Кризис исторического познания в контексте методологических идей Н. Я. Данилевского. К постановке проблемы

Иноземцева З.П.
к.и.н., заслуженный работник культуры РФ,
ст. науч. сотр. ВНИИ документоведения и архивного дела,
зам. гл. редактора журнала “Вестник архивиста”

(г. Москва, Россия)

Кризис исторического познания
в контексте методологических идей Н.Я. Данилевского.
К постановке проблемы
В контексте методологических воззрений Н.Я. Данилевского автор рассматривает вопросы кризиса методологии в современном историческом познании. В статье раскрывается несостоятельность принятой в науке единой системы периодизации всемирной истории, взятой в целом. Подчеркивается, что история каждого самобытного культурно-исторического типа имеет собственную периодизацию, не совпадающую во времени с западноевропейской. Показано, что согласно теории Н.Я. Данилевского историческая наука в России находится на стадии формирования искусственной системы, приоритетной ее задачей является введение в научное знание истории Русской Православной Церкви.
Inozemtseva Z.P.
The historical knowledge crisis
in context of the methodological ideas of N.Ya. Danilevsky.
Towards a task statement
In context of the methodological ideas of N.Ya. Danilevsky the author envisages matters of methodology crisis in modern historical knowledge. The article unfolds the inconsistency of the used in science periodization system of the entire world history. The article stresses that the history of each original cultural-historical type has it’s own periodization, that doesn’t coincide in time with the west-European one. The article shows that, in accordance with the theory of N.Ya. Danilevsky, the historical science in Russia is in the stage of formation of an artificial system and it’s priority task is the introduction of the Russian Orthodox Church history in the scientific knowledge.

Гуманитарные науки в России вот уже четверть века развиваются в условиях либеральных свобод, конституционно гарантированного права на информацию [1, ч. 4 ст. 29]. Открылись архивы, ушли в прошлое принцип партийности, идеологический диктат, сдерживавшие созидательное творчество ученых. Однако интенсивные поиски новых подходов в методологии, направленные на рассмотрение русской истории в заданном мировым сообществом контексте глобализации, все еще не дали видимых результатов.

В 1999 г. известный американский политолог, возглавивший исследования русской истории после краха СССР, в представленном Конгрессу США докладе с весьма красноречивым названием “Изучение России без России. Крах американской постсоветологии” сообщал, что академическая сфера русских исследований столкнулась с риском быть окончательно дискредитированной. Предложенная и реализуемая тоталитарная модель описания советской истории ХХ века, применение сравнительного анализа исторического развития России и Западной Европы не дали плодотворных результатов, и дело изучения России ныне выглядит столь же печально, как и сами российские условия. “Должно быть что-то особенное в нации, – пишет он, – в которой и коммунизм, и капитализм были целиком дискредитированы на протяжении каких-то 80 лет, <…> какое сравнительное мышление может вообразить, что подобный исторический процесс ведет к демократии и честной рыночной экономике, о чем мы говорили так постоянно до августа 1998 года?” [7, c. 5 – 8].

Новые исследования, выполненные в рамках программы ОИФН РАН “Исторический опыт социальных конфликтов и трансформаций” (проект “Кризисы переломных эпох в мифологии исторической памяти”), также показали, что проблема “имеет на сегодняшний день только определенные ситуационные решения – нет общих правил их разрешения” [10, c. 106]. Усиливая негативную характеристику кризисного состояния российской историографии, проф. Л.П. Репина пишет, что проблема, рассматриваемая в контексте “соотношения мировоззренческого, ценностного, психологического и прагматического аспектов формирования, реорганизации и трансформации образов прошлого, как и тема “воображаемого”, и “проектируемого” будущего, остается до сих пор маргинальной” [11, с. 188], подчеркивая этим, что развитие исторического познания в России все еще находится вне стратегической линии, сопротивляется мировой идее глобализма, принятой западной цивилизацией за международную норму. “История России не написана” – это утверждение в условиях кризиса методологии гуманитарного знания приобретает особую актуальность.

