Онлайн-круглый стол №4. Гость: Степанов А.Д.

 

Буренков А.В.: Здравствуйте, уважаемые коллеги. Начинаем очередной круглый стол по теме: «Прошлое и настоящее, будущее России, роковые события». Сегодня у нас главный докладчик – Степанов Анатолий Дмитриевич.

Степанов А.Д.: Здравствуйте, дорогие друзья. Приятно всех видеть и знакомых, и незнакомых.

Для понимания современной ситуации и задач по формулированию национальной идеи, государственной идеологии я бы хотел для начала предложить некоторый исторический экскурс в историю русской историософской мысли.

Одним из поворотных событий мировой истории несомненно является Великая французская революция, которая поистине перевернула мир. Она оказала огромное влияние и на Россию. Речь, конечно, не о том, что у нас появилась жалкая группка так называемых просветителей типа Новикова и Радищева, а потом уже и люди посерьезнее – декабристы. И даже не в том, что революцией вдохновлялись все российские народовольцы и марксисты, а в том, что, во-первых, к нам пришел после революции Наполеон и заставил нас совершить прямо-таки рывок в понимании Отечества, народного единства, благодаря чему мы отразили очередной поход Запада против России. А во-вторых, и это самое главное – Великая французская революция сформулировала идейные основы новой цивилизации либерального гуманизма, которая сейчас умирает и смердит, но тогда волновала умы многих своими Liberté, Égalité, Fraternité. Россия вынуждена была принимать выбор не только на поле брани, но и в идейной области. Под влиянием Великой Французской революции началась работа национальной историософской политической мысли. Перековавшийся из либерало-западников в патриота, историк Николай Михайлович Карамзин формулировал основы самодержавно-монархического сознания. Причем многое объяснял даже императору Александру Благословенному: «Можешь все, государь, кроме одного – ограничить свое самодержавие».

Русский интеллектуальный гигант, министр просвещения, создавший Русский корнеслов, который сегодня активно изучают в силу актуальности проблемы сохранения родного языка, А. С. Шишков разрабатывал русскую формулу идеологии, но кристаллизовал эту формулу западников франкофил, почитатель романтизма в искусстве, министр просвещения уже николаевской эпохи граф С. С. Уваров.

Впервые знаменитая уваровская триада появилась в конце 1831 года в отчете министра народного просвещения о ревизии им Московского университета. Упомянув об ошибках в образовании, Уваров выразил надежду, что «нам остаются средства сих ошибок не повторять и, постепенно завладевши умами юношества, привести оное почти нечувствительно к той точке, где слияться должны к разрешению одной из труднейших задач времени, – образование правильное, основательное, необходимое в нашем веке, с глубоким убеждением и с теплой верой в истинно русские хранительные начала православия, самодержавия и народности, составляющие последний якорь нашего спасения и вернейший залог силы и величия нашего Отечества». Это гениальная формулировка особенности России и идеологии, живой идеологии России. Конечно, остается на века. К этому ничего практически не было придумано в дальнейшем, хотя занимались русской идеей гиганты национальной мысли.

Самое главное, что таким образом либеральной идеологической триаде свобода, равенство, братство была противопоставлена консервативная триада – православие, самодержавие, народность.

Ведь что означало либеральное понятие свободы, начертанное на знаменах французской революции? Свобода же органична христианскому мировоззрению. Истинное понимание свободы как свободы от греха, как свободы духа принес в мир спаситель наш – Иисус Христос. Но идеологи либерализма, спекулируя на понятных людям христианского мировоззрения образах, сводили понятие свободы к свободе вероисповедания, которое есть ни что иное, как уравнивание истины и лжи.

Либеральная свобода, выросшая из знаменитого вольтеровского лозунга «Раздавите гадину», то есть, церковь, была нацелена на низвержение алтарей. И в последующие времена либеральные идеологи, окончательно порвав с христианством, начали откровенно и агрессивно пропагандировать толерантность как полное уравнивание веры и неверия, свободы любого исповедания, не исключая язычества и откровенного сатанизма. И вот эта идея либеральной свободы, означавшей уравнивание веры истинной и ложных верований, консервативная Россия противопоставила истинную веру – православие. Русская идеология устами графа Уварова провозглашала, что истина есть, она не относительна, а абсолютна, и эту истину хранит православие.

Либеральное понятие равенства хотя и было созвучно, но являлось сатанинской подменой христианского понимания равенства, которое уравнивает богатого и бедного, аристократа и простолюдина, но только перед лицом божьим и утверждая, что истинное равенство возможно только во Христе. Христианское понимание равенства не отрицает иерархию, либеральная же идея равенства была направлена на ниспровержение всякого естественного ранга между людьми, на ликвидацию сословий и вообще всякой социальной иерархии. А первой целью либеральной идеологии было низвержение трона.

Идея равенства, означавшая не только уравнивание неравного по природе, но уничтожение социальной иерархии, противостояла идея богоустановленной вертикали власти. Русская идеология в противовес либеральному равенству провозглашала ею самодержавие. Наконец, либеральное братство профанировало святое для христиан понятие братства и братолюбия. Для христианина нет ни эллина, ни иудея, но только во Христа. А людское братство на земле вовсе не исключает любви к отечеству земному, не исключает патриотизм. Апостол Павел, как известно, готов был пожертвовать даже своим личным спасением ради спасения своего еврейского народа.

Традиция патриотизма пропитывает русское благочестие. Великие русские святые князья Александр Невский и Дмитрий Донской, преподобный Сергий Радонежский и Серафим Саровский, святитель патриарх Гермоген и митрополит Филарет пылали любовью к своему земному отечеству.

Либеральное же братство абстрактно и космополитично, что ни удивительно, поскольку либеральная идеология формировалась под сильным влиянием масонства. Именно братья масоны были главными действующими лицами революции во Франции, поэтому либеральная идея братства означала безнациональное всесмешение, как потом сформулировал Константин Леонтьев «социальную биомассу», из которой архитекторы мирового порядка призваны лепить общественное пространство. Лукавому либеральному братству русская идеология противопоставляла понятие народности, идею богоустановленного народного многообразия мира. Хотя граф Уваров не конкретизировал, но все идеологи русского консерватизма под народностью понимали именно русский народ как суперэтнос, иногда славянский.

Разрозненные идеологические озарения Шишкова, Карамзина, Уварова и других их современников – архимандрита Фотия здесь можно вспомнить, Растопчина и других представителей русской партии эпохи Александра I, о чем будет говорить, как я предполагаю, в следующую субботу Аркадий Минаков, были систематизированы в системах и спорах московских славянофилов И. В. Киреевского, А. С. Хомякова, К. С. Аксакова и их многочисленных собеседников.

Однако монументальная николаевская эпоха не способствовала развитию русской мысли. С одной стороны, власть старалась придушить эти споры, считая их игрой ума, лишенными актуальности умствованиями, польза от которых сомнительна, а вред очевиден, как примерно характеризовал отношение к философии николаевский министр просвещения князь Ширинский-Шихматов. А педалирование русскости так и вовсе считалось опасным делом для империи. Известная история с заключением на несколько дней в крепость самых молодых и горячих славянофилов – Ивана Аксакова и Юрия Самарина за критику немецкого влияния в элите той эпохи.

С другой стороны, между самими славянофилами не было единства, что отмечал в своем письме к единомышленникам Киреевский, который после воцерковления много времени жил в Оптиной пустыне и тянул своих друзей в сторону церковности. У других корифеев славянофильства была, скорее, тяга к идее народоправства, принижению идеи самодержавия, к попыткам ревизии русской истории с критикой петровских реформ и личности великого преобразователя Росси.

Словом, славянофильская трактовка триады, русской триады, была, скорее, синкретичной. Кроме того, в николаевскую эпоху она оказалась и вовсе невостребованной. Символично, что корифеи славянофильства ушли один за другим (совсем не в старческом возрасте) с концом николаевской эпохи. Киреевский умер в 1856 году в возрасте 50 лет, Хомяков – в 1860 в возрасте 56 лет, Константин Аксаков в том же 1860 и вовсе в возрасте 43 лет.

Поражение в Восточной войне и кончина созидателя Российской Империи, при котором Россия достигла вершины своего могущества, никогда (ни раньше, ни позже) Россия не была жандармом Европы, без которой не решался ни один вопрос мировой политики, и мог запросто быть брошен вызов англосаксам, как произошло в 1833 году с закрытием пролива Босфора и Дарданеллы для английских и французских судов по Ункяр-Искелесийскому договору с Турцией. И целых 8 лет военные корабли Англии и Франции не могли входить в Черное море без согласия России. Или как известный инцидент с самоуправством капитана Геннадия Ивановича Невельского, который основал порт Николаевск на спорной территории, а Николай Павлович отреагировал на это знаменитой фразой: «Где раз поднят русский флаг – там он опускаться не должен». Таким образом, устье Амура стало русской территорией, не смотря на протесты.

Но николаевская система чрезмерно подморозила России, укрепившаяся бюрократия, серые шинели, подавляла активность граждан. Крепостное право сильно тормозило экономическое развитие. Особенно вопиющей была судебная система, основанная на канцелярщине. «В судах черна неправдой черной», – как написал Хомяков о России. Нужно было раскрепостить и активизировать энергию общества. Это призваны были сделать реформы Александра Освободителя, императора Александра II. Как известно, в разработке этих реформ активнейшее участие принимали славянофилы. Например, князь Владимир Черкасский был одним из разработчиков этих реформ. И вот этот вызов освобождения, на эту потребность освобождения, на мой взгляд, ответило новое поколение русских мыслителей-консерваторов в лице Н. Я. Данилевского, И. С. Аксакова и целого круга людей – единомышленников Аксакова, вокруг Аксакова, как известно в Москве был целый славянофильский кружок.

Если посмотреть на идеи, которые сформулировал Данилевский в своей России и Европе, то это 2 базовые идеи. Пафос состоял в том, что необходимо освобождение крестьянства, которое раскрепостит силы русского народа, раскрепостит энергию общества. И необходимо освобождение славянства, отсюда вот эти идеи панславизма, которые были невероятно популярны в русском обществе 1860-1870-е году и захватывали даже людей, которые не относили себя в прямом смысле этого слова к славянофилам.

У Данилевского, если посмотреть его работу «Россия и Европа», формула, русская триада выглядит несколько иначе. На первое место Николай Яковлевич ставил народность, те национальные особенности славянских народов, которые их выделяли в человечестве, которые сформировали ту особую форму цивилизации, как он полагал, славянскую, русскую.

Далее на 2-м месте шло православие, но скорее, как традиционное для этой народности верование. А вот с самодержавием не было у Данилевского, на мой взгляд, никакой ясности. У него это, скорее, выглядит как любая приемлемая для народности форма государственности. Возможно, и самодержавие, но допускались и другие формы государственности.

Русский философ Владимир Францевич Эрн во время 1-й мировой войны придумал очень красивую формулу, одна из его статей называлась «Время славянофильствует», но время начало славянофильствовать не только в годы 1-й мировой войны, когда антигерманские, антинемецкие настроения охватили широкие слои общества. И дело даже доходило до немецких погромов в Москве в 1915 году. Время начало славянофильствовать в России еще в 70-е годы XIX века. И его наивысшим проявлением стала Русско-турецкая война в 1878-1879 гг., которая вызвала величайшее воодушевление в обществе. Просто толпы офицеров уходили в отставку и отправлялись добровольцами воевать за братушек славян в Сербию. Возглавил это движение очень популярный в те годы в обществе генерал М. Г. Черняев и забытый ныне, к сожалению, незаслуженно забытый. Как я его называли, Ташкентский лев, генерал, который взял Ташкент, когда его силы на порядок были меньше сил войск, оборонявших Ташкент. Вот это русское добровольчество, которое вспыхнуло в 78-79-м году и захватило все слои русского общества, это явление, к сожалению, у нас ныне забытое. По некоторым данным около 8 000 русских добровольцев было в рядах Сербской армии, воевало против Турции. Очень многие из них погибли, причем имена их практически остаются неизвестны. Никто не вспоминает, к сожалению, не вспоминают и в Сербии, потому что это была не знаменитая война, которую Сербия проиграла.

Однако освобождение общества имело негативной стороной уменьшение государства. Государство начало уходить. Меньше было бюрократии, меньше государства, и государство ушло из многих сфер жизни общества. Эту тенденцию мы наблюдали в 90-е годы постсоветской России, когда провозглашалось, что меньшая роль государства только раскрепостит силы общества, и поможет России совершить рывок. Но к чему это привело, нам это всё памятно по лихим 90-м.

Одним из проявлений уменьшения значения роли государства стал рост сепаратизма. В условиях России конца XX века это был татарский сепаратизм, а главное чеченский сепаратизм, которые привёл к 2-м чеченским войнам, очень тяжёлым и кровопролитным конфликтам.

В тех условиях, в условиях реформ Александра II это была польское Восстание 1863 года, которое также поставил Россию на грань существования. И если бы не воля генерала Муравьёва-Виленского, позорно так же забытого нами и сегодня не вспоминаемого, который спас фактически не только имя России, но и единство русского государства, жёстко подавив польский сепаратизм и польское Восстание 1863 года.

И вот в идеологической сфере реакцией на всё это стало явление Каткова. Михаил Никифорович Катков – это глыба русской мысли, это человек, который, в общем, можно сказать, в одиночку боролся против вот этих вот тенденция либерализма, боролся и победил. У Каткого есть замечательная формула, отражающая его специфику, особенность его взглядов, которая на мой взгляд сегодня крайне актуальна. Я бы хотел её привести полностью. Цитата из Каткова: «Есть в России одна господствующая народность, один господствующий язык, выработанный веками исторической жизни. Однако есть в России и множество племен, говорящих каждое своим языком и имеющих каждое свои обычаи. Но все эти разнородные племена, все эти разнохарактерные области, лежащие по окраинам великого русского мира, составляют его живые части и чувствуют единство с ним в единстве государства, в единстве верховной власти, — в Царе, в живом всеповершающем олицетворении этого единства. В России есть господствующая церковь, но в ней же есть множество всяких исключающих друг друга верований. Однако все это разнообразие бесчисленных верований, соединяющих и разделяющих людей, покрывается одним общим началом государственного единства. Разноплеменные и разноверные люди одинаково чувствуют себя членами одного государственного целого, подданными одной верховной власти. Все разнородное в общем составе России, все, что, может быть, исключает друг друга и враждует друг с другом, сливается в одно целое, как только заговорит чувство государственного единства. Благодаря этому чувству, Русская земля есть живая сила повсюду, где имеет силу Царь Русской земли».

Вот эта замечательная формула характеризует мировоззрение Каткова. И русская идея в формулировке, русская триада в формулировке Каткова, как мы видим, звучит как самодержавие, православие, народность. Так она, кстати, попала и к критикам нашего русского консерватизма. Как известно, в Теории официальной народности, которую сочинил известны филолог, академик Санкт-Петербургской академии наук Александр Пыпин, она так и звучала: самодержавие, православие, народность.

В таком виде она в основном реализовывалась в царствование Александра III, суть его контрреформ и состояла в том, что укреплялась государственность. Правда, в это же время была попытка такого подпольного созыва Земского собора, реализация заветной мечты славянофилов, которая была предпринята тогда, когда министром внутренних дел Александр III знаменитого графа Н. П. Игнатьева, которому мы обязаны присоединением Приморья в 1860-м году, которому мы обязаны поддержкой славянского движения, когда он был послом в Константинополе, легендарный дипломат, славянофил по своим чувствам. Он был министром с мая 1881 по май 1882 года. Это и попытался через кружок Аксакова предложить Александру III, созвать Земский собор. Вмешался другой корифей русской национальной мысли К. П. Победоносцев, который убедил императора Александра III, что все это приведет к парламентщине, но только вид сбоку. И Александр III уволил Н. П. Игнатьева, графа Игнатьева, и назначил министром внутренних дел графа Толстого.

Уже в эпоху Александра III, по крайней мере, в конце его царствования наступали уже другие веяния, повеяло духом апокалипсиса, наступала другая эпоха. И первым почувствовали этот дух поэты и мыслители. И начинали искать способы предотвратить, остановить падение общества. И 3 величайших консервативных ума, 3 интеллектуальных глыбы конца XIX, начала XX века: К. Н. Леонтьев, К. П. Победоносцев, Л. А.­ Тихомиров предлагали разные пути для того, чтобы остановить вот это загнивание общества. И они, кстати, вернули русскую триаду к ее аутентичному звучанию как православие, самодержавие, народность.

Леонтьев уповал на то, что загнивание России может остановить огненное православие, афонское православие. И считал необходимым такое православие активизировать, такое православие насаждать в буквальном смысле слова. Он и умер, как известно, монахом.

Тихомиров уповал на силу власти, на силу государственности, на силу монархии. Он написал монументальный труд Монархическая государственность, который преподнес императору Николаю II. И очень символично, что Николай II поблагодарил его за эту книгу и дар ему прислал чернильницу, мол, пишите, автор, и дальше. В общем, царю это все и понятно.

Победоносцев, которого представляли таким сухарем, чиновником, который «над Россией простер совиные крыла», как написал А. Блок в своей поэме. Пободоносцев уповал на силу народности. Он писал о том, что есть такая земляная сила, сила земляного сопротивления, народного сопротивления. И Победоносцев оказался прав, потому что, поднявшаяся из бездн революция, снесла все на своем пути, но остановилась, споткнулась о ту самую земляную силу народной инерции. Как потом скажет преподобный Серафим Вырицкий, память которого, кстати, ныне мы вспоминаем, платочки спасли Русь. Вот это тоже афористичное подтверждение гениального озарения К. П. Победоносцева.

