этапе этнический уровень. Она становится всеобщей. Т.е. у неё появляются элементы всеобщности, в отсутствии которой обвиняли Данилевского. Тот же Соловьёв с позиции всеединства и всечеловечества обвинял. А цивилизация становится на определённом этапе глобальной по своей сути. Она стремится создать свой мир каки мир всеобщий. Поэтому она – что-то большее. Название, на мой взгляд, довольно точно определяет изначальный ареал. Т.е. Восточная Европа до Урала. Практически она охватывает весь изначальный ареал, почти весь, кроме Западной Сибири. И остаётся только Сибирь, то, что сейчас в неё входит. Сибирь, Дальний восток – наш ареал, заселённый уже в позднюю эпоху славянами. Поэтому я не вижу здесь проблем, почему Восточная Европа – это плохо. Мне об этом говорили, говорил Аверьянов, он считает, что название не очень хорошее с точки зрения форс-идеи. Я с этим согласен. Но славянское название будет существенно сужать.

Буренков А.В.: Сергей Дмитриевич, просто под понятием «восточно-европейская цивилизация» скрываются десятки и десятки народов.

Черников А.В.: Вопрос позвольте?

Буренков А.В.: Дайте закончу мысль. Т.е. десятки и десятки народов, их народные начала, их тип личности, тип общества должен был себя тогда как-то проявить. Например, как вот мы видим, в германо-романской цивилизации произошло. Германский и прогерманский народы уничтожили Рим, но столкнулись с романскими народами, романизированными народами, древним латинским племенем, обладающего таким же сильным типом личности и с такими же базовыми характеристиками, как и у германцев. Это индивидуализм, рационализм, насильственность, агрессия как язык отношения с другими народами. И что мы видим? Вот Данилевский об этом пишет: «Образовался смешанный культурно-исторический тип». Кстати, Данилевский, обратите внимание, использует слово «тип», как и вы. И этот смешанный германский и романский – германо-романский. А у славянской цивилизации мы видим, что главный тип славянский оказался неизменённым никакими народами, которые вместе даже строили основания славянской цивилизации, славянского культурно-исторического типа. Это потому, вот опять же, Данилевский пишет, что народные начала финно-угорских племён они практически близки, если не одинаковы с народными началами славянских народов. Мы видим в Руси новгородского периода много людей присутствует, не только славянские народы и племена, а и финно-угорские. Но своего какого-то, может и поэтому, отдельного вклада, отдельной особенности, как вот в германо-романской цивилизации, я, например, не вижу. Мы используем понятие «русско-славянская цивилизация». Здесь понятие «славянская» отражает историю, начиная, как вы очень хорошо описали, с выдвижения народов Среднего Дона, Среднего Днепра – с этой территории. А «русская» понятие отражает образование русского народа как народа-нации в XIV – XV веке. И понятие русский народ как нация, народ – нация, мы не существуем русские как народ отдельно. Мы существуем только как народ – нация. Открывая в виде возможности присоединения в политическое образование, которое было создано тогда, все другие народы, личности других народов на равных с собой правах. И вот русское понятие, русско-славянская цивилизация в данном смысле отражает те идеи, которые вы хотели сегодня и очень интересно представили, мне кажется. А восточно-европейская ну как-то затушёвывает, мне кажется. Ну это вопрос дискуссионный. Я просто замечание. Пожалуйста, вопрос кто хотел задать?

Черников А. В.: Можно, Александр Васильевич?

Буренков А.В.: Да, пожалуйста.

Черников А.В.: Сергей Дмитриевич, в докладе прозвучал такой тезис, что цивилизация – это определённый устойчивый тип человека и общества. Вопрос. Скажите, пожалуйста, вот этот определённый устойчивый тип надо понимать, как стереотип поведения как у Гумилёва или что иное? Вот у Гумилёва, скажем, стереотип поведения этноса создаёт определённый тип общества. В этом случае как мы будем соотносить эти две вещи? Как соотносит их Гумилёв или иначе? Спасибо большое.

Баранов С.Д.: Ну, конечно же, в данном случае, наверное, мы должны с ним солидаризироваться, поскольку это национальный характер, то есть вот этот тип личности цивилизационной он существует в виде национального характера конечно же. Недаром я вот тему Валентины Чеснаковой о русском национальном характере поднял. Многие писали работы о русском национальном характере. Тот же, например, Лосский написал работу. Николай Лосский. Но, на мой взгляд, им не удалось решить эту проблему в силу разных причин, может быть, профессиональных. Но другое дело, что характер формируется и другими вещами, то есть он формируется высокой культурой и вот этими системами самоописания и системами ориентировки, такими как религия, мифология, философия, литература и многие другие более мелкие сферы. Ими формируется вот этот тип, поэтому он, с одной стороны, является универсальным по своему происхождению. С другой стороны – он является вот таким привязанным к определённой этнической основе народности какой-то. Поэтому можно сказать, что из них первично я не могу сказать. И первичен этнический тип конечно же, если мы стоим на научной основе. Но влияет и вот этот фактор универсальной культуры, религия влияет. Потому что религия – это же божественный прототип, который через другие прототипы внедряется в человека, то есть религия существует как прототип уподобления, как обожение. Недаром такой термин в богословии греческом возник. То есть уподобление типу или там допустим в шаманизме, родовой религии – уподобление типу предка, прапредка. Поэтому всё эти прообразы, я думаю, что это реальность. Это реальность, с которой имеет дело психология, кстати говоря, тоже. На этом построена, как известно, теория Юнга, кто интересовался. И себя он считал воплощением прототипа вот такого. Хотя Юнг – это учёный. На самом деле это мистик. Единственное, что он об этом не писал везде. Это такая сакральная часть его доктрины, хотя в иносказательном виде он это всё описывал во многих работах. Такая есть работа «Тайная жизнь Карла Юнга», где это всё описывается Ричардом Ноллом, всё это перевёл документально. «Арийский Христос» она называлась в начальном английском варианте. То есть он видел себя таким вот династически арийским миссией. Ну, конечно, он совершенно не христианский тип. Это понятно. Чуждый нам, ближе к нацизму где-то, туда ближе. Вот так вот это существует, поэтому это непростой вопрос, очень непростой. А стереотипы поведения связаны, но это как бы феноменология, внешние проявления вот этой сущности. Сущности существуют как существа, духовные существа. Сущность – это существо. Это позиция, вот, например, Киреевского. Что значит существенность? Позиция существенности в русской философии. Существенность – это не абстрактная сущность Гегеля, как этап перехода от бытия к идее там какой-то. Через сущность предмета. Хотя тоже там всё не так просто. Вот он имел в виду. Но, как этап развития идеи, а это именно реальная живая сущность, неповторимая, существующая вечно в вечности. Вот это позиция существенности, которая близка к христианству.

Черников А.В.: Спасибо большое. Ещё вопрос. Юрий Лукьянович.

Воробьёв Ю.Л.: Сергей Дмитриевич, не могли бы вы выразить свою точку зрения на выделение цивилизации от культуры? Какие факторы, влияющие на размежевание культуры и цивилизации? И какова диалектика наших дней, так сказать, отношение культуры и цивилизации? Какие противоречия между этими понятиями? К чему они могут привести в обществе?

Баранов С.Д.: Изначально история понятия цивилизации такова, что изначально она воспринималась как культурный срез общества. То есть общество, достигшее культурной фазы и существующий в этой городской культуре развитой. Это как бы его родовое пятно на этом понятии лежит. Поэтому оно идёт дальше. Но на самом деле культура, культурный тип – это лишь часть цивилизации.

Воробьёв Ю.Л.: Доминирует, насколько я понимаю? Да, сейчас подавляет культуру?

Баранов С.Д.: То есть культура позволяет воспроизводиться типу личности, индивидуально, причём каждого человека и в целом типу общества и самому обществу воспроизводиться посредством культуры. Если её не будет, то оно будет воспроизводиться чужой культурой или не будет воспроизводиться в каких-то своих частях. То есть культура утрачивается. Утрачивается культура религии, например, утрачивается религия, то есть утрачивается культура общения какая-то, культура того-сего. Культура строительства храмов, например. Люди не умеют строить храмы. То есть – это вот такая часть. А в современном мире происходит что? Благодаря экспансии Западной цивилизации с её культурой технорациоцентризма – центризма фиксации на вот этих вот идеях, культурных образцах как неавтономной реальности. Происходит то, что это становится главным. То есть не сам человек, его неповторимое я, его внешняя оболочка в той реальности, в которой он живёт, не общество. А вот то, а как общество должно быть устроено: предписания, образцы, бесконечные инструкции, команды рациональные. То есть всё это настолько заполнило нашу жизнь, что мы уже плохо видим, что происходит. Это настолько идёт огромным потоком, и трансгуманисты хотят привести к тому, чтобы человек уже напрямую управлялся вот этими машинными, квазирациональными командами. Но это всё вторичная реальность по отношению к цивилизации, то есть вторичная по отношению к типу человека, который этим всем управляет. Поэтому – это омертвление. То есть, как психологи говорят (у того же Бахтиарова я читал) есть три типа реальности. Один тип реальности – мёртвая машинная реальность, техническая. Мёртвая – это машина, разделённая на части. Есть органическая – органические живые организмы – растения, животные. Есть духовная реальность, которая является реальностью сверху, то есть выхода за пределы творений из ничего. И все три они как бы взаимосвязаны. То есть понятно, что в картине того же Лосского, мира как органического целого, у него и атомы обладают духовной частью. А в картине трансгуманизма речь идёт о чём? Что есть человек – машина. Это ещё придумал Ламетри, по-моему. Ламетри придумал название, что была такая вещь, что человек – это просто машина, как-то создавшаяся сама собой. Кто-то её создал, может быть, и Бог создал, но непонятно, он допускал, наверное, это. Вот, и она работает, создаёт другие машины. Вот и будет создана машина, которая будет создавать и другие машины, компьютеры и людей в общем будет создавать. То есть такая вот идея есть. И как мы видим, в той или иной мере, к этому идёт процесс. То есть вот эта экспансия культуры она ведёт к чему? Что эта так называемая культура заполнит и псевдокультурой рациональной, омертвлённой.

