Идеологическая секция ВРНС 27.11.23 г: «Мы всегда побеждали, когда ощущали себя Империей!»
Данное утверждение не соответствует действительности.
Проиллюстрируем, как это было в сфере внешней политики. Наполеоновские войны велись Российской империей исключительно в интересах Великобритании и германских государств, что было обусловлено тесными родственными связями с ними династии Романовых. Начавшаяся в 1812 г. война по сути своей была не имперской, а великий патриотический подъём народа был вызван не имперским сознанием, а стремлением защитить Родину. Народ подспудно осознал, что наполеоновское (фактически общеевропейское) вторжение грозит гибелью России не как империи, а как стране-цивилизации. Но после изгнания войск интервентов царское правительство продолжило войну с Францией исходя из интересов не столько России, сколько Европы.
Затем Россия заключила в интересах правящих европейских династий Священный союз и соблюдала его принципы даже в тех случаях, когда это напрямую противоречило национальным интересам, как в случае с отказом поддержать греков в ходе Греческого восстания против турок в 20 гг. XIX в. В итоге выигрыш России в ходе наполеоновских войн был чисто внешним, а реальные плоды достались другим – прежде всего враждебным России Англии и Австрии.
Отчасти действовала Россия как империя и на начальном этапе Крымской войны, пытаясь разгромить Османскую империю и разделить её с Британией. Впрочем, побочным результатом войны в случае победы России (несмотря на то, что император Николай не рассматривал это в качестве главной цели) было бы освобождение балканских славян. С 1854 г. эта война и вовсе переросла в отечественную, и массовый героизм, проявленный в её ходе, был вызван стремлением защитить Родину от врага, а не «имперскими амбициями» населения страны. Наоборот, именно элита, опьянённая ранее имперскими амбициями, не смогла верно рассчитать соотношение сил и вызвала против России агрессию практически всей Европы.
Повела себя «по-имперски» (вернее, с позиций прозападного мышления и «общеевропейских интересов») Россия и в ходе Берлинского конгресса, когда, освободив южных славян от турецкого ига, передала их под контроль западных «кураторов», прежде всего Австрии и Британии.
Но исключительно имперскими являются войны начала ХХ в. – Русско-японская и I мировая. Особенно показателен конфликт с Японией, в котором Российская империя стремилась сохранить оторванный у Китая кусок территории, и в этом отношении действовала ничем не лучше, чем Япония. По большому счёту это была схватка двух бандитов за раздел добычи. Итог закономерен: Россия потерпела самое позорное поражение в своей истории.
В годы Первой мировой войны имперский момент также присутствовал, хотя и был выражен менее откровенно. Тем не менее, именно имперский характер войны так и не превратил её в народную, несмотря на все потуги государственной пропаганды: можно было, конечно, назвать эту войну Второй Отечественной, но превратить её в такую власть так и не смогла. В результате она получила две революции, гражданскую войну и полный развал государственности.
Не была имперской и Великая Отечественная война. За «имперскость» ошибочно понимается стремление сталинского руководства возродить патриотизм не только отойдя от идеи мировой революции, но поставив мировое коммунистическое движение на службу нашей стране. Как и в 1812 г., народ встал на защиту своей страны-цивилизации против агрессии континентальной Европы, объединённой немецким фашизмом. Послевоенная политика страны, в частности объединение большинства славянских народов в военно-политический союз, а также помощь антиколониальному движению в Азии и Африке, диктовалась не «имперскими амбициями», а цивилизационно-геополитическими интересами нашей страны.
В итоге приходим к выводу: Россия, руководствуясь имперскими интересами и ощущая себя «истинно европейской империей», всегда приходила к серьёзным поражениям во внешней политике. «Имперскость» как результат европейской прививки не только чужда нашему цивилизационному коду, но и разрушает его, подобно другим веяниям «благословенного» Запада.