В настоящей статье сделана попытка рассмотреть вопросы методологического кризиса в историческом познании в контексте идей великого русского мыслителя Николая Яковлевича Данилевского (1822 – 1885 гг.), высказанных им еще в начале второй половины XIX века. Эти идеи в последнее время привлекают внимание ученого мира, утратившего господствующую в науке теоретическую точку опоры в марксистско-ленинской идеологии.

Н.Я. Данилевский подошел к анализу методологии исторического познания, исходя из понимания, что “каждая наука должна иметь предметом своим такой круг явлений или предметов, который имеет действительное, реальное существование, а не есть более или менее произвольное отвлечение” (4, c. 64). С этих позиций он показал несостоятельность принятой в науке системы периодизации всемирной истории, взятой в целом, без учета и качественного различения истории каждого из племен человеческого рода. Как известно, в основе единой для всех времен и народов периодизации истории была и остается по сей день группировка исторических явлений и фактов по периодам древней, средней и новой истории. Точкой отсчета, отделяющей древнюю историю от средней и новой истории, принято, как известно, считать падение в 476 г. Западной Римской империи под натиском варварских племен и возникновение на ее месте независимых от Рима государств [4, с. 76].

В рамках такой унифицированной периодизации древняя русская история вплоть до V века и в последующие века среднего периода – до IX – X вв. – оказалась не только “на заднем плане ландшафта”, но умелыми и лукавыми стараниями немецких историков Шлецера, Миллера, бывших первыми сочинителями русской истории, распорядителями русских архивов, не раскрыта в своем сущностном, своеобразном развитии. Она канула в лету забвения, получив интерпретацию в мифах и легендах.

С присущей ему научной обстоятельностью Н.Я. Данилевский сравнил и показал несопоставимость явлений и фактов, происходивших в истории разных народов в одно и то же время, сформулировал вывод о тупиковом пути в историческом познании, основанном на отождествлении судьбы Европы или германо-романского племени с судьбами всего человечества. “Нет такого события, которое бы могло бы разделить судьбу всего человечества на какие бы то ни было отделы, ибо до сих пор <> не было ни одного одновременного общечеловеческого события, да, вероятно, никогда и не будет”. Даже само христианство, – пишет ученый, – “явление, имевшее самое огромное влияние на судьбы человечества, и которое должно со временем обнять его вполне, становится исторической гранью судеб каждого народа в различное время”. (4, с. 67). Выделив 10 самобытных цивилизаций в истории человечества, существовавших во времени параллельно, ученый заключает, что деление истории на периоды: древний, средний, новый продуктивно лишь в разрезе каждого самостоятельного культурно-исторического типа, реализующего самостоятельные, своеобразные планы религиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного, художественного – одним словом, исторического развития [4, с. 71 – 72].

Важно отметить, что позитивно оценивая межцивилизационный обмен техническими и культурными достижениями, Данилевский предупреждал о наличии факторов, угрожающих самобытной цивилизации. К таким деструктивным факторам он относил проникновение чуждых для данной цивилизации идей в ее духовную сферу, поскольку разрушает психический строй народа, составляющий стержень всякого культурно-исторического типа. Ученый исходил из понимания национального характера науки, поскольку национален предмет изучения – история конкретного народа, национально мышление самого изучающего субъекта – историка. “По мере усложнения предмета наук и отсутствия определенной методы в приемах научного исследования, присутствие индивидуального, а, следовательно, и национального элемента, становится в них все более и более ощутительным” [4, с. 116]. Заметим в этой связи, что вплоть до Татищева, Карамзина знатоками русской истории были в основном иностранцы.

Н.Я. Данилевский выделил следующие основные фазы формирования научного знания, в том числе истории: а) период собирания материала; б) систематизация собранного материала до уровня, когда всякий новый факт находит в системе свое место, не нарушая гармонии системы. В итоге на этой стадии формируется искусственная системав) отыскание первичных связей между фактами (постановление фактов в их настоящее соотношение дает возможность отыскать ту зависимость, в которой они между собой находятся) – период частных эмпирических законов и открытие общего рационального закона с объяснениями частных выводов. В итоге – формируется естественная система, где всякому предмету назначено именно то место, которое оно занимает в реальной действительности [4, с. 119].