Я этим историческим экскурсом хотел подчеркнуть, что самобытная русская мысль XIX, начала XX века исходила все тропинки русской мысли, предложила все возможные формулы ответа на те вызовы, с которыми сталкивается Россия. И это звучание как народность, православие, самодержавие у Данилевского, Аксакова, Р. Фадеева и других людей этого направления мысли. Это и самодержавие, православие, народность в реализации Каткова и людей круга Русского вестника, людей, которые группировались вокруг журнала Русский вестник, Московские ведомости, которые возглавлял Катков.

Это звучание как православие, самодержавие, народность, оно было, в общем, у славянофилов, ранних славянофилов. И вот в поздней эпохе краха Российской империи.

После революции русская мысль продолжала свои поиски. В общем-то, это была попытка осмысления того, что же произошло. И в трудах И. Ильина и И. Солоневича мы видим попытку осмысления причин краха Российской Империи.

В конце XX века неожиданно восстановились позиции русской мысли, причем здесь, в отечестве. Казалось бы, на заасфальтированной интеллектуальной почве вдруг просияли такие замечательные русские мыслители как А. С. Панарин, как В. Б. Кожинов, благодаря которым вернулись эти русские смыслы в русскую историософию, в русскую политическую мысль.

Что примечательно, что в XIX веке в развитии русской мысли, в развитии русской историософской и политической мысли мы не видим идею Москвы – третьего Рима. Она как-то пропала, потерялась. В этих всех исканиях, в спорах, публикациях не звучит эта идея России как катехон. А без нее идея православие, самодержавие, народность, которая разрабатывалась, русской мысли, она остается неполноценной.

И вот это, можно сказать, восполняется в наше время, в конце XX, начале XIX века. Вдруг неожиданно актуально филофеевской идеи о том, что все царства, что 2 Рима в ересях падоша, а третий Рим стоит, четвертому Риму не бывать, она стала актуальностью для новой эпохи. Поэтому вот эти 2 базовые иделогеммы, Москва – третий Рим, которая определяет предназначение России, которая указывает на смысл существования нашего Отечества, особенно это актуально сегодня, когда христианский запад отказывается от христианства и фактически выступает с антихристианских сатанинских позиций, потому что вот те идеологические изменения, которые происходят ныне в Европе, они фактически должны, если их логически продолжать, они должны привести к ревизии Библии. Потому что нельзя признавать содомистские браки и при этом признавать Библию, в который черным по белому написано, что «кто ляжет с мужчиной как с женщиной повинен смерти». Придется производить ревизию Библии, отказываться от Библии. Сейчас она просто стыдливо замалчивается, но как только гомосексуалисты приобретут власть, они потребуют этого изменения. И как раз Запад практически полностью откажется от христианского наследия, благодаря которому он, собственно, и стал самостоятельной уникальной цивилизацией.

И вот Москва – третий Рим сейчас звучит не просто как некий интеллектуальный экзерсис, а как формула, позволяющая понять, а что же делать сегодня власти, что же сегодня делать России. А России нужно просто стоять на тех основах, на которых создана наша цивилизация. Отрицать, отвергать те новшества идеологические, которыми сейчас болеет Запад.

А формула православие, самодержавие, народность раскрывает специфику нашей цивилизации, цивилизации консервативной по природе своей. Еще, как известно, Ф. И. Тютчев сказал, что в мире есть 2 силы – революция и Россия. Это формула Тютчева так же позволяет понять предназначение русской цивилизации.

Вот эти 2 идеи: Москва – третий Рим и православие, самодержавие, народность – это тот золотой запас русской мысли, который открывает нам, ключи к пониманию русской идеи, позволяет нам понять сегодняшнюю ситуацию. Понятно, что в нынешних условиях должны эти идеи звучать чисто на языковом уровне несколько иначе. Понятно, что это может быть не православие, самодержавие, народность. На мой взгляд, это могло бы звучать как нравственность, потому что в России нравственность… Сейчас требования нравственности, необходимое требование для вопроса выживания общества. Собственно, от той традиционной нравственности Европа и отказывается. Но нравственность наша, она естественно основана на христианской нравственности, но не на исламской нравственности, не на буддистской нравственности. И другим религиям нужно это понимать. Формула нравственность не звучит вызывающе как формула православие.

Идея самодержавия также должна, наверное, быть изменена в формулировку великодержавия, потому что, как справедливо заметил Панарин в свое время, третий Рим не может быть слабой державой, он должен выть великой державой по определению, потому что иначе он не будет третьим Римом. И в этом смысле понятны усилия Петра Великого сделать Россию великой державой, потому что иначе она перестанет быть третьим Римом. И этим, кстати, я думаю, должен быть исчерпан вопрос критики Петра Великого со стороны патриотов. Он сделал Россию великой державой, и это главное, что он нам оставил. И это главное, за что мы ему должны быть благодарны, за что имя Петра Великого должно быть вписано в святцы русской истории.

Идея народности, ее тоже гениально сформулировал Уваров, что она применима на все века, ее не надо менять. Если с этими идеями, они могут быть современной политической элите неприемлемы, для слуха политической элиты. С этими идеями нас будут обвинять в архаике, то идея народности как была в те времена, как звучала, так она и звучит сегодня.

Что касается формулировки самой. На мой взгляд, сегодня мы вступаем в ситуацию, когда актуален Катков. Как бы это ни звучало неполиткорректно в аудитории Общества Н. Данилевского, я все-таки настаиваю на том, что актуален Катков, а не Данилевский сегодня.

В чем на мой взгляд эта актуальность Каткова? Актуальность Каткова в том, что сегодня нужно сохранять, укреплять государственность. Пробуждение народного духа самом по себе ничего не решит. Тем более большие сомнения в глубине сна национального духа. Нужно, чтобы государство осмыслило себя как наследница великой традиции. Конечно, мне могут возразить, и я с этим соглашусь, что до нынешнего чиновничества не достучишься с этими идеями, что нынешние чиновники все пытаются превратить в кэш, что для нынешних чиновников должность – это как во времена до Алексей Михайловича и даже во времена до Ивана Грозного стало просто инструментом кормления. У нас вернулась эпоха кормленничества, которая еще была преодолена в Московском царстве. Чиновники просто тупо кормятся от своей должности. Но тем не менее сегодня, на мой взгляд, мы стоим перед серьезной развилкой, что либо все-таки победит глобализм, либо сохранятся национальные государства. Поэтому надо укреплять, во что бы то ни стало, национальное государство с его поганой бюрократией, с его чиновным восторгом. Бюрократия по-другому не может существовать, особенно русская бюрократия. Такая бюрократия, другой не придумали. Но тем не менее национальное государство есть главное препятствие для установления власти транснациональных корпораций. Это так. И пока будут существовать национальные государства, власти транснациональных корпораций не будет. Поэтому надо укреплять национальные государства. Именно поэтому актуален Катков, а не Данилевский, потому что Данилевский, нет у него пафоса национальной государственности в его идеях, по крайней мере, в его России и Европе, классическом произведении. Поэтому в этом направлении, на мой взгляд, должны быть сосредоточены усилия русской национальной мысли. И вот в осмыслении роли государственности я бы предложил читать Каткова, читать и перечитывать Каткова.

На этом я закончу. Наверное, некоторый радикализм моих суждений вызовет какие-то вопросы, несогласия, поэтому давайте предоставим побольше времени для дискуссии.

Буренков А.В.: Спасибо, Анатолий Дмитриевич. Сейчас мы переходим к вопросам. Маленькую ремарку сделать. Здесь не аудитория Института Данилевского. Наша задача как раз последовательно собрать все точки зрения абсолютно всех течений, которые есть в России. Мы сейчас ломаем головы, как либералов сюда затащить. Посоветовали нам брата Чубайса даже. Поэтому это не аудитория Института Данилевского. Конечно, ядро здесь присутствует, мы – инициаторы. Поэтому здесь можно и нужно говорить свободно обо всем.

Степанов А.Д.: Александр Васильевич, я не сказал, что я буду шутить.

Буренков А.В.: Мы вам очень благодарны, я в данном случае от Института Данилевского говорю, за вашу откровенность. И вот на правах ведущего, первый вопрос уточняющий задам. Что такое национальное государство, укреплять которое надо ни смотря на бюрократию и прочие вещи нехорошие, которые есть у нас. Что вы под ним подразумеваете?

Степанов А.Д.: Национальное государство – это базовое понятие современного геополитического устройства. У нас ООН. Это, конечно, англосаксонская традиция, но тем не менее это то, что есть сейчас. Национальные государства – это те государства, которые, условно говоря, входят в ООН и составляют то государственное многообразие мира.

Вопрос о том, является ли Россия национальным государством, не является – это отдельный вопрос, это отдельная тема. Конечно, я не считаю, что Россия когда-то являлась и может быть государством русского народа. Либо, по крайней мере, нам необходимо уточнить, что такое, что мы понимаем под русским народом. Потому что для меня, например, адыгеец Политрук Хашогов, кажется, его фамилия, который в 1941 году под Луганском где-то, тогда, по-моему, Ворошиловград назывался, прикрывал отступление своих бойцов, отстреливался, а немцы кричали ему: «Рус, сдавайся», – а он весело, задорно им кричал: «Русские не сдаются». Вот он более русский, чем генерал А. А. Власов, коренной русак, предатель русских или чем князь Курбский. Вот этот адыгеец, он более русский.

Это понимание русскости нам необходимо все-таки восстановить. Понятно, что без базовой основы этнической (славянской, русской) триединого русского народа… Опять же, это тоже отдельная тема. А есть ли вообще сейчас триединый русский народ? Жива ли эта формула советская? Может ли она сейчас одушевить тех русских, которые находятся в подполье на Украине, тех русских, которые живут в Белоруссии, способна ли она одушевить и снова соединить нас, собрать в единый костяк? Это вопрос сложный. Это вопрос, требующий осмысления. И конечно, прежде всего требующий голосов из Украины, тех людей, которые там живут и там это все ощущают. Это отдельная тема. Россия – империя несомненно. Нам необходимо реабилитировать понятие империи, потому что понятие империи ошельмовано. И вот этот империализм, которого как огня боятся наша нынешняя политическая элита, надо как-то лечить сознание политической элиты, чтобы понятие империя вернулось. Потому что Россия просто не может не быть империей.

Другое дело, что здесь из понятия «империя» есть некоторое различие. Я бы разделил 2 типа империи: империи аутентичные, империи миродержавные. Это империя 1-го Рима, это империя арамейская, это империя российская – это империи, которые ориентированы на поддержание и сохранение мира. И империи варварские, которые возникли в Европе, которые построены на четком правовом разделении метрополии и колоний. У на с никогда не было колоний. Мы никогда не смотрели на присоединявшиеся территории как колонии, в Арамейской империи тоже не было понятия колония. Оно появилось только в варварской Европе, которая и эксплуатировала другие территории, и назвали это империей.

Вообще Европа много нам напакостила в идейном смысле, в том числе и в этой области. Это другая тема, но национальная государственность – это государство, входящее в ООН. И прежде всего это европейские государства, потому что европейские государства построены на базовом богатом культурном слое, в отличие даже от США. Их не так просто уничтожить, не так просто разрушить, потому что там очень большой слой, очень большой культурный слой под ними находится. Вот эти европейские государства надо тоже сохранять, может быть, помогать развалу ЕС, чтобы, наконец, мы вернулись в тот мир, где существуют национальные государства.

Буренков А.В.: Я вас правильно понял? Очень смелое заявление, что Россия никогда не была государством русского народа.

Степанов А.Д.: Конечно. Россия никогда не была государством русского народа.

Буренков А.В.: Россия – это прежде всего европейское государство?

Степанов А.Д.: Нет. Россия – не европейское государство. Этого я не говорил. Россия – государство евразийское, изначально было. Потому что здесь опять путаница географических понятий. Мы – Европа или не Европа? Россия, я бы сказал, евразийское государство. Если говорить о том, что Россия – государство русского народа, то нужно говорить о том, что русский народ – это многоэтническая общность тех людей, которые населяли окрестные. Это уже имперские времена. Что говорить, когда у нас царем был Симеон Бекбулатович, татарин коренной, который принял православие. Он был царем, венчан на царство. Вот, конечно, Иван Грозный таким образом смирял гордыню боярскую, русских смирял, поставив на трон, посадив на трон татарина Симеона Бекбулатовича, которого они должны принимать как царя, как помазанника божьего. Это было в нашей истории.

Иван Грозный как раз и воспитывал эту евразийскость мышления у политической элиты вот этим демонстративным шагом. Поэтом, что Россия не была и не может быть государством русского народа, здесь, конечно, надо понимать… Я сам, как представитель русского народа, великороссов, нужно понимать именно в этом смысле, что русские – понятие суперэтническое. У нас, к сожалению, изгнано из языка, из политического языка понятие великороссы.

Блестящую формулировку русскости дал, на мой взгляд, И. В. Сталин, когда после знаменитого тоста «За русский народ», когда маршал Рыбалко подошел к нему и сказал: «Иосиф Виссарионович, как вы хорошо сказали про русских, не будучи русским, будучи грузином». Он его поправил: «Я – не грузин, я – русский грузинского происхождения». Вот точно такая же формулировка звучала у Николая Павловича, когда он объяснял маркизу де Кюстину, кого он видит перед собой на балу: «Там татарин, этот молдаванин, там малоросс, а это еврей». Маркиз спросил: «А где же русские, государь?» – «А вот они и есть русские». Вот это имперское понимание русскости, которое присутствовало у Николая Павловича и у Сталина, они и может быть только основой нашего существования. Русские – это суперэтнос. К сожалению, у нас возникает путаница. Мы в этом смысле, к сожалению, проиграли идеологическую информационную войну нынешнему бандеровскому Киеву, который сумел русскость, который сумел понятие русский сделать понятием этническим. И когда я до 2014 года бывал на Украине и общался с русскими, они говорили, ты – россиянин, как бы подчеркивая, что они тоже русские, но украинцы. Вот этого сейчас нет, к сожалению. Мы проиграли информационную войну, потому что там сейчас русский – это этнический русский, это русские, которые живут на территории РФ и это враг, поэтому русские на Украине исчезли из общественного пространства. И это серьезный проигрыш. В этом смысле как раз именно из-за того, что мы суперэтнический объединительный смысл русскости утратили в этих информационных боях.

Буренков А.В.: Спасибо, Анатолий Дмитриевич. Пожалуйста, предоставляю возможность задать вопросы другим участникам. Юрий Лукьянович, пожалуйста.

Воробьев Ю.Л.: Уважаемый Анатолий Дмитриевич, спасибо за экскурс в историю, но у меня возникло несколько вопросов к вам. Если государство должно возрастать в жизни общества, что вроде правильно, то как относиться к идее активности народных масс? Ведь любое государство, как орган насилия, сдерживает вот эту активность масс. Как вы видите государство, наше ли или в абстрактном представлении, должно развивать активность масс, без чего прогресса быть не может? Это один вопрос.

Второй вопрос. Коль мы говорим о возрастании государства, тем более в имперском характере, то на ваш взгляд, какая форма власти наиболее приемлема для нынешнего времени? Даже если применить платоновскую классификацию: аристократия, демократия, олигархия, тирания – какая форма сейчас нужна, чтобы решать насущные проблемы и национальном плане и в глобальном плане?

И, наконец, третий вопрос. Я хотел бы вашу точку зрения услышать. Вот правильный подход к Данилевскому, который народность, народный дух выделяет, является доминантным признаком государства, а как быть со свободой? Данилевский тоже говорит, что русскому человеку свойственно вот это великое качество – свобода. И, наконец, с образованием, с развитием образования русского человека. На эти вопросы я хотел бы уточнить вашу позицию.

Степанов А.Д.: Благодарю, Юрий Лукьянович. Активность народных масс… Если мы посмотрим на нашу историю, когда у нас была активность народных масс? Когда государство умалялось, как во времена Смуты. Или когда государство становилось эксплуататором, который не слышал голос народа. Вот это очень важный момент. Мы знаем один пример в нашей истории, когда деятельность народных масс носила созидательный характер – это Смута XVII века. Но тогда государство исчезло практически, не было государства. Было столько самозванцев, что просто человек мог запутаться. Поднялась в Нижнем Новгороде, сначала Рязанский – неудачно, казаки убили руководителя народного ополчения. И поднялось в Нижнем Новгороде, но оно было поставлено на прочную основу. И эта народная активность привела к восстановлению государственности. Как только государственность была восстановлена… Кстати, очень символично, что Минин потом как-то исчез с политической арены, ему не нужна была власть, он сделал свое дело – он выполнил свою миссию. Даже князь Пожарский и тот отошел от первых позиций в государстве. На первое царствование Михаила Федоровича существовали сословные Земские соборы. Земский собор практически работал постоянно, потому что верховная власть не могла без опоры на народные силы, не могла управлять государством. Как только она окрепла, нужды в этом не было, и потихонечку эти Земские соборы сошли на нет. Это правильно, в этом глубокий смысл. Это не узурпаторские какие-то настроения у Алексея Михайловича или у Петра I. Просто задачи они уже выполнили, не нужно было постоянно советоваться с народом. Нужно было создавать какие-то механизмы.

