Консервативные идеи Н. Я. Данилевского и современность

Н.Я. Данилевский развивал идею пространственно-временной локализации явлений культуры, положив начало направлению, выразившему критическое отношение к европоцентристской, однолинейной схеме общественного процесса. Он подчеркивал необходимость активного противостояния тотальной власти одного “избранного” культурно-исторического типа. Но он выступил и против национального нигилизма, призывая внимательно относиться к неповторимости, своеобразию отдельных культур. Н.Я. Данилевский справедливо указывал на изменения в культуре, ведущие к ослаблению дифференциации, к упрощению культурной жизни, к ее аномии, т.е. к упадку и деградации, переходящих в кризис культуры. Такие изменения нередки.

В рамках идеологии прогресса, лежавшей в основе как контовской, так и марксистской теории общественного развития, субъектом его выступает единое человечество. В концепции Н.Я. Данилевского человечество утрачивает свою целостность и предстает как некая рядоположенность независимых друг от друга типов культур, каждый из которых представляет собой замкнутый в себе организм, по-своему переживающий и изживающий отведенное ему время. Мыслитель создал антиевропейскую, антилиберальную модель общества. Но одновременно он высказал много плодотворных идей, которые требуют нашего внимания и осмысления.

Анализ социально-политических процессов в нашей стране позволяет подтвердить основной тезис консерватизма о том, что всегда надо стремиться к улучшению социальных институтов, а не ставить задачу переделать их целиком и немедленно. Необходимо, как указывал Берк, постоянно действовать внутри и в пределах как ценностей, так и институтов, которые созданы не нами. Он писал: “В Англии мы еще не полностью распотрошили наши национальные внутренности, мы все еще ощущаем, ценим и культивируем эти унаследованные от родителей чувства, которые являются для нас полными веры стражами, активными наставниками в наших обязанностях, действительными защитниками всех либеральных и гуманных моральных норм… Мы боимся Бога; мы смотрим с благоговением наверх, на короля; с заинтересованностью на парламентариев; с чувством долга на магистратов; с почтением на священников; и с уважением на аристократию” [1, с. 97 – 98]. Аналогичные мысли высказывает в своей работе “Открытое общество и его враги” К. Поппер, создавая концепцию социальной инженерии: “Преобразователи общества, которые хотят полностью перестроить социальный мир незамедлительно, подобны художнику, стирающему все с холста, чтобы написать все на нем заново. Они не понимают, что тем самым разрушают и собственные мысли, и планы, и свою утопию, включенные также в старую картину. В результате получается не платоновская идеальная модель, а хаос. При этом нет оснований полагать, что полная реконструкция социального мира приведет сразу к работающей системе. Все равно потребуются долгий и трудный процесс мелких исправлений, другими словами, рациональный метод постепенной инженерии, который надо бы было применять изначально” [6, с. 210].

Как справедливо указывают В.И. Коваленко и А.В. Пролубников, спецификой российского политического пространства является ориентация на духовно-нравственный комплекс консерватизма: приоритет национальных интересов, государство, вера, семья, нравственность, совесть, социальная ответственность индивида, духовность, служение (служба). Плоская вестернизация, отвергающая отечественные традиции (тем более в условиях, когда европейский либерализм стал социальным), является “откровенной архаикой, влекущей за собой весьма порочные и разрушительные стереотипы”. Для современного мышления “вопрос может стоять только в плоскости оптимизации групп интересов по всей цепочке социальных связей – индивидуальные (личные), групповые или коллективные (предприятие, корпорация, партия и т.п.) и общесистемные (общегосударственные, общенациональные, общенародные). Применительно же к России, с учетом ее традиций, адекватной могла быть нарастающая диверсификация общесистемных потребностей” [4, с. 50 – 51].

Представители русского консерватизма подчеркивали, что родина не то место, где мы родились и живем, а то, где жили и похоронены наши предки. “Родина, – прочувственно писал А.Н. Толс­той, – это движение народа по своей земле, из глубины веков к желанному будущему, в которое он верит и создает своими руками и для себя и своих поколений. Это – вечно отмирающий и вечно рождающийся поток несущих свой язык, свою духовную и материальную культуру и непоколебимую веру в законность и неразрушимость своего места на Земле” [8, с. 159].