Применительно к творческой лаборатории историка реализация методологических идей и положений Н.Я. Данилевского основана на применении основополагающих принципов и критериев исторического исследования: историзма, “тотального” просмотра источниковой базы, достижения “событийной полноты”; “точечного добора” документов по конкретным темам, “достоверности” с тем, чтобы иметь возможность не интерпретировать факты и события, навязывая читателю собственную идеологию, но чтобы сформулировать научные выводы (заметим, научные выводы – это не интерпретация!!!), вытекающие из объективного анализа документированной информации о реально существующей действительности. Безусловно, выводы у разных исследователей относительно одних и тех же фактов, событий будут различаться по масштабу и глубине осмысления изучаемого предмета.

Только при таком подходе укорененный в национальную культуру ученый получает возможность видеть, насколько изученные факты и события способствовали укреплению или разрушению цивилизационных устоев России. Он всегда попытается изложить их беспристрастно, объективно, соответственно реальным процессам, имеющим быть в историческом развитии русской цивилизации. Исследователь западной ориентации, лишенный необходимого методологического инструментария для постижения русской истории, включающей религию как всепроникающую сущностную ее часть, сознательно или бессознательно помещает факты самобытного культурно-исторического типа в несовпадающую во времени систему периодизации иной цивилизации, а потому неизбежно получает искаженную картину реальной действительности.

Знание по Данилевскому получает достоинство науки уже на стадии искусственной системы. Но в этом периоде, – замечает ученый, – науке еще предстоит вращаться в ложном кругу, заменять одну искусственную систему другою, не подвигаться существенным образом вперед. Эта опасность устраняется только введением естественной системы, после чего наука входит в правильное русло [4, c. 128].

Полагая главной целью науки получение знаний о реальности, Н.Я. Данилевский мыслит категориями, не допускающими толкования понятия “реальность”. Он связывает этот вопрос с сущностной проблемой истины. Он пишет: “истина есть знание существующего именно таким, каким оно существует” [4, с. 110]. Фиксируя при этом внимание на двух элементах: внешнем – действительность (русская история) и внутреннем – сознание воспринимающего субъекта (национальное или антинациональное), ученый подчеркивает, что национальный компонент, а не тождественность исторического знания, позволяет приблизиться к истине [4, с. 110 – 111].

Он отмечает, что игнорирование такого концептуально значимого фактора как совокупность взаимодействующих самобытных культурно-исторических типов, находящихся на каждом этапе в состоянии разной степени развития, приводит историческую науку к утрате прогностического видения, лишает ее базисного основания, определяющего возможность анализа макро и микроисторических процессов, форм взаимовлияния и взаимопроникновения самобытных цивилизаций. Один из последних примеров, подтверждающих это аксиоматическое суждение, привел Президент В.В. Путин, выступая в прямом эфире перед гражданами России в апреле 2015 г. Говоря о пагубности вмешательства во внутренние дела других государств, он напомнил о негативных последствиях насильственного насаждения советских порядков в странах Европы – участницах Варшавского договора.