Сила государства, сила лидера государства заключается в том, что он находит эти механизмы общения с народом, потому что мы всегда стоим в такой ситуации, когда есть 3 главные действующие силы в нашей истории – это царь, это элита (бояре) и народ. И когда соотношение этих 3-х действующих сил не носит правильный характер, тогда происходит какой-то социальный взрыв. Элита всегда заинтересована в том, чтобы превратить этот треугольник равнобедренный в прямую, чтобы царь стал частью элиты. В случае чего на него можно будет спихнуть недовольство народа. Вот сейчас это практически так и есть. Потому что нынешний наш царь, он не имеет прямой поддержки от народа. Он ищет эти пути, вот там всякие общения с народом, поездки какие-то постоянные. Он ищет вот эти живительные силы, которые есть, пытаются создание общенародного фронта и других сил. Всегда пытается эту силу нащупать, всюду найти. В сильном государстве и при государе, который понимает своё предназначение, конечно, вот эта народная энергия должна быть как-то подпитывать эту государственную мощь, должно быть созданы социальные лифты, которые бы поднимали наверх лучших, чтобы эти лучшие не уходили в антигосударственную деятельность. Это идеал. Как говорится, идеал здесь, на нашей грешной земле, трудно себе представить. Но вот этого активность государства, активность народа, свободу народа оно должно подпитывать. Замечательную формулу своё время предложил Константин Сергеевич Аксаков, который вот разделил государство и землю. Он говорил о том, что государству надо предоставить управление и не вмешиваться туда. И русский народ никогда не хотел, русский народ – не государственный народ, не властный народ. Не хотел никогда властвовать, но русскому народу надо мысли и свободу выражения. Вот сейчас у нас даже ситуация ещё хуже, по сравнению чем в советское время. В советское время трудно было что-нибудь опубликовать критическое в газетах, но если публикация было, то было решение парткома, райкома, райисполкома, и ситуация исправлялась, когда это всё происходил. Сейчас, сколько ни пиши, сколько ни критикуй, государство выработало у себя, чиновники выработали у себя механизм не слушать, не обращать внимания. Вот это самая, на мой взгляд, важная задача сегодня, чтобы выработать механизм выражения народной воли, и заставить власть слушать эту водородную.

Вот каких условиях это будет, какой форме это будет? Это уже другой вопрос, конкретики, каких-то договоренностей. Но вот этот механизм сегодня его нет, и он необходим.

Что касается формулы власти. Конечно, идеалом власти, государственной власти является самодержавие. Тут, я думаю, что нечего возразить Льву Александровичу Тихомирову, который как раз вот это вот власти различил, что демократия доверяет силе количественной, аристократия доверяет качеству силы, а монархия доверяет нравственному идеалу. Вот поэтому существование монархии зависит от нравственного состояния народа. Если у народа вот это нравственный идеал жив, то он спокойно власть царю делегирует и считает его законным. Как только начинает шататься вот это представление о нравственном идеале, то и рушатся монархии.

В современных условиях, конечно, трудно себе представить, как мечтают некоторые наши монархисты, вот возрождение монархии чуть ли не XIX века. Я думаю, что этого не будет. В России существовала и сегодня существует никакая квазимонархия, когда первое лицо государства народом понимается как царь. Сейчас отношение к Путину в народе как царю, значительной части. Поэтому к нему обращаются как последней, верховной инстанции, которая восстановит справедливость. Это отношение как к царю. Элита сейчас, конечно, не допустит, чтобы появился царь, потому что царь тут же начнет, как любит выражаться наш ближайший союзник Батька Лукашенко, начнёт перетрахивать элиту. Это вот такая формула. Я думаю, что в России возможна форма квазимонархии, она все равно и будет. Русский народ, пока он жив, есть в русской истории, он всегда будет эту форму восстанавливать. Вырождать из себя. Вот, кстати, про Сталина, помню, покойный Виктор Тростников, с которым я много общался последние годы его жизни, он всё вспоминал формулу какого-то австрийского марксиста, который говорил, что Сталин – слабый человек, его народ заставил быть Сталиным. Это глубокая мысль. Когда народ потребовал власть вернуться, не тогда, когда у богатых отбирали имущество. Народ на это спокойно смотрел. Не тогда, когда рушилось все, а когда пошли голые в трамваях. Вот на это народ спокойно не стал смотреть. Когда начали Мейерхольды всякие ставить, коверкать классику в театрах, вот тогда народ против этого начал, обыватель, возмущаться, и он потребовал власти вернуться. Когда начали крушить образовать. Собственно, на мой взгляд, вот так и обстоит дело со свободой образованием. Я не думаю, что образованный человек – это человек бунтующий. В этом, на мой взгляд, нет никакой разницы. Надо развивать образование, точнее, не развивать, восстанавливать образование, потому что оно у нас разрушено.

И свобода. Нужно просто понимание свободы. Свобода – это не так, как на Западе. Свободный человек, самый свободный человек – это христианин, которому ничто не угрожает, который может, лишившись внешних атрибутов свободы, чувствовать себя свободным. Как, собственно, это понимание свободы и принёс в мир Христос. У Бердяева, по-моему, есть вот это разделение: свобода для и свобода от. Русское понимание – это свобода для, поэтому она никак не противоречит сильному государству. Конечно, сильное государство всегда подмораживает общество, это неизбежно. В любой форме. Во времена Брежнева, во времена Сталина, во времена Александра III, во времена Николая II. Сильное государство всегда подмораживает общество, это неизбежно. Тут как раз вопрос, я думаю, в понятие меры.

Воробьев Ю.Л.: Спасибо. Еще один вопрос, поскольку позицию я уяснил. Как вы относитесь с идее сейчас культивированной, что представительная демократия, она уже отжила, что надо непосредственно народ имел контакт, власть, руководителей избирал и контактировал. А все эти партии, все эти парламенты, они настолько дискредитируют себя, есть необходимость перехода к новым формам связи верховной власти и народа.

Степанов А.Д.: Вы знаете, мы сейчас столкнулись, оказались в уникальной ситуация, когда мы отказываемся от Запада, от связей Запада, от диктата Запада, дистанцируемся, у нас антизападная риторика преобладает в нашей пропаганде, но при этом у нас продолжают существовать те институты, инструменты общественные, политические, которые созданы как калька с западных схем. Это парадокс, который ничего хорошего нам не сулит, ни к чему хорошему не приведёт. На самом деле нужно вообще переформатировать всё социальное пространство. Ведь у нас социальное пространство деформировано практически. У нас вот это корпоративное устройство, которое было в советское время, оно почти разрушено. Советское общество было корпоративным, каждая корпорация имела свои праздники, имела свои санатории, имела свои льготы, некоторые имели свою форму как, например, железнодорожники. Вот эта корпоративность, профессиональная корпоративность, она у нас практически разрушен, потому что сейчас отобрали санатории, отобрали дома отдыха, остались праздники какие-то, которые ник чему не обязывают. необходимо возвращаться к этому социальному строению общества, идею эту необходимо как-то реализовывать. Единственный выход – это профессии, потому что друг по-другому общество невозможно структурировать. Сословия восстановить, над этим уже хихикают, что разные формы. Например, каждому русскому этническому по персональному таджику и создать сословия русских или создать сословия чиновников сегодня, наделить их вообще пожизненными правами. И олигархов. Закрепостить им какое-то количество крестьян. Понятно, что сословия восстановить невозможно. Сословия, как они существовали в 19 веке. Возможно, у нас существуют квазисословия офицерства и духовенства, но и то тоже их нельзя назвать. В общем, тоже профессии скорее. Вот такое профессиональное деление. Действительно пока отказываться от партий, потому что власть просто цепляется за это, потому что она боится начать реформу, сейчас её заставит жизнь. У нас власть делает что-нибудь полезное для страны, когда петух клюет жареный. Вот умрут, дай бог здоровья, правда, Геннадий Андреевич Зюганов и Владимир Вольфович Жириновский, и партии, вполне возможно, умрут эти, обе. Может быть, даже и КПРФ. ЛДПР, я не сомневаюсь, что умрет вместе с Жириновским. Ну что там останется? Миронов, которого с Прилепиным соединили? Это смешно. И партия чиновников. Останется у нас советская система, как сказал Черномырдин в свое время, сколько партий ни строй, все равно получается КПСС. Останется у нас вот Союз чиновников – чиновников-единороссов и беспартийных.

Партийную систему у нас когда-то, вы, наверное, прекрасно помните, когда вот последние годы Советской власти обсуждался этот вопрос, как вообще построить избирательную систему. И тогда была идея, чтобы депутатов или выборщиков избирали предприятие, но поднялся тогда хай такой в либеральных СМИ, что тогда красных директоров поизбирают, народ у нас послушный. И вообще все это безобразие. Но это идея плодотворная.

Конечно, сейчас предприятий тех нет, которые были в советское время, но необходимо структурировать общество, зафиксировать какие-то стабильные социальные группы, которые и должны своих выборщиков или своих депутатов выбирать в тот представительный орган, который должен существовать, должен выражать. Вот это тогда будет выражение воли народа в полном смысле этого слова. А законы писать… Надо создать при этом представительном органе юридическую коллегию, которая будет эти идеи формулировать, представителей народа, выражать на языке закона. А уже будут, правильно выразили, неправильно, считать.

На мой взгляд, по такому пути необходимо развивать нашу политическую представительную систему. А партии, они даже перестали быть машинами для выборов. Они просто превращаются постепенно в машины для зарабатывания денег на политике. У нас есть много партий, даже есть люди, которые партиями торгуют. Хочешь купить партию – пожалуйста. А для чего? Даже не для того, чтобы попасть в Думу, а для того чтобы поучаствовать в выборах и получить деньги отступные с тех, кто будет проходить оп каким-то округам. И таким образом получит барыш. Это, конечно, полный абсурд. Необходимо коренное изменение представительных органов власти. Они нужны, потому что голос народ должен быть слышен. Но пока это не голос народа.

Буренков А.В.: Коллеги, я вижу, кто хочет задать вопросы. Пока Анатолий Дмитриевич и мы все далеко не отошли от темы Смуты, земского собора, я хочу задать вопрос в развитие некоторых тезисов.

Я правильно вас понял, что мы из Смуты вышли благодаря народной активности масс, благодаря земскому собору, который потом стал не нужен, потому что верховная власть в лице самодержавия нашла другие способы контактов с народом. Какие другие? Мне бы хотелось понять. Не секрет же, здесь у нас историков много находится, что романовская династия полностью уничтожила местное самоуправление, земцев так называемых, на основе которого была и восстановлена монархия. Что можете ответить на такой вопрос? И коммуникации они нашли другие, кроме земства.

Степанов А.Д.: Они нашли не другие формы, связи с народом, а государство укрепилось. Чиновники стали руководить страной. Государство восстановило вертикаль власти и перестало нуждаться в земском соборе. Таким образом, Земский собор был отменен фактически. Де-факто. Земские соборы стали проводиться все реже и реже. Если посмотреть историю, во времена Михаила Федоровича Земский собор существовал чуть ли не постоянно. Причем, опять же, надо отдавать себе отчет, что это не был какой-то выборный орган, что он представлял всю страну, там были представители из какой-нибудь Албазино или откуда-то еще. Нет. Это были представители практически Москвы, окрестных земель. Это были представители местного дворянства. Нужда в них отпала, потому что власть сама стала справляться. В этом я вижу причину.

Другое дело, что власть обращается к народу тогда, когда чувствует слабость. Когда власть сильна, она к народу не обращается, он ей не нужен. Это такая закономерность. Это было всегда, во все времена.

Буренков А.В.: Пожалуйста, Филатов Анатолий Сергеевич.

Филатов А.С.: Анатолий Дмитриевич, спасибо за доклад, он, с моей точки зрения, выполнил главную функцию – он заставляет размышлять. О своих размышлениях я чуть позже. Сейчас вопрос. Вот вы подтвердили свою оценку России как не русского государства. Я немного закручиваю сюжет. Россия не была русским государством. Попробуйте аргументировать эту позицию, исходя из того, что, допустим, даже в современную эпоху с учетом поправок в Конституцию общество и власть политическая возвращаются к пониманию России как русского государства. Русские – государствообразующий народ, это тоже в пользу этого говорит. Вы без труда найдете подтверждение своему тезису в советскую эпоху. Вот там – да. Там действительно продвигалась в обществе мысль о том, что Советский Союз – это не русское государство, это государство многонациональное и так далее. А вот то, что касается всей исторической России… Я не знаю, вы тогда должны найти аргументы против утверждений Александра III, который сказал «когда русский царь рыбачит, Европа подождет». Или еще одно знаменитое изречение: «В Европе ни одна пушка не должна выстрелить без решения русского царя». О русскости говорили. И великий Суворов: «Мы – русские, какой восторг!» Он что, тоже не воспринимал Россию как русское государство? И в конце концов, истоки Руси: Русь Новгородская, Ладожская, Русь Киевская, Русь Московская.

Приведите, пожалуйста, аргументы? Ваше восприятие – одно, аргументы требуются для того, чтобы доказать это положение.

Степанов А.Д.: Здесь во многом есть недопонимание в понятийной сфере. Я говорил о том, что русские – это суперэтническая общность, в основе которой, или закваской которой являлся русский народ в его 3-х измерениях, в 3-х ипостасях: малоросы, великороссы и белорусы. Но русский народ – это суперэтническое общество. Я как раз приводил пример с этим адыгейцем, который считал себя русским, кричал «Русские не сдаются».

Примеров массу я могу вам привести. Кто такие Александра Федоровна и Елизавета Федоровна, в которых не было ни капли русской крови? Конечно, русские святые. В этом нет никакого противоречия. Взять нашу историю: Беллинсгаузен, Крузенштерн, Пушкин, Даль и прочие, Лермонтов – это потомки инородцев, но они русские. И никакого противоречия не было. Советское время здесь вообще не при чем. И в советское время русские были у власти. Посмотрите ближайшее окружение Сталина. Кто там? Ну, Троцкий не входил в ближайшее окружение Сталина. Это искажение.

Мужской голос: Коганович.

Степанов А.Д.: Там можно найти единицы. Когановича можно найти. Там Маленков, Молотов, Киров, все наркомы сталинские практически. Русскость была. Она реализовывалась так. Другое дело, что Сталин дал отмашку. Тут тоже очень сложный вопрос, на ликвидацию ленинградской группы. Именно русофилов партии большевиков. Это сложная тема. Я думаю, что Сталин понимал, что русский национализм – это могильщик России. У меня была такая статья с таким названием. Меня за это клевали, но я специально заострил проблематику. Русский национализм как могильщик России. Ведь не совсем корректно сравнивать дореволюционную, а уж тем более Московское царство с советским временем. Национализм, как явление, выступил на арену мировой истории в конце XIX века фактически, в начале XX века. Тогда появляется и русский национализм, как явление. Его создавал Петр Аркадьевич Столыпин – Всероссийский национальный союз. И чем закончили русские националисты? Тем, что их лидер Василий Витальевич Шульгин принял участие в отречение царя, приехал туда, чтобы принимать участие в отречение царя. Русский национализм стал могильщиком Российской Империи в 1917 году. И сейчас те люди, которые себя выставляют русскими националистами… Ну что они должны сказать, мы – русские националисты, антизападная риторика, а потом стояли на Болотной, вместе с болотными людьми. А некоторые даже уехали воевать в этнически чистый батальон Азов.

Чтобы понять, что такое русский национализм достаточно посмотреть на национализм украинский. Это близнецы-братья. Это мы, только вот там. Они же говорят на русском языке все, украинские националисты. Они отвергают православие, потому что для них язычество ближе. Всякому национализму ближе язычество. Поэтому я бы сказал так, что Росси… Кстати, еще. Насчет знаменитой формулы «Россия для русских». Ее почему-то приписывают Александру III. На самом деле эта формула появилась еще во времена Александра II. Знаете, что она означала? Она означала, что Россия для русских, а не для славян. Мы не должны… Россия чтобы служила славянам, этого быть не должно. Россия должна быть для русских, для населения Российской империи. Потом во времена Александра III это стало «Россия для русских», такое антинемецкое содержание получило. Потом в деятельности монархических организаций Черная сотня оно получило антиеврейское содержание. Сейчас оно имеет антикавказское содержание, антисреднеазиатское содержание. Я бы согласился с этой формулой, что Россия для русских, но только в том случае, если русские для Христа. Если русский не для Христа, то это не русский. Таким русским нельзя отдавать Россию. Поэтому, конечно, русские – это суперэтническая общность прежде всего. Я уже сказал, что для меня более русским является еврей Фомин, комиссар Брестской крепости, чем генерал Власов и те участники Русской освободительной армии, которые в составе (вместе с генералом Власовым) сотрудничали с фашистами. В этом смысле русскость, в этом смысле тот самый адыгеец. Они более русские, нежели чем этнически русские. Русскость нельзя сводить к этничности, тогда мы просто запутаемся, упадем вот в это болото национализма.

Буренков А.В.: Мы на прошлом круглом столе эту тему поднимали, приняли решение целый круглый стол посвятить этой теме. Пожалуйста, Шарипов Александр Михайлович.

Шарипов А.М.: Абсолютно согласен с Анатолием Дмитриевичем, с культурно-цивилизационным пониманием русскости его, а не этническом. Но русские по Гумилеву – это суперэтнос, который пассионарность создает всей цивилизации.

Вот такой вопрос небольшой. По поводу корпоративного социального государства. Оно было построено в Италии в 20-е годы. И весь мир поражался его успехам. Корпоративный социализм, социальное государство. Неслучайно Владимир Рудольфович Соловьев с центральных каналов напоминает о нем в положительном ключе сегодня. Мы оба смотрим на все события, хотя клише остаются, различные ругательства.

Во-вторых, я абсолютно согласен с тезисом, что в условиях глобализации роль государства возрастает. Ведь анархия, рожденная на Руси именно из-за гипердавления в стране государственного аппарата, беззаконного чиновничества, сентиментально которое идеализировало человека, вот это анархические наши деятели. А человек без закона, как показала революция, гражданская война – это просто разбойник, убийца. Вы дали очень хороший исторический экскурс развития русской идеи, ее понимание власти и государственности, но и сами же задали вопрос, может ли русская идея ныне воодушевить живущих в Украине? А может ли в РФ?

