Удастся ли исламскому миру наконец сплотиться?

Ислам сегодня на подъёме. Росту его популярности как парадигме самосознания и самоидентификации немало способствовал сам Запад, долгое время пытавшийся насадить в «третьем мире» свои «общечеловеческие» ценности и «универсальное» видение мира. Противостояние Западной цивилизации и ислама, насчитывающее более тысячи лет (со времени вторжения арабов в Европу в VIII в., испанской Реконкисты и Крестовых походов), значительно обострилось после падения системы Варшавского договора и развала СССР. Запад, поддерживающий ранее исламских радикалов в борьбе против СССР, внезапно увидел в нём серьёзную опасность для себя.

Мусульманский мир обладает потенциалом, делающим его опасным противником: фанатичная вера последователей ислама в превосходство собственных идей и их «общечеловеческий» характер, значительные людские и природные ресурсы. Однако Западная цивилизация сплочена и имеет неоспоримого лидера – США. Франко-германская ось скрепляет цивилизацию в масштабах Европы, но не противостоит Америке в цивилизационном плане.

Исламский мир, напротив – очень рыхлое образование, не имеющее реального лидера, прежде всего потому, что под этим условным понятием объединено несколько цивилизаций. Наиболее сильными исламскими государствами являются Иран, Саудовская Аравия, Египет, Индонезия, Пакистан и Турция.

Иран является страной-цивилизацией. В экономическом, военном и политическом отношении, а также как главный враг Запада в мусульманских странах, он мог бы играть интегрирующую роль, но Иранская цивилизация традиционно соперничала с Арабской и была враждебна Тюркской цивилизации. Кроме того, иранцы – шииты, в то время как почти 90% мусульман – сунниты. Это исключает для Тегерана возможность стать панисламским лидером.

На территории Саудовской Аравии расположены главные мусульманские святыни, арабский язык – это язык Ислама. Но КСА не располагает людскими, военными и политическими ресурсами для сплочения не только всех исламских, но даже арабских государств. Для жителей страны на первом месте стоит свой клан, племя, с которым они отождествляют себя, а не государство (что, впрочем, характерно для многих исламских, прежде всего арабских, стран). Это во многом определяет отсутствие внутреннего единства. Кроме того, Эр-Рияд имеет прочные связи с США, что снижает доверие к нему у ряда исламских стран. Влияет и географический фактор: территория страны открыта для вторжения извне, что заставляет саудитов быть осторожными, а это, в свою очередь, исключает их из списка потенциальных лидеров.

Египет занимает стратегически важное, осевое положение на Ближнем Востоке. Но он не обладает значительными экономическими и военными ресурсами.

Индонезия – самая густонаселённая мусульманская страна (4-е место в мире по численности населения). Она обладает стабильно развивающейся экономикой. Однако она находится на периферии исламского мира и испытала значительное влияние индуистской цивилизации.

Пакистан пользуется определённым авторитетом в исламском мире. Эта достаточно сильная в военном отношении держава часто выступала с панисламских позиций. Однако это – искусственно созданное государство, население его принадлежит не просто к разным этническим, но и разным цивилизационным группам. Соответственно, экономическая слабость и внутриполитические этнические проблемы лишают Исламабад возможности играть роль лидера.

Исторически на роль лидера может претендовать Турция, имеющая прочные государственные традиции, обладающая определённой силой и влиянием, о чём мы писали ранее. Но Турция, вместо пошагового решения стоящих задач, распыляет силы между пантюркизмом, неоосманизмом и панисламизмом.

В обозримой перспективе исламский мир вряд ли получит безусловного лидера, его внутренняя разобщённость не будет преодолена.