Н.Я. Данилевский, книга «Россия и Европа», 1869 г.
Глава 2. ПОЧЕМУ ЕВРОПА ВРАЖДЕБНА РОССИИ?
… Россия не мала; но большую часть её пространства занял русский народ путем свободного расселения, а не государственного завоевания.
[§2. Характер русских войн]
[2:18] … Наполеон не мог не чувствовать, что сооружённое им здание очень шатко и кроме его высокого гения никаких других подпор не имеет. …Всемирное владычество, чувствовал он, даже ему не под силу; надо было найти, с кем его разделить, и он думал после Тильзитского мира, что нашёл этого товарища и союзника в России; другого, впрочем, и отыскать негде было. Он думал, что Россия из прямого политического расчёта, из-за собственных своих целей и выгод будет с ним заодно. И в самом деле, чего бы не могла достигнуть Россия в союзе с ним, если бы смотрела на дело исключительно со своей точки зрения? Ревностная помощь в войне 1809 года дала бы ей всю Галицию; усиленная война против Турции доставила бы ей не только Молдавию и Валахию, но и Булгарию, – дала бы ей возможность образовать независимое Сербское государство с присоединением к нему Боснии и Герцеговины. ... Но вскоре после Тильзитского мира Наполеон увидел, что он не может полагаться на Россию, не может рассчитывать на её искреннее содействие, основанное не на букве связывающего их договора, а на политическом расчёте, что она формально держится данного обещания, но сердце её не лежит к союзу с ним. …Россия горячо принимает к сердцу так называемые европейские или, точнее, немецкие интересы, горячее, чем свои собственные. … К чему влекла его неудержимо логика того положения, в которое его поставило как собственное его честолюбие, так и самый ход событий? Очевидно, к тому, чтобы обеспечить себя иным способом, независимо от России, – к тому, чтобы отыскать для подпоры своему зданию какой-нибудь другой столб, хотя бы и менее надёжной крепости. Этот столб думал он вытесать на счёт* самой России, восстановив Польское королевство в его прежнем объёме. В нём надеялся он, по крайней мере, найти всегда готовое орудие против враждебной ему Германии. Иначе поступить Наполеону едва ли было возможно. И без войны политическое здание, им воздвигнутое, должно было рухнуть, если Россия не заинтересована в его поддержке, – рухнуть если не при нём, так после его смерти. Война (против России – ред.), руководимая его гением, представляла, по крайней мере, шансы или вынудить Россию к этой поддержке, или заменить её другим хотя и менее твёрдым, но зато более зависимым и податливым орудием. Одним словом, если бы Наполеон мог рассчитывать на Россию, которая, как ему казалось, сама была заинтересована в его деле, он никогда бы не подумал о восстановлении Польши. От добра добра не ищут. В тринадцатом году, во главе новой собранной им армии, он высказал эту мысль самым положительным образом: «Всего проще и рассудительнее было бы сойтись с императором Александром. Я всегда считал Польшу средством, а не главным делом. Удовлетворяя Россию на счёт Польши, мы имеем средство унизить Австрию, обратить её в ничто». Может ли что-нибудь быть яснее, откровеннее и притом сообразнее с действительным характером Наполеона! Не из-за Европы ли, следовательно, не из-за Германии ли в особенности, приняла Россия на свою грудь грозу двенадцатого года? Двенадцатый год был, собственно, великою политическою ошибкою, обращенною духом русского народа в великое народное торжество.
____________________
* на счёт – устаревшее устойчивое сочетание (производный предлог), использовавшееся в XIX веке в значении за счёт. (Ред.)