Господин Буренков очень хорошее предложение озвучил – надо вести диалог с более широкой аудиторией с привлечением той же либеральной общественности, мыслителей. Что, Анатолий Дмитриевич, устарело в составе русской идеологии? Какие новые идеи актуализированы последние десятилетия, чтобы охватить этот широкий слой общественности? Спасибо.

Степанов А.Д.: Спасибо. Я вижу перспективный путь развития не в собирании русского народа, воодушевлении русского народа, а в кропотливой работе с чиновничеством. Это, может быть, утопическая идея. На мой взгляд, именно на этих путях можно чего-то добиться.

Вчера у нас в Петербурге прошло очередное заседание по объединению русских, потому что Россия на краю гибели. Собрались, поговорили, сказали, что нам надо объединяться не вокруг идеи, а вокруг конкретных дел. Это абсолютно тупиковое развитие, а объединиться вокруг идеи не можем. Я думаю, что нам надо как-то собраться и определить, в чём мы не согласны. Мы не согласны вот в этом, этом и этом. Может быть, что-то вывести за скобки. Например, как примерить красных и белых патриотов, одни считают Ленина спасителем страны, другие считают спасителем страны Николая II. Это 2 фигуры непримиримые. Если Сталина и Николая II ещё как-то можно примерить по их государственной интенции, то Ленина и Николая II никак невозможно примерить. Как договориться красным и белым патриотам? В этом случае я отношу себя к белым патриотам, хотя являюсь таким непримиримым критиком необелогвардейщины, которую нам некоторые предлагают. Вывести за скобки спорные вопросы. вот это единственное, что мне приходит в голову, потому что мы не договоримся по каким-то фигурам, по каким-то проблемам мы не договоримся.

Давайте отложим их, выведем за скобки. Может быть, что-то можно создать. Но я всё-таки считаю, что нам нужно влиять на власть в том смысле, что вот сейчас наступают хорошие времена. Потому что нашу власть, нашу элиту выгоняют из Европы, она начинает метаться, она не знает, куда деться. У неё открываются уши для того, чтобы слушать пока ещё не в полной мере, потому что ещё надеются, что можно как-то договориться, хотя бы если не с американцами, то с немцами или с французами. Дай бог, чтобы наши партнёры ещё больше санкций вводили против нашей элиты, ещё сильнее ударяли по их кошельку, по их имениям на Западе, заставляли их детей убегать из Европы, возвращаться сюда или отрекаться от своих родителей.

Нашим спасением в деятельности товарища Байдена, Меркель, Макрона, которые больше и больше будут нагнетать вот это вот санкционное давление на Россию. Тогда у нашей элиты, участие элиты, Иван Аксаков как-то очень хорошо сказал – «как убедить просвещённую Европу, что в миротворчестве России, в её благих намерениях? Никак, потому что у неё нет даже органа для понимания России. У некоторой части нашей элиты нет этого органа, он атрофировался. А у некоторой части элиты всё-таки этот орган есть, они начнут слушать нас, начнут обращаться к тем, кто изучал историю русской политической мысли, кто знает традиции русской политической мысли, может какие-то схемы, модели предложить.

Мне кажется, что сейчас ветер дует в наши паруса. Моя надежда связана, что мы сможем наконец достучаться до какой-то части элиты. Мне кажется, что без этого, это единственный путь изменений, которые могут произойти и могут быть позитивными.

Буренков А.В.: Пожалуйста, кто ещё желает вопрос задать?

Хомяков В.Е.: Крупнов уже вопросы задавал. У меня есть 3 вопроса, возможно, на каждый из них есть возможность по отдельности ответить. Во-первых, я позволю себе не согласиться с тезисом, что власть окрепла после смуты XVII века, поэтому отказалась от соборов. Отказалась от соборов власть в лице последнего русского царя, утверждённого собором Петра I, он был последним царём, которого утверждал собор. До этого всех царей утверждали соборы, в том числе первого Михаила Романова призвал собор.

Пётр копировал западный абсолютизм, в котором земству. Местному органу самоуправления не было места. При том, что до того на Руси существовала Полибиева система, которая сочетала в себе монархию, сочетала в себе аристократию в лице боярской думы, сочетала в себе демократию в лице Земства, широчайшего земства, которое на местах фактически пользовалось всей полнотой власти, могла даже попросить убрать воеводу, воеводу убирали при условии, что они сами налоги собирали. Они убирали всех чиновников и так далее. Это был оптимальный вариант, когда земство не лезло в вопросы государственного управления, государь не лез в вопросы земства, ему это было не интересно.

Пётр сотворил систему вертикали власти. чиновничество, когда управляли столоначальники разных уровней, продотчётные исключительно вышестоящему начальнику, то, к чему мы пришли. Сейчас у нас, с моей точки зрения, полная копия эпохи Петра I, когда земство внизу уничтожено практически полностью. Не кажется ли вам, что именно восстановление земства могло бы стать сейчас тем самым мостом от народа к власти, который нужно простроить, иначе власть просто улетит в безвоздушное пространство. Знаете, как в известном фильме «Кин-дза-дза» – «Правительство на другой планете живёт, родной». Чтобы этого не было. Это первый вопрос.

Второй вопрос касается русской темы моей, больной темы. Александр III вообще сказал: «Россия для русских и по-русски» – полностью фраза звучит. Означает она не то, что Россия только для русских, как нас либералы всё пытаются трактовать, а что Россия должна, не может быть против русских и не может строиться на нерусских мировоззренческих основах. Вот что имел в виду государь, который стал миротворцем, он как миротворец. Потому что иной любой другой подход ведёт к тому, что будет сначала Россия не для русских, а потом Россия без русских. Третьего варианта не может быть никак или–или. У нас всё-таки русские остаются государствообразующим народом, я бы не стал так уж клеймить национализм, потому что не будем идти следом за либералами. Анатолий Дмитриевич, просто даже британская энциклопедия трактует национализм как любовь и преданность к своей стране, когда национальные интересы ставятся выше личных или групповых. Тут вообще нечего возразить я уже не говорю о том, что национализм государствообразующего народа, он всегда при всех обстоятельствах эквивалентен патриотизму.

Что касается национализму малых народов, тут может быть либо диаспорный вариант, когда диаспора кормит государство, либо малые народы встраивают свой национализм в большой национализм государство образующего народа и становятся патриотами. Два варианта всего лишь.

Наконец, третий момент по поводу чиновничества, вашего призыва работы с чиновничеством. Не кажется ли вам, что чиновник – это же исполнительный орган, это исполнитель. Если в стране одна идея, цель, целеполагание, государственная идеология, то он занимается одними делами. Если вообще нет ничего, как сейчас, идеологией стало рубить бабло, он занимается другими вещами. Отсюда проистекает всё остальное. Не кажется ли вам, что единственной возможностью наладить отношения с чиновничеством является принятие в стране нормальной адекватной нашей культуре, нашему культурному коду. Нашей ментальности национальной, нашим ценностям идеологии государства, в соответствии с которой будут строиться цели, будут задаваться цели, будут работать чиновники? Вот такие 3 вопроса, пожалуйста.

Степанов А.Д.: Спасибо. По поводу первого вопроса. Всё-таки не собор утверждал царей, в русской традиции это обрать, не избрать, не утвердить, не выбрать, а понять волю божью. Потому что никакого другого царя, кроме старшего сына правящего царя, быть не могло. Никакой собор ничего не мог предпринять. Единственное, была ситуация, когда, например, старший этот сын мог быть больным, как сложилась коллизия с Иваном VI, сыном Алексея Михайловича, единственный период в нашей истории, когда у нас трон состоял из 2-х кресел, когда царствовал Пётр и Иван. Пётр до самой смерти Ивана Алексеевича низвергал его, хотя он не занимался государственными делами, было вот такое двоецарствие. Тут как бы нужно просто точнее формулировать.

Что касается Петра Великого, это отдельная очень большая тема, очень длинный спор. Я вообще всех царей люблю русских. Когда мне говорят, что вот этот там такой, Екатерина Великая такая, ещё кто-то такой-то, то это их личные грехи, за которые они ответят. Вообще надо всех русских царей любить, поэтому я спокойно отношусь.

Хомяков В.Е.: Генсеков?

Степанов А.Д.: Генсеков нужно уважать, тех, кто позитивно относился. Восстановление земства сегодня, это утопия, по крайней мере, земство Александра II.

Хомяков В.Е.: Но речь не идёт о земстве. Извините, пожалуйста, вы меня просто неправильно поняли. Я говорю о восстановлении земства в новой форме, адекватной к XXI веку, как сейчас будут делать.

Степанов А.Д.: Понятно, что необходимо сочетать чиновное управление и самоуправление. Когда говорят о самоуправлении, то я за самоуправление на низовом уровне. Всё остальное – это уже не самоуправление, там включаются другие механизмы. Когда избирают старосту в деревне, председателя кооператива.

Хомяков В.Е.: Мэра города.

Степанов А.Д.: Мэр города – это тоже опять не работает.

Хомяков В.Е.: А как? Партия избирает?

Степанов А.Д.: Я думаю, назначать. Тут уже включаются какие-то другие механизмы. Это сложный вопрос. Конечно, чиновничество нужно контролировать. Как механизм контроля, тут же за эту идею ухватятся либералы, скажут? «Да, да, именно так и надо, надо контролировать чиновников. Мы сейчас соберёмся и будем контролировать». Это тупиковая ветвь. Нужно как-то создавать какие-то механизмы контроля, которые, когда народ, который будет контролировать чиновников, он всё-таки действует в интересах верховной власти, а не в интересах своих собственных. Иначе разнесут страну. Нужно, чтобы качество контролирующих должно быть, это такой важный момент. Здесь, конечно, очень тонкая такая необходимость такой тонкой настройки. Мы же понимаем, что, когда Путин пришёл к власти, страной правила семибаркищина, он сделал ставку на чиновников, которые должны были поставить эту семибанкирщину на место. Чиновники схавали этих всех олигархов, но у чиновничества сейчас возникла другая проблема. В этом смысле, я уже здесь упоминал Николая Павловича, царствование Владимира Владимировича и Николая Павловича очень похожи. Потому что Николай I тоже пришёл к власти, когда олигархи дворянские захотели его либо вообще отстранить от власти, либо поставить под свой контроль. Когда он столкнулся с изменой высшего слоя власти. Он сделал ставку на серые шинели, на чиновничество. Он неимоверно усилил чиновничество. В конце жизни, как говорят, произнёс такую фразу: «Россией правят столоначальники». То есть необходимость реформ Александра II, она назрела, её уже понимал Николай I, но он уже не решился вот эту систему, созданную им с любовью, как-то пытаться менять или разрушать.

Хомяков В.Е.: Нынче Россией тоже правят столоначальники, правильно?

Степанов А.Д.: Сегодня – да, сегодня в этом смысле да. Сегодня Путин столкнулся с той же самой проблемой, когда чиновники неимоверно усилились, они стали рассматривать свои должности как механизм кормления. Они сейчас нуждаются в каком-то создании механизма. Просто есть опасность, что мы снова качнёмся в сторону либерализма, как качнулись во времена Александра II, пришлось контрреформы проводить, чтобы восстанавливать государство. Эта есть опасность, мы должны какой-то механизм предложить, который бы не уменьшал государственность, не ограничивал государственность.

Конечно, надо чиновников ставить под контроль. Как? Вопрос другой. Идеология, что такое идеология? Это же не значит, что мы сейчас какой-нибудь трактат напишем, повесим его на каждом заборе, все начнут чем-то руководствоваться. Идеология – это значит надо просто поставить, чтобы Министерством образования, Министерством культуры руководили те люди, которые понимают, что такое национальный интерес и что такое идеология, ограничивали, в этом направлении проводили политику. И в создании какого-то инструмента нравственной цензуры в СМИ. Вот и есть идеология, больше ничего не нужно, больше никаких механизмов. Через это и будет реализовываться идеология. Можно не объявлять вообще, что у нас Россия стала идиократическим государством.

Хомяков В.Е.: Она всегда была таковой.

Степанов А.Д.: У нас идеология то-то, то-то, то-то. Просто это должно реализовываться в конкретной политике.

Что касается национализма, вы знаете, фраза вот эта «Россия для русских и по-русски», её приписывают Александру III, но нет ни одного источника, который бы указывал, когда Александр III это сказал. Он проводил примерно такую политику в этом направлении. Вообще думать и чувствовать по-русски, это одна из статей Льва Тихомирова, одного из таких идеологов александровского царствования, который был достаточно дистанцирован от власти. Он проводил в этом отношение, русифицировал. Конечно, он крайности некоторые исправлял, потому что у нас в элите крайности такого плана сохранялись. С другой стороны, что касается национализма, есть глубочайший символ нашей истории, когда генерал Алексеев, коренной русак послал эту телеграмму командующим фронтами «Надо уходить Николаю II или не надо?», все русские православные генералы сказали: «Надо уходить». Все поголовно. Двое сказали: «Нет, царь должен остаться». Оба были нерусскими, не православными. Вот это глубочайший символ деградации русскости, русской мысли. Все они любили Россию, все они считали, что они служат России, а не царю. Тем самым они развязали те страшные силы, которые пришли следом на их плечах, уничтожили Россию. Все эти генералы, те, которые потом белыми стали, те, которые потом красными стали, у всех было одинаковое отношение к монархии. У них деградировало их сознание государственное, они искажённо понимали это. Только 2 инородца и 2 иноверца Хан Гусейн Нахичеванский и граф Келлер написали правильные телеграммы, правда, никаких действий для реализации их не предприняли, оставили Николая II один-на-один с этими заговорщиками.

Что там Британская энциклопедия пишет? В Британии понятие национализма носит другое. ООН – это ведь не организация.

Хомяков В.Е.: Это у нас, скорее, большевистское понятие национализма в России.

Степанов А.Д.: Организация государства. Дело не в большевизме. Василий Витальевич Шульгин не был никаким большевиком, он был врагом большевиков, но он был русским националистом, который участвовал в похоронах Российской Империи, активно участвовал. Русский национализм – могильщик России. Это мое убеждение. Никакого русского национализма имперской нации, не имперской нации. Вообще надо отказаться от этого лозунга.

Хомяков В.Е.: Я понял вас.

Степанов А.Д.: Ничего толком не дает.

Хомяков В.Е.: …(неразборчиво) россиянам.

Степанов А.Д.: Опять вы начинаете в какие-то идеологические схемы, которые… Россияне.

Хомяков В.Е.: Это очевидно проистекает из того, что говорите вы.

Степанов А.Д.: Слово россияне не имеет ничего дурного. Россияне – это как советские люди.

Хомяков В.Е.: Это подданство.

Степанов А.Д.: Когда русскость выталкивает нельзя сводить русскость к этничности. Это тупик.

Хомяков В.Е.: Конечно, нельзя.

Степанов А.Д.: Это мое убеждение.

Хомяков В.Е.: И мое тоже.

Степанов А.Д.: Национализм, идея русского национализма – это идея губительная, это показала наша история. Наш национализм – реальный русский национализм – это Шульгин, это прогрессивные националисты, которые вошли в блок к либералам и подготовили заговор по свержению царя, это русские генералы. Причем все русские, с такой классической формой.

Хомяков В.Е.: Добавьте некоторых членов дома Романовых.

Степанов А.Д.: Генерал Русский, вот он свергал царя. Вот это такой тоже очень глубокий символ.

Хомяков В.Е.: Николай Николаевич, великий князь был.

Степанов А.Д.: Еще русские националисты, Николая Николаевича там не было. Он не участвовал активно…

Хомяков В.Е.: Он дергал за веревочки.

Степанов А.Д.: Он поддержал, но не участвовал. Еще один пример русского национализма – это генерал Власов. Вот это и есть реальный русский национализм. Не тот мифический национализм, который вы рисуете в своей голове, а вот реальный русский национализм – это Шульгин, это генерал Алексеев, генерал Русский и это Власов. Вот это и есть русский национализм.

Хомяков В.Е.: А я считаю, что это Ильин и Солоневич. Они вас не устраивают, они враги.

Степанов А.Д.: Нет, они не враги. Почему? Я вообще противник того, чтобы нам кого-то во врагов.

Мужской голос: Коллеги, я хочу напомнить, что Ильин и Солоневич сотрудничали с нацистами.

Хомяков В.Е.: Я не знаю, с кем они сотрудничали.

Шарипов А.М.: Первое сразу опровергаю. Никакого сотрудничества Ильина не было в 1933 году. Никого сотрудничества не было, это клевета.

Мужской голос: Нет, он писал по поводу германского нацизма хорошие тексты.

Шарипов А.М.: Вот я давайте реплику. Анатолий Дмитриевич, я просто скажу реплику. В июне он написал о том, что есть положительные преобразования, а уже в октябре, когда его заместитель Геббельса позвал к себе, чтобы сотрудничать, он наотрез отказался. Из-за этого из Русского научного института изгнали, уже в 1934 году он Гестапо был арестован. Что вы опять ахинею несете?

Степанов А.Д.: Ильин не сотрудничал с фашистами, тут не надо навешивать. И я, кстати, не стал бы так всех. Понятно, что люди находились в условиях трагедии. Вот сейчас у нас прислали статью по поводу Ивана Шмелева, по поводу его поддержки нацизма. Иван Шмелев – наш классик. Если мы начнем так к нашей русской литературе относиться, к нашей русской национальной мысли, то, как Пушкин призывал, не надо всех… Мы лишимся. Толстого отлучили от церкви, Лермонтова убили на дуэли без покаяния, Пушкин написал поэму поганую, Достоевского, ему еще там предъявляют, Чехов такой-сякой, Булгаков – наркоман.