Воззрения Н.Я. Данилевского относительно методологии исторического познания формировались в период обострения общественно-политической обстановки в российской жизни. Еще свежи были переживания части русских людей в связи с бесславной сдачей вступившим на престол Александром II героически сражавшегося Севастополя (Крымская война 1853 – 1856 гг.), подписанием продиктованного Парижским конгрессом унизительного для России мирного договора; последствиями обезземеливания русского крестьянства в ходе реформ 1861 года. Другая часть общества активно вдохновлялась марксистскими идеями, нахлынувшими с Запада, подготовляя революционное брожение в массах. В дни, когда отмечалось столетие рождения Н.М. Карамзина (1866 г.), обозначившего в 8-томном труде “История Государства Российского” приоритеты национального над общечеловеческим, общественное разделение в воззрениях русского общества по вопросу об исторических путях России проявилось особенно явно. Оказалось, что труд Карамзина, с восторгом встреченный русской публикой, пережившей трагедию и триумф Победы в Отечественной войне 1812 г., через пятьдесят лет уже не имел своих приверженцев. “В эти промежуточные почти пятьдесят лет наша наука открывала новые направления, в числе которых первым во времени было так называемое скептическое, последователи которого все были противниками Карамзина и старались ставить вопросы нашей науки совсем не так, как ставил их Карамзин”, – отмечал известный историк М.О. Кая­лович [6, c. 236]. В своем монографическом исследовании истории русского самосознания он показал, как профессор Московского университета М.Т. Каченовский, выступивший в свое время с иронией по поводу сравнения Карамзиным памятников русской древности с шедеврами классического мира, после Н.М. Карамзина стал издателем журналов “Вестник Европы” и “Ученые записки Московского университета” и укреплял в общественном сознании привлекательность западноевропейской модели государственного обустройства, как старый делец от науки Миллер стоял на страже архивов; как Станкевич пытался объяснить процессы объединения Руси вокруг Москвы на примерах западноевропейских народов [6, c. 235]; как Александр I мечтал о Конституции, а его сподвижники – двигатели русского обновления на западный манер Сперанский, Чарторыйский и другие – своими идеями питали революционные настроения; как, наконец, тайное общество “Союз спасения”, возглавляемое Пестелем, вынашивало планы раздробления России на федеративные области, причем Новгородская и Тверская земли должны были отойти к балтийским губерниям, а русский народ Западной России – к Польше [6, с. 235].

Прошло полтора столетия со времени гениальных прозрений и научных открытий Н.Я. Данилевского. Однако история России по-прежнему в тисках западноевропейского стандарта. Так, проигнорировав русскую правду, на памятнике Александру II, что установлен в 2004 г. у подножия Храма Христа Спасителя, начертали: “Император Александр II отменил в 1861 году крепостное право в России и освободил миллионы крестьян от многовекового рабства…” И хотя именно Александр IIбезземли освободил крестьян от крепостной зависимости, что ускорило бег всей Российской Империи и самого Дома Романовых к своему краху, и хотя РАБСТВА в тысячелетней российской истории не было, но коль ему, РАБСТВУ, по лекалам западноевропейской модели, предписано быть, оно закладывается в ложные символы, формирующие историческую память поколений России.

В свое время, определяя степень развития общественных, исторических, философских наук своего времени, Н.Я. Данилевский относил их к категории “выводных, дедуктивных”, которые, то находятся в периоде собирания материалов, то в периоде замены одной искусственной системы другою, уточняя при этом, что “факты в науке остаются, а теории, которые имеют отношение к периоду установления искусственной системы, – преходящи” [4, с. 128].

К сожалению, ни дореволюционная историческая школа, ни советская, базировавшаяся на марксистско-ленинском учении о социально-экономических формациях, не оставили нам национально осмысленной истории русской цивилизации. Историческая наука в России в контексте методологических воззрений Данилевского остается на стадии формирования искусственной системы и в постсоветский период. Введение в научное знание истории Русской Православной Церкви, пронизывающей все поры русской жизни, остается первостепенной задачей отечественной исторической науки, разрешение которой встречает активное противодействие либеральной общественности.

Круг значимых имен, идей, методологий еще не выявлен: идет поиск научной ниши»<>, “подходящего инструментария” – таков общий вывод дискуссий последних лет по вопросам современного состояния методологии исторического познания [9, с. 6]. В качестве научной ниши исторической науки рассматривается преимущественно интерпретация прошлого познающим субъектом (историком), реализуемая в понятиях феноменологии, когнитивизма, синергетики, рефлексии, других подходов раскрытия исторического прошлого, исходя из собственного чувственного опыта историка.

Создаваемые новые теории и методы исходят из понимания, что “движущей силой истории выступает творческая мысль человека, что история есть творение ученого-историка, который в своих поступках исходит из идеала. Моральное сознание, создавая идеал, создает и историческую действительность [12, c. 9]. Совершенно очевидно, что методы психоанализа познающего субъекта призваны свести на нет наследие отечественного источниковедения, основанное на внешней и внутренней критике исторического источника с целью получения достоверной информации о реальных фактах истории. В новых теориях исчезает архивный документ как исторический источник. Способы установления достоверности факта с применениями принципов и критериев анализа (критики) исторического источника заменяются психотехниками – ЭГО-рефлексией.