Воробьёв Ю.Л.: Цивилизация побеждает? Техногенная цивилизация. Тогда персонализму делать нечего? Одни воспоминания о свободе человека. Всё это навязано, заставлено, детерминировано этой установкой выгоды, полезности? Понимаете. Как быть нашей русской цивилизации, которая, как я понял из вашего выступления, всё-таки базируется больше на культуре, нежели цивилизации? На вере, религии, традициях, обычаях. Как быть нашей русской цивилизации под натиском, скажем, западной техногенной цивилизации? Будем так говорить. Что нам делать?

Баранов С.Д.: Я в своём докладе упомянул об этом. Это личностная революция, так называемая, о которой как раз писал тот же Мунье. Это революция консервативная против современного мира, как в 30-е годы Мунье писал. То есть это революция против того западного мира, в котором он жил в 30-е годы. Но это революция именно такая внутренняя, духовная. Духовная, но в то же время, она затронет и социальные системы, естественно. То есть попытка опрокинуть чуждую вот эту культуру.

Воробьёв Ю.Л.: Это вопрос движущих сил. Кто возьмёт на себя историческую миссию осуществить эту революцию? Ну будем говорить, нравственную революцию. В первую очередь кто начнёт, если среда давит невыносимо? И государство здесь тоже на стороне как раз не интересов народа, а этих групп, которые навязывают человечеству глобальную цивилизацию. Кто возьмёт?

Баранов С.Д.: Здесь, я думаю, что уже слово может быть за нами. То есть, это за интеллектуалами и мыслящими людьми, которые создают мировоззрение, потом идеологию. Я приводил пример, и в истории Запада, той же Германии, немецкой классической философии, последующей философии того же неокантианства, которое после германского государства собралось в одно целое. То есть вот эта сила, без неё, конечно, никак. Она может создать под себя определённую среду определённого человека и в опоре, конечно, на государство. Другого государства у нас нет и, наверное, и не будет его. Поэтому то, что есть, нужно использовать то, что есть сейчас. И Церковь, конечно, в опоре на Церковь. Но то, что Церковь сможет это всё сделать сама, мы все понимаем, что уже нет, наверное. То есть Церковь, конечно, как вселенская реальность мировая, да здесь мы можем опираться и должны опираться на помощь.

Воробьёв Ю.Л.: Спасибо.

Хомяков В.Е.: Вопрос позвольте. Вопрос следующий, непосредственно по докладу. Вот Вы упоминали по поводу славян меня немножко, так сказать, резануло. Что славяне заявили о себе как о субъекте мирового развития где-то с начала великого переселения народов, когда германцы освободили им землю. У меня некоторые сомнения на сей счёт. Дело в том, что, не кажется ли вам, что, те же допустим анты, которые относятся к славянам, упоминались ещё во времена Геродота. Те же венеды, которые тоже относятся к славянам, с ними воевал Цезарь, при покорении Бельгии контролировали Ламанш тогда, потом переселились на Балтику, конечно, и дали толчок местному этногенезу. Я говорю ещё и о восточных венедах, которые основали Венецию и так далее, мегрелов из Малой Азии, как говорят. Это первый вопрос. То есть, не кажется ли вам, что со славянами вы погорячились? Они были несколько раньше, тем более что известен факт, что славяне воевали с готами, потом с Атиллой ходили на Рим. А это несколько раньше, чем началось, пошло полным ходом великое переселение народов. Второй вопрос такой. Вот Вы выводите всё из этнических особенностей, в том числе духовности культуры ставите на второе подчинённое место. Мне кажется, это не совсем правильно. И пример такой. Вот как вы могли бы прокомментировать пример такого образования как Речь Посполитая, которая была в общем-то чисто славянским государством с малым вкраплением балтского элемента, скажем так. Тем не менее, религиозная и этническая нетерпимость привела к тому, что они империю не создали, и в принципе не создали империи. Они в принципе не создали общей духовности. Они в принципе вообще ничего не создали. Развалились исключительно из-за внутренних причин внешне только наполнение было. Вот вам не кажется, что это ставит под вопрос ваш подход, что духовность и культура – они вторичны, а главное это этническая, славянская, восточно-европейская принадлежность? Будьте добры ответить.

Баранов С.Д.: По поводу упоминаний славян. Дело в том, что у Геродота, конечно, нет упоминаний славян. Он упоминал…

Хомяков В.Е.: Анты. Они могут не называться «славяне», но немцы до XIX века тоже нигде не назывались германцами. Вообще нигде.

Баранов С.Д.: Анты появились в источниках византийских. Это как обозначение славян, которые жили как раз ближе к Причерноморью, этой группы. У Геродота нет.  Да и вообще слово «славяне», по-моему, первое упоминание это Клавдий Птолемей. И то это под большим вопросом упоминание.

Хомяков В.Е.: Извините, пожалуйста, я просто уточню. Дело в том, что я не говорю об упоминании слова «славян», я говорю о сущности данного этноса, или даже этнического объединения. Они могли не называться славянами, они могли под другими именами упоминаться. Так же, как я говорю, германцы, они никогда не назывались германцами. «Дёйчами» они стали только в XIX веке. А до этого они назывались по-разному – саксонцы, туринцы, баварцы и так далее.

Баранов С.Д.: Есть такая работа, упоминание славян в разных источниках, такая академическая работа, где все эти источники собраны. И там чуть ли не первое упоминание – это имя какого-то легионера из придунайского легиона на надгробном памятнике. То есть вот такого рода они просто проскальзывают. А реально всё это, конечно, V век нашей эры. То есть вот это вот великое переселение народов. С чем это связано? Связано с тем, что славяне из всей Восточной Европы, восточно-европейских народов и их соседей ближайших жили вот в таком месте изолированном к северу от Карпат. И западные народы они не интересовали. Западные народы очень прагматичны. Прагматичны они стали с тем, что входило в их круг, и многих других они тоже не знали. В их круг интересов, торговли, контактов. У них были упоминания других восточно-европейских народов, которые близки к славянам. Невры, например, которые жили к северу от скифов Приднепровья среднего, возможно. Были это славяне? Некоторые считают, что это были славяне, некоторые считают, что это были балты. Если мы эти культуры приднепровские, зарубинецкую культуру и прочие, мы связываем их носителей с балтами, предками балтов. В общем-то близкие родственники, скажем так, славян. То, оказывается, что это не славяне. То есть имелись в виду они. И они там жили до V – VI века в районе Киева нынешнего. Вот так, по крайней мере, Седов считал. Это спорная история, об этом ведут споры специалисты. В районе Киева, южнее – Трахтемировский плацдарм вот этот, Триполье – вот это район к Переяславу. И к северу – Вышгород. На этих пятачках, возвышенностях там балты жили. И там никакого праздника Киева, там основания не могло быть, потому что там славян не было в V веке. То есть они появились.

Хомяков В.Е.: Да, я это слышал. Говорят, что до массовой миграции славян из Новгородчины, после завоевания Киева Олегом там вообще славянский язык был в меньшинстве, в Приднепровье. Скажем прямо.

Баранов С.Д.: Ну, нет, я думаю, что это как раз вот явное преувеличение в обратную сторону. Славяне там появились, их было много, были разные славяне – левобережье, Русская земля – северяне. Были предки украинцев – это дулебы, с этой стороны, с правого берега. Но в общем как бы вот эта непосредственно зона, которая нависает над Причерноморьем и над Скифией, с которой как раз греки хорошо контактировали – это в общем была не славянская зона, хотя славяне тоже там могли быть в районе современного Подолья. Вот это самая такая восточная часть, то есть это Хмельницкий, это Винница современная, 200 – 300 км к западу от Киева. Вот там они могли быть вполне. Поэтому могли быть связаны со скифами, входить в скифские империи какие-то в качестве подчинённых групп. Но сами по себе они как таковые Запад не интересовали. Они стали интересовать только потом, когда началось их какое-то просачивание, кризис этих империй. Так что здесь вот оно так, к сожалению, это такие обстоятельства.