Мужской голос: Нет, это не одно и то же.

Степанов А.Д.: Мы лишимся нашей литературы, мы лишимся нашей мысли. Надо принимать мыслителей такими, какие есть. Ильин – это глыба русской мысли. Не надо его отбрасывать.

Буренков А.В.: Коллеги, давайте я на правах ведущего вмешаюсь. Давайте тему национализма, мы договорились, что вынесем в отдельный круглый стол. Мы начинаем похожи быть на тех русских спорщиков, о которых в Дневнике писателя писал Достоевский, которые могут спорить о предмете химия, зная из него только слово «химия», не понимая его содержания. Мы же пришли к выводу, что мы не имеем единообразного понимания вообще понятия национализма, тем более русского национализма. Из микродискуссии, которая здесь получилась, это очень хорошо видно. Мы спорим о понятии, в которое вкладываем этнический национализм, например, а котором, может быть, здесь никто не думает даже.

Давайте эту тему сейчас вынесем за скобки, как Анатолий Дмитриевич предлагает. Единственно, я хочу ремарку сказать. Пример с генералами русскими и Шульгиным, прочими там монархистами некорректен с точки зрения цивилизационной историософии Данилевского, это не русские люди, это русские европейцы по культуре. Это плод и результат болезни европеньичья, прививки европейской культуры, совершённой Петром I. Это не русские – это гибриды, как и мы сейчас все в значительной степени являемся гибридами, от которых настоящая русская культура не рождается.

Вопрос у меня к вам. Вы в курсе, что вначале нулевых годов в РФ сложилась земство под названием местное самоуправление, 131 ФЗ. Был депутатом первого созыва заксобраний 1994-1998, и второй созыв 1998-2002 год окончательно приняли некие законы, выработали. Вы знаете, эта система местного самоуправления, она реально работала ведь в России. Она была в основном двухуровневой, она работала. Была система сдержек и противовесов, была возможность выдвижения лучших людей, пусть как бы там их не опорачивали и не пускали и так далее.

Но именно в 10-ые годы, там где-то с 2015 она уничтожена, эта система местного самоуправления народившегося русского земства. Я это по Московской области очень хорошо вижу, это при Громове. Отличие Московской области от ряда областей Нечерноземья в том, что здесь более-менее сбалансированные бюджеты городских, муниципальных образований, сельских муниципальных образований. Россия была переведена с 2015 года на одноуровневую систему местного самоуправления. Я считаю, что чиновники совершили коллективное такое бессознательное. Управляющее Россией, столоначальники, вы говорили, совершило большую диверсию, оно ввело в заблуждение Президента и канализировало весь гнев народа снизу по всем вопросам – не убрали улицу, мусор, снег не убирается и так далее – напрямую на Президента. Если раньше, мы сейчас сидим, городское поселение Селятино бывшее, сейчас это территориальное управление. Считайте, микрорайон городского округа Наро-Фоминск. Если раньше гнев населения упирался в выборного главу городского поселения, его кошмарили, чуть выше был выборный глава района, чуть выше был назначенный губернатор. А сегодня ничего этого нет, сегодня вся канализация протеста идёт напрямую на Президента. Вы в курсе, что было возродившееся земство.

Второй раз возродившееся, между прочим, в истории России. Оно возродилось в результате реформ в 1860-х годов, было Александром III и Николаем II свёрнуто. Это Николай II именно перешёл партийную систему формирования Госдумы, мы сейчас это повторили. В советское время. Конечно, никакого местного самоуправления не было, оно было сосредоточено в трудовых коллективах, это надо тоже давать себе отчёт, а территориального не было. Сегодня оно только возродилось, мы только вздохнули и обрадовались этому, оно просто, как орда прошла – полностью вертикаль, та самая вертикаль, которая установилась как раз после первых Романовых. Вы в курсе, что с местным самоуправлением такая метаморфоза произошла?

Степанов А.Д.: Наверное, оно не было восстановлено, там закон был принят. Но где-то на местах это всё происходило. Это для меня интересно, что вы рассказывали. Но это тоже закономерно, потому что.

Буренков А.В.: Анатолий Дмитриевич, я вам сказал, что я в нём участвовал, я выбирался.

Степанов А.Д.: Я понимаю, может быть, в Московской области.

Буренков А.В.: Там на мэра Твери выбирался в 1996 году. У меня не было никаких проблем прийти зарегистрироваться, собирать подписи, там десятки человек зарегистрировалось, в депутаты…

Степанов А.Д.: Александр Васильевич, сейчас же существуют муниципалитеты.

Буренков А.В.: Нет их.

Степанов А.Д.: Ну как нет? Есть депутаты муниципалитетов.

Шарипов А.М.: А попробуй пройти туда.

Ефремов А.В.: Александр Васильевич, с вашего позволения я вмешаюсь. Муниципалитеты есть. Вопрос заключается в следующем. Так вот я вам могу сказать одно, муниципалитеты есть, депутаты есть, главы есть и сельских поселений, главы районов. Вопрос основной местного самоуправления сейчас ключевой – это, что нам устроили наши замечательные либералы во главе с Алексеем Леонидовичем Кудриным, которые выстроили систему межбюджетных отношений, которые называются не иначе как петля Кудрина. В результате чего все деньги из страны высасываются в Москву подчистую, просто подчистую и потом неким весьма творческим (это очень мягко сказано) образом распределяются.

Чтобы было понимание, как это выглядит. Я работал в городе Пскове руководителем аппарата главы города и Псковской городской думы. Вам цифры. Из налогов, собираемых в областном центре, в областном центре остается в лучшем случае 10%. Реально эта цифра колеблется от 7 до 12%. Грубо говоря, вы заработали 100 рублей, из которых вам в лучшем случае оставили 10. Соответственно, это первый момент.

Второй момент. У нас колоссальнейший перекос происходит в местном самоуправлении. Вот эта чрезмерная централизация – это идиотизм, доходящий до абсолюта. Когда дороги в селе Акша или в селе Нижний Цасучей Забайкальского края, это граница с Монголией, ставится на учет в Москве. Со всеми отсюда вытекающими. Без местного, сильного местного самоуправления, подкрепленного деньгами, хотя бы собственно собираемыми налогами мы в стране ничего в принципе не сделаем. Потому что невозможно централизованное управление территорией, носящей запредельный характер. Мы с вами живем в Москве, нам кажется, что нас тут много и все рядом, если мы берем Забайкальский край, из которого я несколько часов назад прилете, это 450 000 км2, это чуть меньше Франции. Если мы берем Якутию – это 3 083 000 км2. Мы с вами, какая-нибудь Псковская область, горячо мною любимая, размером с какой-нибудь район в Сибири. Поэтом только местное самоуправление. Именно как институт местного самоуправления, когда представительный орган, в данном случае это Совет депутатов, Дума, как ее ни назовешь, уравновешивает главу исполнительной власти, то бишь, главу района, главу города, главу сельского поселения, избранного на прямых выборах. Создается определенная система сдержек и противовесов, которая позволяет нормально управлять территорией. Спасибо.

Буренков А.В.: Такая система сложилась. Она сегодня постепенно уничтожается. По всей видимости вы были там, в Забайкальском…

Ефремов А.В.: Про уничтожение. Нет, Александр Васильевич, про то, что эта система уничтожается – это факт, я с вами не спорю. Изменения вносятся в закон.

Буренков А.В.: В Забайкальском, кроме где вы были, двухуровневая или одноуровневая система?

Ефремов А.В.: В части районов двухуровневая – сельские поселения и, соответственно, райцентр, районные депутаты. Глава сельского поселения – сельские депутаты, глава района – районные депутаты. Сейчас эта инновация, которая была после последнего послания президента, когда делать округа. Вот этот нижний уровень, поселенческий уничтожит. Тут же сразу, как обычно наше чиновничество ломанулось исполнять, но начинает тормозиться, потому что становится от этого только еще хуже.

Буренков А.В.: Спасибо. В нашем поселении Селятинское до реформы, как ни странно, при этой петле Кудрина хватало денег на развитие только от земельного налога. В Московской области есть такие поселения, были. Сегодня, конечно, ничего этого нет, все ушло в район, еще куда-то.

Хомяков В.Е.: Я выхожу, мне пора.

Буренков А.В.: Давайте на связи будем, вы обещали подготовить очередной доклад.

Хомяков В.Е.: Мы с вами согласуем тему, я подготовлю.

Буренков А.В.: Тема у нас одна: прошлое, настоящее, будущее. Пожалуйста, Сергей Дмитриевич.

Баранов С.Д.: Хотел бы задать вопрос, немножко развернуть дискуссию в направлении темы основной нашей, которая обозначена в теме вот этого процесса, в теме этого проекта, о роковых событиях. Хотелось бы узнать мнение уважаемого Анатолия Дмитриевича, какое роковое событие ждет Россию, какой переход ближайший? Наверняка у вас какие-то были мысли на эту тему.

Буренков А.В.: Я прошу прощения, переходим к дискуссии. Дискуссия по тезисам и темам, затронутым главным докладчиком.

Степанов А.Д.: Вы мне предлагаете выступить в роли пророка. Это такое неблагодарное дело. Какое нас ждет? На мой взгляд, сегодня Россия стоит на такой серьезной развилке. Либо мы в какой-то форме обретем свою субъектность, вернемся к какой-то форме, исполнению той миссии, который и предназначена Россия – быть удерживающим. Сейчас это настолько становится зримо, очевидно, потому что становится понятно, а что удерживать. Если во времена Сталина было непонятно, а что удерживать. Ну вот фашизм – победили фашизм. Что удерживать? Во времена до 1917 года тоже было непонятно, что удерживаем мы. Сейчас просто становится очевидным, что удерживать нужно даже не христианское понимание жизни, а просто естественное, богом созданную жизнь. Потому что сейчас нам предлагают легализовать эвтаназию, разрешить человеку убивать себя по его воле, чтобы человек отказался от страданий предсмертных, которые, может быть, искупят его какие-то грехи. Нам предлагают признать, как норму, гомосексуальные связи, отказаться от Библии. Нам предлагают вообще отказаться от самого понятия биологического пола, вводя понятие гендер. Нам даже предлагают не отказаться от христианства, как нормы ценности, нам предлагают отказаться, еще ниже опуститься, отказаться от богом созданного, богом установленного мира. И вот это должна сохранить Россия, потому что говорят Китай, но Россия – единственная страна и русские – единственный народ, принявший христианство. Китайцы не приняли христианство, Восток не принял христианство. Индусы, если и приняли, то в каком-то очень своеобразном виде. Арабы и тюрки не приняли христианство. Христианство приняли европейские народы. В этом смысле русские – европейский народ. И связанные с ним или подчиненные ими народы. Поэтому для нас этот сейчас самим ходом… Просто порой, когда смотришь на нашу историю, то на чём основан, в завершении, мой социальный оптимизм? Социальный оптимизм мой основан на том, что Россией руководит промысле Божий. Вдруг как-то появляется, откуда ни возьмись, появляется какая-то сила, которая вдруг позволяет России удержаться на плаву. Ведь не глупые же были люди Карл XII, Наполеон Бонапарт, Гитлер тоже был неглупым человеком. Они же всё рассчитали. Они не учли чего-то такого, что не подвергается учёту. А не подвергается учёту только промысел Божий.

Россия руководствуется промыслом Божьим, мы видим это в таких символических актах – происходит свержение царя, обретается Державная икона Божьей матери. В исторической связи, в историческом срезе появляется власть церковная – патриарх. Потому что законной государственной власти нет, в это время власть духовная появляется.

Поэтому, я думаю, что нам, как говорил Преподобный Серафим, точнее, Преподобный Амвросий – «Нам нет дороги унывать», потому что промысле Божий руководит Россией. Пока будет существовать мир, будет существовать Россия. Нам надо просто оказаться на уровне тех вызовов и задач, которые сегодня возникают перед нашим Отечеством, вновь стать той силой, которая остановит сползание человечества в пучину катастрофы.

Буренков А.В.: Спасибо, Анатолий Дмитриевич. Давайте переходим плавно дискуссии, я её начну. Вы совершенно правильно заметили, что в концепции историософской Данилевского на первом месте стоит народность. Это понятие народных начал, которое в основе того или иного народа, той или иной цивилизации, понятие государствообразующего народа. Он, правда, использует термин своего времени – господствующий народ. Действительно, к понятию самодержавия он относится довольно спокойно, полагая, что в разные исторические периоды могут быть государствообразующим народом приняты те или иные формы управления.

Но он, третья часть осталась. Вот у вас прозвучало слово «народность», по Данилевскому вы сказали, народность самодержавие. Третья часть как-то вот у Данилевского, вы сказали, опущена. На самом деле это не так. Данилевский посвятил в своей книге очень много места доказыванию, что у каждой цивилизации, у каждого культурно-исторического типа есть своё то или иное призвание к той или иной сфере культурной деятельности, под которой он подразумевал все – религиозная, политическая, культура в узком смысле слова и общественно-экономическая сфера деятельности. Показав, что предыдущие цивилизации оставили нам образцы совершенства в, как греки, например, в искусстве, в еврейской цивилизации зародилось христианство, римляне нам оставили политическое право, которым мы до сих пор пользуемся. Романо-германская цивилизация или европейская, или западная, англо-саксонская тоже, она в 2 сферах себя проявила – политической и научной, научно-технической.

Он нам указал, что русская, русско-славянская цивилизация проявит себя в общественно-экономической сфере, сможет организовать общественно-экономическую сферу таким же достойным образом, как и предыдущие цивилизации организовали другие сферы народной жизни.

Что получилось? Действительно ХХ век, мы, находясь под гнётом европейской прививки, мы сделали попытку устроения общественно-экономической сферы. Не получилось, потому что она строилась на импорте теоретических достижений западной цивилизации, того же марксизма. При этом он специально ушёл от описания, каким должен быть общественно-экономический строй России. Но он дал основные направления для конструирования этого общественно-экономического строя, для нас, показав, что у русского народа одна из основных черт – это коллективизм. Он много места очень уделил понятию общинного землевладения, что это общинная форма собственности, такая же священная форма собственности, как и частная для западной цивилизации. Если чуть-чуть дальше надстроить, пойти логически рассуждать, то мы увидим уже на рубеже XIX-XX века, вы, кажется, пишите в своих книжках об этом, не что иное, как артельный способ производства в России. То есть Россия уже дониколаевская Россия, она была самая социалистическая страна в мире по классификации Запада. От 15 до 25 миллионов человек было занято в этой сфере – кооперативной, артельной, сбытовая кооперация, потреб и так далее. Потом это позволило большевикам, введя НЭП, выжить просто. Поэтому я, пользуясь ваши подходом триады, я бы концепцию Данилевского так сформулировал, его триаду – традиционализм русской гражданской политической нации, имея в виду философию традиционализма в пику философии и морализма западной цивилизации. Дальше вы очень хороший термин подсказали – великодержавие и земство. Великодерджавие открывает путь для поиска сильной централизованной власти, которая должна обязательно сдерживаться сильным земским самоподавлением, которое должно поднять постепенно снизу до уровня народного парламента, каким он и был в смутную эпоху или мог стать, или проявился в смутную эпоху, о чём вы хорошо сказали.

В общественно-экономической сфере на языке вертится то понятие, к которому мы с вами привыкли – социализм. Но понимать надо так – социальное справедливое устройство общественно-экономической сферы. Здесь мы тоже об этом уже говорили, будем говорить. Но то, что Россия должна, взяв опыт дореволюционного периода, когда значительная часть общественно-экономической сферы была устроена на коллективистских формах собственности, взяв опыт положительный советского периода, сегодня сформировать тот образ будущего, который адекватен народным началам, русского государствообразующего народа и русской гражданской политической нации, ядром которой является русский народ. Вот это я хотел сказать. Поэтому, пожалуйста, желающие продолжить дискуссию.

Ефремов А.В.: Можно я скажу? Коллеги, я прошу прощения, у меня почему-то камера не работает, никак я не могу подцепить туда её.

Ефремов А.В.: Во-первых, я хотел немного поправить. Например, Карл XII на нас не нападал, это мы на него напали, если честно говорить. Во-вторых, Катков. Катков – это всё-таки консервативный западник, в этом смысле, если вы, Анатолий Дмитриевич, утверждаете, что именно этот автор наиболее актуален, это ещё и государственник, то почему вы тогда ничего не сказали, допустим, о государственной истории о Борисе Николаевиче Чичерине прежде всего? Более того, и о Градовском можно было сказать. Как-то вы их вывели из того экскурса, о котором вы говорили.

С моей точки зрения, я в этом смысле вас совершенно поддерживаю. Я считаю, что народ наш имперский, национальное государство – это и есть, по большому счёту, заужение, такое микширование величия русского народа. Это большая очень беда. Я много спорил по этому оводу с нашими националистами, которые мои приятели, с покойным Крыловым, в частности. Просто хотел обратить внимание, армяне, азербайджанцы друг друга не любят, но Муслим Магомаев состоялся отчасти из-за того, что пел песни, написанные Арно Бабаджаняном.

То есть империя – это некий универсальный проект. В этом смысле именно вот это начало имперское должно превалировать. Что касается местного самоуправления, я согласен, это должно быть, конечно, в местных руках. По-моему, кстати, синдикалистсткое государство, устройство общества, оно лучше всех получилось у Салазара, если я не ошибаюсь. Это такая реплика небольшая. Спасибо.

Буренков А.В.: Анатолий Дмитриевич, тогда давайте дальше буду слово давать. Или есть что откомментировать коротко?

Степанов А.Д.: Я просто записываю все реплики, а потом, наверное, в конце просто прокомментирую. Наверное, правильнее так будет.

