Вернуться к тому, от чего отреклись в 90-е
Есть такое понятие, как “социальный оптимизм”: присутствующая в конкретном обществе картина мира, дающая основания его членам с оптимизмом смотреть в будущее. Вспомним: в “советское” время жили мы в бытовом отношении, скажем прямо, “не очень”. Однако социальный оптимизм в обществе всё-таки присутствовал. Человек понимал, что он – не один, что Государство его выучит, вылечит, в беде не бросит. И это создавало ощущение, что “сейчас жизнь, может, и не очень, но есть надежда, что завтра будет лучше”.
Главное же – была уверенность, что живём мы пусть и не в самом богатом и обустроенном, но зато – в самом справедливом обществе из всех имеющихся. Где нет расизма, “эксплуатации человека человеком”, где “один – за всех и все – за одного” считается общественной нормой. А пошедший против общего блага одиночка считался не “успешным”, а шкурником и изгоем. Да, такого общества в реале, конечно, не было, но в качестве идеала, к которому надлежит приводить общественные отношения, оно существовало.
Все фильмы “советского” периода создавали вполне определённую атмосферу пребывания всех нас в обществе, устроенного “по правде”. В котором не существовало противоречия между тем, как человек должен поступить, чтобы остаться порядочным человеком, и тем, как предписывает ему поступить окружающая реальность и мнение окружающих. Да, разумеется, и в “советских” фильмах существовали дураки, негодяи, предатели, воры и злодеи. Но все они неизменно подавались не как часть окружающего нас правильного общества, а как нечто, ему противоречащее, как исключение из правил. И именно поэтому в конечном итоге терпели поражение, показывая зрителю, как жить надо, а как нет. Разумеется, советское общество показывалось в идеализированном виде, но именно следование правилам этого идеализированного общества подавалось как моральная норма, к соблюдению которой надо стремиться.
Но вот на смену “советскому” пришло “перестроечное”, а за ним – и “рыночное” кино. В котором главным действующим лицом было уже не общество, а отдельный человек, зачастую ему противостоящий. Мы тогда, помнится, восхищались “смелостью” кинематографистов, выставлявших напоказ всю мерзость окружающей действительности, которой и пытался противостоять “герой – одиночка” или компания “героев”. В общественное сознание внедрялся стереотип: общество, государство, окружающие люди – все они глубоко порочны и против тебя. Так что, поскольку “плетью обуха не перешибёшь”, всё, что остаётся, это бороться со всем этим за самого себя и за тех, кто лично тебе дорог, игнорируя всех прочих. Внушалась мысль “каждый – за себя и никто за всех”.
И вот сегодня мы живём в совершенно другом обществе. Предав свой прежний идеал “общества, стремящегося к счастью для всех” ради достижения “маленького счастья для себя”, мы угодили в умело расставленную идеологическую ловушку, получив общество конкурирующих друг с другом за жирный кусок и друг друга периодически пожирающих эгоистичных одиночек, жить в котором русскому человеку тошно. Сами виноваты: и в “приватизации” оставленного нам поколениями наших предков наследства, и в том, что элитой и образцом для подражания у наших детей становится “успешное” жульё, менее всех озабоченное моралью и совестью, и в том, что за тебя сегодня – никто, разве что – за деньги. Пенять абсолютно не на кого. Как и глупо ныть, что, мол, “нас обманули и предали”.
Сегодня вновь на повестку дня вышло обретение госидеологии, задающей цель развития страны. Надо сделать всё, чтобы в основу её был положен тот самый утраченный нами по собственной вине общественный идеал – называйся он хоть Святой Русью, хоть “народным социализмом”, хоть как-то ещё. Иначе – при нынешней изначально гнилой индивидуалистической парадигме, заимствованной из цивилизационных начал Запада, БУДУЩЕГО у нас нет.