Сочинение Н.Я. Данилевского «Дарвинизм. Критическое исследование» как выражение мировоззренческой позиции великого русского ученого

Книга Н.Я. Данилевского «Дарвинизм. Критическое исследование» завершает его жизненный и творческий путь. В связи с этим знакомство с ней, её анализ представляет для нас особую ценность. В этом сочинении личность Данилевского – русского человека, естествоиспытателя, публициста, ученого и его идеи предстают во всей целостности.
Вот что пишет Н. Н.Страхов во вступлении ко второму тому книги Н.Я. Данилевского «Дарвинизм. Критическое исследование»: «Знание животных и растений было главным знанием Николай Яковлевича, и он занимался этим предметом с необыкновенным постоянством и любовью. Это был ум ясный, спокойный и непрерывно деятельный. В своих далеких и частых поездках он не только изучал животных, составлявших предмет промысла, но делал тысячи наблюдений над всякого рода явлениями природы, в свободные часы читал сочинения натуралистов….познания Николай Яковлевича в науке об организмах… не было ознакомление с ними по книгам, по гербариям и чучелам, приобретаемое в кабинете; это было изучение живой природы во всей полноте её жизни, многолетнее, близкое знакомство со всей игрой органических явлений; это было точное знание, соединённое с тем пониманием, которое дается лишь любовью и непосредственными впечатлениями… Спокойный и ясный ум Николая Яковлевича был готов, по-видимому, без конца поглощать познания, лишь отчеканивая их в свою отчетливую форму. Но явился случай, когда это самое стремление к отчетливой ясности поставило его в большое затруднение и привело к …критическому исследованию… В естественных науках неожиданно выступило и получило величайший успех учение, резко противоречащее давно усвоенным и вполне обдуманным понятиям Данилевского». Вот рассказ самого Данилевского: «Когда появилось Дарвиново учение, столь победоносно и триумфально пронесшееся над умственным миром и не менее победоносно и триумфально над ним утвердившееся, я находился в местах весьма отдаленных, хотя по установившейся у нас юридической номенклатуре они к таковым не причисляются: на пустынных островах и на берегах Белого моря и на Печоре и Мурманском берегу. Хотя далеко не столь важные по своим последствиям, но более громкие и быстро разносящиеся по миру вести о покорении Шамиля, о начатой и оконченной франко-итальянской войне, столь же мало доходили до этих мест, как и Дарвиново учение. Познакомился я с ним в первый раз в Норвегии, из статьи в Revue des Deux Mondes. Это было слишком двадцать лет тому назад, и с тех пор, я могу сказать, что мысль о нём меня уже не покидала. При открывшейся возможности, я ознакомился с оригинальными сочинениями самого Дарвина и с главнейшими, сделанными против него возражениями. К этому учению приковывала меня именно та, казавшаяся мне вначале неразрешимою, дилемма, о которой я только что говорил. С одной стороны, невозможно, чтобы масса случайностей, не соображенных между собою, могла произвести порядок, гармонию и удивительную целесообразность; с другой – талантливый ученый, вооруженный всеми данными науки и обширного личного опыта, ясным и очевидным образом показывает вам, как просто, однако же, это может сделаться. Только после долгого изучения и еще более долгого размышления увидел я первый выход из этой дилеммы, и это было для меня большою радостью. Затем открылось таких выходов множество, так что всё здание теории изрешетилось, и, наконец, и развалилось в моих глазах в бессвязную кучу мусора».
Данилевский увидел ту опасность, которая исходит от учения Дарвина, и поэтому взялся за труд критического содержания, не свойственный духу русского человека. Однако глубокий научный анализ представленного Дарвином фактического материала, уважительный подход Данилевского к оценке личности Дарвина и его идей, беспристрастность оценок придали «критике» конструктивный характер.