По поводу духовности культуры. Ну, конечно же, воля, волевая основа духовная – она главная в цивилизации. Духовность – это способность выбора и умение его делать. То есть, пользоваться своей волей. Даже не силой воли, а как бы именно выбором. Созданием чего-то того, что в ней находится вот этого, данной базы. То есть это какая-то Божья жилка святого духа, умение как бы к ней подключаться, использовать её. Хотя есть, наверное, и злой дух, который делает неправильный выбор. То есть разные есть моменты. Но они связаны вот с этими духовными мирами, прообразами. То есть никаких других духовных миров нет. То есть то, что культура – это внешнее её омертвлённой формы внешне, в которых всё это содержится. Такова роль культуры. Поэтому я в общем в какой-то мере и против культуры. Это нельзя называть культурным нигилизмом, но и не культуроцентризмом.

Хомяков В.Е.: Всё-таки с Речью Посполитой, которая была чисто славянской, восточнославянской. И империей не стала. Она развалилась внутри противоречий именно из-за неправильного культурного подхода.

Баранов С.Д.: Смотрите, ну, с Речью Посполитой ситуация какая возникла. Речь Посполитая, конечно, была вторым или даже первым центром Восточной Европы в зрелом Средневековье. Потому что до этого была Русь, которую можно считать таковым центром Восточной Европы – Русь X века, с походами Святослава на Дунай. Он пытался на Дунае создать столицу своей империи, неуспешно проиграв войну с Византией, он… Но Польша, она вот претендовала на роль одного из гегемонов Восточной Европы. Ну так же, как на Западе, некоторые государства претендовали на роль гегемонов Европы. Успешно или не очень успешно, терпели поражения других таких же. Так же произошло и здесь. То есть там же было великое княжество Литовское, которое тоже претендовало на роль гегемона Восточной Европы. Но оно совсем было в этом плане слабым по сравнению с ними. А поэтому касательно Речи Посполитой. Речь Посполитая, действительно, была одним из первых культурных центров Восточной Европы. Оттуда пошли многие вот эти самые идентификационные произведения славян первые XIV, XV, XVI веков об истории славян. То есть там первые вот эти книги возникли – Воповские, Меховские, Бельские, ещё какие-то. То есть достаточно много этих авторов, которых потом стали уже читать на Балканах. И стали читать на Южной Руси, в Киеве написали, взяли из него, как он называется, вспомню, в XVII веке. И потом сделали для Московской уже Руси, русского царства. Вот поэтому они были такими вот центрами славянского самосознания своеобразного. Но они не были такими русофобами,эти авторы, как потом стали эти все доктрины Духинского туранского происхождения придумывать в XIX веке. То есть они даже наоборот признавали первенство, там была такая Мосохова гипотеза. То есть жители Москвы – москали – это потомки Мосоха. Потом – внука Ноя, сына Иафета. Вот от них когда-то пошли все славяне. Что отчасти отражает вот эту реальность, о которой я говорил, раннее расселение славянства. Но здесь, я думаю, фактор – католицизм. Конечно, католицизм. Поскольку концы католицизма, они же не в Польше находились. А католицизм – это единая система западная. Западная система господства, которая иногда превращается в антисистему. И поэтому с ними это сыграло злую шутку. Вот этот католицизм, который они приняли, стали столпами католицизма. Чехи, допустим, сопротивлялись. Там было Гусинское движение, была война против натиска католицизма, попытки сбросить католицизм, создать что-то новое. Там до сих пор существует, насколько я знаю, отдельная церковь, у чехов. Она не православная и не католическая. Там какие-то у неё взаимоотношения сложные. Но суть не в этом. А эти стали вот таким вот центром. Второе – они, конечно, встали на феодальный путь западных феодалов, прежде всего, германских феодалов. Путь господства неоколониального, создания из славянского населения подчинённого, крепостных, вторичное закрепощение и порабощение неоколониальное в том числе.

Хомяков В.Е.: Это теория сарматизма у шляхты, которые считали себя другим народом.

Баранов С.Д.: Да. Но теория сарматизма, там тоже не всё так просто. То есть эта теория часто пересекается с вот этой Мосоховой теорией, что именно – восточные славяне, они именно потомки сарматов непосредственно. У них по-разному у всех. То есть там нет вот такой однозначного шовинизма антирусского, антивосточнославянского. Вот это важно подчеркнуть.

Хомяков В.Е.: Вы понимаете, в чём дело. Извините, пожалуйста. Возможно, Вы меня опять не так поняли. Дело вот в чём. Я хотел подчеркнуть, что пример Речи Посполитой говорит о том, что вполне себе восточно-европейская, по сути своей, вполне себе славянская по этническому составу империя умерла потому, что восприняла духовностью культуру чуждого Востоку вот этого самого западного мира. И он оказался несовместим. Несовместим с основной массой её населения, несовместим с соседями, несовместим ни с кем. И поэтому она взорвалась изнутри. Чего нам до сих пор простить не может.

Баранов С.Д.: Ну, я с Вами согласен. Здесь я согласен. Суть в том, что она проиграла конкуренцию за позицию геополитического центра Восточно-Европейской цивилизации. И проиграла по ряду вполне понятных нам причин. То есть они пытались создавать и другие рычаги, они пытались интегрировать в шляхетство элиты западнорусские. Даже казачьи элиты они пытались сделать шляхтой. Иногда это успешно было. Но их позиция была однозначно слабее. За ними не было того, что было за Московским царством – вот этой евразийской части огромной с огромным населением, ресурсами. И вторая – это их попытка вот этой неоколониальной идеологии прозападной, связь с рынками. Это же была связь с западным рынком, миром экономики Запада, который базировался как придаток к Метрополю. Собственно, экономика Речи Посполитой – это был придаток мира экономики средневекового Запада и Запада нового времени. Об этом писал Бродель очень хорошо. Фернан Бродель. Там «Экономика мира средневекового Запада», «Цивилизация средневекового Запада», «Время картины мира» про новое время и Польшу. И они как, когда всё продавали, стали выжимать эти доходы из хозяйственного населения, безмерные, на продажу. И, соответственно, было закрепощение, порабощение, жестокая эксплуатация, человеческого материала утилизация. Это привело к тому, что началась внутренняя война гражданская. Сначала это было восстание казаков Хмельницкого (хмельнитчина), потом какие-то внутренние раздраи с Литвой, ещё с кем-то. То есть, какие-то были вот эти внутренние конфликты. И всё это, конечно, чуть-чуть её подтачивало. И она не могла, конечно, соревноваться с той империей, которая была к Востоку нашей империи.

Хомяков В.Е.: Извините меня, на первом этапе, когда вся эта конкуренция только началась, Речь Посполитая была на порядок сильнее Великого Княжества Московского. На порядок. По населению ещё даже во времена Ивана Грозного она была в два с половиной раза больше. Она была больше по площади, она была больше по ресурсам. По всему она была больше. Больше и сильнее. Тем не менее она проигрывала конкуренцию и проигрывала именно на духовно-культурном направлении. А ни на каком ином. Поскольку изрядная часть её населения ощущала себя принадлежащими к другой культуре и к другой духовности. Именно поэтому был проигрыш. Вспомните Сунь-Цзы –  внутренней крепости у неё не хватило. Она развалилась от внутренней неустроенности и от шляхетского гонора. От двух причин.

Буренков А.В.: Точно так же, как и Россия. Приняв то, что Данилевский называл европейничаньем.

Хомяков В.Е.: Абсолютно точно.

Буренков А.В.: Давайте мы сейчас, коллеги, в исторические экскурсы не будем входить. Мне бы хотелось всё-таки, так как доклад делал философ, сосредоточиться на уточнении категории понятия. Вот Сергей Дмитриевич сказал, если я правильно понял, что культурно-исторический тип – это часть цивилизации. Я правильно вас понял? Если правильно, то что вы имеете в виду под этим? Пожалуйста.

Баранов С.Д.: Культурно-исторический тип – это синоним, я бы сказал, синоним понятия цивилизации, но оно немножко другое. С одной стороны, цивилизация – это культурно-исторический тип в его развитии, в его развитом состоянии, раскрытом. Если пользоваться вот этими категориями диалектики в развёрнутом состоянии, когда он осознал сам себя. Стал таким вот универсальным. С другой стороны, цивилизацией можно считать её культурно-исторический тип в самом простом зачаточном состоянии. Поскольку это тип человека и тип личности. Поэтому понятие цивилизация, конечно, поглощает это понятие. Я думаю, что понятие культурно-исторического типа – это уже дань науке. То есть истории науки, истории, философии, истории течения мысли.