В этой связи в либеральных кругах историков состоялось переосмысление места и значения истины и объективностиНа страницах журнала “Вопросы философии”, поместившего развернутый обзор докладов научного заседания Центра “Проблемы исторического познания” Института всеобщей истории РАН, состоявшегося в октябре 2011 г., М.А. Кукарцева (Дипломатическая академия МИД РФ), выдвигая проблему соотношения истины, лжи и феномена доверия как инструмента исторической эпистемологии, поделилась своими открытиями: “Человечеству нужны иллюзии, мифы и ложь. Социальная функция лжи и обмана не всегда негативна<…>. Свобода лжи – фундаментальная предпосылка любой моральной системы, а “привычка ко лжи” укоренена в культуре – мы скрываем истину из соображений вины, стыда, выгоды и пр.” [13, с. 180 – 184]

В этих конструкциях архивному документу как историческому источнику для изучения фактов, событий, явлений реальной истории России места не остается. Излишними для новаторов оказываются и сами архивы. Так, директор сгоревшей библиотеки ИНИОН РАН Ю.А. Пивоваров настойчиво убеждал историков-архивистов в том, что “обществу в общем-то архив не нужен”. Нужен – миф, который позволит формировать историческое прошлое под идею будущего. Профессору ИАИ РГГУ Е.В. Старостину, отстаивавшему роль документа в объективном познании исторического прошлого и противостоянии лжи, было разъяснено, что “Дело не в том, что нам врут (о прошлом и настоящем), а в том, что подавляющее большинство граждан хочет этой лжи. <…>Нам правда не по силам – она нам ни к чему ни управляющим, ни управляемым. Наше время это демонстрирует очень ярко – по своему не менее отчетливо, чем советская эпоха” [14, с. 44].

Наследие Н.Я. Данилевского не вписывается в эти конструкции и схемы, хотя обойти молчанием концептуальные воззрения великого ученого уже не удается. Его имя приобрело мировую известность. После векового забвения его труды вернулись в науку. Ниспровергать идеи Н.Я. Данилевского в открытой критикой ныне не решаются. Применяют опосредованные методы. К примеру, объявляются два направления в русской истории философии [12, c. 7] – историософский и теоретико-методологический. Для историософского подхода характерно признание религии главной движущей силой исторического процесса. Историософский подход проявляется в поиске тайны, подлинного смысла, сокрытого за эмпирическим покровом событий. Вопрос о цели и смысле истории – один из признаков историософии [12, c. 7 – 8].

Согласно теоретико-методологическому подходу, который в отличие от историософского рассматривается как научный, ход истории представляет собой единый процесс, он универсален для всех народов и осознается как совокупность фактов, значение которых устанавливается историей как научной дисциплиной. Представители этого направления формулируют теорию относительности форм осмысления исторического процесса, абсолютизируют роль и право познающего субъекта в определении значения исторической фактичности. “Отсюда вариативность и фальсифицируемость истории, ее зависимость от позиции субъекта” [12, c. 9].

В рамках такой классификации историософский труд Н.Я. Дани­левского, его методологические идеи выводятся за пределы научного анализа, молчаливо отодвигаются на обочину как не отвечающее целевым задачам развития информационного общества.

Привнесли свой вклад в копилку скептицизма в отношении самобытных культурно-исторических типов и представители французской школы “Анналов”, впервые обосновавшие теорию интерпретации истории. Так, французский историк Л. Февр счел возможным высмеять труды Тойнби, последователя Н.Я. Данилевского, в понимании самобытности исторического развития народов. Л. Февр сравнил историка с фокусником, жонглирующим народами, обществом и цивилизациями прошлого и настоящего, тасующим Европу и Африку, Азию и Америку [3, с. 36].

Со второй половины 1990 гг. появилось немало трудов отечественных историков и политологов, в которых с той или иной глубиной авторы стремились постичь научное наследие Н.Я. Дани­левского. Большинство из них сосредоточили внимание на общественно-политической составляющей трудов ученого, взаимоотношениях России и Европы. Предпринимались попытки рассмотреть воззрения ученого в рамках консервативной идеологии русского общества, интерпретировать концепцию ученого, якобы приравнивающего историю человечества к биологическим системам, живым организмам, включить в контекст теории социальной синергетики как постмодернистской философии истории [2, с. 127].