«Читая эту книгу, – пишет Н.Н. Страхов – мы найдем, таким образом, что в ней Дарвин опровергнут не один раз, а десять раз кряду. Такое свойство книги легко может не понравиться тем, кто станет искать в ней лишь одного определённого результата. Если читатель желает лишь знать, верна или нет теория Дарвина, точно ли Дарвин сумел объяснить, как человек произошел от обезьяновидного животного, то для такого читателя покажется скучным вникать во всё новые и новые опровержения того, что давно опровергнуто. Но автор совершенно иначе понимал своё дело. Он с любовью и вниманием останавливался на каждом пункте, потому что в каждом находил своеобразный интерес. Интересно и то, как сложились и повихнулись понятия Дарвина, ученого, имеющего такой громадный авторитет; но ещё интереснее, и конечно одно истинно важно: как дело происходит в самой природе, какой действительный процесс и действительный порядок соответствует неверным понятиям теории. Каждое из этих понятий превращалось для автора в вопрос, с которым он обращался к действительному миру, к строгой науке, и он усердно и осторожно отыскивал ответы и изложил их в своей книге. Это положительная сторона исследования, конечно, есть и самая драгоценная.
В соответствии с содержанием «Origin of Species» Дарвина Н.Я. Данилевский анализирует его работу с двух точек зрения:
1. Он рассматривает вопрос о происхождении разнообразия органических форм, т.е. научную, специальную зоологическую, ботаническую её часть.
2. Ставит вопрос о целесообразности в природе, имеющий глубокое философское значение. «Если этот мир не более как бессмысленное скопление случайностей, принявшее только вид ложного подобия разумности, то право, совершенно всё равно, как и от чего бы ни происходил человек, от обезьяны, свиньи или лягушки. Он, во всяком случае, происходил бы от бессмысленности, и сам был бы вопиющей бессмыслицей». «Спор идет только между случайностью и разумностью – писал Н.Я. Данилевский -… и всё грозное значение Дарвинизма заключается в признании первой верховным мировым принципом». Теория Дарвина открыла путь материалистическому объяснению явлений живой природы, т.е. тому, что по выражению Н.Я. Данилевского до тех пор являлось «бельмом на глазу» естествоиспытателей-материалистов.
Прежде чем подойти к критическому анализу теории Данилевский представляет теорию Дарвина, причем делает это так тщательно, как это не сделал сам Дарвин. По единодушному мнению специалистов его представление является лучшим, наряду с представлением К.А. Тимирязева, одного из наиболее рьяных последователей теории Дарвина.
Н.Я. Данилевский приводит глубокое обоснование научной несостоятельности теории Дарвина. Она вытекает уже из того, что, в теории отсутствует четкое представление об объекте исследования. Ключевые понятия теории «вид» и «естественный отбор», как показали факты, приведенные Данилевским, являются неопределенными, а фактор «естественный отбор» – несуществующим в реальности.
Н.Я. Данилевский показал, что ошибочные выводы теории Дарвина обусловлены логическими ошибками Дарвина в процессе анализа явлений природы. Николай Яковлевич обращает внимание на следующие проблемы логического анализа в теории Дарвина:
1)     Неправильная и пристрастная оценка вероятностей. Всё учение основано на взвешивании и оценке вероятностей. «Где это нужно для целей его теории, он принимает вполне для сего достаточными такие ничтожные шансы, которые граничат или даже совпадают с полною невозможностью, а в других случаях не в пример меньшую степень невероятности считает достаточной для опровержения того, что ему не нужно или не нравится».
2)     Двойственность логики. В одном случае данный факт имеет полную доказательную силу, а в другом совершенно лишается. Так, например, когда ему нужно доказать, что все домашние породы голубей произошли от одного дикого вида, чтобы выставить в более ярком свете важность различий, произведенных у этой птицы искусственным подбором, он говорит: «Все домашние породы голубей весьма охотно скрещиваются между собой, и, что однако важно, помеси их совершенно плодовиты. В этом Дарвин видит сильнейшее доказательство происхождения их от одного вида… Это правило он обобщает, говоря: «Но когда мы выходим из пределов того же вида, свободному скрещиванию препятствует «закон бесплодия». Когда же Дарвину нужно устранить препятствие, заключающееся в этом физическом различии вида от разновидности, для нужд теории он смело утверждает: «Может быть показано, что ни бесплодие, ни плодовитость не доставляют точного различения между видами и разновидностями».