Буренков А.В.: Знаете, я вот здесь вот не соглашусь с вами. Смотрите, в теории культурно-исторических типов Данилевского что просматривается? Действительно, понятие «цивилизация» он часто используют как синоним культурно-исторического типа. Но главное её свойство, наполнение этой категории состоит в том, что культурно-исторические типы имеют три стадии, три этапа своего развития. Первое – этнографический, неопределённо долгий, основание которого мы зачастую даже не знаем. И вы об этом очень хорошо сегодня рассказали. Второй период – это отстаивание своей государственности и переход на стадию цивилизации, этап цивилизации. На плато, как сейчас вот говорят у нас благодаря пандемии. И после этого плато на стадии цивилизации начинается неопределённо долгий период загнивания, то есть нисходящий период. Если какая-то другая цивилизация, другие народы в войне не уничтожат, вот как получилось с Римом. Поэтому понятие цивилизация – это чётко этап развития. И он характеризуется тем, что на нём, во время этого этапа происходит плодоношение. То есть проявляются все дарования народных начал данного культурно-исторического типа. Прежде всего, государствообразующего народа или народов, если смешанная цивилизация, которую её создали. И, конечно, ещё понятие цивилизация часто используется просто как синоним культуры. Особенно это у археологов. Цивилизация – это такой-то керамики, такой-то, такой-то. Я не вижу, чем оно шире. Мы говорим ведь о явлении. Культурно-исторический тип – это историческое явление? Историческое явление. Типы, которые достигли стадии цивилизации, имеют право называться цивилизациями, как синоним. Которые не достигли, о которых мы, наверное, уже не знаем и не узнаем благодаря глобализму, что они существуют сегодня в зачатке, какие-то народы, которые могут быть новыми культурно-историческими типами. У меня такая вот ремарка к вашему замечанию или ответ. Ответите что-то или следующий вопрос будем задавать?

Баранов С.Д.: Что я могу ответить. Я, во-первых, не верю в то, что в цивилизации есть какие-то циклы, которые ведут их к какой-то гибели там неизбежной. Мне кажется, это минус. Не только Данилевского, но и минус того же Гумилёва. Приписывание вот этих циклов.

Буренков А.В.: Минуточку. Тогда, что, цивилизации могут развиваться неограниченно долго и как бы плодоносить бесконечно?

Баранов С.Д.: Да, я считаю так.

Буренков А.В.: Мы не видим даже германо-романской или англо-саксонской цивилизации. Они же такие миазмы издают уже, которые мы называем идеологией имморализма, на который они встали. Дальше мы видим историю Римской цивилизации. Они же, действительно, проиграли германским молодым племенам. Почему? Потому что разложились изнутри. Об этом же масса фактов есть. Греческая цивилизация, то же самое. Отчасти покопаться Данилевский предлагал в истории Мексиканской и Перуанской, как он называет, цивилизации. Майи, ацтеки, инки. Вот это удивительно мне услышать от Вас. Тогда обоснуйте, пожалуйста, точку зрения, что нет этих циклов. Вы сторонник линейно восходящей истории. Но в рамках локальных цивилизаций так получается?

Баранов С.Д.: Вы знаете, нет. Я не сторонник линейно восходящей. Просто бывают кризисы, падения, взлёты, уничтожение, гибель. Всё это может произойти. Но предрешённости этого нет. Вот эта вот позиция, она очень важна именно для славянской оптики, что нет предопределения в мире. То есть изначально Трубачёв всё это выявил по славянской лексике и мифологии, что судьба человека не предопределена. Он может её поменять.

Буренков А.В.: Минуточку. Человека да.

Баранов С.Д.: И цивилизаций тоже. То есть может быть волевой выбор, который её поменяет.

Буренков А.В.: Но этот волевой выбор, который вы говорили о личностной революции. Я думал, Вы сейчас скажете о необходимости диктатуры личности. Что-то вроде того, что писал Ильин. О чём вот Шарипов А.М. рассказывал. А Вы сказали о необходимости, по сути, духовной революции, да ещё в массовом масштабе. Что произойти не может. Такая революция была в истории человечества одна. Только при творении народов, при Вавилонском столпотворении. И Бог непосредственно вмешался. Из 72 родов сотворил 72 народа, дав им свои смыслы. И поэтому они разбежались по всей Земле. А сейчас в массовом масштабе произойти какая-то личностная тире духовно-массовая революция сама не произойдёт. Здесь Ильин, с которым я во многом не согласен, абсолютно прав. Нужен период, как он писал, Александр Михайлович, подскажите, демократической диктатуры? Что-то типа в этом смысле.

Шарипов А.М.: Демократической диктатуры. Да, национальная демократическая воспитывающая диктатура.

Буренков А.В.: Да. А вот сам термин – личностная революция, очень интересный. Пожалуйста, Анатолий Сергеевич.

Филатов А.С.: Спасибо. Я смотрю, уже все перешли к обсуждению, поэтому я продолжу. Вопросы задавать не буду. Вот первое, на что хотел я обратить внимание. Определение Восточно-европейской цивилизации, по сути, отсекает значительные территории традиционной исторической России. То есть получается вот Восточно-европейская цивилизация есть, а то, что за Уралом – это уже нечто другое. Ну если придерживаться данной формулировки. То есть, по сути, дела это как бы прям в пользу тех представителей наших геополитических противников из-за океана, которые ещё в 90-х годах ставили вопрос о том, что Сибирь должна уйти из состава России под американский протекторат. При этом параллельно с термином «Восточно-европейская цивилизация» используется понятие «Славянская цивилизация». Всё-таки вот Восточная Европа, Центральная Европа, Западная Европа как географические понятия имеют свои определённые территории. И здесь происходит некое несоответствие. Вот самое главное. Это то, что касается определения. Вот как Сергей Дмитриевич определяет цивилизацию как научное понятие? Духовная и физическая структура человека и отношение к трансцендентному. Устойчивый особый тип человека и общества. То есть тип – это некий образец. Получается, что этот образец характерен для любого общества. А как отсюда вывести какие-то специфические цивилизации? То есть здесь, по сути дела, мы видим космополитический такой подход. Но понятно, что есть глобальные цивилизации и человеческая цивилизация как таковая, которая имеет свои исторические степени и ступени развития. Но есть же и локальные или геолокальные цивилизации, исторические цивилизации, которые хорошо известны. И Древняя цивилизация, Египетская, Индская, Китайская и т.д. Поэтому вот определение цивилизации через человека как бы вообще растворяет само понятие социальности. То есть, это в большей степени социально-психологический подход, но не способ определения цивилизации как таковой. Но самым для меня, так сказать, странным является, по сути дела, противопоставление культуры и цивилизации. Потому что автор сегодняшнего доклада утверждает, что культура, высокая культура, технология, религия и мировоззрение, ценности, геополитические блоки империи, государства, нации цивилизацией не являются. Что значит? Технология не является частью цивилизации? Мне даже очень сложно это допустить, потому что технология – один из важнейших элементов цивилизации. И потом, о каких нациях здесь идёт речь? Если это политические нации, то это один подход. Но, с другой стороны, даже политические нации имеют свои этнокультурные компоненты, безусловно. Но если это этнические нации, то здесь в общем-то противоречие самому себе, потому что далее Сергей Дмитриевич говорит о том, что цивилизация – это крупная этнокультурная семья. Так, то есть это этнокультурная семья или это этнокультурность, которая противоречит цивилизации? Здесь тоже в общем-то очень много вопросов в связи с этим возникает. И самая главная проблема состоит в том, что такие невыдержанные определения, по сути дела, влияют на характеристику цивилизации как особого исторического феномена, который имеет свою историю, имеет свой генезис. Что значит раннеземельческие цивилизации? Да ещё и без письменности. Разве это цивилизации? Получается, что децивилизованных обществ вообще нет? Все цивилизованные. Начиная, так сказать, с первого человеческого сообщества и заканчивая нынешними формами социального развития. И ссылки на археологов здесь, мне кажется, вряд ли оправданы, потому что фактически археологи говорят о культуре производства, называя это цивилизацией.

Буренков А.В.: В данном случае цивилизация как синоним культуры используется ими. Я это так услышал у Сергея Дмитриевича.