Этнические отношения – это не только связи между разными народами, но в первую очередь отношения между поколениями по поводу национального достояния – территории, культуры, языка, истории государства. Родители обязаны передать, а потомки по факту своего рождения обязаны воспринять (освоить, сохранить, развить) и передать далее в надежные руки отцовское родовое достояние. В этой родовой обязанности и ответственности человека суть его патриотизма.

Этнические отношения исходно всякий раз зарождаются в семье в коммуникациях по поводу родового достояния: родители учат детей, показывают им своим примером, соблюдая традиции, обычаи; передают знания и навыки всех форм образа жизни – трудовые, культурные, досуговые. Благодаря роли семьи в этнических коммуникациях этнос персонифицируется в родовых ролях: обетованная земля – она же мать родная, колыбель и родительница, в ней соки и силы жизни хлебопашца и воина; а государство – это отечество, оно суть служба и дело отца. Государство в доме – отец, муж, но отец и муж на службе – государство. А родительский дом – родовое гнездо, начало начал, у каждого в жизни – надежный причал. Метафоры и песенные образы точно в данном случае передают корневую семантику этноса.

Теперь мы вправе сказать, что чувства патриотизма, соответствующие знания и поведенческие навыки могут естественно и прочно сформироваться именно в семье. Их источник вовсе не в том, что “родина у нас одна” и “родину, как и мать, не выбирают”. Заземленность всего комплекса патриотических чувств, убеждений и поступков у всякой нравственно здоровой предопределяется опять же родовым достоянием. Родители совокупно и персонально каждый обязаны всеми прошлыми поколениями обучать и приучать потомков к хозяйскому, рачительному и ответственному отношению ко всему наследству: ни пяди родной земли не отдавай врагу, защищай ее до последнего вздоха: приумножай материальное богатство, обустраивай страну и землю; будь гражданином и неси ответственность за все, что происходит в твоем государственном доме; знай историю твоей страны (твоей малой и большой семьи) и владей всем богатством материнской культуры: языком, танцами, рукоделием – всем, что вошло в традиции и обычаи. И никто не вправе сказать “а я не хочу” – каждый обязан по факту своего рождения, иначе род погибнет, прервется связь времен. Этнические полюсы – семья и государство – определяют и основные формы патриотизма: государственный, социокультурный и природно-бытовой.

Патриотизм является естественной и обязательной чертой всякой личности, а его социальное наполнение и идеологические оценки следует относить на счета политической конъюнктуры. Яд в меру – лекарство, лекарство сверх меры – яд. Так и с патриотизмом: когда один народ противопоставляется другим, когда обосновывается некое “естественное” право на привилегии за счет других, на политическое господство и угнетение, тогда провозглашаемые чувства, теории, доктрины и соответствующие действия превращаются в идеологию и практику разного толка расизма, шовинизма, национализма, фашизма. Все эти идеологические формы, говоря словами В.С.Соловьева, есть “дурной принцип, стремящийся изолировать отдельное существо превращением различия в разделение, а разделения в антагонизм… Когда самосознание народа переходит в самодовольство, а самодовольство доходит до самообожания, тогда естественный конец для него есть самоуничтожение” [7, с. 241].

Но трудности никогда не оставляли Россию. В границах российского государства проживали свыше 200 этнических групп, представители всех мировых религий и десятков иных культов. Сложилась ли единая общность российского народа, российской нации? Вопросы остаются открытыми и рождают болезненные ощущения у многих. “Русские, – отмечал А.С. Панарин, – не этнос в “естественном” смысле этого слова, а общность, объединяемая и организуемая “идеей”. Не случайно крушение “идеи” – православной или коммунистической – угрожает расколом и разъединением этого суперэтноса” [5, с. 143]. Да, россияне суть суперэтнос. Россию в этом плане точнее всех определил В.О.Ключевский: “Культура неразрывно связала ее с Европой, но природа наложила на нее особенности и влияния, которые всегда влекли ее к Азии или в нее влекли Азию” [3, с.65]. Единый этнос, разумеется, должен органично соединять в себе природные и социокультурные признаки. Но как практически это можно осуществить в наших условиях?

