Переименование Санкт-Петербурга в Петроград уместно именно сегодня, как отражение новой идеологии: Россия — страна-цивилизация, у которой собственный путь исторического движения

Елена Панина считает это неуместным: “Неужели вы не чувствуете: где переименование Санкт-Петербурга в Петроград – там и либеральный переворот с развалом фронта? Вам такие нужны параллели?”

Не чувствуем: Николай II переименовал город в Петроград в конце августа 1914 г., а фронт развалился после его отречения в феврале 1917 г. Никакого либерального переворота не было. Царь поддался уговорам некоторых представителей высших сословий и отрёкся от власти добровольно. Было обрушено монархическое сознание Русского народа: Отец отрекся от детей – вслед рухнуло всё остальное.

А вот аналогия с войной с Германией и в 1914 и в 1941 гг. – прямая. Те же танки, те же названия, те же кресты.
Конечно, дело не в этих прямых аналогиях, а в изменении нашего национального сознания в том, что 30-летний либерально-западный курс закончился, что рухнула исходная парадигма этого курса: убеждение политической, научной, культурной элиты страны, что Россия является частью Западной цивилизации. Мы заплатили громадную цену за это убеждение. Переименование Ленинграда в Санкт-Петербург было совершено в угаре Перестройки, под самый занавес распада СССР, как акт культурно-исторической капитуляции перед Западом.

Мы полностью согласны с мнением автора: “Подлинное “исправление имён” подразумевает преображение сути – вещей, людей, явлений. Любая прочая смена табличек = переставление кроватей”. Если сопоставить эту верную мысль Елены Паниной с её реакцией на идею переименования С.-П., получается, что она считает, что никакого “преображения сути” после 24 февраля 2022 г. в России не происходит? И именно поэтому ничего делать не надо.

На наш взгляд, в стране идет Русская национально-консервативная революция в головах всех думающих людей, даже в головах высших чиновников. Внешним проявлением такого идеологического сдвига, равноценного Октябрю 1917 г. и Октябрю 1993 г., (возвращение к “практическому европейничанью”), как раз должно стать возвращение к русским названиям. Мы уже не раз ставим вопрос даже шире: нужен Закон о “переименованиях”.

В бытие города Санкт-Петербургом в нём не произошло ни одного выдающегося события, которое бы положительным образом повлияло на нашу историю. А вот когда он назывался Петроградом, в нём произошло два события, последствия которых изменили не только Россию, но пол-мира, и даже повлияли на социальный вектор развития Запада! Это Февральская революция, (следствие Петровских Европоцентристских реформ) и Октябрьская революция 1917 г., в результате которой Россия стала решать проблемы Петербургского периода: раздвоение русского народа на враждебных части (русских европейцев и русское простонародье) было преодолено на основе “советской” формы идентичности, решена задача индустриализации, сделана попытка устроения общественно-экономической сферы на совершенно новых принципах, невиданных до этого в истории других цивилизаций.

Поэтому Мавзолей не надо драпировать: Ленина надо захоронить у Кремлёвской стены рядом со Сталиным. В здании сделать музей истории того, как русский народ дошел до языческого культа бальзамирования тела политического лидера, нарушив Христианскую заповедь “Не сотвори себе кумира”.

Касательно этимологии слова “Санкт-Петербург”. Если бы осталось первоначальная (нидерландская) форма Sankt Pieter Burch, то прямое указание на Святого Апостола Петра было бы очевидным. Но устоявшееся название напрямую по правилам русского языка называет святым сам город. Это нелепо. Елена Панина противоречит себе: переименовывать Волгоград в Сталинград нельзя в силу наличия множества нестроений в жизни города, а называть город в четь Апостола Петра, в котором масса таких же нестроений и еще худших, можно.

Решение Николая II о переименовании в Петроград не только русифицировало название, но и вернуло русскую традицию названий городов в честь их основателей. В данном случае в честь Петра I, от чего мы ни в коем случае не призываем отказываться.