Буренков А.В.: Давайте так. Баранов Сергей Дмитриевич хочет сказать.

Баранов С.Д.: Хотел немного, может быть, покритиковать, хотя много разных положений, с чем-то я согласен, с чем-то не согласен. Что бросается в первую очередь в глаза – это статичность некоторая восприятия истории нашей. Статичность, недаром я задал вопрос про события. Всё-таки она протекает в такой исторической динамике очень иногда резкой, сложной. На мой взгляд, ключевой вопрос сегодня не в интерпретации истории, не в национальном вопросе, хотя довольно много этим занимался. Не столько в вопросе, какой статус русскости будет, это, наверное, уже второстепенно для нас. Сейчас 30 лет мы живём при определённом режиме смешанном, который как гибридный определил. Зиновьев его даже определял, как из 3 компонентов – советской, досоветской и западной, причём, худшие части взяты из них.

Перед нами стоит вопрос о будущей форме нашей цивилизации – как мы сможем её создать или определить своими силами. Конечно, с божьей помощью, но вопрос об этом, мне кажется, очень актуален. Именно новая форма, которая будет во многом не похожа на то, что сегодня происходит. То, что происходит, нельзя пускать на самотёк, нельзя думать, что само собой устроится, всё произойдёт. Мне кажется, это очень большая ошибка. Именно работа мыслительных сил наших должна быть направлена на понимание вот этой именно роковой задачи. Вызов и ответ на неё и того, что мы потом должны потом предложить.

Здесь можно с чем сравнить? Я не знаю, с чем можно сравнить. Наверное, с социализмом, который предложили большевики. То есть был определённый вызов для страны, должны быть какие-то варианты ответов. Он сформировался так, получилась социалистическая цивилизация, которая позволила нашей стране выжить и развиваться дальше. Какой-то ответ должен быть сейчас.

Наверное, тоже самое – Святой Владимир-креститель тоже самое делал. Что он предложил – это был определённый ответ и определённое формирование новой формы цивилизации славянской на базе Руси, которую он делал. Это не было какое-то пассивное ожидание, какие-то пассивные мелкие дела. Он пытался менять законодательство, вводить новое законодательство в соответствии с Русью, с православием вместо того, что было на Руси – естественного права. Отменить смертную казнь, ещё что-то сделать. Всё это были именно шаги по моделированию, по переустройству страны.

Перед нами стоит вот такая задача, что мы можем предложить, какую форму будущей цивилизации? Будет ли это форма социалистическая в новой форме социализма, конечно, не той, что была раньше. Или это будет гибридная смешанная форма многоукладная с капиталистически-олигархическим и глобальным укладом, который сейчас господствует. И с главным укладом – это новый технологический уклад с государственно-социалистической формой собственности. Вот эти все задачи нам нужно решать.

Но трактовки, кто был прав – Катков или Данилевский, я не знаю, я, например, с этим мнением, что Катков сейчас актуальнее, чем Данилевский в политическом, практическом плане. Но что он всё решил, я не вижу. К тому же, Катков, как известно, был националистом в какой-то мере в отличие от Данилевского. Вопрос о национализме, мне кажется, это ошибка. Отвергать национализм русский – это ошибка, хотя понятно, что национализм – это мировоззрение, которое не может быть, тем более для православного человека, быть идеалом. Это просто необходимая форма существования этноса, его защита, его борьба за расширение. Я, например, для себя придерживаюсь такой практики – я стараюсь не критиковать националистов, не проявлять к ним враждебности, хотя многие из них мне глубоко враждебны, неприятны эти люди. То, что они делают, неприятно очень часто. Вы знаете, о ком можно говорить – среда национализма современная. Очень часто именно она придерживается таких позиций.

Я считаю, что для русского народа нужно всё-таки поддерживать всех, кто так или иначе борется за его интерес, если они не ведут к расколу внутри, внутреннему расколу русских. Вот здесь нужно принимать какие-то меры.

Повторяю, что я считаю, сейчас эту тему русского национализма, тему русской национальности, она сейчас вторичная для нас. Нам нужно именно понять цивилизационную форму будущую свою, вот это задача, которая пока не решена, не решается удовлетворительно. Именно вот это должно быть темой дискуссии, темой вот этого понимания событий – что потом будет после этого события, как это событие мы должны смоделировать. Спасибо.

Буренков А.В.: Шарипов Александр Михайлович хочет выступить.

Шарипов А.М.: Спасибо. Я, во-первых, поддержу господина Баранова, национализм, как культурное явление, действительно основа патриотизма и … (неразборчиво) цивилизации, а не как этнический национализм. Я абсолютно с вами согласен.

Теперь к основному докладу господина Степанова. Начну с удерживающего, даже так скажу, начну с содомии. Дорогой Анатолий Дмитриевич, мне кажется, вы немного опоздали с определением РФ как оплота борьбы с содомией и защитницей христианских идеалов. В 2015 году по личному приглашению Президента России главный содомит мира Элтон Джон прибыл в Москву и дал огромный с течением людей в центре Москвы концерты. Потом подписал с российским министром соглашение о сотрудничестве по проблемам гомосексуализма. Кто дал это задание такое нашему дорогому представителю ЛГБД? Вы, как петербуржец, должны знать, что за несколько лет до этого договора с российским Правительством этот британский поданный сыграл свадьбу именно в РФ со своим так называемым мужем именно в Санкт-Петербурге. Недавнее мощное сопротивление в Польше против введения свободы абортов, почему в России с 50-х годов, после того, как Сталин отменил ленинское решение, а потом восстановили Ковригина, по-моему, министр тогда была. Разрешили. И сейчас в России больше всего абортов. А в Польше миллионы людей вышли на улицу, и аборты не разрешили, как государственное медицинское обслуживание блудниц. В РФ с середины 1950-х годов это входит в обязательное медицинское обслуживание, то есть бесплатно. В России больше всего сирот и детдомов, одиноких стариков, которых забыли их дети.

Может быть, не случайно были заданы такие вопросы докладчику, которые остались не совсем отвеченными – что же устарело в составе русской идеологии, какие новые идеи актуализированы в последние десятилетия, что может в обновлённой русской идее ныне воодушевить живущих не только в Украине или России, но и в Таджикистане, вообще по всему миру. Потому что мы забываем говорить про Украину, а то, как живут русские в Таджикистане и в Туркмении, больше 100 000 русских живут в Туркмении, потерявшие вначале нулевых годов гражданство российское. Хотя в 90-ые годы они имели. А почему-то в нулевые годы они его утеряли, подписал потому что Президент России и Туркменистана соглашение, что нет, отменяем мы это, двойное гражданство русских в Туркменистане.

Так вот, в связи с этим вернусь к историческому экскурсу, который Анатолий Дмитриевич очень хороший дал, действительно такой концентрированный экскурс по поводу элиты и самодержца. Почему патриоты народники Уваров иже с ним не преодолели русское рабство, до 1861 года продолжалась торговля русскими рабами в православной христианской империи. Вы сами сказали, что император Николай I подморозил Россию. Понимали ли русские цари свою христианскую сущность или продолжали византийские игры в политическом величии, там славянизм, а при темноте и бесправии основной массы христианского населения страны. Вы же знаете, что в основном только русские были крепостными. Под русскими малорусов подразумеваю. Польские паны могли иметь крепостных русских или людей других религий. Кстати, даже после отмены крепостного права все тяготы на социальные реформы легли именно на крестьян, которые вытоптали за дарованную землю в 2-3 раза большую цену их. А средства куда ушли? В европейские банки и продолжавшим кутить и разоряться дворянам, помещикам. Где же народность как любовь к народу, его бытию у монархов и у дворян? Только, наверное, в стихах Некрасова или в прозе Тургенева.

Историческая действительность, мне кажется, Анатолий Дмитриевич, показала, что формула Уварова, Каткова, Пыпина православие-самодержавие-народность и Филофея – Москва – третий Рим только декларировалась, но не исполнялась. И эта декларируемость наша продолжает ныне копироваться с одной только целью – удержание неправедной властью доверчивого и доведённого до неимоверной нищеты народа в поминовении ничем не ограниченной власти. Каким-то монархам, каким-то чиновникам, и всё. Неслучайно земство уничтожается, двухуровневая власть, выборность ещё это подаётся, демократия – это плохо. Почему? Мы празднуем День народного единства, в 1612-1613 году восстановилось русское государство благодаря именно демократическим началам, соборности, земству. Спрашивается, ради чего народу верить в эти декларации. Чтобы получать нищенскую зарплату, подачку? Захожу на сайты раз в неделю и смотрю, какая зарплата у учителя – 15 000 предлагают. Зайдите на сайт в любую губернию, приглашается учитель математик, начальных классов, русского языка, английского – 15-18 000, желательно с опытом работы. 15 000. Инфляция в 2 раза упала в этом году. Если продукты раньше стоили, предположим, 100 рублей, теперь они, эти продукты 250 стоят, то есть в 2,5. Такое обрушение цен произошло в прошлом году и сейчас продолжается. Каждый день захожу в магазин и вижу. Притом, когда приезжаешь из Европы, возвращаешься в Россию, питаешься едой, российской едой из простых магазинов «Пятёрочка» и так далее, есть невозможно. Ведь она же очень низкого качества, это не просто декларация, я бываю в Европе. Там те же, даже ниже цены, но качество питания гораздо выше.

Или покупать дешёвые товары в Фикс-прайсах, так сказать эрзац-товары, при этом наблюдать роскошную жизнь избранных нескольких тысяч населения, которое пропагандирует какую-то народность, какую-то любовь к своему патриотизму. Россия единственная страна в мире, где работающие люди высшей квалификации учителя и врачи, которые везде принадлежат к высшему слою среднего класса, нищие. Ни в одной стране, ни в Африке, ни в Америке, ни в Китае.

Анатолий Дмитриевич, вы делаете великое дело. Русская народная линия – это действительно такая общая площадка, которая солидарно выполняет работу, солидаризация русского народа. Но вопрос такой – вы постоянно говорите, защищаете. Уже 22 года власть принадлежит определённой группировке, которая сделала какие-то позитивные явления. Мы знаем, что патриотизм перестал быть ругательным. Но это очень огромный срок. Я вспоминаю, в нулевые годы китайцы ходили в галошах по Москве, оборванные. И только за 15 лет последних Китай вырвался в мировую державу.

Наверное, пора подумать о том, что какие-то инновации вводить в русскую национальную идею, в русское национальное самосознание, а не только говорить о том, что Россия – это удерживающий, нужно любить царя, нужно держать в повиновении народ. Пора думать о том, как русские патриоты могут заинтересовать основную массу населения, которая понимает состояние её бесперспективности, особенно молодёжь, как её вывести на новый уровень самосознания и какой-то такой общесолидарной жизни. Спасибо.

Буренков А.В.: Благосостояния, я бы сказал, благоденствия.

Шарипов А.М.: Благоденствия.

Буренков А.В.: Трудно с вами не согласиться. Действительно, уваровская триада, она же декларирована. С точки зрения интересов государства и народа давайте посмотрим. православие – ликвидирован институт патриаршества, управляется государством, обер-прокурор управляет. Илларион Троицкий, священномученик, в 1917 году на Соборе поместном говорил с горестью: «2307 лет Соборы не собирались». А бессоборная жизнь, конечно, это вырождение может быть.

Шарипов А.М.: Где бьётся русское сердце да?

Буренков А. В.: Да, где бьётся русское сердце, совершенно эта цитата. Как только государство отменило обязательность причастия, русское офицерство почему ушло из церкви? Потому что они русские европейцы, осталось максимум 10%, некоторые говорят, даже 3-5% в церкви. Потому они и пришли царя свергать, кстати. Самодержавие, конечно, это абсолютистская форма самодержавия. То народное самодержавие, о котором писал Иван Солоневич, оно же при Романовых не состоялось, мягко скажем так. народность, то же земство. То земство, если под ним земство подразумевать, которое действительно имело широчайшие полномочия по всей стране, смогло преодолеть смуту, преодолеть прерывание монархии и восстановить её. Оно же было уничтожено. Последствия этого уничтожения и народного самоуправления и имеем, до сих пор объясняется весь драматизм русской истории.

Я сам инженер по первому образованию, судомеханик. Я хорошо знаю, что такое сосуды под давлением. Государство действительно устанавливает вертикаль, оно как бы гайки завинчивает, клапана народной энергии, а здесь прорвалось – завинтили чопик, завинтили, забили и так далее. Думу ввели, как парламент России, но представительство какое? От 60 000 рабочих 1 представитель, от 30 000 крестьян 1 представитель. При этом рабочих 5-10%, а крестьян 80-90%. От помещиков преимущество в представительстве. Подрегулировали, садминистрировали думу точно так, как сегодня власть администрирует партийно-политическую систему и все выборы. А когда все предохранительные клапана закрываются, рвёт сосуд под давлением рано или поздно, взрывается. Это надо знать нашему руководству, нашей элите. Не знают.

Также Советский Союз администрировали, регулировали не понимая, что народ является живым организмом. В чём открытие Данилевского, что народ, нация, цивилизация – это живой организм, который обладает своими самобытными законами движения. Не противоречия производственным отношениям производительных сил является движителем, а именно живительная сила народной энергии, как в организме, когда зёрнышко прорастает и прёт. Бамбук настолько может переть, что во Вьетнаме даже казнь была – бамбук прорастал через человека, которого казнили.

Эту естественную силу роста, её нельзя останавливать, с ней надо считаться. Образовательный принцип жизни организма, он не тебе принадлежит, не садовнику, а саду, растению. Если ты с ним не считаешься, сад или погибнет, или другой придёт хозяин сада за ним. Я с вами совершенно согласен. Пожалуйста, кто желает ещё? Филатов Анатолий Сергеевич.

Филатов А.С.: Да. Спасибо, Александр Васильевич. Я начну с идеи славянства, которая очень чётко присутствует в творчестве Данилевского. Но хотел бы заметить, что славянство панславизм сформировался в Западной Европе, в Центральной Европе, в Чехии, по сути дела. Данилевский лишь только откликнулся на эти предложения, так будем говорить. Озвученные, в частности, в 1848 году на Славянском съезде, который в Праге прошёл. Озвучился, создав такую стройную цивилизационную концепцию. Кстати, в этом контексте не корректно сравнивать, тем более противопоставлять Данилевского Каткову. Потому что Катков, в лучшем случае, писал в русле государствоведения, легитимизма, он занимался этими проблемами, касался этих проблем.

Данилевский – это один из первых геополитиков, социолог, открывший законы социального развития, создатель, я ещё раз подчёркиваю, стройной цивилизационной концепции, озаглавленной им как культурно-исторические типы развития общества. Обосновавший специфику славянского культурно-исторического типа, обосновавший геополитические претензии России, как лидера славянской конфедерации. В этом смысле вообще в принципе для геополитиков вторично, какой политический режим будет существовать, это не главное для них. Какая форма государственного устройства? То ли это унитарное централизованное государство, то ли это конфедерация Данилевского. Это не являлось предметом исследования Данилевского. В этом случае мы можем говорить о том, что дополняет Катков каким-то образом Данилевского или не дополняет. Но не рассматривать возможность замещения Катковым Данилевского. Это разные величины, это исследования разных областей.

Кстати, проблема, пользуясь прозвучавшим здесь термином русского национализма, она тоже связана с творчеством Данилевского, потому что Данилевский, этот культурно-исторический тип четырехосновной, как он говорил, он как раз рассматривал сквозь призму того, что стержнем этого типа будет русская культура, русская традиция. Россия станет, в крайнем случае, политическим стержнем новой конфедерации, которая будет формироваться. Отсюда вообще нет смысла выступать против русского национализма. Можно давать разные трактовки. Я давно знаю Анатолия Дмитриевича, мы с ним периодически, как мне кажется, очень интенсивно и интересно общаемся, дискутируем. Если рассматривать в целом его подход, он нисколько не противоречит тому видению, которое характерно для других участников наших сегодняшних дискуссий и для меня в том числе. В конечном итоге мы говорим о различных методах и способах поднятия России, отстаивания российских интересов. Отсюда какая-то своеобразная трактовка.

С другой стороны, мы ни в коем случае не должны забывать о именно русском стержне всей нашей цивилизационной конструкции, культурно-цивилизационной конструкции. Никто же не отрицает, что китайская цивилизация в качестве своего этнокультурного стержня имеет ханскую традицию. Хотя там Юань династия сформировалась под влиянием монгольских нашествий, там, вроде бы, кровь поменялась. В середине XVII века вообще пришли чжурчжэни с севера, они уничтожили всю этническую китайскую элиту, но через буквально 20-30 лет сами стали этими китайцами, эти хань.

Если мы ставим под сомнение, выступая в любой форме с любыми оговорками против русского национализма как цивилизационного явления, мы подрубаем стержень цивилизации, будущего цивилизационного проекта, которые должен оформиться и стать реальностью. Это очень важный момент. При этом сам термин национализма, он в иной лиговой культурной традиции рождён и существует. Но в нём нет никакой и не может быть никакой отрицательной коннотации. Это сохранение культурно-цивилизационного опыта, передача его. Действительно, в этом смысле русский национализм характерен для представителей различных этнических сообществ, различных кровей. Никакой агрессии, это понятие, с моей точки зрения, изначально в себе не несёт и нести не может.

Поэтому, в качестве своего мнения, высказываюсь в пользу того, что можно давать различные трактовки. Дальше Анатолий Дмитриевич, отвечая на мой вопрос, по сути дела, дал свою трактовку русского национализма, как некоего цивилизационного явления, не называя это русским национализмом. Да, здесь вряд ли мы можем спорить, потому что на этом цивилизация строилась. Естественно, что русские в силу того, что они выступают в качестве главного доминирующего фактора цивилизационного строительства, берут на себя интеграционные функции, в том числе отказываясь от некоторых своих сугубо мелких этнических признаков. Об этом можно говорить, нужно говорить именно в таком контексте.