3)     Обращение внимания на выгодную для теории сторону явлений и крайнее преувеличение её, и упущение из виду стороны невыгодной. Так, Дарвин признает и с особенной силой настаивает на том, что ещё слабые изменения, в самой начальной их стадии, могут приносить обладателям их такую степень выгодности, что ею обеспечивается, победа в борьбе за существование (без чего ведь вся теория рушится); но влияния столь же малых изменений в обратном смысле и направлении не замечает или не хочет признавать, когда влияние это должно говорить против его учения….Пристрастность Дарвина в выводах распространяется и на выбор фактов…
4)     Логическая непоследовательность. Дарвин признает справедливость некоторых сделанных ему возражений, но не изменяет соответственно им своей теории, что, впрочем, привело бы к совершенному её отвержению. Он признает, что:
a)     слишком слабо оценил значение крупных самопроизвольных изменений, но при этом он должен был бы отказаться от возможности объяснить внутреннюю и внешнюю целесообразность строения организмов из начал подбора. При происхождении форм от форм скачками неизбежно принять разумную предустановленность направлений, что ниспровергает всё его учение.
b)    изменения должны обнимать собою при самом своем возникновении, разом большое число особей, дабы эти изменения тут же не исчезли от одной числовой несоразмерности: но не видит или не хочет видеть, что этим самым изменения эти перестают быть индивидуальными, т.е.такими, какие мы можем признать всегда происходящими, всегда имеющимися в наличности для надобностей теории, без особой, определённо действующей в известном направлении причины, отражающей себя в своих следствиях и одновременно действующей на целую обширную группу особей.
c)     справедливость возражения Негели о невозможности объяснить подбором происхождение безразличных признаков, признает также, что такие признаки часто встречаются в природе, особенно у растений, но не признает дополнительного Негелева принципа совершенствования, в чем, конечно, совершенно прав. Тем не менее, он оставляет в связи с этим без всякого объяснения очень большое число признаков, и при том самых важнейших и наиболее общих, а так как без этих чисто морфологических признаков нет, собственно говоря, ни одного органического существа: то и вообще оставляет без объяснения происхождение всех каких бы то ни было организмов, и, следовательно в сущности отказывается от своей теории, не замечая или не желая замечать этого. Этим признанием он также точно отказывается от безграничности, от общей распространимости изменчивости на все признаки организмов… Это три существенных свойства теории в результате которых теряются: постепенность, неопределённость, безграничность (т.е. общая распространимость изменчивости на все признаки организмов).
5)     Недостаточная глубина анализа. Объясняет инстинкт кукушек и строение орхидей как исправление прежде испорченных черт (противоречит принципам учения).
6)     Довольствуется для своих доказательств невыдержанными и недостаточными аналогиями. Принимает существование ряда переходных форм в одной группе организмов за достаточную аналогию для вывода переходов в других: объясняет происхождение китовых усов по аналогии с роговыми пластинками клювов некоторых водных птиц.
7)     Постоянно смешивает взаимодействия вполне образовавшихся форм видов с формами, строениями, инстинктами в момент их возникновения (главаIX).
8)     Неясность и нестрогость в определении и различении некоторых существенных для построения его теории понятий. В частности понятий методического искусственного бессознательного и естественного подбора.
9)     Увлечение началами теории до забвения смысла действительности, до упущения из виду фактов всем известных. Примеры: – объяснение пользы гремучей змеи – объяснение того, почему не находим в диком состоянии многих культурных растений….