Филатов А.С.: Но это как раз связано с определением цивилизации как таковой. То есть здесь в общем-то очень много проблем. Я хочу сказать о том, что понятие – это не просто поэтическое отражение своего собственного видения действительности. Понятие – это инструмент, с помощью которого мы окружающее нас пространство конструируем. И, конструируя это пространство, мы используем эти инструменты и для практических действий в том числе. А сейчас получается, что определение цивилизации не позволяет нам говорить об особенностях и о специфике Российской или Русской цивилизации. Вот что самое, так сказать, главное в этом происходит. А, не давая такого определения, вряд ли возможно вообще предложить какой-либо проект конкретной, предметной, практической деятельности. И ещё два замечания. В принципе можно было бы говорить больше, но я всё-таки ограничу сам себя вот этими основными важнейшими положениями, на которые обратил внимание, внимательно выслушав доклад. Значит, евразийство всё-таки не сводится к туранству. Это совершенно не так. Евразийство – это концепция, которая как раз пытается показать единство и своеобразный культурно-социальный симбиоз части туранского или тюркского сообщества с русской землёй. То есть, здесь сочетание туранского компонента, но не господство одного из них. И, собственно говоря, евразийство говорит о пользе выбора сотрудничества с туранством в противовес Европе, которая стремилась не к сотрудничеству, а к духовному подавлению, прежде всего. И ещё вот то, что прозвучало в процессе доклада относительно статуса Индии в современном мире. Индия оппонирует Китаю. И в этом оппонировании она оказывается на стороне Евроатлантического союза. И видеть в перспективе, в лице Индии некого игрока, который или союзник, который мог бы поддержать Россию и выступить как оппонент в Евроатлантике вряд ли возможно. К тому же, Индия и Китай являются государствами с уже исчерпанными цивилизационными конструкциями, историческими конструкциями. И сейчас они строят свои цивилизационные основания на основе имплантации и репродукции тех же европейских ценностей. Ценностей Европейской цивилизации. И отсюда, так сказать, в общем-то вряд ли можно рассчитывать на какое-то геополитическое партнёрство. И вот самое важное. Вот предложенное Сергеем Дмитриевичем определение цивилизации фактически выводит цивилизацию за пределы геополитического пространства. Разрывает связь цивилизации и геополитики. Хотя де-факто, любая цивилизационная модель неизбежно включается в геополитические процессы. И так было, начиная с самых ранних цивилизационных геолокальных моделей. Египетская цивилизация – это мощнейший геополитический игрок в своём регионе. Месопотамская цивилизация как дисперсное образование с множественными ядрами, цивилизационными ядрами: ассирийским, вавилонским, потом иранским ядром. Это, безусловно, геополитический игрок. Северная средиземноморская цивилизация – Греция, Рим, ну и т.д. То есть, выводить геополитику за сферу цивилизации, ну, это, с моей точки зрения, грубейшая ошибка.

Буренков А.В.: Разрешите, я тогда здесь немножко отвечу. Анатолий Сергеевич, а я вот это не увидел всего, что Вы сказали.

Филатов А.С.: А я основывался на определениях. Вот определения, что были написаны. Я ж зачитал определения. Понимаете, то есть я буквально зачитал те определения, которые предложил Сергей Дмитриевич. Это его определения. Вот. Вводное замечание, что такое цивилизация как научное понятие. Это он пишет. Это тип, устойчивый особый тип человека и общества, духовной и физической структуры человека и отношение у трансцендентному. Вот, я ж на этом основываюсь. А далее, цитирую Сергея Дмитриевича, что не является цивилизацией самой по себе. И он перечисляет: культура, высокая культура, технология, религия, мировоззрение, ценности, геополитические блоки, империя, государства, нации.

Буренков А.В.: Пусть Сергей Дмитриевич ответит.

Филатов А.С.: Поэтому я тут…

Буренков А.В.: Анатолий Сергеевич, пусть ответит Сергей Дмитриевич. Пожалуйста.

Филатов А.С.: Ах, конечно, конечно. Ну, это даже не столько вопросы, сколько…

Буренков А.В.: Дискуссия уже, конечно.

Филатов А.С.: Часть его обсуждения, да. Ну, естественно, это можно трансформировать и как вопросы.

Буренков А.В.: Анатолий Сергеевич, я отвечу. Я вот даже в этом определении так не вижу. Подход Сергея Дмитриевича полностью укладывается в историософию Данилевского. Первичность типа личности – это безусловная вещь. В основе того или иного народа лежит. Данилевский это называет, у него это понятие – тип личности встречается. Но он больше это называет понятие – народные начала, душа народа, национальный народный характер. Но анализирует он постоянно типические, психические черты, проявляющиеся у того или иного народа на протяжении всей его истории. Берёт западного человека и русского человека и показывает, что у одного народа, совершенно правильно обрисовал Сергей Дмитриевич, эти черты – индивидуализм, насильственность, агрессия, материализм. Вера в смысл жизни как стяжание материальных благ. Вот американская мечта это. Западные народы, западные цивилизации, когда оказались в Америке, они просто проявили все эти свои свойства. Американская мечта. Помните, что это такое? Это разбогатеть любой ценой. «Боливар не выдержит двоих» – известная фраза из одного боевика американского. Без сожаления, без раздумья он убивает своего товарища за то, что у него лошадь погибла. На одной лошади нельзя скакать. А у нас «за други своя», «сам умирай, но товарища выручай». Поэтому вопрос в другом. Я думаю здесь, Анатолий Сергеевич, надо посмотреть: этот тип личности, где-то там, Сергей Баранов говорит, сформировался далеко-далеко в глубине веков, за границами писаной истории. Вот надо Чеснакову эту почитать обязательно всем нам. И это, он утверждает, сегодня доказанный факт в истории. Этот тип личности, мы только можем говорить о чём, он сформировался эволюционно когда-то или дан Богом при Вавилонском творении народов. Вот и всё. О чём уже, кстати, вот декан и замдекана Философского факультета МГУ прямо в одном интервью так и сказали. То есть, мы об этом пишем с 2002 года, обращаем внимание сообщества, что священное писание, вот Библия, в части творения народов просто коррелируется с историософией Данилевского. Он почему-то об этом не говорит, видать боялся, чтобы его теория не была записана в область богословских изысканий. Он подводит к этому и останавливается. Поэтому тип личности безусловно, первичен. И тип общества, который на основе этого типа личности. Здесь вот я не увидел этих противоречий. И также Сергей Дмитриевич сказал, что благодаря культурной деятельности, внешней среде, этот тип личности воспроизводится. Я бы только добавил, что на первом месте – это семья, семейный уклад, бытовой уклад. Как человек выходит из семьи. Это общество, всегда национальное общество с укладом жизни деревни, посёлка, города там и т.д. на первом месте. А технология, наука и т.д. – это продукты деятельности народа, народа-нации, культурно-исторического типа или цивилизации, народа, достигшего ступени цивилизации. Хоть вот здесь я вот с ним не согласен. Он отрицает цикличность этого развития.

Филатов А.С.: Александр Васильевич, понимаете. Ну, во-первых, всё-таки Данилевский говорил не о характере человека там славянского типа, а он говорил о признаках социальной системы, общества. То есть он, когда выделял культурно-исторические типы, он наделял их определёнными функциями. Правильно? Там религиозное доминирование…

Буренков А.В.: Его же как раз почти дословно я процитировал по памяти. Как я сказал, так и есть. Вы понимаете, мышлению Данилевского и способу изложения его мыслей не характерен вот этот уровень абстракции, как для современных учёных. Благодаря советскому времени так получилось – слишком высокий уровень абстракции научного дискурса. Из-за чего человек не только со средним, а и с высшим образованием не понимает нас. И я вон массы всего не понимаю зачастую, что говорят философы. А он пишет так, что понять его может человек с гимназическим образованием. Только если будет перечитывать по 10 раз каждый его абзац, каждую страницу. Потому что у него очень большой объём новых подходов, новых идей. У него нет непонятных категорий вообще. Поэтому определение, которые Вы даёте, за ним не стоит понимания исторического явления. А Данилевский основывается на том, что историческим явлением, субъектом истории является народ, народ-нация, совокупность народов родственных, культурно-исторический тип. Всё. Это высшая граница, представитель того или иного народа, может всех понять. Вот, что есть, ага, германо-романская цивилизация.

Филатов А.С.: Хорошо. Вы же не будете отрицать, что Данилевский всё-таки даёт характеристику культурно-историческим типам, а не личностям этих типов? Правильно?

Буренков А.В.: Нет. Он как раз выводит культурно-исторические типы из народных характеров, из типичных психических свойств, которые проявляет вот именно тип личности, главный тип личности, средний тип личности этого народа на протяжении всей истории. Понимаете.

Филатов А.С.: Ну, безусловно. Но нельзя же по характеру отдельные личности типологизировать систему, в социальную систему?

Буренков А.В.: Нет, это же не вырванные личности из истории. Это средний тип личности. Эти психические черты, он даёт хорошие экскурсы в истории. Это торговля неграми, разведение негров на специальных заводах человеческих по разведению негров, работорговля, истребление индейцев, феодализм сам по себе европейский. У римлян, он пишет, и греков – это рабовладение. А из чего выходит? Из типа личности. Человек вот Древней Греции и Рима, понимаете. А Китай, он говорит, может быт обязан своему очень длительному существованию тем, что у него не было классического рабства. Вообще в своей истории. А почему не было? Потому что нет в голове у китайца. А у русских, вот у славян. У нас же тоже рабовладения не было. Были пленные, да, они какое-то время жили в славянских семьях, а потом как-то ассимилировались, отпускались и становились согражданами. А вот что мы видим: в результате кавказской войны сколько рабов оказалось у полевых командиров, любых национальностей, кстати. Не только русских. Если есть в народном характере та или иная черта, она и есть. Если нет – нет. Даже у него, более этого, я скажу, есть очень интересное сравнение нравственных качеств западного человека, типа личности и славянско-русского. И он выводит эти нравственные качества. Это благость, справедливость и чистота. Понятие чистоты – это чисто богословская нравственность, он в сторону отставляет. Может человек любой национальности достичь. А вот справедливость, в большей степени, жажда справедливости свойственна человеку западной цивилизации. А благость. Что такое благость? Милосердие, ощущение счастья. То есть организовать себе жизнь счастливую даже с милым и в шалаше. Это больше черта русского человека. Почему иностранцы всегда удивлялись крестьянам сибирских деревень, которые выставляли еду беглым. В Германии это было невозможно. Кстати, есть воспоминания Ивана Солоневича, он же скрывался в Германии. И вот он описывает 1945 год, как разбитая немецкая армия, армия героев, которая защищала национальные интересы Германии, как понимали все немцы: в России мы получим 20 га чернозёма и 20 рабов. Вот, они за это ж воевали. Я, кстати, знаю людей, немцев, которые за этим шли в Россию. Потом в наших лагерях оказались. И бюргер, говорит, который был сыт, фермер, не кормил этих бедных солдат, которые по лесам болтались. Вот нам память такую оставил Солоневич. Это невозможно было бы в России. У нас целые партизанские движения существовали за счёт снабжения селянами, крестьянами, которых потом немцы за это сжигали, уничтожали. Понимаете. Вот, поэтому, Анатолий Сергеевич, посмотрите внимательно ещё раз «Россию и Европу».

