Н.Я. Данилевский. «Россия и Европа». ГЛАВА 9. РАЗЛИЧИЕ ВЕРОИСПОВЕДНОЕ. §4. Отношение церкви и государства; брак

[9:12] Но свободный договор не только может быть, по обоюдному согласию, расторгаем, он точно так же может быть и изменяем на том же основании. Ежели, например, жена вовсе не причастна чувству ревности, то почему бы ей не согласиться на принятие в супружеское общество третьего лица – ещё другой жены, на равных с нею правах? Не представляется никаких резонов, почему бы брачный чиновник мог отказать в своём утверждении такому дополнению к брачному договору. Обопрётся ли он на нравственность, – но на какую, – на христианскую? От неё государство, свободное от церкви, должно быть свободно, как и от всего церковного. На общечеловеческую? Если и признать такое неуловимое, никаким определениям не подчиняющееся начало, то многожёнство никак не может считаться ему противным, потому что существует и признаётся нравственным и в Турции, и в Персии, и в Китае, и в Индии, жители которых имеют самые основательные претензии на право называться людьми, и следовательно требовать, чтобы считаемое ими за нравственное не исключалось из понятия общечеловечески-нравственного. Многоженство существовало у царей и даже у первосвященников иудейских, которые признаются весьма нравственными людьми. Может также, конечно, случиться и обратный казус, может найтись неревнивый муж, который согласится на изменение брачного контракта в смысле многомужия, и ежели бы брачный чиновник опять восстал против этого во имя общечеловеческой нравственности, то муж мог бы указать на пример Тибетцев, или ещё лучше на пример благородных и рыцарских Гуанхов, древних обитателей Канарских островов, уничтоженных Испанцами. Основываясь на этих неопровержимых, с точки зрения общечеловеческой нравственности фактах, целая компания неревнивых жён и столь же мало ревнивых мужей могли бы пойти далее по пути прогресса и неопровержимой логической последовательности, и возжелать осуществить на практике соединение общечеловеческой нравственности по понятиям Турок, Персиан, Китайцев, Индийцев с таковою же по понятиям Тибетцев и Гуанхов, т.е. заключить контракт на началах общности жён и мужей. Далее, нельзя не предвидеть затруднения брачного чиновника, к которому явились бы для заключения брачного контракта брат с сестрою, и на его разглагольствования о противуестественности и безнравственности такого союза, победоносно бы возражали на первое, что они сами судьи естественности или противуестественности союза, в который желают вступить, и что, хотя считается противуестественным питаться гнилым мясом или тухлыми яйцами, однако же никакая административная власть не сочтёт себя вправе изменять mènu обеда лиц с такими противуестественными вкусами; а на второе представили бы столь победоносный пример, что поклонники религии Зороастра не считали противным общечеловеческой нравственности супружества между братьями и сестрами, и что в глазах чиновников, служащих свободному от церкви государству, огнепоклонничество и христианство должны иметь одинаковую цену. Несчастному, приставленному к брачным делам административному лицу ничего бы не оставалось, как опереться на правила нравственности, выработанные коннозаводскою практикою, если таковые могут почитаться достаточными для регуляции между-человеческих отношений. Можно конечно возразить, что никакому административному лицу нет надобности справляться с началами общечеловеческой нравственности и т.п. отвлечённостями, что для него достаточно положительного закона. Не позволяется и баста. Это конечно так, но позволительно, однако же, думать, что сам закон не может же служить выражением того, что кому-нибудь во сне пригрезилось, а что сам закон должен на чём-нибудь да основываться.