Последний тезис, который сегодня обсуждался, который представляет очень большое значение. При любом политическом режиме, при любой форме государственного устройства в истории России, Руси 1200-летней, одним из самых важных является принцип соблюдения социальной справедливости. Он заботил великих князей, царей, императоров. Вспомним даже период Екатерины Великой, знаменитое дело Салтычихи, участие Екатерины Великой в соблюдении справедливости в том числе. Нарушение этой социальной справедливости всегда вызывает очень глубинный протест и движение негативное в самом обществе. Конечно, это связано с системой земства в том числе, местного самоуправления, если пользоваться этим термином. К сожалению, эта величайшая проблема, которая создаёт самые неблагоприятные для страны, общества, в том числе по литической власти тенденции. Потому что мы сейчас имеем дело с попранием, по сути дела, законности и правопорядка, приватного толкования этих законов. Суды выносят несправедливые решения. Самое главное, это было всегда, сложилась система отвратимости наказания для государственных чиновников, в том числе из так называемой правоохранительной системы, которая, по сути дела, своими действиями превращает себя в правоосквернительную систему. Отсюда основная угроза для России всегда исходила не извне, она внутри. Эта угроза, которую власть может предотвратить. С внешними угрозами Россия всегда справлялась, если мы проследим этапы нашего великого исторического пути. Внутреннее неустройство порождало глубочайшие социальные кризисы в стране. Смута великая начала XVII века была рождена внутренними неустройствами, смута начала ХХ века была порождена внутренним неустройством. Страна требовала реформации, но этого не происходило. Как результат – те глубочайшие социальные потрясения. Я ещё раз напомню известные слова Ивана Григорьевича Щегловитова, последнего председателя Госсовета: «Паралитики власти как-то слабо неумело и нерешительно борются с эпилептиками революции». Ответственность на всех социальных катаклизмах, катастрофах, революциях, войнах лежит на действующей власти. Именно действующая власть имеет все рычаги для того, чтобы предотвратить это. Если она этого не предотвращает, то она ответственна за это прежде всего. Ещё раз спасибо Анатолию Дмитриевичу за очень интересный доклад, который действительно подвигает, я это вижу, всех нас к размышлению. Это самое главное в процессе нашего обмена мнениями. Спасибо ещё раз.

Буренков А.В.: Спасибо, Анатолий Сергеевич, за интересную дискуссию. Я позволю себе несколько слов о национализме сказать, коль мы постоянно возвращаемся к этой теме. У меня в руках книжка, которые мои товарищи в своё время издали в начале нулевых годов, это переиздание «Русская доктрина эпохи Путина». В результате вот этой книги, хотя она имеет компилятивный характер, но здесь очень много правильных идей сказано. Она оказалась, говорят, в руках Путина. С этого времени, с середины нулевых годов слово «русский» хоть стало легитимным в нашей стране. Это к вопросу о том, что работать с населением и с чиновниками, о чём Анатолий Дмитриевич говорил. Слово «русский» было легитимизовано благодаря этим трудам, группе авторов и предпринимателей, которые это профинансировали.

Сегодня настало время также легимитизировать понятие национализм. Мы к нему относимся с большой опасностью почему? Знаем, что такое национализм небольших народов. Но в большей степени мы знаем, что такое национализм народов западной цивилизации. Немецкий фашизм – что это такое, как не национализм в чистом виде. Откуда этот негативный смысл понятия национализма заключается, когда идёт пропаганда превосходства одного народа над другим по принципу этническому. Откуда он берётся? Из характеристик народных начал, по Данилевскому, это индивидуализм, агрессия. Самый агрессивный народ из западной цивилизации – это англичане, Данилевский это заметил. Если нет войны, они боксы устраивают, футбол, пари бесконечные. Кстати, у Тихомирова есть воспоминания, когда он оказался в Англии, он не знал английский, сидел за столом с англичанином. Тот на него смотрел-смотрел, вдруг вилкой запустил в него. Его товарищ говорит, что это обычное явление в Англии, если ты не понравился. Следующая черта – это материализм, это стремление к накоплению материальных благ. Вот основа материализма, которая приводит к фашизму обыкновенному немецкому, английскому, американскому.

Ничего подобного в характеристиках, этнических характеристиках русского народа нет близко. Вместо индивидуализма – коллективизм, вместо агрессии – милосердие, благость, прощение. Как характерная типическая черта – это устроение своей земной жизни не при абсолютизации стяжания материальных благ.

Поэтому нам не надо этого бояться, даже этнического национализма. Если кто-то появляется не в себе, его надо смотреть, критиковать, ограничивать его деяния. Но тому национализму, который сегодня ещё недавно разрушил Советский Союз, грозит разрушить и РФ противодействовать может только здоровый этнокультурный исторический национализм русского государствообразующего народа. Никакие другие философии и идеологизмы: Москва – третий Рим, уваровская триада не смогут это сделать.

Я общаюсь на разных конференциях, уже 20 лет слышу от некоторых представителей прежде всего кавказских народов – русские, станьте русскими, без вас нам конец. Извиняюсь за такой пространный комментарий. Алексей Сергеевич Лапушкин, пожалуйста, потом заканчиваем, Анатолий Дмитриевич, вам слово для подведения итогов. Ещё дадим Баранову, только коротко тогда.

Лапушкин А.С.: Александр Васильевич, я категорически не согласен – этнический национализм для России – это смерть, это я вам просто готов голову на отсечение положить. Я работаю по территории, по многим национальным регионам. Этнический национализм – это для нашей страны смерть. Единственное, что возможно – это гражданский национализм, когда мы подразумеваем единство, единую гражданскую нацию. Это тезис номер один.

Тезис номер два. Никакого социализма мы в природе сейчас не построим, потому что, говоря о социализме, мы сразу же вспоминаем социализм 50-60-70-ых, начала 80-х годов. Он стал результатом сверхнапряжения всех сил в стране в конце 20-х начала 30-х в ходе индустриализации. Соответственно, с одной стороны, это было сверхнапряжение сил, с другой стороны, это был результат такого вот серьёзного идеологического запала у людей, который позволил всё это свершить.

Во-первых, у нас на такую же операцию сейчас просто не хватит населения. Нас реально очень мало на существующей сейчас территории. Если вам это сложно увидеть из Москвы, то я вам просто приведу пример. Пожалуйста, 2 района Забайкальского края. Если в 2016 году численность избирателей составляла 12 000 и 9 000, в 2021 году 9 000 и 7 000. Если мы дальше там поведём элементарную экстраполяцию, то мы в ноль уйдём лет через 20-30 на этих территориях.

Единственное, что возможно, это смешанная экономика. Что действительно сейчас имеет серьёзнейший запрос – это нереализованная частная предпринимательская инициатива. У нас люди хотят работать, но существующая модель экономической политики этого просто делать не позволяет ни в каком виде. У нас, не мне вам это объяснять, что любой предприниматель, особенно в сфере производства, существует не благодаря, а вопреки действиям экономических властей.

Следующий момент. Полностью согласен с Александром Михайловичем Шариповым, низкий поклон, буквально процитировали обновлённую программу партии «Дело», над которой мы с большим трудом трудились в последние месяцы. Вопрос заключается в следующем. У людей колоссальнейший запрос на изменения, просто колоссальнейший, это видно на всех встречах с реальными нашими гражданами. Вопрос заключается в следующем – не сформирован образ будущего. Есть понимание, что дальше так жить нельзя, а вот понимание, как мы хотим жить, дальше пока нет. Но оно появляется, но оно ещё не сформулировано, оно ещё не оформилось в виде некоего видения, лозунгов и всего остального. Но оно уже оформляется. Это, скорее всего, будет связано с возможностью именно частной предпринимательской инициативы.

Если мы говорим о государственном устройстве, то пока мы не построим институты, мы будем кататься на «Русских горках» – один лидер под себя выстроил систему, как сейчас система существует, выстроенная под конкретного лидера. Этот лидер рано или поздно уходит в силу объективных или субъективных причин, система накрывается, извиняюсь за мою ненаучную формулировку, медным тазом. Мы опять оказываемся в самой что ни на есть сложной ситуации, когда нужно там опять всё до основания, а затем, если честно. Я родился в 1978 году, вот как я живу в состоянии эксперимента, прости господи, с 1985 года по 2021-ый. Если честно, меня это достало до невозможности. Я уж е понимаю того, кто сказал, как у китайцев – не дай бог, вам жить в эпоху перемен. Я дитя эпохи перемен, мне уже хочется немного, чтобы это всё остановилось хоть как-то.

Если мы говорим о существующей государственной пропаганде, которая оправдывает воровство, беззаконие абсолютно, бесправие, колоссальное имущественное расслоение и многие подобные факторы, то вообще сама государственная пропаганда сейчас дискредитирует вообще идею патриотизма. Когда я разговариваю с нашими молодыми ребятами активными, кандидатами в депутаты, они говорят: «Алексей Сергеевич, какая у нас цель? Что, поднятие с колен?» Я говорю, что у нас цель конкретно в вашем селе, в вашем районе уже улучшить жизнь к лучшему для того, чтобы сделать это и это. Люди это понимают.

Нужно разделить вот эту попытку государственной пропаганды прикрыть те язвы общества, которые сейчас существуют, и реальный патриотизм.

Если мы говорим о хозяйственной жизни на территории. Моё абсолютно убеждение, как человека работающего, имеющего опыт работы на муниципальном уровне управления, на региональном уровне управления, на федеральном уровне управления. Учитывая, что у партии достаточно много депутатов именно местного самоуправления, муниципальных депутатов, при нашей протяжённости территории, при наших особенностях и нюансах в климатических, этнических и всех остальных, основной            механизм хозяйственного устройства жизни – это местное самоуправление. В любом случае без его развития и без перетока средства именно межбюджетных отношений в сторону местного самоуправления мы никакую хозяйственную жизнь не построим.

Перед нами в любом случае, если мы говорим обо образе будущего, встают 2 ключевые задачи – это сбережение собственного народа, потому что нас ничтожно мало, просто ничтожно мало на эту территорию. Ещё раз повторюсь – ничтожно мало, с одной стороны. С другой стороны, это тройственность, потому что мы с вами, я не имею в виду. Если мы берём большие регионы наши, не берём Москву, которая всё-таки в привилегированном положении находится, мы с вами ходим по деньгам. Страна богатейшая, просто фантастически богатая, у нас эта территория просто не обустроена. У нас задача по обустройству собственной территории и сбережению собственного народа в состоянии дать запуск такому экономическому циклу, в ходе которого 15% экономического роста в Китае не будут казаться чем-то невозможным. Александр Михайлович абсолютно прав, что у нас большая часть населения нищая. Даже просто восстановление внутреннего спроса может дать фантастические темпы экономического роста, в том числе это сельское хозяйство. Как правильно Константин Анатольевич Бабкин, лидер партии, у него есть блестящая фраза – еда должна лечить, а не убивать. То, что есть наш народ, это просто отрава в чистом виде. При том, что то продовольствие, которое производится действительно замечательное, я сейчас с Забайкальского края вернулся, их животноводческий регион не может сбыть продукцию животноводства, которое в наших московских реалиях относится к категории премиальных продуктов, то есть это органическое продовольствие. Я вижу, что ряд товарищей улыбаются, я вам хочу сказать – стоимость кг органической говядины, то есть эта корова комбикорма не видела, это свободный бурят-монгольский выпас, в Забайкалье вырезка говядины стоит 300 рублей. Зайдите в московский магазин, люди не могут сбыть продукцию. Основная задача – обустроить собственные территории для собственного народа. Спасибо.

Буренков А.В.: Алексей Сергеевич, я только обращаю внимание, что 4-ый круглый стол, никто не говорил о возвращении социализма 60-70-х годов. Все говорят о новых формах, о многоукладности и так далее.

Лапушкин А.С.: Александр Васильевич, я говорил, просто о социализме сейчас очень много идёт разговоров по поводу социализма вообще, восстановлении социализма. Обычные люди воспринимают социализм в его позднем виде. Сейчас экономической базы для его создания просто нет. Вы не представляете, что такое у вас в городах лежат десятки предприятий в руинах. Если вы думаете, что Волгоградский тракторный, который в Интернете набрал колоссальное количество просмотров, он сейчас выглядит, как будто его только что фашисты бомбили, это единичный случай. В таком же состоянии находятся десятки тысяч заводов по всей стране, именно в таком состоянии. Сейчас именно основ экономических для возрождения социализма просто нет. Сейчас для того, чтобы наладить жизнь в стране придётся очень много и очень тяжело пахать, без вариантов.

Буренков А.В.: Одной из форм социализма является государственный социализм, общегражданская собственность и так далее. Давайте мы сейчас тоже это в отдельную тему вынесем как-нибудь. Сергей Дмитриевич Баранов хотел, только коротко, вы второй раз уже.

Баранов С.Д.: Я хотел бы Алексею сказать, что я улыбаюсь потому, что мне понравились вот эти слова, они вызвали какой-то подъём, слова вашего лидера о том, что еда должна не убивать, а лечить. То, что вы сказали, я со всем согласен. Считаю, что вот этот уклад частной инициативы мелки й и средний, он должен быть вовлечён в строительство новой формы. В какой-то мере даже мелкобуржуазная такая инициатива – это форма социализма, может быть. Почему? Потому что это именно в интересах людей простых, которые этим занимаются, их окружение, их общи, сетей, знакомых, которые втянуты во всё это, поддерживают семейный уровень, местный. Здесь в этом плане я хотел ответить, что всё нормально.

В остальном спасибо за слово предоставленное, Анатолию Дмитриевичу за доклад шикарный. Он был на определённой волне, такой статичной волне определённой. Мне это нравится, статика, как и всем, наверное, консерваторам. Хотя слово консерватизм я не люблю, в какой-то мере не перевариваю его, хотя все мы бытовые консерваторы, не любим меняться во многом. Нам нужно в рамках наших дискуссий отходить от этой статики, искать какое-то понимание в историческом море этом бушующем, в этом процессе, в котором мы живём. Когда эти перемены нарастают постоянно.

Буренков А.В.: Спасибо. Анатолий Дмитриевич, вам слово.

Степанов А.Д.: Если все, тогда я готов. Если кто хочет покритиковать меня, пожалуйста, я готов. Я просто буду отвечать по пунктам, что я услышал на какие-то комментарии свои. Александр Васильевич говорил, что Данилевский опустил 3-ю часть триады – самодержавие. Действительно, у него любая форма государственности, это является колоссальной ошибкой Данилевского. Потому что русский народ, народ монархический, это показывает наша история. мы всё равно так или иначе возрождаем монархическое отношение к власти. Это показало советское и сейчас антисоветское время показывает – мы хотим царя, мы хотим хозяина.

Что касается формулировок, которые предложил Александр Васильевич – традиционализм русской гражданской нации, великодержавие и земство, социальное справедливое устройство социально-экономического общества. Они всем хороши кроме одного – они длинные. Триада должна быть чёткой в одно слово. Традиционализм заменить на нравственность – возможно, хотя нравственность более понятна народу, нежели слово традиционализм. Мы ведь триаду предлагаем обществу, а не интеллектуалам. Великодержавие предполагает наличие местного самоуправления, я бы не стал это называть земством, потому что земство ассоциируется именно с реформами Александра II, как таковое земство, можно назвать общинность, оно сужает тему, потому что существовали общины, они существовали и до Александра II? и после Александра II существовала община. Существовали колхозы до Хрущёва, когда он начал их ликвидировать и заменять их совхозами. Это тоже форма коллективного обустройства, которое как раз опиралось на традицию.

Вот здесь вопрос возник о социализме, он так у разных авторов звучал. Сегодня тема православного социализма активно обсуждается. Недавно в Москве проходила конференция, где выступали 3 таких главных наших сегодняшних теоретиков – Николай         Сомин, Молотков Александр и полковник Квачков. Тема была поставлена на таком серьёзном уровне, но возникла опять вот эта путаница в понятиях. Потому что социализм сразу же ассоциируется либо с брежневским социализмом, либо со сталинским социализмом, либо с социализмом вообще дореволюционным, когда социализм был сугубо разрушительной силой, которая враждовала против государства, был таким одним из могильщиков русского царства.

В этом смысле нужно какую-то понятийность вводить, какую-то понятийную строгость. Потому что слово социализм понятно широким массам, оно является предметом некой ностальгии, когда было всё, была уверенность в завтрашнем дне, когда было спокойствие на улицах, когда не боялись выпускать детей на улицы. С этим ассоциируется социализм, а не с социально-экономическим устройством. Я не являюсь противником социализма, напротив, считаю, что эту тему надо обсуждать. Но нужна какая-то вот такая понятийная строгость.

Александр Валентинович Ефремов определял Каткова как консервативный западник. Я абсолютно с этим не согласен, я не считаю Каткова западником. В том смысле, потому что понятие славянофильство, оно используется в 3 смысловых видах. В узком смысле славянофильство – это тот московский кружок Киреевского, Хомякова, Аксакова и менее известных идейных мыслителей, товарищей, которые проводили всякое время в спорах, в дискуссиях, которые действительно вернули национальные измерения, русское измерение в нашу мысль.