Филатов А.С.: Да я всем предлагаю, Александр Васильевич, я всем предлагаю открыть просто Данилевского и почитать, где у него чётко написано: «культурно-исторические типы» и дальше их характеристики. Далее. Никто ж не отрицает того, что есть разница в характерах. Безусловно. И то, о чём вы говорите, это тоже относится к традициям определённым. Поэтому, я-то речь веду о другом. Я не подвергаю сомнению эти добродетели и ценности. Я говорю о том, что цивилизацию нужно определять в контексте исторического развития, а не на основе психологических признаков человека. Вот о чём идёт разговор. И, кстати, Данилевский как раз таким образом подходит, когда говорит о культурно-исторических типах. И в этом он, кстати, отождествляет культурно-исторический тип цивилизации как раз и говорит о том, что между цивилизацией и культурой, социокультурным пространством есть глубочайшая тесная связь. И именно цивилизация формируется благодаря социокультурному освоению пространства. Вот самый главный тезис, на который я предлагаю обратить внимание. А там характеры проявляют себя, понимаете, в том числе и социальный дух характера.

Буренков А.В.: Вот здесь понимаете, что было впереди – яйцо или курица? Это у нас вопрос, понимаете. Действительно, освоение социокультурного пространства, формирование социокультурного пространства – всё это правильные слова. Но формирует и творит народ с тем или иным типом личности. Это пространство делает того или иного типа. Я обращаю внимание, что вот у нас, 9-ый круглый стол, обнаруживается, что у нас не определены основные категории, даже категория «культура». Некоторые говорят, их сто видов есть определений. Даже империй 10 видов можно насчитать.

Филатов А.С.: Около полутысячи видов.

Шарипов А.М.: Да, там каждый культуролог своё определение культуры даёт.

Буренков А.В.: Владимир Евгеньевич, смотрите, у Данилевского, вот я предлагаю, за основу понятия культуры взять его подход. Понимаете, человек, он же не философ, это часто ему в укор ставят, он же естествоиспытатель. Он работал всю жизнь с природой, видя объективные законы творения, видя разумность этих живых существ в растительном мире, в мире животных. Так он как вводит понятие «культура»? Культура – это вся деятельность человека. Потому что он каждое понятие на антипонятии строит. Антипонятием что является? Некультурная деятельность какая? Животного мира, растительного мира. Понимаете. А наша культурная вся. Вот, когда начинаешь говорить – культура, вот об этом. А как так? А если ещё какой-нибудь режиссёр или артист возмущается страшно. То, что Данилевский отбирает у них монополию на понятие «культура». То есть культурной деятельностью занимаются все. Инженеры, строители, предприниматели, политики – это всё культура. И он разбивает на 4 части. То есть человек творит в четырёх разрядах культурной деятельности. В религиозной сфере деятельности, где он определяет своё отношение как нравственной единицы по отношению к космосу, к Богу. В политической, где он определяет отношение нравственных единиц, физических лиц между собой. И совокупность этих единиц как политической нации с другими нациями. Вот. И всё просто становится. Общественно-экономическая, где люди определяют отношения не непосредственно между собой, а опосредованные отношения к средству производства. И культурная сфера в узком смысле слова. И здесь он добивает этих искусствоведов всех. Она подразделяется на художественную, научную и техническую промышленную. На три вида. То есть он им 1/12 часть оставляет художникам, понимаете, от всей культурной деятельности. То есть ¼ и ⅓ от ¼, это 1/12 часть. Понимаете. Я ж сам инженер. Я же тоже кое-что перечитал там. В 90-е годы шёл конечно же Ильин, Солоневич. Но когда Данилевского открыл, ну инженер просто, инженер истории, понимаете. Вот он мыслит категориями явлений. Какое явление является объективным. И от него отталкивается. Не абстрагируясь так, что ничего не понять. Может где-то это понятие культуры существовало в его время. Найти мне не удалось. Но, по крайней мере, он это нам оставил и очень разжевал, показал. И на этом, кстати, построена, видно, вся методология, всё мышление его «России и Европы».

Филатов А.С.: Александр Васильевич, вот моё очень краткое определение культуры. Культура – есть условие, результат и способ человеческой деятельности во всех формах.

Буренков А.В.: А вы по Данилевскому сказали сейчас, а теперь надо разбить её на разряды, на сферы. Вот и всё. Он поставил человека в центр и показал, что разбивается на 4 разряда. Вот, всё правильно вы сказали.

Филатов А.С.: Смотрите, вы сейчас, обращаясь к Данилевскому, плавно перешли к аргументации того тезиса, который я обозначил.  То есть вы, по сути дела, стали говорить именно о социальном пространстве. Я ж не отрицаю роль личностей, человеческий фактор, особенности характера. Не об этом речь.

Буренков А.В.: А Баранов это утверждает, как раз, и Данилевский, что в основе лежит тот или иной тип личности той или иной цивилизации. И всё, и это правда.

Филатов А.С.: Ну, смотрите, ну давайте, вот я нашёл Данилевского. «Таким образом цивилизации, последовавшие за первобытными автохтонными культурами, развили каждая только одну из сторон культурной деятельности». И дальше перечисляет. Он о цивилизациях говорил. И, кстати, он как раз говорит о том, что цивилизации возникают на определённом этапе культурного развития. А не вместе с культурным развитием.

Буренков А.В.: Это не цивилизации возникают, а тот или иной культурно-исторический тип.

Филатов А.С.: Почитайте Данилевского.

Буренков А.В.: Это уже в конце книги он использует понятие «цивилизация» как синоним культурно-исторического типа. Вы правильно сказали. И дальше его открытия: методом аналогии он видит, что тот или иной культурно-исторический тип обладает особыми дарованиями в том или ином разряде или сфере культурной деятельности. Вот он показал хорошо: римляне – в политике, в политическом устройстве; греки – в искусстве, особенно в пластическом; евреи в – религиозной, дали миру учение Христа; германские племена, германо-романские – в политической и в культурной в узком смысле слова, особенно в научно-технической сфере. Славянский тип. И что особо ценно в докладе Сергея Дмитриевича, я считаю, что он показал в конце, закончил свой доклад тем, чем и Данилевский заканчивает свою книгу, что ни одна из цивилизаций, отживших культурно-исторических типов, для краткости – цивилизация, не дала миру пример удовлетворительного решения организации общественно-экономической сферы. Он пишет, не рабовладение, не феодализм. О капитализме он вообще не пишет. Мы теперь видим, что и здесь он прав. Что они не являются такими же достижениями в других сферах культуры, как греки, евреи, римляне и т.д. в своих сферах, как те же европейцы в научно-технической сфере. А эти достижения, они, как он вводит понятие, должны соответствовать идеям красоты и добра. Вот, кажется, Шарипов А.М. об этом тоже говорил. То есть, должны отвечать потребностям духовной природы человека, которой соответствует как раз идея красоты, благости, доброты. И общественно-экономическая сфера свободна. Он заканчивает книгу этим. Именно славянский культурно-исторический тип, русско-славянский наш, кажется, есть такое понятие. Такое словосочетание он использует, только не с цивилизациями, а с характерами, русско-славянский характер. Его предназначение – показать миру и дать миру пример устроения общественно-экономической сферы, соответствующий высокой духовной природе человека. Какой он должен быть этот общественно-экономический строй? Он уходит от ответа, он говорит: это покажет история, народ свой проявит, и не входит в детализацию. А мы теперь 150 лет имеем после Данилевского. И что видим? Что опять, я полностью согласен с Барановым, что, ну, действительно, мы же в XX веке дали миру пример совершенно новой организации общественно-экономической сферы. Да получилось зачастую «касья-басья», особенно 70-е и 80-е гг. Почему? Потому что другие сферы культурной деятельности, религиозная: государствообразующему народу запретили веровать в свою традиционную веру, в православие. А заменили чем? Верой в атеизм, вождей. Вот мавзолей там, Ленин, Сталин же был в мавзолее. Понимаете. То есть, вера в земных богов. Ну и так далее. И в конце концов извратили саму идею социализма. Я как вот человек, заставший советский способ производства, поработавший на руководящих должностях среднего уровня, я вам ответственно заявляю, что не было никакого социализма в СССР в 70-е и 80-е годы. Был коммунистический принцип управления экономикой страны из одного центра. Нам планировали 100% плана. 101 даже, 102, 110. Мы не могли произвести. Поэтому деньги выполняли учётную функцию только. Сделал план, сдал акт о готовой продукции об отгрузке и пошёл банк, фонд оплаты труда, получил деньги. Понимаете. То есть это коммунизм в чистом виде был. Максимальный уровень его достижение на земле. Поэтому всё и грохнулось. Зубные щётки, нитки, иголки. Планировали ведь в десятки раз больше товарной продукции, особенно средств производства, чем надо было экономике. Я, когда ездил по рекламации, я сейчас вот в ответе в своём блоге профессору Нигматуллину написал, что, когда еду на Пинский завод и Одесский по рекламации брака, думаю, как же так они сейчас бедные план не выполнят и их накажут. Приезжаю, у них до горизонта стоят мои станины станков кузнечно-прессового оборудования и термопластовых автоматов. Я говорю, что из них не берёте? А, говорит, ржавчина, надо отмывать, а твои новые, если не годятся, мы рекламируем. Понимаете. А идея социализма, вот я очень благодарен за мужество Сергею Дмитриевичу, который, не стесняясь, смело об этом заявляет. Нам бы только придумать к этому социализму приставки. Новый социализм, умный социализм, социализм с русским лицом, как китайцы сделали. Но чтобы он не отождествлялся с тем социализмом 70-х – 80-х годов. Там же свободы человека не было никакой.

