За желание быть русским велено больше не сажать
Ещё одно позитивное следствие спецоперации: центрам “Э”, согласно некоторым источникам, велено больше не “кошмарить” русских за пропаганду русской идентичности по 282-й “русской” статье. При этом любые попытки межнациональных конфликтов будут караться в разы строже (может, и распоясавшиеся диаспоры наконец прижмут?!). Событие, сравнимое по масштабам как минимум со взятием Мариуполя: Россия начала, наконец, разворачиваться лицом (а не “как обычно”) к русским, поняв, что разгромить воинствующий русофобский Запад можно не иначе, как прежде задавив русофобию внутреннюю. Идущую аж с 1917 года.
“Дедушка Ленин” (швед-еврей по маме и чуваш-калмык по папе), как известно, русских не любил патологически. Пусть и не так радикально, как его любимые “основоположники марксизма”, предлагавшие русских, сербов и прочих славян (кроме поляков), как “контрреволюционные народы”, пустить под нож в ходе “революционной войны Запада”, иначе именуемой “Мировой революцией”. Ильич же в сравнении с этими фюрерами коммунизма был изрядным “гуманистом”: он всего лишь провозгласил “имперский народ” русских виновным перед всеми “малыми народами” России за реальные и вымышленные утеснения со стороны “царского режима”. И обязал в качестве компенсации платить всем и за всё – этакая самодискриминация. Любая же попытка заступиться за ущемлённых русских именовалась “великорусским шовинизмом”, с которым беспощадно боролись.
Сталин был на порядок умнее, и прекрасно понимал, что, противопоставляя государство русскому народу, будущей войны с Западом не выиграть. Ибо чего стоит стратегия, опирающаяся на веру в “международную солидарность пролетариата”, показал ещё Тухачевский в ходе советско-польской войны 1920 года. Поэтому начиная с 1934 года русские из “империалистических угнетателей” стали “старшим братом”, которого по-прежнему доили в пользу национальных окраин, но теперь не в наказание, а “по-семейному”. Далеко не все в “ленинской гвардии” такой крутой разворот поняли, и потому многих (включая Бухарина) пришлось расстрелять. Зато будущую войну удалось выиграть, и тост на победном банкете Сталин поднимал “За русский народ!”.
Либералы 90-х, несмотря на видимые идеологические расхождения с большевиками 20-х, в мировоззренческом плане не шибко от них отличались: просто первые были за “красную” глобализацию, а вторые – за либеральную. Поэтому русофобия реализовывалась ими в полной мере – только под знаменем борьбы не с “великорусским шовинизмом”, а с “русским фашизмом”, который (по выражению М.Швыдкого) “страшнее немецкого”. Какие гадости, провокации и репрессии для этого изобретались, напоминать не будем – это отдельная тема. В итоге русских, составляющих почти 80% населения России, лишили не только государствообразующего статуса, но и вообще какой-либо правосубъектности, сделав “непонятно кем” в собственной стране. В конце-концов, захотели лишить и родового имени “русских” (как в 1922 году лишили его малороссов и белорусов), объявив их безнациональными “россиянами”– т.е. “гражданами РФ” (аналог “новой исторической общности – советского народа” в СССР).
Что же произошло теперь? Элита что-то осознала и раскаялась? Ничуть не бывало! Просто Путин оказался в ситуации предвоенного Сталина, когда Третья Мировая (пусть и в “гибридном” варианте) уже вовсю идёт, и выиграть его без опоры прежде всего на русский народ у России нет ни малейшей возможности. Путин и наиболее вменяемая часть элит это поняли и радикально изменили подходы – и к госидеологии, и к традиционным ценностям, и к национальной самоидентификации. Осталось убедить русских, что это не кратковременная кампания по повышению лояльности, а действительно “всерьёз и надолго”. Сумеет ли это Путин? Дозреет ли в конце концов до тостов “За русский народ!”? Покажет будущее. Хочется в это верить, потому что в противном случае будущего не будет вообще – ни у нас, ни у России, ни у нашего президента.