Мы приемлем максиму, согласно которой “неправомерно без всяких оговорок ставить знак равенства между историческим и общественным сознанием, поскольку первое есть лишь измерение, срез второго” [2, с. 5 – 6]. Нельзя нам уйти от вопроса о месте религий в обсуждаемых процессах. Увы, все действующие в нынешней России 64 конфессии противостоят друг другу по обрядам и символам веры и обособляют граждан как свою паству. И две пятых взрослых совсем равнодушны ко всем религиозным организациям и движениям. Ни одна церковь, деноминация, секта не может выработать общую веру и этическую систему, а потому продуктивнее и вернее отделить сферу сакральных верований от общественной жизни и придать ей статус частного промысла и партикулярной ответственности каждого индивида. В отношениях с религией мы можем опираться на соответствующие нормы действующей Российской конституции и вправе потребовать от государства (исполнительной власти в первую очередь) неукоснительного соблюдения конституционных императивов.

Государство наше может сыграть роль созидающего фактора становления российского суперэтноса, если установит и осуществит политический и административный суверенитет над своей территорией, защитит государственные границы. Государство же призвано придать всем формам деятельности общеэтническое измерение и усердно соблюдать принцип “российское – значит лучшее”. В этой практике пример нам подают многие, и мы вправе опереться на смыслы, артикулированные Р.М. Рильке: “Есть такая страна – Бог, Россия граничит с нею”. А что является нашим Богом, потом выяснится. Скорее всего, это совесть общества и личности, жизнь по совести.

Сейчас осознается настоятельная потребность в национальной идее, комплексе смысложизненных целей, ценностей, идеалов, заветных мечтаний, связанных напрямую с судьбой Родины и отечества, который полно или частично разделяет хотя бы основное большинство членов общества. Этот комплекс идей и жизненных ценностей и есть этническое самосознание, и без такого стержня не может возникнуть и развиться сознание российского суперэтноса как основание и вектор идентификации индивидов.

В качестве общего вывода можно отметить продуктивность и либеральных, и консервативных установок русской общественной мысли, необходимость их применения к анализу и совершенствованию реалий современной социальной жизни России. В русском либерализма была разработана модель социального государства, органически впитавшая в себя традиционные ценности русской культуры. В современных общественных теориях должны, на наш взгляд, сочетаться две тенденции: уважение к свободе отдельного индивида и защита традиционных для консерватизма ценностей. Это предполагает:

–   опору на силу и возможности государства в реализации экономических и социальных программ:

–   усиление роли коллективистских начал наряду с признанием индивидуальной инициативы;

–   осознание общечеловеческих интересов, тенденций развития современной цивилизации;

–   опору на патриотизм, служение долгу, ответственность, уважение к традициям, трудовую этику,

–   ориентацию личности на собственные силы и осознание неплодотворности доминирования сугубо гедонистической и иждивенческой морали.

Список литературы

1.     Burke E. Reflections on the Revolution in France. – N.Y., 1955.

2.     Барг М.А. Эпохи и идеи. Становление историзма. – М.: Мысль, 1987.

3.     Ключевский В.О. Курс русской истории. Часть 1. Лекция III /Ключевский В.О. Сочинения: В 9 томах. Т. 1. Ч. 1. – М.: Мысль, 1967.

4.     Коваленко В.И., Пролубников А.В. Россия за Россию: перспективы ХХ1 века // Вестн. Моск. ун-та. – Сер. 12. Политические науки. – 2003. – № 1.

5.     Панарин А.С. Философия политики. – М.: Новая школа, 1996.

6.     Поппер К. Р. Открытое общество и его враги. Том 1: Чары Платона. – М.: Феникс, Международный фонд “Культурная инициатива”, 2009.

7.     Соловьев В.С. Русская идея / Соловьев В.С. // Соч.: В 2 т. – М.: Правда, 1989. – Т. 2.

8.     Толстой А.Н. Полн. собр. соч.: В 15 т. – М., 1946. – Т. 14.