Филатов А.С.: Это вам к Платошкину тогда.

Буренков А.В.: Нет, Платошкин демагог, я вам скажу. Я внимательно изучил его выступление. Демагог и фокусник. Он, например, утверждает в аудитории: «Что вы говорите, сегодня и так социализм. Всё: средства производства, сырьё и т.д., меткомбинаты – всё принадлежит государству!» Но я-то знаю, как предприниматель, что ничего. В чёрной металлургии нет ни одного государственного предприятия. Только в производстве титана есть какое-то предприятие с участием государства. Всё господам-олигархам принадлежит, зайдите в интернет, посмотрите, и всё в офшорах. Все владельцы наших металлургических комбинатов – это офшорные предприятия. Офшорные юрлица, понимаете. Он обманывает просто аудиторию. А если копнуть ещё и «Газпром», там тоже неразбериха какая-то. «Сбербанк» – там 49% иностранцы. Уже не «Сбербанк», а «Сбер» – экосистема какая-то.

Филатов А.С.: Александр Васильевич, я немного о другом говорил. Я говорил о корректности определения. Понимаете, определять цивилизацию через тип человека – это то же самое, допустим, как говорить о том, что металлы – это тип железа. Но нельзя явление многообразное определять через один из его компонентов. Вот об этом идёт речь. И отсюда возникают проблемы. Проблемы соотношения цивилизации и культуры, цивилизации и геополитики и т.д.

Буренков А.В.: Поэтому я сторонник подхода Данилевского, что, как он написал, ничто не может заменить, никакое собрание учёных выражение из головы одного учёного, одного мыслителя. Как платформа, как база для определения категориального аппарата учения Данилевского выдержало проверку временем. Культурно-исторический тип что такое? Из чего состоит? Из народов. Народ – это что? Это явление, субъекты истории. Он против чего выступает? Общечеловечество не является субъектом истории, что навязали западные историки-философы нам, понимаете. А впереди западная цивилизация находится. Сегодня они так подстраиваются под это. А цивилизация – это стадия развития культурно-исторического типа. У меня вот в голове полный порядок насчёт этого, когда я изучил Данилевского. Его учения отражают объективно существующие явления. А в основе народа лежит тип личности. Вот возьмите народы нашей страны, особенно кавказские. Вот чеченцы, ингуши. У них свой тип личности – воинственный. У них это молодечество, как у казаков у наших называлось, остаётся в крови и сегодня. И правильно сказал Сергей Дмитриевич, если этот тип личности того или иного народа меняется, то и народ исчезнет сразу. Его не будет. А вот с Польшей, пример которой приводил Владимир Евгеньевич, там же совершенно очевидно, что шляхта усвоила себе ценности Западной цивилизации, они, как бы съехали им в головы и в души. Оставаясь гаплогруппами славянскими, они стали кем? Стали немецкими, европейскими. То же самое в России у нас с Петра I, по крайней мере. То же самое сегодня: мы возродили русских европейцев, которые сегодня уже, к сожалению, в отличие от времени, о котором пишет Данилевский, где было чёткое разделение – русские европейцы – высшие сословия, европействующие и нетронутая народная масса русская. Сегодня вот это европейничанье, эти русские европейцы встречаются от самого низа до самого верха. Только процент их, может быть, больше наверху. Вот проблема. И они являются носителями понимания русско-славянской цивилизации как западной. О чём Баранов тоже сказал. Именно они. У любого явления есть носитель, есть выгодоприобретатель. Здесь вот опять же проблема курицы и яйца. Говорим об одном.

Филатов А.С.: Кстати, социализм – это европейский проект на русской почве. И поэтому, говорить о том, что социализм – это вот некая, так сказать, попытка построить аутентичную российскую цивилизацию – это большое заблуждение. Все истоки социализма или коммунизма, как идеологии, были заимствованы из Европейской и культурно-цивилизационной традиции. Их попытались внедрить в российское социокультурное пространство. Мне, собственно говоря, нечего добавить к оценке Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма», где он очень чётко ещё в 1937 году прописал все несостыковки, которые возникают. Поэтому это просто реакция на цивилизационный кризис и новая европейская модель в новом обличие, которая не сработала и закончилась в конце XX века. Но смотрите, кстати, то, что касается северокавказских этнических сообществ. Они как раз и могут стать частью новороссийских пассионариев, которые будут движущей силой, ядром и основанием для формирования аутентичной, самостоятельной, самодостаточной российской цивилизации. Точно так же как в своё время, такой пассионарной силой были казаки. Они тоже были агрессивными. Или княжеские дружины, тоже достаточно агрессивные. А здесь нужен импульс. И это нормальные процессы цивилизационного развития.

Буренков А.В.: Совершенно верно, здесь я с вами полностью согласен. И опять же у Николая Яковлевича Данилевского есть и об этом. Он называет это явление – запасник исторических сил. Он пишет, из Македонии пришёл якорь спасения, кинул Филипп Македонский уже грекам. И пишет о них: то ли греческая Македония была, то ли эллинизированные племена. Поэтому не только чеченцы, все народы России, опять же, если русские станут русскими только, они вполне могут стать запасником исторических сил. Потому что проходит процесс, но я его называю культурной ассимиляцией. То есть эти народы входят в русскую культуру, знают русский язык. Я, кстати, встречал кавказцев, которые Лермонтова наизусть читают. Они его обожают просто и приняли как бы в своё почитание что ли. Даже такие легенды ходят, что Шамиль, если узнавал, что напротив Лермонтов, давал приказ не стрелять в ту сторону. Потому что он так восславил кавказские горы, что они его почитали. Вот она близость народов. Ну, понятно, запасник исторических сил.

Филатов А.С.: Я надеюсь, они знают, что стихотворение со словами «Прощай, немытая Россия» совершенно не Лермонтов написал.

Буренков А.В.: Об этом мы не говорили.

Филатов А.С.: То есть, это не Лермонтова слова.

Буренков А.В.: Коллеги, пожалуйста, у кого ещё что? Александр Михайлович, пожалуйста.

Шарипов А.М.: Господа мыслители, очень приятно уму и сердцу общаться в академической среде интеллектуалов. Спасибо.

Но, когда мы уходим в исторический экскурс, в историософский фундаментализм, мы не должны забывать поставленную задачу актуализации исторического опыта для выработки стратегии. Ведь в рамках наших встреч, как я понимаю, социально-философская идея, мысль важна как «оценка прошлого и настоящего», чтобы ясно сформулировать «образ будущего» — именно так обозначена цель встреч наших учёных современности. За прошедшие десятилетия мы слишком много слышали речей приятных людей, ратующих за «всё хорошее» против «всего плохого», а исторический «паровоз» тянул цивилизацию всё в большую и большую трясину бессмысленного существования.

Итак, у каждой встречи, как и у каждой книги, есть свой жанр. Институтом Данилевского задан вполне ясный жанр — осмыслить как единое целое прошлое и скорректировать образ будущего, а вернее стратегию формирования этого будущего. На наших встречах акцент делается всё-таки на исторические обзоры, эдакие историографические обзорные лекции без делания ясных акцентов на стратегию будущего и рычагов его формирования.

Исходя из задач наших встреч, обозначу важные моменты.

Момент 1: безусловно, для выработки социальной, цивилизационной стратегии необходим историософский фундамент, и он у нас давно есть. 4 уровня этого фундамента:

—Во-1-х, библейская история и философия истории Гегеля. Они задают вектор осмысленного взгляда на историю.

