Будем ли защищать Родину?

Коллеги из канала «Сорок сороков» инициировали очень интересную дискуссию на тему: «За что или за кого готовы умирать граждане России?!» (https://t.me/sorok40russia/9010).

Действительно, патриотизм можно понимать по-разному: для одних патриотизм (как правильно пишет Канал «Алёхин Telega власти») – сделать всё возможное, чтобы заводы работали, чтобы нищих не было, чтобы страна смогла отразить натиск внешнего агрессора. Для других – в пьяном виде с флагом в фонтане искупаться, с банкой пива в зубах орать перед телевизором «Россия вперёд!», на праздник напялить пилотку и прицепить на иномарку: «Можем повторить!». К сожалению, глядя на патриотов второй категории, приходит в голову только одна мысль – повторить (это не о Великой победе, а о кружке немецкого пива в уютном кафе). Кроме подобных «патриотических деяний», постоянно вспыхивают скандалы вроде того, что произошёл в Кронштадте в конце мая, когда компания молодых людей пожарила сосиски на вечном огне. И тут же раздались голоса: не судите их строго, ведь никто же не пострадал, ну не подумали, ошиблись…

И в годы войны далеко не все были Матросовыми и Карбышевыми – были те, кто служил в рядах власовцев, полицаев, или просто прятался от войны как мог. Но не эти подонки определили лицо поколения победителей, а люди, подобные Карбышеву, Матросову, Космодемьянской. Таких было большинство. Хотелось бы, чтобы лицо нынешнего поколения определяли псковские десантники или майоры Филатовы. Здесь мы опять подходим к вопросу о воспитании, которое, в свою очередь, должно базироваться на идеологии, на положительных образах героев. И в этом смысле нельзя не согласиться с каналом «ВЧК» (https://t.me/vchk2/2619).

Почему патриотическое воспитание выродилось в «казённый патриотизм»?

Во-первых, сегодня в стране отсутствует общенациональная идеология, которая могла бы стать знаменем для патриотических сил (https://t.me/T34newsfeed/1535, https://t.me/RossiyaNeEvropa/344).

Во-вторых, подлинного патриотизма не демонстрирует наша политическая, экономическая и культурная элита. Наша элита сложилась в особых условиях, не типичных для периода первоначального накопления капитала ни для одной западной страны – она появилась в обществе, где не было ни частных собственников, ни частной собственности или даже частнособственнических традиций, а крупные капиталы были созданы путём грабежа и махинаций – грабежа не отдельных лиц или сообществ как на Западе, а общества (т.е. народа) в целом. Зачастую ради подобного накопления уничтожалось и распродавалось то, что создали и накопили предыдущие поколения (в этом тоже отличие от Запада – в своих странах они всё же не уничтожали созданное ранее, а использовали в своих интересах). Такой способ характерен для обращения западного капитала со своими колониями, только в данном случае в лице колоний выступали собственная страна и собственный народ. Отсюда и отношение к своей стране как к «Рашке», как к нечто чужому, инородному. Здесь надо богатеть, а жить надо там, за кордоном…

В-третьих, сама госпропаганда выглядит уж очень убого (да и что ещё можно ждать от людей, искренне не верящих в то, что они утверждают с трибун). Игра на патриотических чувствах народа уже превратилась в водевиль. Политическая и культурная элиты навязывают нам развесистую «патриотическую» клюкву. К годовщине Великой Победы каждый месяц снимаются новые фильмы и сериалы, поставленные режиссёрами, не только ничего не знающими о войне на личном опыте, но даже не удосужившимися прочитать хотя бы маленькую книжку, в которой эта война описывается. Экраны полны фильмами, в которых «интердевочки» с корочками «Смерша» и мультяшные спецназовцы дерутся с опереточными эсесовцами (списанными со злодеев из детских сказок). Людей, прошедших ужасы войны, тужатся сыграть гламурные актёры, прошедшие «ужасы самоизоляции» на элитной даче. В итоге герои Бреста и Сталинграда предстают на экранах так, как будто являются участниками шоу «Последний герой». Пропагандистский эффект от такого «бюджетного патриотизма» нулевой, если не отрицательный.