В более широком смысле славянофильство иногда трактуют, сюда включать начинают Данилевского, сюда включать начинают Ивана Аксакова и более поздних или постславянофилов так называемых – Киреева начала ХХ века, Шарапова. Это уже более расширительное понятие славянофильства. В третьем смысле говорят о славянофильстве как о антизападнической мысли, начинают с митрополита Иллариона Киевского. В этом смысле Катков и Данилевский принадлежат к одной традиции мысли, потому что они рассуждали в одних категориях, оперировали одними категориями, они обращались, можно сказать, к одной аудитории. Я категорически против того, чтобы Каткова записывать в западники. Вот Градовский и Чичерин, о котором сказал Александр Валентинович, они ближе к западничеству, хотя всё-таки они вне этой традиции. Поэтому я их не упомянул.

Что касается того, что Карл XII на нас напал, а не мы, это надо в исторической ретроспективе оценивать, потому что до этого несколько веков прежде шведы, точнее, столетием раньше шведы, воспользовались тяжёлой ситуацией, в которой находилось Московское царство оттяпали эти территории себе. Россия пришла их вернуть. Поэтому не мы нападали, мы пришли возвращать своё, как говорил Бисмарк: «Не пытайтесь спорить с русскими, они всё равно придут вернуть своё». Пётр здесь исторически прав, именно не мы напали, а мы пришли вернуть своё.

Что касается синдикализма и вообще вот этих всех идей корпоративности, да, конечно, на начальном этапе итальянский фашизм был весь построен на копоративизме. В нём не было нацизма того, который был уже у Гитлера. Во многом это было основой салазаровской власти в Португалии. Но в дальнейшем эти режимы всё-таки оказались союзниками германского нацизма. В этом смысле нам негоже их поминать, точно также, как негоже сейчас использовать термин «фашизм», хотя ничего дурного в изначальном его смысле не было. Фашио, как известно, это пучок единых стрел. Но сейчас мы не можем использовать фашизм в позитивной коннотации после того, что произошло после Второй Мировой войны, после этого. Пытаться говорить о том, что фашизм – это хорошо, но только мы имеем в виду ранний фашизм, это просто политическая смерть и идеологическая смерть, интеллектуальная смерть.

Сергей Дмитриевич Баранов говорил о статичности. Но дело в том, что мысль всегда сушит реальность, она всегда статична. Мы всегда пытаемся найти какие-то схемы, объясняющие прошлое. Это неизбежность, у нас интеллектуальная мысль всегда схематична. Можно привести массу примеров, которые не вписываются в ту или иную схему. Но схема в том и ценна, что она объясняет некую единую такую главную парадигму развития. Поэтому это просто неизбежность.

Что касается новой формы цивилизации, я не совсем понял, о чём идёт речь – там социализм, капитализм. Я думаю, никакая не нужна новая форма русской цивилизации, просто сама жизнь подтолкнула нас к тому, что этой формой цивилизации должно стать охранительство всего того, на чём создана цивилизация, на чём создан Богом мир. Мы сейчас должны это охранять, иначе мир провалится, разрушится. В этом и есть предназначение России.

Если наша молодёжь в этом не понимает, что поделать, молодёжь мало что понимает, она зажигается лозунгами, начинает штурмовать баррикады, это возраст молодых, это специфика возраста молодых. Подстраиваться под них в этом смысле бессмысленно, пытаться им объяснить – это другое дело, это надо, надо находить какой-то язык понятный.

Надо искать ответы, работать над поиском ответов. Абсолютно согласен, нужно каждое, в чём Данилевский, Катков, Леонтьев, они были детьми своего времени, отвечали, давали ответы на те вызовы, с которыми сталкивалась Россия. Мы должны, конечно, искать те вызовы, ответы на вызовы, с которыми сталкивается сегодняшняя Россия. Понятно, что Леонтьев, Данилевский, Катков могу дать нам только методологию ответа, но не конкретные формулировки.

Называть Каткова националистом ошибка. Вообще понятие национализма, как таковое, проявилось в конце XIX века на русской почве оно возникло фактически незадолго до революции. Появился Всероссийский национальный союз, который, как считается, создавал Столыпин для того, чтобы заместить патриотические черносотенные организации, не поддерживающие его реформу. Отвергать национализм ошибка, это уже звучало в разных выражениях. Я считаю, что национализм отвергать не надо в одном случае, когда он носит защитительный характер, когда мы говорим о национальных традициях русских, о нашем языке и так далее. В этом смысле национализм оправдан. Национализм был оправдан в позднее советское время, когда всё русское гнобилось, когда всё русское уничижалось. Но мы должны, мы же всё-таки не на уровне пропаганды работаем, а на уровне каких-то интеллектуальных ответов. Мы должны понимать вот эти вот крайности национализма. То, что национализм, русский национализм оказался врагом государственности, это закономерно. Национализм вообще враг государственности на самом деле, он друг только этнически узкой национальности. Национализм всегда враг империи, это было всегда, это просто природа национализма такова. Я этого вопроса не касался, у меня есть довольно большая статья на эту тему «Что такое идеология». На мой взгляд, 5 типов идеологии могут быть. Потому что идеология – это квазирелигия по сути своей, это моя точка зрения. Поэтому типологически выделить можно только 5 типов идеологий.

Поскольку это квазирелигия, то она отвечает на тот вопрос, на главный вопрос религии, конечно, христианской религии. Главный вопрос – в чём истина. Истина в Христе, отвечало Евангелие, Христос есть истинный путь. Либерализм говорит, что истинное бытие – это бытие отдельного человека, индивидуального человека, доброго по своей природе, потому что человек добр по своей природе. Из этого исходил либерализм. Раскрепостить энергию этого человека, и есть задача. Поэтому надо понизить влияние государства, общественных институции каких-то раскрепостить энергию, тогда человек начнёт творить добро вокруг себя. На этом энергетика вся либерализма была основана.

В ХХ веке появились 2 идеологии близнецы-братья, но ровно противоположные – это национализм и коммунизм. Национализм говорил, что истинное бытие – это бытие нации. Если человек не причастен к национальному бытию, он не человек, его нужно унизить, уничтожить, его нужно заставить выражать национальное, потому что истинное бытие – бытие нации.

С другой стороны, коммунисты говорили – истинное бытие, это бытие социальной группы, бытие класса, причастность к классу только делает бытие индивидуального человека истинным. Вот эти 2 идеологии, не случайно ХХ век – это век идеологии, потому что 2 идеологических государства – нацистская Германия и коммунистическая Россия. В этом смысле. я почему говорю о консерватизме, потому что консерватизм утверждает истинным бытием бытие малой группы, общины, прихода, вот это является ценностью для консерватизма. Консерватизм вовсе не настроен на консервацию ныне существующего. Консерватизм настроен на реформы, если они созрели, если они соответствуют традиции, если они опираются на определённую традицию.

В этом смысле я считаю, что именно русский консерватизм является самой перспективной идеологией, потому что он наименьшим образом порвал с религией. Он ближе всего из всех этих идеологий к религии.

Что касается выступления Александра Михайловича. Содомия, Элтон Джон, Александр Михайлович, тогда был Президентом Медведев, конечно, мы тоже петербуржцы, ответственные за Медведева, он тоже наш питерский. Но всё-таки тогда были некоторые другие веяния. Сейчас ситуация меняется, ситуация будет меняться именно в этом направлении.

Что касается абортов, я тоже против абортов. Но тут надо просто на Польшу посмотреть с другой стороны – растёт ли численность польского населения в результате запрета абортов? Нет, не растёт, они пользуются контрацептивами. То есть проблема не в том, чтобы запретить аборты, а в том, чтобы насадить нравственный образ жизни. Когда наши борцы с абортами по типу западных стран начинают на флаг поднимать борьбу с абортами, это не главная проблема. Главная проблема – нравственный образ жизни человека, тогда будут проблемы и все остальные решаться. Хотя я поддерживаю предложение святейшего патриарха Кирилла вывести аборты из ОМС, была такая идея озвучена, Дума её проигнорировала, потому что боятся. У нас же основные электораты женщины. Многие женщины, если не подавляющее большинство, делали аборты, поэтому они тут же выступят против, сметут ту власть, которая запретит аборты. Либо она должна быть такой крепкой, что им не грозили бы женские бунты.

О крепостном праве. Тоже проблема сложная. Святитель Филарет Московский сформулировал такой замечательный афоризм, он сказал: «У кого нет страха Божьего, тому полезен страх человеческий». В этом смысле он считал, что крепостное право не надо отменять так быстро, не надо идти какими-то радикальными путями. Крепостное право, если следовать риторике либеральных наших авторов, критиковать, что это рабство, мы отвергли рабство. Но это не совсем так, во многих местах крепостные не хотели уходить от своих хозяев, потому что они чувствовали. Почему не хотели уходить? Потому что они не чувствовали себя рабами, а чувствовали себя членами семьи, выполняя определённую свою миссию. Нам народность нельзя сравнивать, отождествлять просто с просто народностью, как это делали большевики. Всё-таки народность – это шире, сюда включается дворянство и все слои. Конечно, деградация народа к 1917 году была колоссальная, поэтому революция произошла, этим всё объясняется. Колоссальная деградация народа была во всех сферах – крестьяне требовали земли. Кто-то, вы или кто-то говорил, что вот отменили какие-то там. От рабочих и от крестьян в Государственную думу избирали 1 из 10 000, а от дворян 1 из 100. Были 2 Думы, в которые избирали пропорционально, потому что царь Николай II считал, что народ, его добрый народ, он изберёт правильно. Но они собирались в государственную думу, почему первые 2 думы царь распускал, потому что они требовали выпустить из тюрем преступников и поделить всю землю. Абсолютно неконструктивные идеи, Думу пришлось распускать. Когда Столыпин провёл эту свою реформу, третья Дума стала хотя бы какой-то такой управляемой, где вот ту самую ввели градацию, что он народа, от рабочих и от крестьян меньшая процентность. Но можно было по-другому подойти, была такая традиция. Был такой министр внутренних дел Маклаков Николай Алексеевич, он тогда был Черниговским губернатором. Хвостов Алексей Николаевич, будущий министр внутренних дел, оба расстреляны были в 1918 году. Он был Нижегородским губернатором. Они сделали то, что сейчас на нашем языке называется административное вмешательство в выборы. Они просто-напросто поручили своим становым приставам поговорить с народом. Народ прокатил дружно кадетов и октябристов. Что произошло? Произошло в Черниговской, что губернии дворяне объявили забастовку, потребовали от царя, чтобы он снял этого Маклакова, губернатора, который вообще совесть потерял, прокатил тогда, в 3-ю Думу не попали тогда светочи демократии. Царю пришлось идти на уступку, он его снял. Правда, потом через пару месяцев назначил министром внутренних дел.

Реальность была сложной. Что мы отвергаем административное право, вот административное право могло только изменить. Если бы с крестьянами губернаторы, исправники, становые приставы разговаривали, говорили: «Вы выберите вот того-то, он будет за царя, а этого не выбирайте». Это же было вообще вопиющее тогда, восстала вся наша чиновная элитная рать. Это бы осудили все, как и осуждали, в принципе, осуждали эти проявления.

У меня есть родственники в провинции, я прекрасно знаю, на как живут, какие зарплаты живут люди. Тем не менее мы защищаем власть не потому, что получаем какие-то дивиденды от этой власти. От этой власти мы получаем только проблемы иногда, как попытка нас закрыть была в 2011 году, она стоила мне некоторых проблем со здоровьем. Когда через прокуратуру против нас возбуждали уголовное дело, пытались закрыть Русскую народную линию.

Мы выступаем за власть, потому что только революционные изменения власти, только изменения власти в сторону национальных ценностей, оно правильное. Всё остальное, любая народная самоорганизация приведёт к революции, справа она будет, слева она будет, это никакой важности не имеет.

Что ещё хотел бы сказать насчёт реплики Александра Васильевича, что уваровская триада была декларирована, на практике не осуществлялась. У нас неправильное отношение к симфонии власти, об этом спорили ещё славянофилы ранее, когда говорили, – когда же была симфония власти, при Петре не было, понятно, потом патриархов не было, не было никакой симфонии власти. А тогда до этого при Алексее Михайловиче как раз раскол был, какая там симфония власти. Выяснили, что симфония властей была только в период в 1620 по 1633 год, когда Филарета выпустили из Польского плена, в 1633 году он умер. Вот тогда патриархом был отец, а царём был сын. Это же смешно, какая симфония тогда? Получается, у нас никогда не было симфонии, что ли? Симфония всегда у нас была, всё это симфония. Синодальный период власти – это тоже симфония своя со своей спецификой. То, что Пётр ликвидировал должность патриарха, это вовсе не покушение на симфонию и на соборность, это своя приемлемая для определённого этапа развития симфония. Поэтому говорить, что в эпоху империи при Романовых церковью управлял обер-прокурор, это неправильно. Церковью управлял святейший правительствующий синод. Власть никогда не вмешивалась во внутреннее устройство церкви. Да, назначали епископов, так это кадровый вопрос. Епископы хотели, чтобы они сами там себя на должности ставили. Власть сказала – нет, не будет этого, мы будем решать, кому какой епархией управлять.

Что касается самодержавия – это абсолютизм, абсолютно с этим не согласен. Тут тоже придумано всякими нашими либеральными идеологами. Самодержавие было самодержавием в той или иной степени приближающимся к своему идеалу. Где-то отходящим от идеала дальше, где-то приближающимся ближе. Но всё равно это было самодержавие, никакого абсолютизма у нас не было западноевропейского типа. Народность, она не сводится только к земству, потому что народ – такая сила, которая как-то себя проявляет.

Отечественная война 1912 года, вдруг откуда ни возьмись народность появилась, народ начал гнать французов. Потом там ещё старообрядческая тема, но это отдельная тема.

Что касается Анатолия Сергеевича замечаний. Я не противопоставляю Каткова и Данилевского, я считаю, что они представители единой волны, единого течения мысли. У них были различия, у них были расхождения. Просто тот или иной мыслитель, даже та или иная идея может быть сегодня актуальна. Может быть, у Данилевского есть геополитические какие-то идеи, которые могут быть актуальными. Сталин взял и реализовал практически схему Данилевского славянофильскую. Они могут быть актуальными.

Русский национализм связан с творчеством Данилевского – отчасти это правда. Действительно, Данилевский заложило основы русского национализма своей этой формулировкой, триадой. Вообще всё позднее славянофильство, оно очень близко. Не случайно они находили очень просто точки соприкосновения с Чернышевским, Добролюбовым и прочими революционными демократами. Потому что у них вот это стремление к народоправству, оно как раз подпитывало национализм.

В русском национализме нет отрицательной коннотации – не согласен. То, что вы предлагаете, разделить национализм и нацизм, практически невозможно. Потому что нацизм у нас однозначно ассоциируется с немецким нацизмом, с германским нацизмом. Говорить, что есть нацизм плохой, а национализм хороший – это каждый раз придётся нам оправдываться, говорить, что я националист. Как Путин сказал, я – националист в хорошем смысле слова. Нам каждый раз нужно будет говорить: «Ребята, я – националист, но в хорошем смысле слова. Я за государственность, я за империю». Но это же бессмысленно, когда понятия начинаю по-разному трактоваться, нельзя этим понятием пользоваться. Каждый раз ты оказываешься в ситуации оправдывающегося, объясняющего, что я хотел сказать. Если ты хотел сказать, то ты сказал. А если тебе ещё надо свою мысль пояснить, написать целое такое сопроводительное письмо, то это неправильная политика.

Повторю, у нас действительно нет ясности в понятиях. Поэтому многие споры у нас возникают, меня там в чём-то подозревают, что я русских не люблю. Но как я могу не любить русских, если я сам русский? Конечно, я себя люблю, значит, я русских люблю. Это шутка.

Нам надо определиться в понятиях, что мы понимаем под русским национализмом, что мы понимаем под империей? У нас сейчас из-за отсутствия вот этого понятийного языка часто возникают споры. Я считаю, что легитимировать понятие национализм категорически невозможно. Вся история русского национализма, реального русского национализма, не нашего, как придуманного, который мы там в голове у себя держим, а реального русского национализма, она является антигосударственной. Я уже приводил примеры. Национализм не укрепляет, а разрушает государство, особенно государство имперского типа.

Если считать, что русский национализм особый в отличие от европейских национализмов, мы попадаем в такую ситуацию, что мы должны доказать, чем такой особенный русский национализм.

Буренков А.В.: Анатолий Дмитриевич, давайте уже перенесём.

Степанов А.Д.: Да. Что касается социализма, Алексей Сергеевич о чём говорил, я уже сказал. Всё, вот я хотел выступления прокомментировать.

Буренков А.В.: Поблагодарим Анатолия Дмитриевича. Расшевелили он нас очень хорошо, очень содержательный круглый стол получился. Огромное вам спасибо. Три темы у нас просматриваются. Когда мы перейдём к тематическим круглым столам, это что такое русский народ, русская нация русский национализм одна тема. Вторая – общественно-политическое устройство Руси, России в прошлом, настоящем и будущем, как мы видим. Общественно-экономическое устройство.

Следующий другой стол, в следующую субботу у нас с главным докладом выступает Филатов Анатолий Сергеевич. Надеюсь, на этот раз мы ничего не перепутаем. Анатолий Сергеевич, вы подтверждаете?

Надо постараться нам следующего докладчика решать из присутствующих предыдущих круглых столов.

Мужской голос: Минаков не появляется?

Буренков А.В.: У нас накладка получилась некоторая, мы там перепутали. Он обещал через субботу, не 10-го, а 17-го. Всё, коллеги, спасибо большое.

Мужской голос: Спасибо, всем здравия.

Степанов А.Д.: Спасибо, что меня выслушали, спасибо за замечания. Всего хорошего. До свидания.

Буренков А.В.: До свидания.

 

 

 

 

 

Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии

Этот сайт использует cookies для улучшения взаимодействия с пользователями. Продолжая работу с сайтом, Вы принимаете данное условие. Принять Подробнее

Корзина
  • В корзине нет товаров.