10) Неправильное понимание Дарвином требований, коим должна удовлетворять всякая научная теория «Всякий, чей умственный склад заставляет приписывать большее значение необъяснимым трудностям, чем объяснению известного числа фактов, конечно, отвергнет мою теорию» – говорит Дарвин в своей заключительной главе (Darw. Orig. of Spec., VI ed., p.422-423)
Указав важнейшие ошибочные выводы теории Дарвина, Николай Яковлевич приводит следующие пояснения:
1)     правильные заключения о результатах изменчивости в лоне дикой природы не могут быть сделаны на основании данных о прирученных животных и культурных растениях т.к., высокая прирожденная способность к изменчивости необходимо должна была обусловливать сам выбор животных для приручения, по одним, а растений для культуры. (Глава III)
2)     «При одичании организмов, прежде прирученных или культивированных, они возвращаются к своему дикому типу, как это преимущественно доказывается большим числом возвратившихся в дикое состояние культурных растений, неотличимых от вполне диких родичей». (Глава III)
3)     «Заключение о том, что изменчивость диких животных и растений сравнительно с домашними, во столько раз сильнее, во сколько природа могущественнее человека, есть чистый софизм. Подобно тому, как природа никогда не произведет паровой машины. Хотя сила пара, имеющаяся в её распоряжении и несравненно значительная той, которой может располагать человек: также точно нельзя ожидать, чтобы изменчивость и наследственность, не направляемые разумом, произвели результаты, подобные достигаемым посредством искусственного подбора, но в несравненно значительнейшем размере, ибо искусственный подбор есть также своего рода машина». (Глава III)
4)     «Чем бы ни были произведены в домашних породах и разновидностях более или менее значительные отклонения от своих типов, отклонения эти никогда не достигали видовой ступени различия, а только эта ступень и могла бы служить точкою опоры для заключения о происхождении форм от форм в диких организмах, о происхождении видов». (Глава IV, V)
5)     «Значение самого основания, на коем зиждется вся теория, т.е. значение искусственного подбора, как деятеля, преимущественно изменившего прирученных животных и возделанные растения, чрезмерно преувеличено Дарвином. Самые существенные и важные изменения домашних организмов, в морфологическом смысле, произведены вовсе не подбором, а другими, независимо от него и самостоятельно действовавшими, факторами. (Глава VI)
6)     «Таким образом, база, от которой Дарвин исходит для своих аналогических заключений, (т.е. естественный подбор) сокращается до самых ничтожных размеров, а потому все измерения, им так сказать делаемые в безднах времени, теряют всякую достоверность». (Глава VI)
7)     «Борьба за существование, которая в процессах природы должна, по мнению Дарвина, заступать место определенной и методической, или хотя бы только неопределенной деятельности человека при подборе, совершенно лишена необходимых для произведения подбора свойств: крайней интенсивности, непрерывности и единства направления». (Глава VII)
8)     «Интенсивность, повсеместность и всевременность борьбы за существование преувеличены Дарвином, как это до очевидной ясности видно из примера ленточных рыб, молотрусов, оленей и многих других животных и растений, продолжающих существовать и благоденствовать, несмотря на очень сильные несовершенства их строения или инстинктов для сколь-нибудь успешной жизненной борьбы.
9)     Скрещивание должно было бы сглаживать всё, что неопределенная изменчивость могла бы произвести. Поэтому, нет и не может быть никакой аналогии между искусственным подбором и подбором естественным.
10) Существование множества безразличных, бесполезных, и даже вредных признаков различных разрядов, и также чисто морфологический характер изменений, претерпеваемых некоторыми органами (с особенной ясностью с плавательным пузырем рыб) совершенно необъясним для теории подбора». (Глава X , XI)
11) Если бы естественный подбор существовал, то тот органический мир, который произошел бы от взаимодействия изменчивости постепенной, неопределенной и безграничной, наследственности, передающей старые и новые признаки путем, предначертанным Дарвином, имел бы совершенно иной характер, нежели тот, который ныне действительно существует. То был бы мир, по теперешним понятиям, из действительности почерпнутым, нелепый и бессмысленный. Таким образом, учение Дарвина приводится ad absuurdum». ( Гл. X и XI)
12) «Если бы естественный подбор существовал в природе, то должен был бы оставить известного рода следы своей деятельности, как в ныне живущем животном и растительном мире, так и в мире палеонтологическом; но следов этих, т.е. незаметными оттенками переливающих переходных форм ни здесь, ни там не существует». (Гл. X II)
13) Главное объяснение отсутствия этих следов, представленное Дарвином: крайняя скудость, неполнота, недостаточность геологических и палеонтологических документов, – частию пустая отговорка, частию же неверное перетолковывание фактов (формации, которые по Дарвину должны были бы преимущественно сохраниться, именно формации опускания, должны бы представлять и наибольшее количество переходных форм, а никак не наоборот, никак не формации поднятия, имеющие менее шансов на сохранение)». (Гл. X II)
14) Все примеры вымирания видов, которые мы можем проследить, не представляют нам коррелятивного, соответственного вымиранию, нарождения новых форм, вытеснение коими первых и должно бы, по теории, главным образом обусловливать их вымирание, как побежденных в борьбе за существование, в которой поражение ведь означает смерть… очень странно, маловероятно и потому для теории очень не благоприятно». (Гл. XIII)
15) Ко всем этим невероятностям и невозможностям, присоединяется еще положительнейшая невозможность вместить процесс образования видов по Дарвину в огромный период.