Ключ к пониманию наследия Н.Я. Данилевского во всей его научной значимости автору настоящей статьи удалось обнаружить лишь в трудах игумена Дамаскина (Орловского), который показал, что Н.Я. Данилевский опирается в своем исследовании не на биологическую систему, как это пытается утверждать ряд авторов. Он открывает и вводит в научное знание теорию объективно (материально) существующей системы, названной иместественной, которая подвергнута действию открытых великим ученым объективных законов развития. Теория Н.Я. Данилевского содержит целостное учение, краеугольные принципы устроения российского бытия, государственности, культуры, взаимодействия России с другими странами и народами, принципы, согласующиеся с объективно действующими законами естественной системы развития человеческой истории [5, с. 4 – 5]. В трудах игумена Дамаскина (Орловского) мы находим важные суждения, позволяющие ответить на вопрос, отчего методологические идеи Н.Я. Данилевского в их теоретическом и прикладном применении к написанию русской истории пока не реализованы. Суть в том, что гениальные научные прозрения и их восприятие оказываются доступны лишь верующему уму, ибо в методологическом арсенале материалистически мыслящего ученого не достает инструментария для исследования религиозной стороны жизнедеятельности русского народа. Между тем, как подчеркивал Н.Я. Данилевский, религиозная сторона деятельности является неотъемлемым достоянием России, как по психологическому строю составляющих ее народов, так и потому, что ей досталось хранение религиозной истины; – это доказывается как положительной, так и отрицательной стороной религиозной жизни России [4, с. 409].

Русский народ стоит перед судьбоносным выбором: или возвращение к истокам собственной культуры, к правде истории, изложенной в трудах Н.Я. Данилевского и других русских мыслителей, или – в путы новой лжи и конструированию своего будущего согласно мифам, изготовленным по рецептам англо-саксонской кухни.

Список литературы

1.     Конституция Российской Федерации (ч. 4 ст. 29) // Собрание законодательства РФ. – 26.01.2009. – № 4. – Ст. 445.

2.   Бранский В.П. Социальная синергетика как постмодернистская философия истории // Общественные науки и современность. – 1999. – № 6.

3.     Васильев Ю.А. Кризис истории. Кризис понимания истории // Знание. Понимание. Умение. – 2006. – № 1.

4.     Данилевский Н.Я. Россия и Европа. – СПб., 1995.

5.     Игумен Дамаскин (Орловский). Вступительное слово // Сборник статей: Научно-практическая конференция “Н.Я. Данилевский и современность. К 180-летию со дня рождения”, 28 ноября 2002 года. Москва, Союз Писателей России. – Тверь, 2004.

6.     Каялович М.О. История русского самосознания. – Минск, 1997.

7.     Коэн Стивен. Изучение России без России. Крах американской постсоветологии. – М., 1999.

8.     Логунов А.П. Забыть нельзя помнить: социальная пунктуация исторического знания // Гуманитарные чтения РГГУ-2011. Сборник материалов. – М., 2012.

9.     Мифы и мифология в современной России. Библиотека либерального чтения. – М., 2008.

10.   Репина Л.П. Опыт социальных кризисов в исторической памяти // Кризисы переломных эпох в исторической памяти. – М., 2012.

11.  Репина Л.П. Представления о прошлом и связи времен в историческом сознании // Гуманитарные чтения РГГУ-2011. Сборник материалов. – М., 2012.

12.   Малинов А.В. Философия истории в России. – СПб., 2001.

13.   Проблемы исторического познания. Круглый стол // Вопросы философии. – 2012. – № 6.

14.  Социальная память в институциональном измерении: Постсоветский архив // Материалы семинара Центра россиеведения. РАН ИОИОН. – М., 2010.

Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии

Этот сайт использует cookies для улучшения взаимодействия с пользователями. Продолжая работу с сайтом, Вы принимаете данное условие. Принять Подробнее

Корзина
  • В корзине нет товаров.