—Во-2-х, цивилизационная теория Данилевского и Тойнби — они дают понятие о многовекторности цивилизационного развития, о множественности творческого акта мировой цивилизации.

—В-3-х,  анализ кризиса цивилизации в работах многих русских и зарубежных мыслителей. В частности, анализ русских учёных Ильина и Федотова; здесь же — учение Аксючица об идеократии, базирующееся на историческом опыте ХХ века.

—В-4-х, Александром Сергеевичем Панариным определён даже вектор будущности мировой цивилизации — стратегическая нестабильность для глобального переформатирования цивилизации.

Т.е., теоретический фундамент уже заложен великими умами, и он уже апробирован исторической действительностью. Взять, хотя бы, гениальные прозрения Ильина о причинах и путях распада Советского Союза, или прозрение Панарина о модулировании стратегии нестабильности в то время, когда все говорили о приближающемся обществе мира и благоденствия.  Мы должны решать центральную задачу актуализации исторического опыта для выработки стратегии.

Момент 2 — об актуализации исторического опыта. Да, Гегель 200 лет назад писал: опыт и история учат, что народы и правительства никогда ничему не научились из истории» (смотрим работу немецкого гения «Философия истории»). Но ведь были же всегда «Кассандры», предупреждавшие об «угрозах», были и ясные головы, формулирующие ясную стратегию выживания. Осенью 1917 года, когда проходили выборы в Учредительное собрание, Иван Ильин в статье «Чего ждать?» пишет: «Они соберутся и будут говорить, говорить. А война и анархия будут идти своим чередом».  Умнейшие профессора-теоретики демократии и либерализма очень хорошо изучали разные теории, но на практике могли только «говорить». У них нашлись оппоненты, которые могли претворить свою теорию в практику. Да, большевики освоили марксизм по-своему, но смогли внедрить её лапидарные формы в общественное сознание, а главное — сплотить на её основе боевой отряд волевых комиссаров.

Громко спрашиваю: как собираются современные мыслители внедрить фундаментальные идеи построения светлого будущего в общественное сознание? Каковы лозунги этих идей? Как они собираются сплотить на основе этих идей боевой отряд волевых делателей — руководителей и исполнителей, указанных ими целей светлого будущего?

Если верить заявленным целям круглых столов, мы не на академическом форуме и не в студенческой аудитории. Ещё раз повторюсь: фундамент есть, гораздо более умные мыслители давно его сформулировали и, что важно, его основательность подтверждена историей. Здесь же стоит задача не перечитывать друг другу историю философии, антропологии, социологии, а выявить рычаги (повторяю: рычаги) передачи великих идей в великие массы. Конечно, для этого должна быть социальная организация. И мы знаем, на основе сотрудничества с какой общественной организацией возникла идея и практика круглых столов под названием «Современные мыслители о роковых событиях в истории России: оценка прошлого и настоящего, образ будущего».

Мысль должна овладевать массами и становиться стратегией. А если ясно оформленной мысли нет? Если говорить только о теории, повторять великими мыслителями уже открытые фундаментальные истины и не привязывать их к современному историческому моменту с практическими выводами — смысла встреч не будет.

Сегодня мы ясно видим, что интеллигенция и чиновничество не являются ведущим социокультурным слоем не только в России, но и во многих других странах. Почему? Прежде всего, потому, что они сами не ощущают себя таковыми, не стремятся, как аристократия прежних веков, подавать образцы гармонизации личной и общественной жизни. И вот выходцы из экономического класса предлагают интеллектуалам диалог — реальный, живой. А интеллектуальный класс тянется от всей души почитать им академические лекции. Пройдено, господа, и неоднократно пройдено. У нас появилась уникальная возможность сознательного союза интеллектуального, политического и экономического классов.

Мы не на академической кафедре. У меня опыт научной, производственной, чиновничьей практики, и я вам скажу: с таким нарушением регламента и с такими общими теоретическими рассуждениями — ни один серьёзный руководитель, политик, предприниматель прислушиваться к интеллектуалам не будет. Министр докладывает президенту состояние отрасли за 10 — 15 минут. И когда я слышу от  университетского преподавателя, что у него мало времени для  выражения его идей, то это не подход государственного человека.

А академические исследования, безусловно нужны, как нужны и развёрнутые лекции для аспирантов философского факультета. Фундаментальная наука потому и фундаментальная, потому что является основой для перспективного развития прикладной науки. Здесь — не академическая кафедра, у нас, как мне думается, — мастерская мыслительных рычагов для передачи волевого импульса тем, кто пошёл на диалог с интеллектуалами. Акцентирую: мыслительных рычагов — для волевого импульса. Простите, если кому-то не очень понравились мои размышления, но они — по делу и исходят из опыта чиновничьей части моего опыта. Спасибо.

 

Буренков А.В.: Здесь можно возразить вам, Александр Михайлович. Не из-за того лишь, что в течение 10 минут делают доклады президенты. У нас такой кавардак в экономике. Это не тот аргумент.

Шарипов А.М.: Нет, министры в прошлом докладывали и Сталину за 10 минут.

Буренков А.В.: У Сталина не стояла задача личностной революции. Они и делали. Они были на марше в нужном направлении, которое выбрали. А у нас нужно прийти в движение в нужное направление, о чём Баранов С.Д. и говорил. Второе, вы совершенно правы, утверждая, что фундамент у нас мыслительный есть, научный есть. Но, наверное, не правы, мне кажется, потому что вы перечислили кучу источников, а как раз у нас стоит задача прийти к консенсусу, собрать их воедино. Вот то, что Сергей Дмитриевич сегодня, конечно может быть, можно было и поменьше времени, но всё равно он ответил на проблемный вопрос, которым мучается команда нашего института. А что было до писаной истории Руси, России? И он дал нам экскурс в несколько тысячелетий до этого с утверждением, (я думаю, нам надо почитать, мы эти книжки обязательно приобретём), что научное сообщество мировое пришло уже к пониманию, что в основе того или иного народа, как я понял, творящего тот или иной разряд культурной деятельности, лежит тип личности и тип общества, который этот тип личности устанавливает. Мне кажется, это очень важный ракурс, который показал Сергей Дмитриевич для как раз правильной оценки нашего прошлого. Ну, а то, что он будущее показал в сфере общественно-экономической – это абсолютно правильно. И назвал его контуры, его бренд, как сегодня говорят – социализм. Дальше попробуем это дело расшифровывать. Я в дискуссии с Анатолием Сергеевичем в общем-то невольно подвёл итог докладу Сергея Дмитриевича, так получилось. Единственное, я только Анатолию Сергеевичу отвечу, что да, я тоже так пишу, что советский период – это ничто иное, как инсоляция идеи, рождённой в западном обществе. Но заметьте, не идей социалистических, а идей коммунистических. Вот в конечном итоге так получилось. И они их родили из романтизма, отчасти, писателя Сен-Симона, а может ещё более древних авторов. Но заметьте, они же у себя не реализовали. Близко не реализовали в то время. Баварская советская республика когда случилась? 1918 год. Венгерская – тоже после нашей революции. Быстро были подавлены. А потом, оказавшись под давлением вот этого гигантского социального проекта переустройства общественно-экономической сферы, они у себя элементы социализма ввели. Понимаете. Я работал с итальянскими фабриками, у них куча, оказывается, кооперативов работают. Те частники-капиталисты их ненавидят просто, эти кооперативные предприятия. Пронимаете. А как организовали свою общественно-экономическую сферу, и не только её, а и образование, медицину и т.д. так называемые, страны Северного Калотта, как в советское время их называли, Финляндия, Швеция, Норвегия. В Норвегии даже существует счёт гражданина Норвегии, от рождения деньги на него получают. Недавно посмотрел фильм про Швецию. У них главное понятие – достаточно. Вся сфера налогообложения устроена так и организация жизни, что средний класс живёт счастливо, хорошо. Другое дело, что, глядя на нас, что мы перестали этот эксперимент продолжать социалистический, у них сейчас потихоньку, особенно, я слышал от немцев, идёт наступление на эти элементы социализма. Отказ от этого. Поэтому, коллеги, ну, что давайте заканчивать, мы уже на 10 минут больше. Итог мы, наверное, подводить будем позже. Потому что есть ряд коллег, которые хотят принять участие в наших круглых столах, но началось лето и, по всей видимости, все пришли в движение какое-то. По мере того, как они будут появляться, после моего доклада, мы будем собираться. А так, главная наша задача будет – определить в следующий раз названия тематических круглых столов. Вот давайте мы там и схлестнёмся, как говорится, что такое цивилизация, культурно-исторический тип. Что такое русский народ, нация и т.д.

Филатов А.С.: Спасибо, всем здравия!

Буренков А.В.: Спасибо, Анатолий Сергеевич вам за критику. Давайте будем собираться дальше. Всё тогда.

 

 

 

 

 

Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии

Этот сайт использует cookies для улучшения взаимодействия с пользователями. Продолжая работу с сайтом, Вы принимаете данное условие. Принять Подробнее

Корзина
  • В корзине нет товаров.