Таким образом, Данилевский, опираясь на известные факты и их общепринятую научную трактовку (в свой исторический период) опроверг модель происхождения многообразия видов, предложенную Дарвином, которая претендовала на роль объяснительного закона явлений живой природы.
В чем же, несмотря на это причина живучести данной модели? Почему сейчас, более чем через сто лет после того, как теория была проанализирована и опровергнута крупнейшими учеными своего времени (помимо Данилевского Бэром, Агасисом, Мильн-Эдвардсом, Картранжем, Вигандом и др.), школьное образование всего мира базируется на теории Дарвина?
Одну из основных причин появления и распространения теории Дарвина Николай Яковлевич видел в особенностях культуры Англии. Преувеличение значения фактора борьбы за существование во всех областях жизни, стремление к преобразованиям в соответствии со своими преходящими вкусами и другие особенности характерные для этого типа культуры и для романо-германской цивилизации в целом способствовали распространению учения Дарвина. Картина мира, которая, предстает перед нами в сочинении Н.Я. Данилевского, основана на ином мировоззрении. Вот что писал по этому поводу Н. Н. Страхов в Предисловии к 2-му тому книги Н.Я. Данилевского «Дарвинизм»: «Оказывается, что на свете живется вообще несколько свободнее, чем это представляется по ультра-английскому мировоззрению, что у природы есть так сказать снисходительность, что она долготерпелива и многомилостива, что всякому существу отмежевывается своя область, из которой другим не так-то легко его вытеснить, что живет всё, что может жить, и не только сильное и превосходно вооруженное, а и слабое, что “bellum onnium contra omnes” – это Гоббозовская всеобщая война, возобновленная Дарвином в применении к органическому миру, не столь жестока, напряженна и непрестанна, как по-видимому должна быть по арифметическим выкладкам геометрической прогрессии размножения». Естественное мировоззрение, предстающее в трудах Н.Я. Данилевского, характерно для культуры славянской нации с православными традициями. Это мировоззрение, лишенное суетности, мировоззрение человека, уверенного в совершенной полноте окружающего мира и а том, что лично ему даны необходимые для жизни физические и духовные возможности.
Литература
1. Н.Я. Данилевский. Дарвинизм. Критическое исследование. С.-Петербург, 1885 г.
2. K. E. V. Baer “Ueber Darwins Lehre” (Stuien aus dem Gebiete der Naturwissenschaften. Zweiter Theil.S.-Petersb. 1878).
3. Н. Н. Страхов. Предисловие к 2-му тому книги Н.Я. Данилевского «Дарвинизм». СПб., 1889.
4. Г. К. Тимирязев. «Чарльз Дарвин и его учение». Изд.2
5. Darwin. Orig. of spec. VI edit.
6. Dr. Albert Wigand. Der Darwinismus und die Naturforschung Newton’s und Cuvier’s. v. Drei Bände, 1874–1877.
7. Н.Я. Данилевский. Россия и Европа. СПб., 1995.
Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии

Этот сайт использует cookies для улучшения взаимодействия с пользователями. Продолжая работу с сайтом, Вы принимаете данное условие. Принять Подробнее

Корзина
  • В корзине нет товаров.